время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять; время сберегать,
и время бросать...
Екклезиаст (3:5-3:6)
Официальные переговоры с Турцией в последние полтора года стали относительно редким явлением. Последний раз российский и турецкий лидеры встречались на полях казанского саммита БРИКС+, но переговоры не были «тет-а-тет», да и Р. Эрдоган вынужден был саммит досрочно покинуть.
О том, что «встреча лидеров готовится», сообщают с определенной периодичностью, тем не менее подготовка никак не выйдет на стадию реализации.
Понятно, что тот двусторонний формат отношений, который сложился с конца 2016 г. и действовал почти восемь лет, сейчас не работает. Ретроспектива российско-турецких отношений в прошедшие восемь лет весьма и весьма интересна, но в данном случае с учетом нынешней обстановки важно констатировать конкретное состояние дел на сегодня и проанализировать дальнейшие сценарии развития отношений. Простыми они не будут.
Тем, кто предпочитает простые и прямые решения, отношения России и Турции, мягко говоря, кажутся «странными». На самом деле практически все межгосударственные отношения последних двадцати-тридцати лет строятся не через дихотомию «враг-союзник», а на принципе временного сотрудничества с временным же набором двусторонних обязательств.
Проблема в том, что характер и набор обязательств закладываются на фундаменте интересов в конкретное время и в конкретных обстоятельствах. Поэтому сложность даже не в том, чтобы в это сотрудничество войти, проблема — из него вовремя и без потерь выйти.
Пакт 2016г и выход из него Анкары
Вход в отношения двустороннего сотрудничества с обязательствами у России и Турции произошел в 2016 г. после провала в Турции государственного переворота. С 2023 г. идет обратный процесс. Считается, что главный шаг в этом направлении был сделан именно Анкарой в июле 2023 г. через акт передачи «азовцев» (запрещено в РФ) Украине. Операция эхом отозвалась в российском обществе и стала знаковой. Данная операция свидетельствовала о завершении конкретной («зерновой») сделки по инициативе Турции.
Конкретная сделка — это еще весь договорной комплекс отношений, однако всегда важен общий контекст каждого действия. А контекст был такой, что выдача в периоде полутора месяцев шла параллельно с переговорами Турции о членстве Швеции в НАТО. Членство Швеции в НАТО было верхушкой более серьезных процессов — Турция определялась, частью какого экономического кластера она будет. Собственного (гипотетического) турецкого или европейского.
Р. Эрдогана турецкая оппозиция всегда клеймила за то, что он «плохо сотрудничает с Европой». Но внешний либерализм с его трансгендерными ценностями — это одно, а полноценное участие в экономическом цикле ЕС — это совершенно иное. В. Орбан в Венгрии выгнал и фонд Сороса, и его либеральных трансгендеров, перестал ли В. Орбан видеть при этом Венгрию как неотъемлемую часть именно европейской экономической системы? Нет, конечно.
Решение вопроса о членстве Швеции в НАТО не только разблокировало для Турции поставки истребителей F-16 от США, главное уже происходило осенью 2023 г., когда ЕС стал снимать таможенные и визовые барьеры, а в Турцию на конференции и прочие «посиделки» поехали представители крупнейших инвестиционных фондов. Зимой 2023–2024 гг. уже в России стали вполне предметно ощущать санкционное давление по внешнеторговым операциям, связанным с Турцией. Это не совпадение, это цена вопроса.
У Турции немного вариантов: либо наращивать экспорт, одновременно прося средства у аравийцев, либо делать и то, и другое, одновременно выведя отношения с Евросоюзом не просто в особый «таможенный союз», но сделав их эксклюзивными.
Преодолев традиционное сопротивление расширению турецкого участия в самом ЕС, Турция получила возможность привлекать инвесторов из транснациональных фондов. В результате, пусть и не так быстро, как хотелось бы Р. Эрдогану, инфляционная «ахиллесова пята» стала выздоравливать. Рост остановился и медленно пошел в обратном направлении. За год Анкара снизила и ключевую ставку на 10% до 42,5%. И это немало, но инвесторам важна динамика.
Нынешние элиты ЕС твердо намерены отбить всю Украину у России, невзирая на «тяготы и лишения», которые с этим могут быть связаны. Тяготы и лишения все равно достанутся населению, тем более что средний класс в ЕС и так пожил сорок лет неплохо, а все остальное достанется «кому надо». Армия и ВПК Турции, которая к тому же контролирует выход в Средиземное море, это слишком весомый аргумент, чтобы ЕС не поступился частью антитурецких настроений в военное время.
В начале 2024 г. уже было понятно, что в плане политического взаимодействия Россия и Турция расходятся в разные стороны. В 2018–2020 гг. в Сирии и Ливии Анкара и Москва практически напрямую воевали друг с другом одной рукой, а другой рукой расписывали внешнеполитические комбинации. В 2024 г. нет ни первого, ни второго — остались прошлые, хотя и довольно крупные проекты в энергетике.
Последним важным и серьезным аргументом для Турции оставался некоторое время даже не столько работающий «Турецкий поток», сколько потенциальная возможность превращения в газовый хаб для Южной Европы. Собрав воедино все иранские, российские, туркменские, азербайджанские и даже иракские «свопы», Турция не без оснований рассчитывала с окончанием транзита через Украину на окормление в плане энергетики всей Адриатики и значительной части Восточной Европы.
Ладно Евросоюз тянул с вопросом инвестиций в расширение мощностей на турецком и закавказском направлениях, чем периодически вызывал реакцию со стороны Азербайджана и Турции, но теперь появился Д. Трамп, который банально решил забрать вообще всё, что связано с Украиной, под себя. Если США забирают себе ГТС и шире украинскую энергосистему, то о каком «газовом хабе» в Турции может идти речь? Он перестает быть актуальным, по крайней мере, в ближайшие годы.
Европейская доверенность для Турции в Центральной Азии
«Сделка века» от Д. Трампа — это неприятный сюрприз для Баку и Анкары. Выйти из европейского экономического контура уже Турции нельзя, но и находиться на позициях традиционной уже для Турции «силовой фронды» теперь не получится. С точки зрения разных «геостратегических» и прочих «гео», «мега» и т. п. комбинаций взаимодействие России и Турции уперлось в стену. «Фактор Трампа» просто это неплохо подсвечивает.
Отношения Д. Трампа и Р. Эрдогана, с одной стороны, не были как-то принципиально осложнены в прошлом, что для политиков такого уровня немаловажно. Тем не менее региональная стратегия нынешней американской и турецкой администраций практически противоположны. Американцы с интересом комментировали участие Турции в саммите по Украине в Лондоне (антиамериканском по сути), все прекрасно понимают аппетиты Анкары на Украине, но позиции по Ближнему Востоку (не говоря уже конкретно о секторе Газа) у них диаметрально противоположные.
США при Д. Трампе не дадут Р. Эрдогану работать «в одну калитку» в Ираке и Сирийском Курдистане, а по теме алавитов, друзов и христиан в Сирии Анкара и Вашингтон вот-вот сойдутся в дискуссиях. Не исключено, что такой опытный игрок, как Р. Эрдоган, попробует придумать какой-нибудь средний вариант, но в данном случае сделать это будет ему непросто — Брюссель решил воевать с Россией на всех фронтах до конца, а отношения с США для евроэлит теперь лакмусовая бумажка, и вот по этой бумажке Турция будет получать инвестиции.
Сложно пока судить по Африке, где Турция развила очень бурную деятельность, но можно с высокой степенью вероятности предполагать, что аналогично развернуться Анкаре на Ближнем Востоке США не дадут. Строить работу «через призму Израиля» — это вариант, лишенный гибкости, но Д. Трамп и не стремится к этой гибкости. Вот в чем проблема для Турции.
Синергия турецких и европейских интересов теперь будет проявляться в работе на направлении Центральной Азии. До последнего времени формат «Центральная Азия + ЕС» («С5+ЕС») работал по своей программе и параллельно Турции в ее стратегиях «Организации тюркских государств», «Великий Туран» и т. п. Инвестиции по старой программе ЕС «Global Gate» в регионе ждут очень давно. Тем не менее ближайший саммит «ЕС-Центральная Азия» был перенесен на неопределенный срок. Почему, понятно. Европа сейчас работает по принципу «всю казну на войну с Москвой». Но именно из-за этого же принципа направление Центральной Азии Евросоюз ни в коем случае не отпустит — его делегируют новому большому партнеру Анкаре.
Если о сотнях миллиардов инвестиций речи уже не идет, то финансовую и политическую поддержку «Великого Турана» теперь в ЕС обсуждать будут предметно. Турция и так даже на небольшом финансовом плече в регионе сделала в гуманитарной сфере немало, там найдут, как рационально использовать и дополнения от Европы. Самое сложное тут то, что Китай в нынешней конфигурации сил не будет заинтересован оказывать противодействие в регионе, наоборот, Пекин сейчас все больше будет работать на поиск путей взаимодействия с ЕС.
Турция тут выступит естественным связующим звеном. Это важно, потому что раньше она работала параллельно и ЕС, и Китаю.
На какого игрока будет оказываться давление? На Россию. При этом Турция вполне может подыграть и США, которые будут давить уже на Иран — еще одного сильного игрока в Центральной Азии. Получится или нет — еще вопрос, но подкинуть «по-соседски» карты Ирану в случае обострения с США за Анкарой не убудет.
О проблеме «стратегической беспечности»
Сейчас речь идет о тенденциях, но российскому управлению лучше не ждать, пока тенденция оформится, как модно выражаться, «в тренд». Если турецкий бизнес и политика получит дополнительную европейскую подпитку, то антироссийские настроения в регионе неизбежно будут нарастать. Гуманитарные аргументы зачастую оказываются сильнее прямой выгоды от проектов с Россией, тем более что собственно население в этом регионе эффект от этих проектов на себя может примерить с трудом. Элиты Центральной Азии на самом деле с некоторым трудом воспринимают турецкие политические нарративы, но что будет, если Турция почти официально будет выступать по «европейской доверенности»?
Охлаждение с Турцией, которое вызвано рядом вполне объективных причин, происходит в такой конфигурации сил, при которой практически неизбежна уже довольно жесткая и предметная конкуренция России и Турции в Центральной Азии.
Время объятий с Турцией прошло, теперь время уклоняться от объятий. Судя по тому, как у нас в России «работают» с проблемой миграции, складывается ощущение, что эта конкуренция не является каким-то значимым фактором. Как бы эта беспечность и отказ смотреть на проблему прямо не вышли для нас боком.
Михаил Николаевский
Оценили 0 человек
0 кармы