Про Россию и деньги:

Когда в России административная, раздаточная система накапливает много неразрешимых (внутри её матрицы) проблем, она для исправления, продолжения функционирования Системы, переходит к относительно недолгой власти рынка. 

Так было на протяжении всей истории России. 

Эти циклы описывает экономический историк, одна из лучших исследовательниц «Русской системы управления» Ольга Бессонова из Института экономики и организации промышленного производства РАН в своей книге «Рынок и раздаток в российской матрице» (2015). 

Правда, в итоге у нас получается квазирынок (который всё же исправляет «баги» Системы), но вскоре и он сваливается в кризис. По всей видимости, квазирынок, возникший в 1991 году, тоже подошёл к исчерпанию своего потенциала. Но если ранее Система после квазирынка возвращалась к административно-распределительной системе, то сейчас есть шанс, что Россия всё же перейдёт к рынку. 

Ольга Бессонова описывает этот кризис квазирынка:

«Квазирынок отличается от классического рынка тем, что он использует механизмы купли-продажи для присвоения уже созданных производственных систем и инфраструктуры. Если рынок движим интересами предпринимателей и потребителей, то квазирынок прежде всего обслуживает интересы властных структур через механизмы предпринимательства. Свойство квазирыночности состоит в том, что под внешними рыночными механизмами (конкурсы, тендеры, аукционы) скрываются искажённые, по отношению к нормативному порядку, раздачи «своим».

Нормативно-функциональные отношения сдач-раздач, которые в структурированных фазах подчинены реализации государственных задач, в трансформационных фазах переводятся в плоскость неформальных связей, нацеленных на получение личной прибыли от использования государственных ресурсов. Внешне присутствуют все атрибуты рыночного хозяйства: частная собственность, отношения купли-продажи, свободное ценообразование. Однако сохраняется латентное раздаточное содержание: частные компании и фирмы в массе своей не вырабатывают рыночно-ориентированные стратегии, а ведут борьбу за государственный ресурс в разных его формах и стремятся использовать связи во властных структурах для контроля над конкуренцией.

В настоящее время основой квазирыночных институтов является государственно-коммерческая форма, в которой существуют крупные государственные корпорации и Федеральные фонды. Эта форма коренным образом отличается как от государственных предприятий в экономике раздатка, так и от частных фирм в рыночной экономике. В ней проявляются «антагонистические» противоречия между долгосрочным характером государственных инвестиций в виде направляемых бюджетных ресурсов и частными, во многом корыстными, интересами при их освоении.

«Промежуточные» институциональные формы периодов квазирынка имеют оппортунистический характер и нацелены на институционализацию практик, в которых латентные раздаточные механизмы продолжают играть главную роль и позволяют под прикрытием рыночной экономики получать государственный ресурс для личной выгоды. Такие организационные формы являются априори неэффективными в связи с имманентным конфликтом государственных и личных интересов, одновременно создавая институциональные ловушки в экономике, из которых общество зачастую выбирается уже революционным, а не эволюционным путем.

В этом одна из причин того, почему квазирыночные фазы имеют внутренние причины внезапного торможения и порождают длительную стагнацию на фоне революционного обострения глубинного народного архетипа «борьбы с иностранными захватчиками», к которым в этот период относят именно собственный правящий класс, вывозящий ресурсы и обсуживающий западные интересы».

«В период второго капитализма (с 1991 года – ПЭ), как и первого (1861-1917 – ПЭ), тотальные размеры приобрела коррупция на всех уровнях управления и во всех сферах. При квазирынке широко распространялся и бюджетный оппортунизм – манипулирование ставками штатного расписания, превращение экономии фонда оплаты в источник регулярных «премий» для управленцев, маскировка избыточной дифференциации в оплате труда между управляющими и трудовым коллективом, регулярная практика одновременной занятости бюджетников в нескольких организациях.

Коррупция в высших органах власти есть производная от раздачи государственной собственности за цену, не соответствующую её реальной стоимости, путём «назначения» собственников. Фактически создаётся механизм общего совладения бывшей государственной собственностью для чиновников и предпринимателей. Отсюда непрерывный поток денег от олигархов к управленцам высшего уровня, воспринимаемый обществом как «взятки» и «откаты», а на самом деле представляющий собой передачу дивидендов от совместного владения бывшей государственной собственностью.

Второй вид коррупции связан с попытками новых фирм, которые развернули свой бизнес уже в рамках вновь введённых рыночных правил, получить государственный ресурс. Фактически для этих фирм включён аукционный механизм: кто больше даст и будет давать весь период владения ресурсом, тот его и получит.

И, наконец, взятки в рамках бюджетной и социальной сфер на самом деле означают введение рыночных отношений «явочным порядком». В фазу институционального исчерпания эти сферы уже были подвержены сильной коррозии теневых форм. И в трансформационную фазу, когда бюджетная и социальная сферы фактически перестали финансироваться государством, рынок бюджетных услуг за деньги был введён из-за необходимости выживания.

Масштабы оппортунизма при квазирынке существенно превышают «норму» рыночной среды, а хищническое использование всех видов ресурсов свидетельствует об отсутствии у бизнеса долгосрочной мотивации. Потенциал квазирыночной модели быстро исчерпывается, в том числе и в связи с низкой платёжеспособностью населения.

Рыночные периоды заканчиваются нерешёнными вопросами: например, как обеспечить жильём рабочий класс, сельских жителей и служащих-«бюджетников», если их доходы с трудом покрывают необходимые затраты на простое воспроизводство семьи? 

Как проводить технологическое обновление, если некуда размещать рабочую силу и т.д.? В итоге для решения программ модернизации единственным выходом становилось обращение к раздаточной модели в новых формах.

При российских капитализмах ценности и условия жизни подавляющего числа граждан входят в противоречие с квазирыночной средой, в которой не действует канал обратной связи через административные жалобы и потеряна мотивация к труду из-за массовой ориентации на «быстрые» деньги. 

Именно это в конечном счёте выливается в поддержку служебно-социальными группами действий тех политических сил, которые намерены провести реформы по восстановлению раздаточной матрицы».