Пока чиновники отчитываются о росте ВВП, а экономика страны готовится к очередному прорыву, россияне несут свои ценности в скупку.
Потребительские настроения населения ухудшаются второй квартал подряд, отмечают аналитики. Причем происходит это на фоне вполне реальных улучшений в экономике страны. Для кого растет российская экономика, рассказали в Центре конъюнктурных исследований ВШЭ.
По данным Центра конъюнктурных исследований, уровень бедности в России снизился на 3,5%. Падение реальных располагаемых доходов населения, которое продолжалось четыре года подряд, прекратилось. Если брать в расчет единовременные выплаты пенсионерам в 2017 году, то реальные доходы в прошлом году упали на 0,2%, а если не брать — то выросли на 0,3%. Номинальные доходы выросли даже больше чем на 4%, то есть на руки россияне получили больше денег, чем в 2017 году. Правда, весь этот прирост «съела» инфляция, которая, по словам аналитиков, хоть и имеет тенденцию к росту, но в прошлом году показывала самые низкие значения за весь постсоветский период.
«Вместе с тем, некоторые аспекты — как результатов конъюнктурных обследований, так и официальных данных Росстата — вызывают определенные сомнения в полном благополучии сложившейся ситуации», — отмечает директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович.
«Да, в прошлом году ВВП страны вырос на 2,3%, и в ближайшие годы рост наверняка продолжится, но его темпы почти вдвое ниже среднемировых. Значит, продолжится снижение доли России в общемировом ВВП», — заметил он.
Но главное, что даже те позитивные изменения, которые реально происходят в российской экономике, на повышении уровня и качества жизни населения отражаются крайне слабо. Так, ВВП уже десять кварталов подряд непрерывно растет, а реальные доходы населения больше четырех лет падают или стагнируют. «Косвенно подобный экономический нонсенс можно объяснить тем, что большая доля финансовых средств вкладывается в проекты, слабо коррелирующие с улучшением благосостояния населения, в непроизводительные затраты и излишнее накопление товарно-материальных ценностей. Так или иначе, рост экономики при отсутствии прогресса в благосостоянии населения представляется весьма сомнительной конструкцией экономического развития, главным бенефициаром которого в любой стране должны быть сами жители этой страны», — считает Остапкович.
По его словам, если резюмировать результаты опроса потребителей, проведенного Росстатом конце 2018 года, картина вырисовывается довольно пессимистичная. Почти четверть россиян назвали свое материальное положение неудовлетворительным, а больше трети констатировали его дальнейшее ухудшение. «Доходы большинства семей обеспечивали им лишь базовый уровень потребления, не позволяя совершать крупные покупки или откладывать деньги», — подчеркнул эксперт.
Почти половина респондентов отметила ухудшение макроэкономической ситуации в стране, хотя по данным Росстата это неочевидно. Видимо, дело в том, что на себе россияне никаких улучшений не почувствовали. В то время, как предчувствие грядущих трудностей буквально витало в воздухе.
«Снижение потребительской уверенности началось с объявления повышения пенсионного возраста, и этот «след» будет еще некоторое время психологически негативно присутствовать в настроениях населения», — считает Остапкович. Всего за два квартала 2018 года индекс упал на 9%. И это после непрерывного улучшения на протяжении больше двух лет.
На повышение пенсионного возраста наложилось ожидание роста потребительской инфляции, ставок по потребительским кредитам и ипотеке, тарифов на ЖКХ и цен на бензин. Все вместе это заметно сказалось на настроении людей. Усиление пессимизма наблюдалось в двух из трех возрастных категорий: от 30 до 49 лет и старше 50 лет.
Аналитики тоже смотрят в будущее без особого оптимизма. По словам Остапковича, заметнее всего повышение НДС скажется на пищевой промышленности. Сумма прямого налога на добавленную стоимость для производителей увеличится более чем на 11%. «Вряд ли «пищевики» будут минимизировать увеличившиеся издержки ростом производительности труда. Скорее всего, большую часть этих издержек они перенесут на торговлю. А ритейлеры, получив новые прайс-листы на продовольственные товары, в целях сохранения рентабельности применят привычную торговую наценку к возросшей цене товара. Расплачиваться за все эти фокусы придется конечным потребителям товаров — домашним хозяйствам», — считает он.
Для населения подобные ценовые схемы означают непременный рост инфляции 5-5,5%, полагает эксперт. «Скорее всего, в первой половине 2019 года ритейлеры не станут поднимать цены на продукты первой необходимости, а «отбивать» ценовую маржу предпочтут на деликатесных продуктах, продуктах премиум класса, ликеро-водочных, табачных изделиях. Однако долго применять подобный механизм крайне затруднительно. Если инфляция перейдет границу 6%, что крайне маловероятно, но возможно под влиянием других внешних факторов, то все негласные социальные договоренности могут быть нарушены», — предрекает Остапкович.
На конечной стоимости товаров на полках магазинов может сказаться и ожидаемый рост цен на бензин и дизельное топливо, поскольку доля транспортных издержек в цене товара может достигать серьезных размеров.
«Пока ситуация находится в рамках прошлогодних договоренностей правительства РФ с нефтяниками, однако неизвестно, как долго они будут соблюдаться. Как правило, нефтяники повышают цены на топливо в периоды возросшего спроса на него. В связи с этим возникают осторожные предположения, что в марте—апреле текущего года возможно заметное подорожание топлива — именно в этот период начинается посевная кампания, открывается навигация по Севморпути и активизируются после зимы частные автовладельцы. Если с середины весны произойдет скачок цен на топливо — это будет серьезным ударом по ритейлу», — полагает он.
Прошлогодний темп роста розничной торговли на 2,6% аналитики охарактеризовали как предельный для уровня сегодняшних доходов населения. Но если продовольственный ритейл завершил прошлый год с приростом всего 1,7%, то в непродовольственном продажи выросли на 3,4%. Такую разницу аналитики объяснили интенсификацией потребительского кредитования населения со стороны кредитных организаций. «Все большая часть населения, особенно низкодоходного, переходит на «кредитную модель потребления», — заметил Остапкович.
В этом эксперт видит серьезные скрытые риски. «Как свидетельствует экономическая история, чрезмерное заимствование, как правило, заканчивается скверно, независимо от того, кто занимает: человек, компания или страна. Всегда наступает час расплаты по долгам, а «мнимый» рост уровня жизни людей за счет потребительского кредитования ведет к формированию потребительской задолженности», — считает он.
Объем потребительских кредитов, выданных российскому населению, как и объем задолженности по ним, постоянно растет. «Так, по данным Центробанка, за 11 месяцев прошлого года оба эти параметра увеличились более чем на 20%, что, к сожалению, намного опережает рост денежных доходов населения даже в номинальном выражении, не говоря уже о реальных. При этом надо учитывать, что потребительское кредитование в основном является прерогативой населения с невысокими доходами, которое таким путем пытается поддержать определенный уровень жизни. Учитывая наверняка повышенную закредитованность данной категории людей и их трудности, связанные с погашением кредитов, это увеличивает риск бедности и неравенства в доходах», — говорит он.
Центробанк пытается эту ситуацию контролировать. В конце января 2019 года вступили в силу поправки к законам «О потребительском кредите» и «О микрофинансовых организациях», которые ограничивают предельную задолженность по договорам потребительского кредитования сроком до одного года, ежедневную процентную ставку, а также сумму начисленных процентов по микрозаймам. Сейчас регулятор рассматривает возможность ввести определенный лимит кредитной задолженности по отношению к доходам заемщика — например, не больше половины совокупного дохода семьи.
«На первый взгляд, такое решение выглядит вполне логичным. Тем более, экономическая история свидетельствует, что не только страновые, но и мировые финансов-экономические кризисы начинались зачастую из-за лопнувших пузырей на рынке ипотечного и потребительского кредитования. Вместе с тем, если такой механизм заработает, он отрежет какую-то часть населения от кредитной подпитки. И в отсутствии роста реальных доходов населения это приведет к уходу части россиян к нелегальным кредиторам», — опасается Остапкович.
Сигнальным звоночком стала динамика предпринимательских настроений в ломбардном бизнесе. По данным аналитиков, в начале 2018 года этот сегмент был явным аутсайдером сферы услуг, но по результатам четвертого квартала впервые продемонстрировал признаки постепенного восстановления.
«Можно было бы только порадоваться за работников ломбардов, если бы не тот факт, что рост деловой активности подобных структур практически всегда находится в противофазе с развитием сферы услуг в целом и с динамикой реальных доходов домашних хозяйств. Такая связь вполне логична, если иметь в виду, что ломбарды позволяют населению с низкими доходами, без кредитной истории и поручительства, получать деньги на первоочередные расходы, а владельцам малого бизнеса — средства для покрытия операционных расходов. В периоды кризисов данный вид услуг демонстрировал впечатляющий рост деловой уверенности. Таким образом, начало восстановления ломбардной деятельности может сигнализировать о росте доли населения страны, находящегося в зоне относительной депривации», — заключил Остапкович.
Анна Семенец
Для расчета индекса экономических настроений населения Центр конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ использует результаты обследований деловой активности российских предприятий и организаций, а также потребительских ожиданий, в мониторинговом режиме проводимых Росстатом. В обследованиях принимают участие более 20 тыс. руководителей организаций различных секторов экономики, а также 5 тыс. респондентов, представляющих взрослое население страны.
Оценили 12 человек
26 кармы