Обидно, когда на войне к "лишним людям", которые на самом деле отнюдь не лишние, некоторые командиры всё ещё относятся как к мясу. Об этом с Царьградом поговорил глава Союза добровольцев Донбасса Александр Бородай. По его словам, сейчас действует три вида контрактов на участие в СВО, и есть одно важнейшее отличие их по сравнению с условиями Минобороны.
"Всё очень непросто", – пояснил глава СДД. Почему же, по его словам, так жестко обходятся с добровольческим корпусом?
"Мы – второразрядная пехота, мы же мясо, по сути дела. Более того, мы краткосрочная пехота. У нас контракты по шесть месяцев. Это контрактники Министерства обороны, неважно какой срок контракта у них написан на бумажке, зашли – и до конца СВО, до демобилизации, до конца военного положения, до чего-нибудь такого. А когда это всё произойдёт – одному Богу известно. А у нас у всех короткие контракты.
В чём основное отличие добровольца от контрактника Министерства обороны? Контрактник тоже добровольно пришёл. И офицер кадровый – у него же тоже контракт. Он, по сути, тоже контрактник, только на офицерской должности и с высшим военным образованием. Они же тоже добровольно пришли. Их же тоже палками никто не загонял. Но это не добровольцы. У них другой статус, они военнослужащие. У них другая ответственность.
На сегодняшний день есть три действующих вида контракта. Это БАРС – боевой армейский резерв страны. Есть Добровольческий корпус, в котором есть тоже разные виды контрактов. Есть виды контрактов по БАРСу. Есть очень редкий пока что вид контрактов по "Доброкору". Есть такой традиционный вид контрактов, как "редутовский".
Но какой бы из видов контрактов ни был, доброволец остаётся гражданским лицом. В случае с "Редутом", как раз с чем я сейчас пытаюсь бороться, "редутовец" не считается с формальной точки зрения даже добровольцем. В справках написано: гражданин, который оказывает услуги подразделениям Министерства обороны, выполняющим задачи Специальной военной операции. Встаёт, естественно, вопрос: это что ж за услуги такие? Может, клининговые или какие-нибудь ещё?
Добровольцы имеют одно колоссальное преимущество, по сравнению с любыми военнослужащими Министерства обороны. Если шесть месяцев человек честно отслужил – то он выходит со всеми полагающимися привилегиями. В виде УВБД, удостоверения ветерана боевых действий. Возможно, с боевыми наградами. Он просто выходит и дальше решает: продлить или пролонгировать контракт?
Это разные вещи. Продление контракта – это ещё плюс шесть месяцев. Пролонгация – это три месяца, соответственно. А может и не продлять контракт, может просто всем пожать руки, сказать: всё, ребята, я отработал, так сказать, я доволен вами, вы довольны мною. Счастлив быть вашим современником, до свидания. И спокойно уйти с контракта, ему слова плохого никто не скажет.
И есть ещё одно преимущество, о котором не принято говорить, но оно есть. И это преимущество называется "возможность «запятисотиться»". Потому что, если контрактник Министерства обороны, выйдя на исходные позиции для атаки, перед штурмовкой, скажет "всё, я больше не боец", то у него наступают жуткие проблемы, которые называются "уголовная ответственность". Это значит: военная полиция, разоружение, отряд "Шторм" и прочие другие радости жизни. А у добровольца, неважно, где он служит, по "Доброкору", или по "Редуту", или по БАРСу, опять-таки, у него есть возможность просто положить автомат в какой-то момент и сказать: "Мужики, я понял – это не моя война, я, пожалуй, пойду". Ну, или что-нибудь такое: "У меня тут кошка рожает, я только что вспомнил, она два месяца рожает, как она без меня, очень страдаю по этому поводу. Не могу перенести этих моральных страданий, поэтому пошёл-ка я".
И его приходится забирать, вытаскивать, вытаскивать его оружие. И дальше отправлять. Отдав ему весь его "шмурдяк" накопленный, отправлять его домой, к маме, бабушке, кошке, жене и так далее. Ничего с этим не сделаешь. Потому что он доброволец. И это, извините, с бытовой, с жизненной точки зрения, колоссальное преимущество. Это свобода рук.
Если ты крепкий, смелый парень, то ты дошёл до конца контракта и можешь его продлить. Если ты смелый, но не очень крепкий парень и тебя здоровье подвело, то тебя осматривают бригадные лекари, выдают тебе заключение, что ты болен, и ты уходишь честно, без всяких проблем, по здоровью. Если ты просто "перетрухал", то ты уйдёшь с позором "пятисотым". С позором. Но без наказания. Это, я вам хочу сказать, привилегия.
У добровольцев вот эта привилегия есть. Но нет другого, на что добровольцы часто очень обижаются и скандалят. Они говорят: где наши региональные выплаты? Где вот эти обещанные два, два сто, три (миллиона рублей – Ред.)? Говорят, в Белгородской области уже платят три миллиона, которые получают контрактники Министерства обороны, а мы ничего не получаем?
Иногда даже проводятся такие махинации, сложные. Бывает, что и добровольцы иногда исхитряются получать, не совсем честным образом, эти выплаты. В результате чего возникает двойной учёт. Потому что иногда контрактуются люди, которые уже на самом деле давно воюют, например, два с половиной года или два года воюют, допустим, и они вдруг оказываются новобранцами. В результате чего у Министерства обороны немного, так сказать, расходятся цифры. Потому что они по два раза учитывают одних и тех же людей.
Итак, они обижаются, говорят: а где наши региональные выплаты? Я просто хочу сказать тем, кто меня смотрит, из числа добровольцев: да успокойтесь, мужчины. У вас есть вот эта привилегия, о которой я говорил только что. Вы краткосрочники. Вы можете продлить контракт и реально прослужить, например, один, два, три, четыре месяца. Сколько сможете, что называется.
Но у вас в любом случае есть свобода рук и возможность уйти. И вот за это вы платите тем, что вы не получаете вот этих огромных, действительно, больших – государство расщедрилось в данном случае – больших денежных выплат. Только у тех, кто их получает, есть другая проблема: они зашли, а когда выйдут – не знают.
А некоторые, понимаете, ещё и не успевают потратить полученные деньги. За них тратит эти деньги кто-то уже потом, другой".
Оценили 20 человек
26 кармы