Утром 2-го августа, на сутки опередив основные силы Второй западной армии, в дом смоленского губернатора примчался Багратион. Вместе с ним прибыли корпусные начальники Н.Н. Раевский, М.М. Бороздин, командиры дивизий И.Ф. Паскевич, И.В. Васильчиков, М.С. Воронцов. Барклай де Толли уже дожидался Багратиона. На повестке дня были два вопроса: о едином главнокомандующем двух армий и о генеральном сражении, которого добивался Наполеон и ждала русская элита.
Вопрос о едином командовании
В ходе отдельного отступления двух армий между Багратионом и Барклаем де Толли разгорелся спор, практически перешедший в открытую вражду. Тем не менее, утром 3-го августа Барклай де Толли отправил Александру I письмо, в котором сообщил, что наладил отношения с Багратионом. Во многом это произошло из-за того, что Багратион согласился подчиниться Барклаю.
С первых дней войны в армиях не было единого главнокомандующего. Обе армии отступали отдельно, согласования в их действиях были минимальными. Такая ситуация неминуемо бы привела объединенные армии к гибели, и опытный Багратион это прекрасно понимал. Поэтому он согласился признать главнокомандующим армий Барклая, хотя должность военного министра официально не ставила Барклая выше Багратиона.
Так или иначе, две армии соединились, и у них де-факто появился единый главнокомандующий. Но это лишь частично решало стоящие перед войсками задачи. Армиям удалось избежать окружения и уничтожения, но вопрос о месте, роли и времени генерального сражения все еще стоял на повестке дня.
Вопрос о генеральном сражении
Объединение двух армий логически предшествовало генеральному сражению. В дни пребывания армий у Смоленска боевой дух сильно возрос, солдаты были уверены, что долгое отступление наконец окончилось и теперь, когда нога захватчиков ступила на исконно русскую землю, командование не будет откладывать генеральное сражение.
Генерального сражения также ждали в Москве и Петербурге. Во время отступления армий среди столичного дворянства очень быстро стал распространяться страх «второго издания» тильзитского мира и присоединения России к континентальной блокаде на еще более кабальных условиях. Дворянство обвиняло Александра в неспособности защитить жизненно важные интересы империи. В стране назревал политический кризис, особенно опасный в военное время.
Ситуация в корне изменилась, когда в обеих столицах узнали о соединении войск. Александр I, практически потерявший надежду на такой успех, написал Барклаю, что соединение армий в Смоленске произошло «противно всякому вероятию». В таком положении Барклай де Толли никак не мог продолжить отступление, хотя стратегическая обстановка требовала именно этого. Наполеон по-прежнему слишком силен для того, чтобы разбить его войска в генеральном сражении. Более того, Барклай де Толли прекрасно понимал, что успех до сих пор сопутствовал русским только потому, что обе армии всеми силами старались избежать решающей битвы, которой так жаждал французский император.
Непозволительно было давать такому противнику, как Наполеон, то, что он хочет. Но сейчас желания политической элиты и влиятельных бюрократов из императорской Главной квартиры во главе с великим князем Константином совпадали с желаниями неприятеля.
Наступательный план Толя и возвращение к обороне
Генерал Толь спланировал наступательную операцию соединенных русских войск, исходя из того, что французские войска оказались растянуты на обширной территории. Кавалерия Мюрата находилась в Рудне, в Лиозно, позади нее, располагался 3-й пехотный корпус Нея; 4-й пехотный корпус находился между Велижем и Суражем; большая часть корпуса Нея растянулась между Витебском и Бабиновичами, а гвардия находилась в Витебске. Толь предлагал прорвать центральную группировку Наполеона у Витебска, и разбить Великую армию по частям. Барклай де Толли понимал, что Наполеону удастся в кратчайшие сроки стянуть все войска к одному из флангов, но так как Багратион поддержал эту идею, Барклай созвал 6 августа военный совет для обсуждения плана Толя. Кроме Барклая де Толли на совете присутствовали П.И. Багратион, А.П. Ермолов, Э.Ф. Сен-При, К.Ф. Толь, М.С. Вистицкий, великий князь Константин и Л.А. Вольцоген. Все, кроме Вольцогена, поддержали план Толя, и Барклаю пришлось его одобрить, но с условием не отходить от Смоленска более трех переходов.7-го августа русские войска перешли в наступление. Но едва войска сделали один переход, как Барклай получил разведданные о том, что войска Наполеона сосредоточились у Поречья и готовятся обойти русские армии с правого фланга. Чтобы избежать этого, Барклай выдвинул Первую армию к Поречью, а Багратиону приказал занять позицию на Руднинской дороге.
Таким образом, обе армии заняли две основные дороги от Витебска на Смоленск, тем самым фактически перейдя к обороне. В течение нескольких последующих дней Барклай де Толли совершал руднинские маневры, которые вызывали острую критику генералитета, и особенно великого князя Константина. Тем не менее, русской армии пришлось отказаться от наступательного плана.
Наполеон тем временем, дав своим войскам необходимую стратегическую паузу, намеревался на сей раз уже полностью уничтожить обе русские армии под Смоленском и победоносно завершить кампанию 1812 года...
Оценили 11 человек
29 кармы