Россия на время переговоров в Эр-Рияде удары по украинской энергетике прекратила и после переговоров это решение оставила в силе. Что ждали от Украины? Совершенно верно, наращивания ударов по энергообъектам и гражданским объектам России. Собственно, так все и произошло.
Тем не менее, при всей «специфике» украинско-европейского метода ведения переговоров, в происходящем есть один важный фактор — целенаправленное усиление ударов не столько уже по российскому энергокомплексу, сколько по активам уже внешних по отношению к России-Украине игроков. Речь идет об ударах по инфраструктуре Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), где представлены интересы США и Казахстана.
В Киеве, конечно, делают удивленное лицо, мол, мы же еще ничего не подписали, а подписали только вот сейчас, вот же только-только на формальное соглашение вышли. Но игра с КТК — это уже сигналы не по линии между двумя сторонами — Украина-Россия, это заброс на большую глубину, и в данном случае Киев — это действительно только рабочие руки и шустрые ноги, но уж никак не голова.
Жесткие «сюрпризы» для Казахстана
Проект КТК сам по себе исключительно интересен как нечастый в наших «палестинах» пример по реализации качественной кооперативной стратегии, где увязаны как государственные, так и корпоративные интересы. Санкции на КТК не влияли и не могли повлиять, поскольку через эту инфраструктуру на внешний рынок поступает ежегодно 55-56 млн тонн (80-81%) казахстанской нефти.
КТК — это не только собственно труба и перекачивающие станции от Мангышлака до Черного моря, попутно в систему поступает нефть и по железной дороге. НПС «Кропоткинская», которую атаковали (уже дважды за календарный месяц) украинские БПЛА, как раз и является таким стыковочным узлом.
Акционерный состав КТК представлен российскими компаниями и с российским участием (38,5%), компаниями Казахстана (20,8%), американскими (27,2%). Нидерланды имеют через своих участников 12%, итальянцы и британцы — по 2%.
Сказать, что остановка на ремонт этой магистрали создает для Казахстана колоссальные проблемы, значит не сказать ничего. В Китай и Узбекистан отправляется около 10 млн тонн в год, и нарастить эти объемы очень непросто, альтернативные маршруты — это Россия и далее знаменитая «Дружба», а также паромами через Каспийское море в Азербайджан. По «Дружбе» объемы минимальны (чуть более 1 млн тонн), и их надо Астане согласовывать и согласовывать с Брюсселем, России на внутренний рынок казахстанская нефть в большом объеме не актуальна, а Каспий — это цистерны на паромах — 3,0–3,2 млн тонн.
Теоретически «Дружба» могла бы стать альтернативной для Казахстана, но КТК — это «свежий» проект, который полностью обсчитан, «упакован» и под который с годами уже выстроена своя логистика. Просто по указанию пальца такие поставки не перенастраиваются, а каждые сто тонн для Казахстана — это важная часть главного источника бюджетных доходов.
Те, кто работал по СНГ в прошлые годы, хорошо знают, насколько тесными были отношения в плане транзита и внешней торговли между Киевом и Астаной. «Украинский фактор» зримо и незримо присутствовал при выработке и реализации решений по ТС-ЕврАзЭС-ЕАЭС.
Не то чтобы это были какие-то особые акты скрытой русофобии, просто Киев, Астана и даже Минск всегда умели на уровне аппаратном и на уровне бизнес-схем кооперироваться, чтобы что-то да выцедить на теме «экономического союза».
Этот аспект отношений вообще интересен сам по себе, как и характеристика этих отношений уже в более широких рамках СНГ-ЕАЭС (как общей идеи-концепции), но в данном случае просто надо отметить, что атаковать казахстанскую собственность — это со стороны Киева акт не просто недружественный, это какое-то уже внутриэлитное предательство. Удар по отношениям, которые выстраивались в транзитной торговле годами.
С одной стороны, это также свидетельствует о том, что на Украине окончательно поменялся расклад сил и старые схемы и связи, которые очень плотно были завязаны на Центральную Азию, ушли в прошлое. С аналитической точки зрения это очень важный момент, ведь перестает работать очень важный (хоть и во многом подковерный) фактор на постсоветском пространстве.
С другой стороны, задание Киеву было дано таким образом, что даже остатками прошлого политического влияния в отношениях с Казахстаном Киеву пришлось пренебречь. А ведь еще некоторое время назад Киев бился за каждую подпись под своими планами, за каждый флаг на проводимых конференциях.
Можно было бы тему о том, что вот и разошлись Киев с Астаной, как в море корабли, раскручивать и дальше, но делать этого не стоит. Не стоит ровно потому, что реакция от официального Казахстана оказалась очень и очень слабой. В стиле «ну это вообще нехорошо так делать». Учитывая, что для Казахстана КТК значит намного больше, чем даже для России «Северные потоки», это «нехорошо» смотрится несколько странно.
К.-Ж. Токаев — это фигура довольно весомая в рамках нынешней ООН, хотя многие обозреватели это по какой-то причине не берут в расчет. Между тем, «зарядить» на полях ООН историю о том, что такими делами заниматься не стоит и вообще мирный трек — это главное (выход на еще один рычаг актуальной повестки), Казахстан возможности имеет. Но не использует, по крайней мере пока. Все потому, что рыбы, которые большими чешуйчатыми хвостами задели КТК, расписывают партию, где региональные игроки пока должны постоять в стороне. Может, и Киев бы постоял, но не в этом случае.
«Chevron» и украинская немилость к нему как своего рода маркер процессов
По февральскому инциденту Астана официально «выразила озабоченность», по случаю второму «начато расследование». Очевидно, что Казахстан с его критической инфраструктурой меньше всего хотел бы стать инструментом в игре с повышением ставок между Россией, Евросоюзом и США.
Но поскольку эта политика идет уже по предельным сценариям, то никакие рациональные аргументы в отношении «третьих стран» тут не действуют. Европейские элиты совершенно сознательно позиционируют конфликт как экзистенциальный (сущностный и за существование их модели как таковой), никакая аргументация в плане «дорого», «затратно», «грозит экономическим упадком» и проч. тут не работают.
Атака на КТК — это атака в том числе и на активы американской ТНК «Chevron», т. е. (в том числе) и на активы «Berkshire Hathaway» — бизнес-империи У. Баффета. Со стороны ситуация выглядит абсурдом, поскольку как раз «Chevron» после Майдана позиционировалась как оператор по сланцевой добыче на Западной Украине.
Семья У. Баффета тратила немалые средства в украинскую политику как при П. Порошенко, так продолжала эту поддержку при В. Зеленском. Однако есть, как обычно, «нюанс», и заключается он в том, что Баффеты — это своего рода капиталистический эталон. Им вообще без разницы, кто у руля в плане цветовой политической гаммы.
Вот сейчас произошел небольшой конфуз, оказалось, что именно Chevron пользовался преференциями в отношении торговли нефтью Венесуэлы. Для Д. Трампа это не есть акт лояльности к его политической программе, но можно не сомневаться, что в итоге Шеврон и дальше получит свою дольку венесуэльского нефтяного апельсина.
А где еще Баффеты могут рассчитывать на разные сочные дольки? На американском плане «редкоземельных металлов», т. е., политкорректно выражаясь, приватизации оставшихся украинских активов. Однако одно дело — быть в общей «атлантической ОПГ», причем вместе с частью польской и собственно украинской олигархии, и совсем иное дело — вести работу вне этой «атлантической ОПГ». До истории с редкоземами Баффеты были частью «атлантической ОПГ», а теперь все прошлые заслуги и вложения — это прошлые заслуги и вложения, в экзистенциальную борьбу эта ТНК включаться не будет, а значит, и заработать на «супер-сделке» по отдельности ей постараются не дать.
Украинская олигархия, сформировавшаяся при Л. Кучме, хоть и нещадно грызла друг друга за куски инфраструктуры, земли и промышленности все эти годы, но в целом всегда была ориентирована на синий цвет американского политического поля, от Клинтонов и по сей день эта линия преемственности не прерывалась. Однако, в отличие от «своих» для элиты США Баффетов, разорвать эту преемственность украинские элитарии не могут.
Теперь он для них в лагере противоположном, а раз противопоставление экзистенциально, то и все средства хороши. При этом, хоть слово «экзистенциально» и звучит несколько пафосно, но для собственно украинской олигархии оно наполнено даже большей конкретикой, чем для европейских атлантистов.
Если у атлантистов Д. Трамп забирает Украину, то они теряют актив — крупный, стратегический, но все же актив, а вот украинская олигархия теряет действительно все. Ведь они не Баффеты, чтобы зарабатывать, что на «красных», что на «синих» в Белом доме в США.
«Сделка века» это не ширма, а действительно рейдерская стратегия
Всё это означает, что выводы, мол, «сделка века» Д. Трампа по Украине — это только медийное прикрытие желания новой администрации США выбить больше политических очков в начале нового срока правления, являются ошибочными. Нет, США действительно нацелены на полноценное взятие под контроль тех украинских активов по земле, инфраструктуре и промышленности, которые остались под рукой Киева.
И давление там идет жесткое, настолько, что владельцы и те группы, которые считают себя в Европе фактическими их владельцами, готовы грызть зубами даже тот самый классический американский капитал. Баффеты в США — это «свои», им можно наряжаться в любые политические цвета, но они «своими» останутся. Удар по этим активам — дополнительное свидетельство, что игра идет на предельных ставках.
Можно понять определенную растерянность в Казахстане, где крупные активы также имеют мультинациональных собственников, а еще, хоть и со скрипом, но двигается программа масштабной приватизации. Попасть в такие вот жернова, имея британские, нидерландские, французские, американские «инвестиционные пакеты», там не хотят. И вроде бы разумным выглядит позиция отойти в сторону и не качать информационную волну, да только получится ли, когда грызть будут буквально зубами.
Для Казахстана тут уже всё должно быть очевидно: если Астана не в лагере с Европой и Украиной, то она в лагере противоположном, как и казахстанские активы. Прошлые отношения в предельной игре не работают. Кстати, для Москвы это неплохой шанс на свою собственную игру. Вопрос в том, воспользуются им или нет.
Ну КТК — это не только станции и трубопроводы, это еще портовые резервуары и отгрузочные терминалы, вынесенные в море, а еще танкерный трафик через Босфор. И история с новой зерновой сделкой, которую сегодня активно обсуждают в России, заиграет новыми красками, если режим тишины рассматривать не только с точки зрения отгрузок зерна и снятия санкций с сельскохозяйственной отрасли, но и с точки зрения блока для Киева на диверсии на направлении нефте-трафика в Черном море.
Михаил Николаевский
Оценили 7 человек
8 кармы