Наряду с коррупцией в городском муниципалитете Стамбула, задержанного мэра Экрема Имамоглу допрашивали на предмет связей с терроризмом. Известно, что он решительно отверг приписываемые ему инсинуации, заявив: «Никто из моей семьи или круга общения не имеет никаких связей с терроризмом. Сам факт того, что был задан такой вопрос, является оскорблением».
Сторонники подобного рода обвинений ссылаются на т.н. стратегию городского консенсуса, использованную партией DEM во время муниципальных выборов. Правительство утверждает, что следствием такого сотрудничества стало занятие предположительно связанными с «террористами» лицами должностей в городских советах и местных органах власти.
В рамках расследования 11 февраля власти провели обыски в девяти муниципалитетах Стамбула, находящихся под управлением НРП, с последующими многочисленными арестами, что встретило протест главы партии Озгюра Озеля: «…Это не просто нападение на наших партийных чиновников, а попытка подавить волю жителей Стамбула».
Репрессии правительства в отношении неугодных случались и ранее. В октябре 2023 года Ахмет Озеро, мэр стамбульского района Эсеньюрт, был арестован по обвинению в терроризме, после чего управлять муниципалитетом было назначено доверенное лицо. После выборов 31 марта 2024 года мэры районов Бешикташ, Бейкоз и Бейликдюзю Стамбула от НРП также были задержаны и заменены путём соответствующих муниципальных выборов. На этот раз в общей сложности за решётку угодили шесть должностных лиц в Стамбуле, включая Имамоглу, причём в двух муниципалитетах – Шишли и тот же Эсеньюрт – были назначены «смотрящие» от правительства (и. о. мэра Стамбула был избран член НРП Нури Аслан).
По мнению критиков, скандальное судебное разбирательство является частью более широкой правительственной стратегии по подрыву контролируемых оппозицией муниципалитетов и ослаблению политического инакомыслия. Думается, не в последнюю очередь обвинения в связях НРП с «террористами» обусловлены опасением перехвата оппозицией «курдской повестки» и стремлением представить в более выгодном свете «курдский проект» Реджепа Эрдогана, о котором пишет аналитик американского Института исследований внешней политики (FPRI) М. Салих.
Возобновление мирных переговоров между правительством и Рабочей партией Курдистана (РПК) вновь вселило надежду на урегулирование «курдского вопроса» в Турции. В своём резонансном заявлении 27 февраля лидер РПК Абдулла Оджалан, находящийся в заключении на турецком острове Имралы с 1999 года, призвал партию и все связанные с ней группировки сложить оружие и самораспуститься. Признанная террористической организацией Турцией, Соединёнными Штатами и Европейским союзом, РПК с 1984 года вела вооружённую борьбу против турецкого государства за права курдов. Ставки в этой новой мирной инициативе высоки: после многих лет ожесточённого конфликта её успех или провал будут иметь серьёзные последствия для внутренней стабильности Турции, а также для её соседей, особенно для Сирии и Ирака, что создает почву для конструктивного взаимодействия и поощрения Анкары, Дамаска и курдских группировок к поиску пути к прочному миру.
Это не первый случай, когда турецкое правительство, РПК и более широкое курдское движение в Турции пытаются достичь мирного соглашения. Предыдущие мирные усилия в период с 2009 по 2015 год в конечном итоге провалились, сменившись очередными военными кампаниями Анкары против позиций РПК в Северном Ираке. Последние по времени признаки возобновления диалога появились в октябре прошлого года, когда лидер Партии националистического движения (ПНД) Девлет Бахчели намекнул на переговоры и предположил, что Оджалана могут допустить к выступлению в турецком парламенте или перевести из тюрьмы на острове Имралы под домашний арест. Это особенно примечательно, учитывая, что ультранационалистический характер ПНД, входящей в правящую коалицию с Партией справедливости и развития (ПСР) президента Эрдогана. В отличие от мирных переговоров в начале 2010-х годов, на этот раз он по большей части хранил молчание, выступив в то же время с осторожным одобрением мирных переговоров, предупредив, что в случае провала Анкара «ликвидирует последнего партизана РПК».
Мирный процесс могут сорвать несколько препятствий. С курдской стороны остаётся неясным, последует ли руководство РПК в горах Кандиль на севере Ирака призыву Оджалана разоружиться и самораспуститься. Хотя РПК объявила об одностороннем прекращении огня 1 марта, она поставила условием полного разоружения создание «правовой базы» для мира, не уточнив, что это будет означать. Сообщается, что сам Оджалан сказал навестившим его в тюрьме прокурдским парламентариям, что для успеха его инициативы необходимы юридические и демократические гарантии. По утверждениям некоторых источников, Турция готова ввести правовые меры или внести поправки в конституцию, чтобы официально оформить мирное соглашение, на данный момент нет чётких признаков того, что она действительно это сделает. Кроме того, несмотря на продолжающиеся мирные переговоры, турецкие военные продолжают бомбить позиции РПК и Сил демократической Сирии (СДС) в Ираке и Сирии, что может подвигнуть курдские партии к сомнениям в приверженности Турции мирному урегулированию.
Ещё одной серьёзной проблемой является политический расчёт коалиции ПСР-НДП. Основной мотивацией Эрдогана для продолжения переговоров может быть продление его президентского срока после 2028 года. Для принятия поправок к конституции, позволяющих ему баллотироваться на следующий срок, потребуется поддержка более 60 «прокурдских» парламентариев. В то же время на расчеты Анкары могут влиять более глубокие стратегические факторы.
Меняющийся региональный ландшафт после нападений ХАМАС на израильскую территорию 7 октября2023 г., растущее доминирование Израиля и снижение влияния Ирана в регионе – всё это изменило стратегические перспективы Турции. Мир с РПК – и, в более широком смысле, с курдскими группировками в Сирии – позволил бы Анкаре закрепить свои региональные завоевания за последнее десятилетие.
Провал мирных переговоров между Турцией и РПК в 2015 г. привёл к эскалации турецких военных операций в Сирии. Анкара рассматривает СДС как «продолжение» РПК, хотя заявления о прямых организационных связях между РПК и СДС часто оспариваются. Основное подразделение СДС, Силы народной самообороны (СНС), и его политическое крыло, Партия демократического союза (ПДС), входят в Союз демократических общин Курдистана – «зонтичную» организацию, основным компонентом которой является РПК. В своём послании в конце февраля Оджалан призвал «все фракции» и «все группы», связанные с РПК, сложить оружие.
27 февраля командующий СДС Мазлум Абди отверг предположение о том, что призыв Оджалана к РПК как-то связан с СДС, которые являются основным партнёром США в Сирии в борьбе с запрещённым в России «Исламским государством» и контролируют почти четверть территории страны. С 2015 года Турция и поддерживаемые ею сирийские группировки начали несколько военных наступлений, захватив значительные территории, ранее контролировавшиеся СДС или их филиалами на севере Сирии. 10 марта Абди и временный президент Сирии Ахмед аш-Шара`а подписали в Дамаске соглашение из восьми пунктов, призывающее к интеграции СДС и его руководящих органов в сирийское государство. Однако военные действия не прекращаются, и турецкая армия ежедневно обстреливает подконтрольные СДС районы на северо-востоке Сирии. 19 марта, СДС опубликовали статистику своих военных операций к востоку от провинции Алеппо, заявив о нанесении удара по турецким войскам и лояльным им группировкам в ответ на удары Турции по деревням вблизи плотины «Тишрин», и добавив, что предотвратили попытку наступления на подконтрольные им территории. В свою очередь, Турция заявляет о военных действиях в этом регионе, утверждая, что были убиты «террористы», иногда десятками.
Таким образом, несмотря на неоднократные призывы СДС к перемирию и прекращению огня, встреча М. Абди и А. аш-Шараа не остановила боевые действия. Это можно рассматривать как ситуацию «ни мира, ни войны». Некоторые группировки, входящие в состав Министерства обороны Сирии, продолжают получать поддержку от Турции и действуют по приказу Анкары. Сирия остаётся важнейшей ареной для Турции. Анкара, которая с первых дней восстания принимала активное участие в кризисе в стране, теперь обладает значительным влиянием на оппозиционные группировки, стремясь обеспечить долгосрочные выгоды от своего участия. Турецкие компании могут существенно выиграть от восстановления Сирии, которое, может потребовать инвестиций в размере от 250 до 400 млрд долларов. Урегулирование конфликта с РПК и СДС позволило бы Турции помешать соперничающим акторам, особенно Ирану и Израилю, создавать союзы с курдскими группировками в Сирии и Ираке, способными бросить вызов региональному господству Анкары в последние годы.
Мирное соглашение между Турцией и РПК также будет иметь далеко идущие последствия для Северного Ирака. Турция проводит военные операции против позиций РПК в Иракском Курдистане с начала 1990-х годов, а с 2015 года эти операции активизировались. По данным местной группы мониторинга конфликтов Community Peacemaker Teams, турецкие силы совершили более 2100 нападений на предполагаемые цели РПК на севере Ирака в течение 2023 года и первой половины 2024 года.
Хотя Турция вряд ли согласится на прямое иностранное посредничество в переговорах с РПК, Соединённые Штаты могут сыграть конструктивную роль, публично поддержав мирный процесс. Руководство РПК значительно сократило свои требования, настаивая на более широкой демократизации в Турции, и больше не призывает к государственности или даже к децентрализации. Вашингтону следует убедить Анкару воспользоваться этой исторической возможностью и достичь достойного и справедливого урегулирования с курдским движением. Будучи основным сторонником СДС, Вашингтон содействовал недавним переговорам между СДС и режимом в Дамаске. Обеспечение справедливого соглашения об «интеграции» СДС в сирийский аппарат безопасности и признание прав курдов в Сирии помогли бы построить единое и более стабильное государство. В то же время М. Салих полагает, что Вашингтону следует действовать осторожно. Хотя Анкара и Дамаск могут выступать за интеграцию отдельных элементов СДС, а не как единого целого, в новый военный и правоохранительный аппарат Сирии, такой подход может привести к доминированию более радикальных вооружённых группировок в составе нового правительства получат доминирующее положение.
Недавние массовые убийства алавитов и некоторых христиан на западе Сирии свидетельствуют о том, что «силам безопасности» Дамаска пока нельзя доверять. Это было подтверждено в заявлении Рубио от 9 марта, в котором он осудил насилие и пообещал защищать меньшинства в Сирии. Полное расформирование СДС в рамках нового сирийского аппарата устранит последний серьёзный барьер на пути к тому, чтобы более радикальные и непокорные элементы захватили бы контроль над новой Сирией. Даже если Соединённые Штаты полностью выведут свои войска из Сирии, им следует использовать другие доступные инструменты и стимулы (такие, как отмена или введение санкций), чтобы предотвратить превращение Сирии после ухода Асада в очаг региональной нестабильности и магнит для экстремистских элементов со всего региона и за его пределами.
Таким образом, более разумной стратегией было бы сохранение военной структуры СДС в максимально возможном объёме в рамках формирующегося государства. В этом вопросе между Вашингтоном и Анкарой существуют расхождения в интересах, которые американские политики должны признать и учитывать. В худшем случае Соединённым Штатам следует тщательно проанализировать ситуацию в Турции и Сирии, чтобы гарантировать, что в случае провала мирных усилий в Турции это не ослабит автоматически позиции СДС в Сирии и не сорвёт переговоры между СДС и Дамаском. В Ираке Вашингтону также следует способствовать прекращению столкновений Турции и РПК, добиваясь полного выполнения Синджарского соглашения 2020 года о выводе связанных с РПК сил и союзных Ирану группировок из этого района, укрепляя позиции союзного им регионального правительства Курдистана.
Следует иметь в виду, что отсутствие мира между Турцией и РПК, а также между СДС и поддерживаемым Анкарой Дамаском и возобновление вооруженного конфликта в Ираке и Сирии создаст для Ирана возможности к «дестабилизации Сирии и Северного Ирака в качестве ответных мер против Турции». Предполагается, что после краха режима Асада в Тегеране могут воспользоваться возобновлением военных действий для продвижения стратегических интересов Ирана и для подрыва «зарождающегося регионального порядка», который соответствовал бы интересам США.
Александр Григорьев
Оценили 0 человек
0 кармы