Записки пилота. Символ контакта – открытая Дверь гл. 31. Пока бьётся Его сердце

Глава 31. Пока бьётся Его сердце 

Воспоминание пилота. 

Пилот засыпает, и ей уже не очень понятно, то ли это голос штурмана, то ли ей это снится. 

Голос: Люди так глупы. Безумцы. Их цели порой просто смешны. Они хотят богатства, славы, поклонения, мечтают о разных вещах, их мысли порой годами могут носиться вокруг каких-нибудь жалких железок, гордо называемой ими: машина, яхта, личный самолёт. Вокруг кучи камня, бетона, пластика и стекла – их «шикарных» домов. И самое смешное, когда они всё это получают – они всё равно несчастны. Им всё равно чего-то не хватает. Могло ли быть иначе?

Ведь это же просто игрушки, которые они даже не смогут забрать с собой, когда придёт их час уходить. Порой, вся их жизнь протекает в думах об этих бездушных предметах. Не менее смешна мысль о славе, ведь когда тысячи людей преклоняются перед тобой, на самом деле они превозносят не тебя, а миф, который они про тебя выдумали.

Чего стоит их «любовь»!? Ведь им по большому счёту на тебя наплевать, они тебя не знают, они любят картинку, оболочку, СВОИ МЫСЛИ о тебе. Они забудут тебя в ту же секунду, как только увидят более яркую «куклу», которая им понравится больше. И их обожание улетучивается в то же мгновение, если ты вдруг обманул их ожидания и перестал соответствовать тому образу, который они нарисовали у себя в голове. Но это же просто выдуманный ими образ, он не имеет к тебе никакого отношения. Почему ты должен ему соответствовать?

Как забавно. Люди любят власть над другими, но не властны даже над собой. Сумасшедшие, они носятся за безделушками и тут же швыряют настоящие бриллианты в воду, словно это обычные камни. Они, как когда-то индейцы, готовы променять золото на дешёвые стеклянные бусы и предать то, что действительно ценно, за цветные лоскутки. Безумцы.

Могу иметь всё что захочу. Создать всё что угодно, всё, из-за чего они воюют и убивают друг друга, но не могу одного – заставить полюбить себя. Не могу получить душу другого существа. Это не достаётся никакими ухищрениями, это не продаётся и не покупается, как продаются и покупаются человеческие оболочки (тела) и как продаётся то, что люди называют словом «любовь». Нет, это не та, такая непостоянная и продажная «любовь», это другое, и это может быть только Дар.

Когда пилот проснулась, у неё почему-то в голове вертелась только одна фраза, которую она где-то и когда-то уже слышала: «Жизнь – это Сказка о Любви». Может это и есть то, о чём она думала, это то – «Зачем», тот ответ на её вопрос?

Воспоминания штурмана.

Ночь, степь, только пламя от костров освещает их лица. Это ночь перед боем. Завтра многих из них уже не будет в живых. Мужчины, молодые и постарше, женщины, которые, как и мужчины с детства были обучены владеть оружием. В их племени, когда приходила беда, сражались все, иногда даже подростки.

Воспоминание выхватывает образы: слышны разговоры, смех, шутки. Удивительно, но всё было так, как если бы ничего такого не происходило, как если бы никто даже не знал, что завтра им придётся идти на смерть. Вспышки от костра бликуют на беззаботно улыбающемся лице одной из женщин, сидящей тут же среди мужчин. Этот свет пробегает по волосам, отражается в слегка отдающих зеленью глазах и на бронзовом медальоне с изображённым диском Солнца у неё на шее. Она сидит напротив штурмана, в то время он был пилотом, а его мысли блуждают: «Завтра. Завтра этого всего, наверное, уже не будет».

Завтра.

Это был передовой отряд, брошенный в самое пекло, тот, который должен был принять основной удар, прежде чем…

Они, по сути, были смертниками, знали это и бились с бесстрашием и остервенением обречённых. Рядом, один за другим падали бойцы, отрубленные конечности, размозжённые черепа, крики и кровь, кровь, кровь. Адреналин бил по венам с такой силой, что не чувствовалось ни усталости, ни боли от незначительных ран. Но силы врага превосходили. Так и должно было быть. Их специально заманили сюда – это были основные силы противника. Надо было просто продержаться какое-то время.

Он не успел понять. Что-то сверкнуло и… Темнота… Из неё постепенно выплывает гул, потом медленно появляется понимание, что он только что потерял сознание, видимо кто-то из противников всё же достал его в этой толчее и сумел нанести удар. Голова как в тумане, ощущение потери слуха, только этот гул.

Надо подняться. Он делает попытку, чувствует, как по лицу течёт что-то липкое и тёплое. Не сразу понимает, что это его собственная кровь. «Надо подняться», – не оставляет его эта навязчивая мысль. Меч всё ещё зажат в руке. Вот, теперь он его ощущает. Он пытается встать, и тут же замечает, как прямо над ним снова сверкнуло что-то. Кто-то был готов раскроить ему череп. Он понял, что не успевает отразить этот удар. Руки почти не повиновались ему, и он лишь устало закрыл глаза.

Удара не было. Он успел только услышать отвратительный скрежет металла о металл, заметить какую то тень и понять, что что-то остановило того, кто нёс ему смерть и… Снова куда-то провалился. Темнота. Опять слабый свет. Появляются звуки. Он осознаёт, что сражение продолжается. Кто-то совсем рядом, этот кто-то, он его толком не видит, потому что всё вокруг него кружится. Или это кружится его голова? Но тот, кого он видит, ему знаком! Это он остановил его врага. Этот человек, он и сейчас ограждает его от возможных ударов.

Мысль не слушается и потерянно бродит по кругу: «Силуэт и этот рисунок движений, если бы не это кружение, он смог бы понять, надо встать». Тело не повинуется приказу. И тут его осеняет: Он не мог разглядеть, но внезапно он чувствует удары сердца, нет, не своего - ЕЁ сердца, и дыхание. Это странное ощущение бьющегося сердца другого человека. Как будто на секунду он стал этим другим человеком. И в эту же секунду он осознал, что пока бьётся это её сердце – его тоже будет биться.

Казалось, что в него хлынула новая порция адреналина, и мысли немного прояснились: «Как она здесь очутилась!? Её не должно было быть здесь, она должна была быть с другим отрядом. Надо встать!» Сжимая меч, и снова пытаясь подняться, он видит кажущееся беспорядочным мелькание оружия. И каким-то образом успевает заметить или почувствовать тот нанесённый ей предательский удар сбоку, когда она почти успела увернуться, почти, но запнулась об чьё-то упавшее к её ногам тело.

Штурман увидел, как её нога стала подгибаться, и она упала на одно колено. Это был конец! Он знал это. Она была неплохим бойцом, но здесь было просто месиво и выжить было почти нереально даже для самых сильных из мужчин, а с этой раной…

«Встаать!!!» – отдал он сам себе приказ, мощным усилием воли сделал сильный рывок и… темнота.

Тусклый серый свет и странная почти ничем не нарушаемая тишина, какая-то даже зловещая после того грохота. Впервые за всё это время, он почувствовал боль. Это была очень сильная боль, но даже она угасла перед ужасом, который он испытал, вспомнив тот миг перед тем, как он последний раз ушёл в небытие. В отчаянии он изо всех сил пытался повернуться, разглядеть, найти что-то среди этой груды окровавленных человеческих останков. Сражение было закончено. Сколько времени прошло? Он не знал. Он видел только бродящие силуэты, они искали своих и подбирали раненых. Кто это был? Кто выиграл сражение? У него всё ещё было мутно в голове. И эта боль.

Сознание снова могло оставить его в любую минуту. И тут он увидел, как двое бойцов совсем рядом вытаскивали ту, которую он искал, из этой свалки человеческих тел и оружия. Он узнал этих бойцов - это были свои, они были рядом и его тоже заметили. Но его сейчас не волновала его судьба. Он только видел эти её безвольно болтающиеся руки, когда её тело поднимали, и растрёпанные волосы. Мертва!? И тут он снова почувствовал эту связь. Он услышал гулкие удары своего сердца. Его сердце всё ещё бьётся, значит её тоже!

Потому что: Пока бьётся Его сердце, Её тоже будет биться.