Глава 5. Спасать, иль не спасать, вот в чём вопрос
Штурман наблюдает, как пилот при помощи листочка тетрадной бумаги пытается вытащить паука, который угодил в пустую ванную, и никак не может из неё выбраться.
Через некоторое время Штурман не выдерживает: Ну, и что это мы такое делаем?
Пилот: Я хочу его спасти, ему самому не выбраться, у него лапы соскальзывают.
Штурман: Не лапы, а ноги. Не зря ж их прозвали – членистоногие, слышала ж, наверное?
Пилот молча продолжает ковыряться с листочком, пытаясь подцепить им паука, который испугавшись, начинает носиться по ванной как угорелый.
Штурман: А просто рукой взять не проще?
Пилот: Ты что! Я ж его боюсь!
Штурман насмешливо: А, простите! Я забыл!
Некоторое время он молча наблюдает, затем не выдерживает: Я смотрю, вы оба в ужасе друг от друга. Если боишься его, зачем собираешься спасти?
Пилот: Да не могу я смотреть, как он безуспешно карабкается. Не люблю отчаяния. Он так борется, надо дать ему шанс.
Штурман задумчиво: Жалость? Дать шанс? Ну, ежели борется.
Вдруг пилот взвизгивает и начинает энергично трясти листком. Штурман видит как паук зацепился за листок, а пилот, вытащив, наконец, его из ванной, пытается теперь стряхнуть паука на пол. При этом лицо пилота выражает крайнюю степень ужаса, т.к. паук не понимая, чего собственно от него хотят, и начинает ползти по листку к руке пилота. Через мгновение энергичные действия пилота всё же приводят к результату, и паук срывается и падает на пол. Пилот снова взвизгивает и отскакивает в сторону.
Воспоминания штурмана.
Разговор телепатический в виде образов и эмоциональных волн. Приблизительный перевод на русский.
Штурман: Оставь это!
Пилот: Я заберу его!
Штурман: Мы не должны вмешиваться, это ИХ жизнь.
Пилот: Я знаю, но я заберу его! Его убьют! Они уже приближаются, я чувствую!
Штурман: Да, убьют. Здесь так принято, таков их мир, и в нём свои правила, понимаешь? И по правилам ящеров, самок и детёнышей, оставшихся без покровительства самца, стая убивает. Его мать уже мертва и он разделит её судьбу.
Пилот: Нет, не разделит! Я заберу его.
Внизу, рядом с умершей от истощения самкой дракона по песчаной земле беспомощно ползал маленький чёрный комок.
Штурман: Жалость? – Скверное чувство! Помнишь, что было, когда ты пожалела того здоровенного паукообразного?
Пилот: Не имеет значения!
Штурман: «А я всё же напомню. Он сожрал тебя».
И продолжил с кривой усмешкой: «Должно быть, в знак высшей благодарности за спасение. И нам тогда пришлось делать тебе новую оболочку.»
Пилот: Паукообразные не знают, что такое благодарность, я знала об этом и знала, что они опасны и сама допустила ошибку, подпустив его слишком близко.
Штурман: А драконы не опасны? Ты хочешь сказать, эти существа, пожирающие своих беспомощных детёнышей и убивающие одиноких самок, не опасны? Кстати, этот детёныш – самец. Ты хоть представляешь, насколько они агрессивны? Или ты снова хочешь обогатить свой опыт незабываемыми впечатлениями?
Пилот инстинктивно передёрнулась от внезапно накативших мыслей о том «пауке». Хотя картины и сами ощущения того страшного для неё момента и были стёрты, но на базовом уровне память о событии сохранилась.
Штурман: Ты не можешь спасти всех. И даже если можешь, то не должна.
Пилот: Всех не могу, но этого я всё равно заберу. Я выращу и воспитаю его сама. Я что-то чувствую. Он «позвал» меня. Ты поможешь мне вытащить его отсюда?
Штурман (усмехаясь): А у меня есть выбор?
Пилот (улыбаясь): Вообще то – нет.
Штурман (тоже улыбаясь): И каков тогда у нас план?
Пилот: Думаю, торнадо вполне подойдёт. Они не редкость на этой планете. Ящеры и не поймут, что произошло. Планы их мира не будут нарушены. Для них детёныш просто погибнет в вихре. Его исчезновение будет выглядеть абсолютно логичным для них.
Штурман: Что ж торнадо так торнадо, сейчас организуем.
Оценили 2 человека
2 кармы