Ах, что такое движется там по реке,
Белым дымом играет и блещет металлом на солнце.
Что такое слышится там вдалеке,
Эти звуки истомой знакомой на встречу летят.
Ах, не солгали предчувствия мне,
Да мне глаза не солгали.
Лебедем белым скользя по волне,
Плавно на встречу идет пароход.
А. Д’Актиль
Артефакты истории техники. Мы начинаем новый цикл статей, посвященный артефактам истории техники. В материалах цикла будет рассказываться о тех или иных технических конструкциях, каждая из которых по-своему уникальна, имеет интересную историю, а также и о том, как… сделать ее модель или макет. В общем, это, по сути, более развернутый вариант более ранней серии статей «История своими руками». Просто статьи данного цикла будут более обширными по содержанию. Ну, а начнем мы с… путешествия в детство, то самое, наше детство, из которого, как мы, кстати говоря, это здесь давно уже выяснили, «растут ноги» многих наших дел и увлечений, как в зрелом возрасте, так и под старость. И начнется это самое путешествие с чтения отрывков из наших любимых детских книг, среди которых, наверное, одна из самых хорошо известных и популярных – книга американского писателя Марка Твена «Приключения Тома Сойера».
Кто именно прочитал мне ее в раннем детстве, я сейчас уже не помню. Но хорошо помню, что смеялся я чуть ли не непрерывно и что она мне очень понравилась. А еще меня очень заинтересовало в ней одно место, которое вы все, наши уважаемые читатели, конечно, помните. Это эпизод с побелкой забора, когда Том, сам того не подозревая, открыл «великий закон: чтобы мальчику или взрослому захотелось чего-нибудь, нужно только одно — чтобы этого было нелегко добиться». И вот Том превращает скучную и будничную работу в игру, вовлекая в нее чуть ли не всех мальчишек города. Первый, кто попался на его обман, был Бен Роджерс, мальчик, чьих насмешек Том боялся больше всего на свете. Появление Бена Роджерса имеет почти прямое отношение к теме нашего материала, поэтому мы приведем его целиком.
«Бен жевал яблоко и время от времени издавал протяжный, мелодичный гудок, за которым следовало: «динь-дон-дон», «динь-дон-дон» на самых низких нотах, потому что Бен изображал собой пароход. Подойдя поближе, он убавил ход, повернул на середину улицы, накренился на правый борт и стал не торопясь заворачивать к берегу, старательно и с надлежащей важностью изображал «Большую Миссури» и имел осадку в девять футов. Он был и пароход, и капитан, и пароходный колокол — всё вместе, и потому воображал, что стоит на капитанском мостике, сам отдавал команду и сам же ее выполнял.
— Стоп, машина! Тинь-линь-линь! — Машина застопорила, и пароход медленно подошел к тротуару. — Задний ход! — Обе руки опустились и вытянулись по бокам.
— Право руля! Тинь-линь-линь! Чу! Ч-чу-чу! Чу! — Правая рука тем временем торжественно описывала круги: она изображала сорокафунтовое колесо.
— Лево руля! Тинь-линь-линь! Чу-ч-чу-чу! — Левая рука начала описывать дуги.
— Стоп, правый борт! Тинь-линь-линь! Стоп, левый борт! Малый ход! Стоп, машина! Самый малый! Тинь-линь-линь! Чу-у-у! Отдай концы! Живей! Ну где же у вас канат, чего копаетесь? Зачаливай за сваю! Так, так, теперь опусти! Машина стала, сэр! Тинь-линь-линь! Шт-шт-шт! (Это он выпускал пары)».
Из написанного, а также и текста самой книги я понял так, что это был большой пароход с двумя бортовыми гребными колесами, которые могли вращаться как вместе, так и порознь, но внешнего вида этого судна представить себе я все-таки не мог. Но понятно, что я тут же потребовал прочитать мне еще и «Приключения Гекльберри Финна», и там тоже были такие же пароходы. А потом я узнал, что и сам Марк Твен в юности несколько лет работал лоцманом на пароходах, плававших по Миссисипи, и что его литературный псевдоним означает «Марка два!» и что так кричали лоцманы в тех местах, где пароход мог пройти свободно.
Став старше я уже сам прочитал его книгу «Жизнь на Миссисипи», где Марк Твен написал, что, когда он был мальчишкой, у его товарищей в городке Аннибал была «одна неизменная честолюбивая мечта — поступить на пароход». А все потому, что тогдашние американские пароходы могли поразить воображение не только мальчишек, но и любого взрослого.
«На пароход приятно смотреть,— читаем мы у Марк Твена.— Длинный и остроносый — он изящен и аккуратен. На нем—две высокие, вычурные трубы, и между ними вьется золоченая надпись. Нарядная лоцманская рубка, вся из стекла и филенок, возвышается за ними над верхней палубой. Кожухи под колесами пышно расписаны, и золотые лучи расходятся под названием парохода. Все три палубы разукрашены белыми чистыми поручнями; смело вьется флаг на флагштоке; двери топки открыты, и бойко пышет пламя. На верхней палубе черно от пассажиров; капитан стоит у большого колокола, спокойный и внушительный, он является предметом всеобщей зависти; из труб валят и расходятся огромные клубы черного-пречерного дыма— экономная роскошь, достигаемая посредством двух смолистых сосновых поленьев, подброшенных перед самым приходом в город; команда собралась на баке, широкий трап выступает далеко за борт, и палубный матрос, на зависть всем, живописно стоит на самом его конце, держа свернутый канат. Пар с визгом прорывается сквозь прорезь свистка; капитан поднимает руку, колокол звенит, колеса замедляют ход, затем начинают вращаться в обратном направлении, пеной взбивая воду, и пароход останавливается».
Как оказалось, пароходы такого типа плавали в то время почти по всем рекам Северной Америки. Они перевозили поселенцев и пионеров, отправлявшихся искать счастья на новых землях, а следом за ними шли золотоискатели и фермеры, авантюристы и торговцы. Постоянными спутниками пассажиров были длинноствольный кольт 38-го калибра или многозарядный винчестер калибра 45. Вооружалась также и команда парохода, так как нападения речных пиратов* были нередки, как и нападения банд грабителей на дорожные дилижансы и почтовые поезда.
Чтобы представить общий вид такого парохода, обратимся ещё раз к Марку Твену:
«...Трубы наверху вырезаны в виде венца развевающихся перьев, а иногда и выкрашены в красный цвет; лоцманская рубка, верхняя палуба, нижняя палуба — всё обнесено деревянными перилами с филигранной резьбой замысловатых узоров. У подъемных кранов верхушки в виде золоченых шишек; золоченые оленьи рога над большим колоколом; на кожухе колеса иногда какая-нибудь кричащая символическая картина. Большая, просторная нижняя палуба выкрашена голубой краской, уставлена виндзорскими креслами...»
И они действительно были очень красивы!
Ну а потом в собрании сочинений Майн Рида, в самом первом томе, в романе «Квартеронка» я нашел не менее красочное, но в то же время еще более подробное описание точно такого же американского речного парохода середины XIX века…
«Однако я не даром потратил время — я провел его с пользой, изучая своеобразное строение судна, на которое взошел. Я сказал «своеобразное», ибо пароходы, плавающие по Миссисипи и ее притокам, совершенно не похожи на пароходы других стран и даже на те, что плавают по рекам Восточных штатов».
Это чисто речные пароходы, они не могут выходить в открытое море, хотя некоторые из них и осмеливаются плавать вдоль техасского берега от Мобила до Галвестона.
Корпус у них построен так же, как и у морских судов, но значительно отличается глубиной трюма. У этих судов такая мелкая осадка, что остается очень мало места для груза, а палуба поднимается всего на несколько дюймов над ватерлинией. Когда же судно тяжело загружено, вода доходит до самого фальшборта. Машинное отделение находится на нижней палубе; там же установлены и большие чугунные паровые котлы с широкими топками, так как эти суда ходят на дровах. Там же из-за тесноты трюма размещают и большую часть груза; по всей палубе вокруг машин и котлов навалены кипы хлопка, бочки с табаком и мешки с зерном. Таков груз на судне, идущем вниз по течению. На обратном пути пароход везет уже другие товары: ящики с различной утварью, сельскохозяйственные орудия, модную галантерею, доставленную на пароходах из Бостона, кофе в кулях из Вест-Индии, рапс, сахар, апельсины и другие продукты тропических стран.
«…Чтобы покончить с описанием корпуса, скажу еще, что постройка судна с такой мелкой осадкой очень разумна. Это делается для того, чтобы оно могло идти по мелководью, весьма обычному на этой реке, особенно в периоды засухи. Вот почему чем меньше осадка, тем лучше. Один капитан на Миссисипи, хвастаясь своим судном, уверял, что, если выпадет сильная роса, он берется провести его даже через прерии».
«Если у парохода на Миссисипи лишь очень небольшая часть скрыта под водой, то можно сказать обратное о его надводной части. Представьте себе двухэтажный дощатый дом длиною около двухсот футов, выкрашенный в ослепительно белый цвет; представьте вдоль второго этажа ряд окошек с зелеными переплетами или, вернее, дверей, открывающихся на узкий балкон; представьте себе плоскую или полукруглую крышу, покрытую просмоленным брезентом, а на ней ряд люков для верхнего света, словно стекла в парнике; представьте себе два огромных черных цилиндра из листового железа, каждый десяти футов в диаметре и чуть ли не ста футов высотой, возвышающихся, как башни, — это дымовые трубы парохода; сбоку — цилиндр поменьше, или труба для выпускания пара, а впереди, на самом носу корабля, длинный флагшток с развевающимся звездным флагом, — представьте себе всё это, и вы будете иметь некоторое понятие о том, что такое пароход на Миссисипи…»
«Войдите внутрь — и в первую минуту вас поразит неожиданное зрелище. Вы увидите роскошный салон длиной около ста футов, украшенный богатыми коврами и красиво обставленный. Вы отметите изящество обстановки, дорогие кресла, диваны, столы и кушетки; красоту расписанных и отделанных позолотой стен; хрустальные люстры, спускающиеся с потолка; по обеим сторонам салона десятки дверей, ведущих в отдельные каюты, и громадные раздвижные двери из цветного или узорчатого стекла, за которыми находится запретное святилище — дамский салон. Короче говоря, вы увидите вокруг богатство и роскошь, к которым вы совершенно не привыкли, путешествуя по Европе. Вы только читали о подобной обстановке в какой-нибудь волшебной сказке или в «Тысяче и одной ночи»».
«И всё это великолепие порой находится в досадном противоречии с поведением того общества, которое тут расположилось, ибо в этом роскошном салоне встречаются грубые невежи наравне с изысканными джентльменами. Вы можете с удивлением увидеть сапог из свиной кожи, положенный на столик красного дерева, или черный от никотина плевок, измазавший узор на дорогом ковре. Но это случается редко, и теперь — еще реже, чем в описанные мною дни».
Осмотрев внутреннее помещение «Красавицы Запада», я вышел на палубу. Здесь, на носу корабля, было оставлено свободное пространство, обычно называемое тентом, — прекрасное место для отдыха мужской части пассажиров. Верхняя палуба, на которой расположены каюты, выдается тут вперед; ее поддерживают колонки, опирающиеся на нижнюю палубу. Крышей ей служит штормовой мостик, выдвинутый вперед, как и палуба, и укрепленный на тонких деревянных стойках…
Все эти описания произвели на меня очень сильное впечатление, и мне очень захотелось на такой пароход посмотреть. Правда, пароход с двумя трубами, про который очень даже забавно пели: «Америка России подарила пароход, у него колеса сзади и ужасно тихий ход», я уже тогда же увидел в кинофильме «Волга-Волга», но чувствовалось, что это «не совсем то».
И вот тут в 1968 году в кинофильме «Приключения Тома Сойера» (1968), снятого Румынией, Францией и ФРГ, с отличным советским дубляжом, я его и увидел. И хотя в этом фильме «пароход Тома Сойера» был маленьким и довольно бутафорским, это было хотя бы что-то. Причем особенно меня впечатлили его резные трубы… В советском кинофильме 1971 года пароход сделали побольше, но тоже… Какой-то был он странный и не впечатляющий. Но как бы там ни было, захотелось узнать о таких пароходах побольше, и вот тут-то мне в руки и попала книга «От драккара до крейсера» М. Михайлова и О. Соколова 1975 года издания с чертежами модели американского речного парохода «Алек Скотт».
Наконец-то я увидел, как именно выглядели такие суда, и мне очень захотелось модель этого парохода построить, но из чего и как я тогда совершенно себе не представлял, и потом еще много лет собирал об этих пароходах информацию, настолько они почему-то с детства запали мне в душу. Потом я узнал, что и в техническом плане это очень интересные суда, у которых и конструкция является чрезвычайно интересной, и история самая что ни на есть захватывающая. Одним словом, эти пароходы как нельзя лучше подходят для того, чтобы о них рассказать и сделать красивую модель одного из них.
*См. «Пираты с Миссисипи» (1963). Вообще-то явная сказка, но само нападение индейцев на пароход снято неплохо.
**Очень хорош и голливудский фильм «Приключения Тома Сойера» 1938 года, вот только парохода там нет.
В. Шпаковский
Оценил 1 человек
1 кармы