The National Interest (USA)
Поскольку западные державы продолжают предоставлять и одобрять использование Украиной современного вооружения против России, правдивость угроз Владимира Путина в качестве сдерживающего фактора против подобных провокаций все чаще ставится под сомнение.
На протяжении всей войны каждому шагу Запада по пути эскалации — будь то поставки Украине истребителей, ракет дальнего радиуса действия или, совсем недавно, помощь в размере 20 миллиардов долларов, финансируемая за счет захваченных российских активов, - предшествовали предупреждения Москвы о тяжелых последствиях.
Однако никаких ответных мер против Соединенных Штатов или их партнеров по НАТО не последовало.
Теперь эта разочаровывающая картина привела многих, в том числе назначенного послом избранного президента Дональда Трампа в отношениях Украины и России, к убеждению, что ядерные угрозы Путина - это скорее блеф, чем бахвальство, утверждая, что Соединенные Штаты должны “наклониться”, чтобы бросить вызов России, а не отступать.
Сейчас многие утверждают, что неожиданное падение режима Башара Асада в Сирии нанесло удар по геополитическому положению России, вызвав новые призывы извлечь выгоду из ослабления позиций Москвы.
Тем не менее, предположение об ограниченном риске или ожидаемой выгоде от продолжения эскалации против России опасно ошибочно. Такой жесткий подход неверно истолковывает и чрезмерно упрощает динамику эскалации и не учитывает растущий военный потенциал России в области обычных вооружений.
Вопреки показной браваде, эскалация кризиса не линейна и по своей сути непредсказуема. Несмотря на аналитические усилия ученых по изучению ее динамики, наше понимание игр с эскалацией остается в лучшем случае ограниченным, в то время как наше понимание ядерной эскалации практически отсутствует.
Не только не существует стандартных единиц измерения, позволяющих оценить механизмы, лежащие в основе эскалации, но и правила не подчиняются простым причинно-следственным связям, фиксированным интересам или устойчивым представлениям. При постоянно изменяющейся обратной связи контекст, ставки и расчеты меняются с каждым новым развитием событий и маневром.
Аналогичным образом, трудности, связанные с интерпретацией сигналов, еще больше усложняют понимание эскалации. Например, утверждение о том, что Путин блефует, ошибочно связывает риторику с политикой и поведением. Скорее всего, сдерживающие угрозы Москвы, направленные в адрес Запада, служат инструментами принудительной дипломатии — сигналами, призванными предотвратить выход эскалации из—под контроля, - а не являются триггерами для неминуемого военного ответа.
Тем не менее, пересечение так называемой “красной линии” не обязательно сводит на нет угрозу или подтверждает блеф. Действительно, повторяющиеся провокации могут усугубить восприятие угрозы со стороны России, постепенно усиливая давление на тех, кто принимает решения в Москве. В конечном счете, это может привести к переломному моменту, когда Россия может предпринять решительные действия, чтобы подтвердить свой авторитет.
Излишне говорить, что решение России вторгнуться в Украину 24 февраля 2022 года само по себе было драматическим актом эскалации. Оно было отмечено многими случаями, когда Соединенные Штаты и НАТО не обращали внимания на ее предупреждения, пока это не спровоцировало ответные действия. По сути, то, что было верно в прошлом, может оказаться неверным в будущем, и предположение об обратном приводит к просчету в расчетах.
Конечно, эскалация не обязательно означает безрассудство. Иногда это рациональный выбор в условиях милитаризованных кризисов. В таких случаях соблюдение определенных критериев может оправдать продвижение по лестнице эскалации. Во-первых, ставки должны быть достаточно высокими, чтобы оправдать риски. Во-вторых, эскалация должна быть контролируемой или управляемой для обеспечения стратегического преимущества, что называется “доминированием в эскалации”. И, наконец, дипломатия должна быть исчерпана или нежизнеспособна на данном этапе кризиса, чтобы эскалация стала последним средством.
Однако в прошлом месяце западные державы одобрили нанесение Украиной ударов дальнего радиуса действия по территории России - с помощью ракет ATACM, поставляемых Америкой, ракет Storm Shadow, поставляемых Великобританией, и ракет SCALPs, поставляемых Францией, — вопреки принципам.
Подобные провокации побудили Россию бряцать ядерным оружием, пересмотрев свою ядерную доктрину с целью расширения условий для развертывания.
Без сомнения, шансы на то, что Россия прибегнет к ядерному оружию, невелики, но эти шансы все еще далеки от невозможности. Обладая крупнейшим в мире ядерным арсеналом, современные российские боеголовки оснащены технологией “увеличения мощности”, позволяющей снизить мощность регулируемого заряда до доли от его потенциальной мощности. Это делает тактическое ядерное оружие более подходящим для ограниченных боевых действий или демонстрации решимости. Следовательно, даже тривиальная вероятность требует осторожности.
Парадоксально, но чрезмерная уверенность в стабильности “ядерного табу” придала смелости провокационным действиям, которые привели к ядерным угрозам со стороны России — поведению, которое табу призвано предотвратить. Действительно, многие западные политики и эксперты в равной степени отвергают любой риск применения ядерного оружия Россией, называя это самоубийством. Однако этот аргумент не позволяет логически связать предпосылку с выводом.
Начнем с того, что Украина не обладает ядерным оружием. Более того, использование Россией тактического ядерного оружия на Украине, хотя и маловероятно, все же более вероятно, чем ответные действия США путем прямой войны, особенно в ответ на применение ядерного оружия против третьей страны. Такой сценарий вынудил бы любого американского президента столкнуться с суровой реальностью ядерной эскалации и серьезными рисками прямого конфликта с Россией. Таким образом, предположения о существующем риске для выживания Путина в ответ на применение ядерного оружия переоценивают способность НАТО надежно сдерживать Россию от имени партнера, не участвующего в договоре. Фактически, НАТО не имеет расширенного сдерживания в отношении Украины и исключило прямую оборону страны, воздержавшись от развертывания собственных сухопутных войск.
Конечно, Россия вряд ли прибегнет к ядерному оружию, пока она не проиграет войну. Но даже если опасения по поводу ядерного оружия преувеличены, полагаться на его невероятность для оправдания дальнейшей эскалации - рискованно, не учитывая огромную мощь России в области обычных вооружений. Действительно, западные сторонники жесткой линии не понимают, что у Москвы все еще есть достаточно возможностей для того, чтобы усилить давление и перейти к эскалации ниже ядерного порога. Более того, этот слой высокотехнологичных обычных вооружений становится только более динамичным и мощным, а четких контрмер на горизонте не видно.
Несомненно, первый запуск Россией 21 ноября своей ракеты “Орешник”, которая была нацелена на оружейный завод в центральном украинском городе Днепр, стал мощной демонстрацией развития ее обычных вооруженных сил. Сообщается, что гиперзвуковая баллистическая ракета средней дальности с возможностью многократного наведения на цель способна развивать скорость до 10 махов, минуя любую систему ПВО. Путин рассматривает эту систему вооружения как универсальный инструмент, позволяющий гибко и выверенно реагировать на эскалацию со стороны Запада и позволяющий России избежать проблем, связанных с ядерным оружием.
“Орешник - это не оружие массового уничтожения”, - заявил Путин 28 ноября, добавив, что в случае развертывания “нескольких ракет одновременно, в кластере, их одиночный удар будет сопоставим с применением ядерного оружия”. 10 декабря он подчеркнул, что “что нам сейчас нужно, так это не совершенствовать ядерную доктрину, а продвигать ”Орешник“, заявив, что с достаточным количеством этих передовых систем Россия окажется "на грани того, что у нее практически не будет необходимости применять ядерное оружие”. В настоящее время это оружие запускается в массовое производство, и в 2025 году планируется его дальнейшее развертывание в Беларуси, Россия дала понять, что намерена более широко полагаться на эту систему.
Вопреки своей первоначальной цели, эскалация со стороны западных держав не привела к ослаблению вооруженных сил России. Напротив, война на истощение, усиленная и затянувшаяся благодаря западной помощи, привела к превращению огромной скрытой мощи России в ощутимую военную мощь. Сегодня у Москвы есть целый ряд инструментов для активизации и расширения войны в Украине и за ее пределами, если это необходимо. Этот инструментарий включает передовые разработки в области технологий гиперзвуковых ракет, высокоточных боеприпасов, противоракетной обороны, бронетехники и танков, а также беспилотных летательных аппаратов, кибер- и радиоэлектронной борьбы.
Помимо передового технологического опыта, огромные запасы важнейших полезных ископаемых, энергоресурсов и промышленных металлов обеспечивают Россию сырьем, необходимым для поддержания крупномасштабного производства оружия, которое еще не достигло своего потенциального уровня. В войне, где артиллерия остается “Королем поля боя”, Россия производит артиллерийские снаряды в три раза быстрее — и на четверть дешевле — по сравнению с американскими и европейскими членами НАТО, вместе взятыми.
Кроме того, стратегическое партнерство России с такими государствами, как Китай, Иран и Северная Корея, расширило ее доступ к ключевым военным компонентам, таким как станкостроение и микроэлектроника, в дополнение к боеспособному оружию, такому как беспилотные летательные аппараты и артиллерия. Это обеспечивает способность выдерживать войну высокой интенсивности еще дольше.
По всем показателям военный потенциал России усилился, в то время как потенциал Украины постепенно ослабевает. Эта уязвимость обусловлена каскадными рисками, присущими затяжной войне на истощение. Неудивительно, что стратегия России направлена на подавление вооруженных сил Украины при благоприятном соотношении потерь, в то же время препятствуя пополнению и повышению качества ее вооруженных сил. С начала войны вооруженные силы Украины были вынуждены увеличить обороты и работать на полную катушку. Из-за этого непрекращающегося давления и темпа ее вооруженные силы не имеют возможности регулировать интенсивность или сдерживать эскалацию в пределах того, что они в состоянии выдержать организационно. Со временем институциональный крах или капитуляция становятся более вероятным сценарием для Украины, чем для России.
Сегодня Вашингтон призывает Киев решить проблему острой нехватки рабочей силы и снизить призывной возраст до восемнадцати лет, поскольку российские военные действия на местах ускоряются.
Тем не менее, несмотря на явные доказательства решимости России, Соединенные Штаты и Европа по-прежнему придерживаются устаревших предположений, которые все еще недооценивают ее. В ущерб своим собственным стратегиям принуждения западные политики последовательно отказываются признать, не говоря уже о том, чтобы признать, что сила воли России продиктована не имперскими амбициями, а убежденностью в том, что углубление отношений НАТО с Украиной и стремление включить ее в Североатлантический союз представляют угрозу ее национальной безопасности.
История неоднократно показывала, что, когда государство чувствует угрозу своей безопасности, его решимость укрепляется.
Сегодня военная эскалация России на Украине может по-прежнему усиливаться в двух основных направлениях. Во-первых, круг военных целей может еще больше расшириться. Хотя это уже включает критически важную инфраструктуру Украины, такую как энергетика, электроснабжение и коммуникации, интенсивность атак все еще может значительно возрасти.
Аналогичным образом, прицел может переместиться на командно-контрольные и правительственные учреждения Украины. Во-вторых, Москва может еще больше расширить свои военные цели. Помимо четырех регионов, аннексированных в 2022 году, и Крыма в 2014 году, Россия может попытаться захватить больше территорий, таких как Одесса и Харьков.
Для НАТО эскалация началась с того, чтобы усилить давление на Россию в связи с ее вторжением, вынудив ее отказаться от своих военных целей и уйти с территории Украины. Сегодня эскалация направлена на то, чтобы заставить Москву принять условия, выгодные Западу, для урегулирования путем переговоров.
Эта стратегия — принудительный торг — обречена на провал из-за неудобной правды: Запад не поддерживает эскалационное доминирование в отношении России. Принуждение без каких-либо преимуществ - это путь к уменьшению силы принуждения в ответ.
Таким образом, возвращение Дональда Трампа в Белый дом предоставляет возможность для коррекции курса на Украине. Однако необходимо избегать дальнейшей эскалации. В данном случае попытки получить или применить рычаги воздействия являются рискованной игрой и вряд ли приведут к более выгодной сделке в будущем.
Это может привести к обратным последствиям, что вынудит Кремль ответить тем же и даст России повод еще больше напрячь свои военные мускулы. В результате ослабление позиций Украины на поле боя — и, следовательно, за столом переговоров.
Ради народа Украины практический и моральный курс заключается в переходе к политике примирения с Россией, отказе от непродуктивных попыток вести переговоры с недостижимой позиции силы. Ни эскалация, ни время не на стороне Украины. Новая администрация должна осознать непримиримость этой реальности, признать озабоченность России в области безопасности и серьезно отнестись к ее условиям прекращения войны с Украиной.
Сейчас, несомненно, придется проглотить горькую пилюлю, но со временем ее горечь будет только возрастать.
Рамзи Мардини - научный сотрудник Пирсоновского института по изучению и разрешению глобальных конфликтов при Чикагском университете. Он также является научным сотрудником Центра международной безопасности и сотрудничества при Стэнфордском университете.
Фото: Seneline / Shutterstock.com.
P.S.
Ну да, Россия напала, Россия обстреливает, Россия убивает Украинский граждан (про НОТОвских крыс, ни слова)! Россия такая, растакая... и бла бла бла...
Смотрим видос Томми Тамбервиля - Сенатов (США) где он очень чётко говорит, кто виноват и почему: ( https://x.com/cubrubik/status/...)
and YouTube:
Оценили 19 человек
25 кармы