Avia.pro - СМИ
Светлана Ковалёва, 42-летняя учительница математики, думала, что сдавать квартиру — это просто. Ошиблась. Моя уютная двушка на улице Малышева, что досталась от бабушки, превратилась в настоящий аул: вместо русских жильцов там обосновались таджики и узбеки, спали на полу, а еду готовили прямо на пропановом баллоне.
История, начавшаяся с объявления на «Авито», обернулась кошмаром, где запах газа, крики соседей и моя доверчивость сплелись в тугой узел. Вот как это было — от первого звонка до визита газовиков.
Объявление и надежды: как всё начиналось
Всё началось в январе. Денег не хватало — зарплаты учителя еле покрывали коммуналку, а двушка пустовала. Решила сдать: чистенькая, с ремонтом, диваном и видом на сквер. Выложила объявление на «Авито»: «Сдам квартиру аккуратной русской семье». Через день позвонил парень — голос уверенный, русский без акцента. Зовут Алексей, 30 лет, работает на стройке. Сказал, что снимет с женой и ребёнком. Договорились на 25 тысяч в месяц, я обрадовалась: приличные люди, не мигранты, всё как надо.
Мы встретились 15 января. Алексей — высокий, светловолосый, в куртке с капюшоном — показал паспорт, подписал договор. Обещал заехать через неделю. Я отдала ключи, пожала руку и ушла с лёгким сердцем. Даже не проверила, кто там будет жить на самом деле. Ох, как же я ошиблась — это был мой первый шаг в пропасть.
Запах газа и первые тревоги: что-то пошло не так
Через две недели, в начале февраля, мне позвонила соседка снизу, тётя Нина. «Света, у тебя в квартире газом воняет, что за дела?» — кричала она в трубку. Я удивилась: плита там электрическая, откуда газ? Решила съездить проверить. Приехала вечером, поднялась на третий этаж — и обомлела. Из-под двери тянуло резким запахом пропана, как на заправке. Постучала — тишина. Позвонила Алексею — абонент вне зоны. Сердце заколотилось, и я вызвала службу «Екатеринбурггаз».
Газовики приехали через час. Мы вошли в квартиру — и я чуть не рухнула. Моя двушка превратилась в табор: повсюду матрасы, кровати из досок, люди спят даже на полу. Десяток мужчин — таджики и узбеки, как потом выяснилось — в шапках и куртках, сидели вокруг стола. А в углу, на балконе, шипел пропановый баллон с горелкой, на которой что-то жарилось. Запах газа смешивался с дымом, а датчик пожарной безопасности был заклеен скотчем. Один из газовиков выругался: «Вы что, с ума сошли?»
Чужой аул: кто поселился в моей квартире
Я стояла, как громом поражённая. «Где Алексей?» — выдавила я. Один из мужчин, смуглый, с чёрной бородой, встал и на ломаном русском сказал: «Алексей уехал, мы живём». Оказалось, он сдал квартиру им — 12 мигрантам с ближайшей стройки. Они выстроили двухъярусные кровати из досок, постелили матрасы на пол, а диван разобрали, чтобы уместить ещё двоих. На кухне — мешки с картошкой, в ванной — тазы с бельём. Моя квартира стала общагой, а я даже не знала.
Газовики отключили баллон и вызвали полицию. Мигранты, увидев форму, начали суетиться, кто-то полез под кровать за вещами. Один, в синей кофте, удивлённо спросил: «А что, газ нельзя?» Я чуть не задохнулась от злости: они готовили еду на пропане в многоквартирном доме, не понимая, что это могло кончиться взрывом. Соседи, собравшиеся на лестнице, шептались, а тётя Нина кричала: «Светка, ты кому жильё сдала, дикарям что ли?»
Полиция и правда: где искать Алексея
Полицейские приехали быстро. Мигранты показали договор с Алексеем — он пересдал квартиру за 40 тысяч, заработав на мне 15 тысяч сверху. Их документы проверили: все с патентами, работают на стройке неподалёку. Но жить в таких условиях, да ещё с газом, запрещено. Баллон изъяли, а мужчин увели в участок для разбирательства. Я осталась в квартире, глядя на разгром: обои в пятнах, пол исцарапан, везде грязь.
Алексей на звонки не отвечал. Полиция нашла его через три дня — он сидел в баре на окраине города, пьяный и весёлый. На допросе он признался: сдал квартиру мигрантам, потому что «им всё равно где жить, а мне деньги нужны». Его паспорт оказался настоящим, но намерения — подлыми. Договор со мной он назвал «бумажкой», а я, по его словам, «сама виновата, что не проверила».
Мой дом в руинах: что осталось после табора
После выселения я вошла в квартиру с трясущимися руками. Всё было как после нашествия: стены в копоти от горелки, ванна забита грязью, холодильник сломан. Мигранты оставили мешки с вещами и картошку — видимо, собирались вернуться. Соседи рассказали: они шумели ночами, таскали доски через подъезд, а запах газа чувствовался неделю. Тётя Нина добавила: «Хорошо, что не рвануло, а то бы весь дом на воздух взлетел».
Я вызвала уборщиков, но ремонт потянет на сотни тысяч. Алексей исчез, полиция завела дело о мошенничестве, но найти его снова — как иголку в стоге сена. Моя двушка, что была моим спасением, стала напоминанием о том, как доверчивость может обернуться катастрофой.
Уроки горького опыта: что дальше
Сейчас я живу у сестры, пока квартиру приводят в порядок. Газовики составили акт: баллон был старый, с трещиной — ещё чуть-чуть, и трагедия была бы неминуемой. Полиция ищет Алексея, но я уже не верю в чудеса. Моя жизнь перевернулась, и всё из-за одного звонка с «Авито». Теперь я знаю: сдавать жильё — это как играть в рулетку, а мигранты с пропаном — не худшее, что могло случиться. Но каждый раз, проходя мимо своей двушки, я слышу шипение того баллона и вижу их лица — чужие, в моём доме.
Оценили 10 человек
9 кармы