Яна ШЕЛЕСТОВА
Информация о ликвидации крупнейшего в мире донора – Агентства США по международному развитию (USAID*), на долю которого в 2024 году пришлось 42% всей гуманитарной помощи, отслеживаемой ООН, произвела эффект бомбы, разорвавшейся в социальной сети X (ранее Twitter) на странице генерального директора компаний Tesla и SpaceX Илона Маска. В ходе трансляции, обсуждая в роли главы Департамента эффективности государственного управления ((DOGE) механизмы сокращения федеральных расходов США, миллиардер назвал USAID «преступной организацией», «змеиным гнездом ненавидящих Америку леворадикальных марксистов», «клубком червей», которому «пора умереть».
Дональд Трамп мысль своей правой руки поддержал и объявил о намерении покончить для начала с возглавляющей агентство «кучкой радикалов-безумцев», которым Маск успел инкриминировать спонсирование в размере 53 млн долларов разработки неправительственной организацией EcoHealth Alliance биологического оружия COVID-19 и гибели миллионов людей по всему миру.
Американские демократы, в свою очередь, обвинили Трампа и Маска в выполнении «поручения заинтересованных в уничтожении USAID Москвы и Пекина», призвав американского лидера подумать об «умирающих недоедающих младенцах» Занзибара и беженцах таиландских лагерей и задуматься об «угрожающих США болезнях и радикальных экстремистах». По оценке Financial Times, пусть это решение и приведет к сокращению американских расходов, но «нанесет удар по гуманитарной составляющей американской внешней политики, а образовавшуюся пустоту может быстро заполнить Китай».
USAID с самого начала его существования официально позиционировалось как основной инструмент внешней помощи США, осуществляемой по двадцати основным направлениям – от борьбы с голодом и защиты прав ЛГБТ* до насаждения демократии во всех уголках планеты и снижения последствий климатических изменений. Своим появлением на свет агентство обязано геополитическому противостоянию с СССР, которое подвигло Джона Кеннеди в 1961 году создать организацию, которая, с одной стороны, демонстрировала бы «отсталым» странам «преимущества капитализма» перед социалистической системой, с другой – вела бы подрывную деятельность внутри Советского Союза, формируя прозападную политическую и экономическую элиту, продвигая американскую модель экономики, насаждая в советском обществе либеральные настроения, содействуя, одним словом, «осуществлению политических целей международной политики США».
С окончанием холодной войны методы работы агентства не претерпели существенных изменений, не сменился даже фокус противостояния – им по-прежнему оставалась Москва. Больше стало лишь зон конфронтации, в числе которых оказался Центрально-Азиатский регион, играющий одну из ключевых ролей в геополитике, экономике и безопасности на континенте. Согласно данным из открытых источников, ежегодно на реализацию своих прожектов в странах Центральной Азии USAID выделяло порядка 200–250 млн долларов, часть которых расходовалась на «сдерживание независимых конкурентов» – России и Китая.
Происходило это посредством реализации стратегий и программ, направленных на развитие демократических институтов, которые противопоставлялись авторитарным, якобы пользующимся протекцией со стороны Москвы: ускорение рыночных реформ и создание новых торговых путей с целью снижения зависимости от российских транзитных путей и финансовых ресурсов; обеспечение энергетической независимости региона; втягивание региона в международные структуры; оказание помощи в укреплении государственных границ Киргизии и Таджикистана с целью сокращения в регионе военного присутствия Москвы; продвижение образовательной и культурной дипломатии.
Декларировалась здоровая конкуренция, однако за вполне себе симпатичным фасадом скрывались монополизация агентством гражданских обществ и спонсорство в одной только Киргизии трех революций, что позволило заговорить о вмешательстве иностранного агента во внутренние дела государства и нанесении ущерба его суверенитету, а также о сомнительном для страны профите от реализованной USAID в Центральной Азии сотни проектов, в том числе гуманитарных.
К примеру, программы, направленные на реформирование экономики, в большинстве случаев не дали ожидаемого результата, вместо роста усилив экономическую нестабильность. Так, продвигаемые агентством рыночные реформы, основанные на принципах минимального государственного регулирования, приватизации и либерализации торговли, в регионе, где экономика была исторически привязана к государственному сектору, привела к коррупции, захвату активов олигархами, разрушению стратегически важных государственных предприятий и росту бедности, особенно в сельской местности.
Усугубили ситуацию долговые обязательства правительств государств Центральной Азии перед USAID, приведшие к частичной утрате ими экономического суверенитета и вынужденному отказу от более устойчивых и выгодных моделей сотрудничества, например, со своими историческими партнерами – Россией и Китаем.
Недостаточной оценкой экологических рисков сопровождались реформы в сфере сельского хозяйства. Программы, ориентированные на повышение урожайности, предполагали внедрение западных технологий и стандартов, состоящих в продвижении американских ГМО-культур и западных агрохимикатов, что неминуемо привело к долгосрочным экологическим проблемам – загрязнению водоемов и деградации земель. А финансирование программ по ирригации не учитывало географических ресурсов региона, усугубив дефицит водных ресурсов и ухудшив условия жизни населения в сельских областях.
USAID многократно было уличено в попытке подрыва традиционных ценностей народов Центральной Азии. К примеру, год назад агентство с двойным энтузиазмом взялось за реализацию программ, призванных породнить центральноазиатов с «просвещенным» Западом через продвижение и популяризацию неолиберальных ценностей. Игра, вероятно, стоила свеч, потому как на кон был поставлен самый крупный грант – 200 тыс. долларов, которые осели на счетах местных ЛГБТ-организаций типа «Лабрис» и «Индиго», ведущих в социальных сетях пропаганду гомосексуализма среди молодежи, оказывающих поддержку родителям детей с нетрадиционной ориентацией и оказывающих давление на правительства стран Центральной Азии, требуя принятия законов против «дискриминации и криминализации ЛГБТ-сообществ» и выбивая для «радужных» людей право «свободы самовыражения».
Аудитория одного только общественного движения «Лабрис» в социальных сетях составляет более одного миллиона подписчиков – цифра, свидетельствующая о том, что ценности Содома и Гоморры набирают в Центральной Азии популярность, способствуя расколу общества, искоренению национальных традиций, утрате национальной идентичности, а за ней и суверенитета.
Ликвидация USAID и намеченное Трампом упразднение аналогичных федеральных ведомств оставляют надежду, что образовавшийся вакуум заполнят игроки, заинтересованные в развитии, а не деградации ЦА-региона, в первую очередь Россия, способная усилить свое присутствие, предложив привлекательные альтернативы.
А пока этого не произошло, регион готовится к турбулентности. «В свое время руководство этих стран в том, что касается социальной сферы – от образования и медицины до доступа населения к питьевой воде, заняло позиции иждивенцев, делегировав зарубежным спонсорам большие сегменты социалки, – отмечает ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД РФ доктор исторических наук Александр Князев. – Сейчас придется, наверное, переверстывать бюджеты, искать ресурсы для восполнения возникающих лакун или искать новые внешние источники».
По мнению эксперта, нельзя исключать роста социальной напряженности, а то и протестных настроений, что вполне может быть использовано структурами, созданными при помощи и поддержке того же USAID и ему подобных неправительственных организаций, как повод предъявить претензии к действующим властям, у которых в силу обстоятельств появился шанс спрыгнуть с западной грантовой «иглы» и хотя бы попытаться стать самостоятельными.
Оценили 6 человек
7 кармы