Связаны ли “викинг” и “витязь”?

О происхождении русского слова витязь от скандинавского викинг можно прочитать у ряда авторов, пишущих в жанре скандинавской теории. Высказывался в таком духе не так давно, например, Л.С.Клейн. Однако, на самом деле, слово витязь совершенно определённо не происходит от скандинавского викинг. Дело в том, что слово витязь является общеславянским. А от славян заимствовано ещё и в румынский.

А также, предположительно, в прусский. Подобное широкое распространение этого слова никак не может быть объяснено заимствованием русскими этого слова в “эпоху викингов” из скандинавской исходной. Если это и является заимствованием, то общеславянским, а следовательно, намного более ранним, чем 8-11 века, и произошедшим, соответственно, не из скандинавского языка. Хотя на самом деле, есть основания предполагать, что это и вовсе не заимствованное слово.

Согласно этимологическому словарю Фасмера, современное русское слово ви́тязь имеет следующие родственные формы: украинское ви́тязь, древнерусское витязь, болгарское ви́тез, сербохорватское ви̏те̑з, церковнославянское витѩѕ|?|ь, словенское vȋtez, чешское vítěz, словацкое vít'az, польское zwyciężyć (у поляков означает "победить") верхне-лужицкое wićaz (у лужичан означает "герой" и "крестьянин, арендатор"). Кроме того, в румынском видим форму viteaz, заимствованную из славянского. Также известна древнепрусская форма witing (упоминается впервые в 1299 году), которая означает "служилое дворянство", и согласно Брюкнеру заимствана из польского языка.

Кроме того, Фасмер сообщает о средневерхненемецком слове, известном с 11 века witseze "rustici", и о средневековой латинской форме withasii, коей именовался "вид наследного воинского сословия всадников у гломачей в Мейсении". То есть, как минимум, у одного из лужицких племён – гломачей, обитавших в окрестностях Мейсена (или по-славянски Мишно) в нынешней Восточной Германии, наследное сословие воинов-всадников также именовалось “витязями”.

Словарь Фасмера провозглашает, что славянское слово *vitę,ʒь, “несомненно”, заимствованно из германского *víking-. Полагая, что эта форма, изначально воспринятая славянами, как *vicęʒь далее, в результате диссимиляции, могла дать вариант *vitęʒь. При этом, Фасмер констатирует, что скандинавская этимология этого слова не объясняет его распространения в сербохорватском языке, а также –dzь в окончании, при наличии таких форм, как варя́г, колбя́г, буря́г. То есть, почему у славян получилось только “витязь – витязи”, а не “витяг” и “витяги – витязи”. Мы бы, кстати, добавили, что скандинавская этимология не объясняет наличия и словенской формы, равно как и болгарской. А кроме того, чешского, словацкого, и лужицкого слов – ибо эти земли также не подвергались в средневековье никаким норманнским набегам. Но дело даже не в этом.

Рассуждая о пути заимствования этого слова славянами Фасмер указывает, что англосаксонская форма víking известна начиная с 8 века, а также напоминает о засвидетельствованной фризской форме witsing.

Мы же, со своей стороны, уточним, что форма викинг в указанном у Фасмера виде, в 8 веке, на самом деле, неизвестна – тогда она выглядит скорее как wicing. А если ещё точнее – в старейшем письменном памятнике, написанном на древнеанглийском языке, созданном около 695 года, известном ныне как “Эпинальский глоссарий” (“Épinal Glossary”), рукопись которого хранится в Эпинале, во Франции, присутствует слово uuicingsceade или uuicing sceade со значением “Piraticum” (то есть “пираты”). Именно это и есть древнейшая известная форма слова викинг, записанная, таким образом, не в начале 8, а ещё в конце 7 века, примерно за 100 лет до самых ранних нападений скандинавов на Англию.

Латинские буквы u и v ранее часто выступали как полностью взаимозаменяемые, вместо одной могли совершенно свободно поставить другую, и это могло и в том, и в другом случае, читаться и как “в”, и как “у”. При этом, когда хотели записать именно “в” иногда ставили двойной символ, причём, как два v, так и два u. Отсюда современное английское название буквы w “double-u” то есть “двойное ю”, хотя во французском она же называется “двойное в”. А например, в современном немецком, или польском – звук “в” записывается только через двойную букву: через w.

Касательно указанного у Фасмера фризского слова – формы witsingon, witsing (иногда также передаётся как uitsing) действительно фиксируются в нескольких текстах 13 века. В частности, в “24 земельных законах” (“24 Londriucht”) в главе 20, 2 из “Книги законоговорителей” (“Asega-bôk”), известной также как “Первая рюстрингенская рукопись”. А также в “Праве магистратов” (“Skeltana Riucht”) в главе 2, 1 из “Западнофризских земельных законов”. В первом тексте, в котором упоминается форма witsingon говорится о North-man. Во втором рассказывается об отражении нападения неких “диких витсингов” (witsing), то есть очевидно “варваров”, или “язычников”. Указанные фризские памятники были записаны в 13 веке, хотя отражают, при этом, древние законы. Но, в любом случае, исходными для общеславянского витязь эти формы быть не могут.

Далее, рассматриваемая статья из словаря Фасмера приводит информацию об исследовании Маркварта (Festschrift V. Thomsen 104) о тождестве англосаксонской формы Wicingas с эрулами, которые “предпринимали набеги начиная с 3 века и лишь в 6 веке были оттеснены датчанами” (видимо, речь идёт о землях континентальных англов). Напомним, эрулы, или герулы – это одно из племён Центральной Европы, эпохи великого переселения народов, часть которого, согласно Прокопию, кстати, переселилась в Скандинавию, видимо, положив начало, тамошней “вендельской культуре”, непосредственно предшествовавшей “эпохе викингов”. Кроме того, в средневековье, балтийских славян также иногда, собирательно, называли герулами/эрулами.

Далее, словарь Фасмера напоминает предположение Шварца, что у славян слово витязь было распространено лангобардами, или варнами.

Касательно самого, предполагаемого “исходного германского слова” (то есть “викинг”), Фасмер заявляет о его связи с дреднесаксонским wîk – "жилье", имеющим родственную форму в древневерхненемецком языке – wîch (с тем же значением). И ссылается на мнение Бьёркмана, что местом его первого появления был Litus Saxonum "Саксонский берег". Заявляя, что оно древнее “эпохи викингов”. То есть к нескольким уже перечисленным нами выше версиям происхождения слова викинг, по сути, добавляет ещё одну. Однако интересно, что древние северозападногерманские wîk, wîch (праформа которых реконструируется как *wīkaz) – вероятно восходят всё к тому же латинскому uicus, или vicus (“укрепленный лагерь”, “укреплённое поселение”), о версии происхождения слова викинг из которого, через посредничество английского wic мы уже упоминали. Так что – у Фасмера представлена, по сути, вариация именно этой этимологии.

С тем, что слово викинг древнее начала так называемой “эпохи викингов”, мы полностью согласны. С изначальной его локализацией в района Древней Саксонии, то есть на континентальном берегу Северного моря – тоже можно согласиться. При этом, мы также полностью согласны со статьёй Фасмера в том, что заимствованием из скандинавского викинг, общеславянское вятязь объяснено быть не может. В “лучшем случае” речь может идти о заимствовании какой-то древней праформы этого слова.

Но мы бы также напомнили, о существенном смысловом различие скандинавской и славянских форм: у скандинавского викинг известно основное значение “морской разбойник”, “пират” (либо сам “морской разбой”), а также, видимо, более редкое, “язычник”, “разбойник”, но ни у одной славянской формы не наблюдается ровно никакой смысловой связи ни с “морем”, ни с “грабежами”. И вообще у славян это слово не несёт абсолютно никакой отрицательной коннотации. Славянские слова обладают исключительно положительным смыслом и означают, либо просто “доблестных воинов”, “славных ратными подвигами воинов”, либо “наследный класс воинов”, и даже “наследных конных воинов”, “наследное дворянство”, а также связаны по смыслу с “победой”.

О чём подробно говорит, например, следующее издание: Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 т. Т. 1. – 8-е изд., стереотип. – М.: Русский язык – Медиа, 2007. – С. 155. Там общеславянское “витязь” определяется в современных чешском и польском языках, как связанное в первую очередь, именно с победой. Чешские формы: vítěz – “победитель", vítěziti – “побеждать”, vítězství – ”победа”; польские: zwyciężać, zwyciężyć – “побеждать, победить”, zwycięzca – “победитель”, zwycięstwo – “победа”, при этом польское witeź (вместо ожидаемого wicięź) в значении “витязь, рыцарь”, по мнению П.Я.Черных, является уже заимствованием из русского.

Таким образом, славянское витязь, семантически близко к более позднему западному слову рыцарь. Является, скорее, славянским его аналогом. Собственно, в украинском, старобелорусском, сербохорватском, соответствующие варианты этого слова, значат именно “рыцарь”. Но помимо этого, его значение акцентируется ещё и на победе. Кроме того, у лужицких сербов так именуют вассалов, арендаторов и даже крестьян – то есть обычное, рядовое население. Правда обязанное чем-то господину. Что также роднит это с понятием рыцарь, который был обязан служить своему сюзерену.

Теперь касательно вероятного заимствования славянского слова витязь из предполагаемой прагерманской исходной. В этом вопросе мы можем присоединиться к словам Льва Рудольфовича Прозорова, из книги “Варяжская Русь, Славянская Атлантида”, 2010 года. В которой, на странице 23, он разъясняет, что этимология, возводящая славянское слово к прагерманскому, имеет существенный недостаток. Реконструируемое древнее германское *wīkingaz в случае заимствования славянами должно было бы дать праславянское *vicędzь. Фактически же имеющееся *t на месте ожидаемого *с объясняют диссимиляцией свистящих аффрикат. Якобы, чтобы сделать не сходными звук в корне – *с [ts] и звук в окончании – *dz, корневой звук *c “сократили“ до *t. Но такое объяснение не является обязательным и очень убедительным.

Кроме того, помимо славянских форм, как мы уже говорили имеется прусское слово weiting (иногда передаётся также как witing, или viting), означающее “воин”; “представитель служилого дворянства”. А также литовское vytis, означающее, во-первых, собственно “витязя”, и во-вторых, используемое как наименование литовского герба – воина, верхом на вздыбленном, или скачущем белом коне, замахивающегося мечом.

Прусское слово обычно расценивают либо как заимствование из польского, либо как заимствование из германского. Однако, насчёт литовского мнения расходятся. Одни считают его исконно литовским, родственным глаголу výti – “гнать”, “гнаться” (кстати, по-славянски, герб Великого княжества Литовского, обычно назывался “Погоня”), другие же считают его полученным при прусском, или славянском посредничестве, заимствованием из прагерманского. Характерно, что и в прусском, и в литовском словах – в корне мы видим всё тот же “t”, “соответствие” которого прагерманскому “k” требует объяснения.

Далее Прозоров ссылается на интересное мнение о том, каким образом слово витязь, которое считается германизмом в славянских языках, на самом деле, может оказаться балтославизмом в германских языках!

Праславянские слова *vojь – “воин” и *(po)vino,ti (повинѫти) – “покорить”, через праиндоевропейский корень родственно литовским vejù, výti – "гнать(ся), преследовать"; древнеиндийскому vḗti – "преследует, стремится к"; авестийскому vayeiti – "гонит, преследует"; латинским venor, venari – "охотиться"; древнеисландскому veiðr – "охота"; древневерхненемецкому weida – "охота" и т.д. И восходит это всё к праиндоевропейскому слову *weiə- со значением “преследовать”, “страстно желать”. Это же реконструируемое индоевропейское слово в некоторых других работах записывается, как *u̯eiā- — “быть сильным”, “применять силу”, ”преследовать”.

Соответственно, литовское vytis – “витязь”, древнепрусское *wītingīs – “воин” и праславянское *vitędzь – “витязь” (из раннего праславянского *wītingeh, или *wītingåh) могут представлять собой общее балтославянское наследство и восходить к балтославянской инновации — созданию слова *wīt(ing)(j)as (морфологическое членение *wї-t(-ing)(-j)-as) – “воин” на базе глагольного корня *wī- “преследовать, идти войной” (являющегося развитием праиндоевропейского *weiə- – “преследовать”).

К этому же праиндоевропейскому корню восходит и славянское *vitь – "добыча”, из которого этимологизирует слово витязь П.Я.Черных, также указывая на проблематичность преобразования прагерманского “k” в праславянское “t” из германской этимологической версии. (Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 томах. Том 1. – 8-е издание, стереотипное – М.: Русский язык – Медиа, 2007. – Страницы 155-156.)

Черных также упоминает ещё одну версию происхождения слова витязь от славянского слова “витать” – что означает “жить, обитать, получать приют”, а также “приветствовать, привечать, оказывать почести, выказывать честь”. Например, вiтати (в украинском), вітаць (в белорусском), vitaty (в чешском) и т.д. и т.п. При этом славянское витать родственно литовскому vietà – “площадь, место” и латышскому vìeta – “место”. У латышей также имеется pavietāt – “квартировать, иметь жильё”. У поляков в 17 веке, в лексиконе П. Берынды (1653, с. 14—15) зарегистрировано витальница – “гостиница”, витать – “гостить”. Это же значение присутствует в некоторых древнерусских текстах. То  есть, в этом случае – витязь может означать “господин такой-то земли, воин имеющий место кормления”.

Таким образом, не исключено, что древнеанглийское wicing, как и фризское witsing, а следовательно и скандинавское víkingr — это, на самом деле, западнобалтизмы, или западнославизмы. При этом, известно, что для древнепрусского в исконных словах была характерна мена [t'] ~ [к'] и это же явление наблюдается в празападнославянских диалектах. Именно носители какого-то балто-славянского языка, нападавшие на предков англов и фризов, с целью грабежа, могли познакомить их с этим словом, которое в дальнейшем было усвоено также и западными скандинавами. Для фризов и англов — это были грабители. А для славян — их собственные доблестные воины!  

источник