19 августа по удивительному стечению обстоятельств ровно за день до назначения Ольги Васильевой министром образования Российской Федерации на forbes.ru вышло интервью журналиста и историка-любителя Николая Сванидзе с историком, профессором департамента политической науки НИУ ВШЭ Сергеем Медведевым. Тема – «История скреп». Личность Сванидзе и репутация ВШЭ (либо социализм уничтожит ВШЭ, либо ВШЭ уничтожит социализм) как бы интуитивно намекают на тон и суть разговора.
И действительно, Медведев сразу задал этот тон:
«Слово «скрепы» меня немножко смущает – оно же путинское. Эти все «духовные скрепы», которые были придуманы – это такой, мне кажется, конструкт, который пытается объяснить историю при помощи метафор соборности. Вообще такой органический поворот современной политики, современной истории, найти эти ленточки, знаете, как ликторский пучок был в древнем Риме, его этими лентами перевязывали».
Сванидзе: Фасции.
Медведев: Фасции, да. Но понятие «соборность» и «скрепы», то есть идея коллективных предметов, которые наше сознание связывает в пучок, оно идет от этих фасций, которые легли в основу фашизма.
Оставим в стороне научность данного профессором ВШЭ определения «связанных в пучок коллективных предметов». С места в карьер сказано главное – духовные скрепы = Путин = фашизм. И соборность тоже фашизм. Откуда дует ветер, вполне понятно. Любой коллективизм назвал гадостью, порождающей тоталитаризм (тоже антинаучное понятие) придворный ЦРУшный философ Карл Поппер в разгар холодной войны. Данная теория нужна была для борьбы с коммунизмом (ее главные тезис – коммунизм = фашизм), но, как оказалось, остается актуальной до сих пор, при том, что нынешняя российская элита настолько же коммунистична, насколько и сам Поппер. Это говорит о том, что удар наносится отнюдь не по коммунизму, но по всей русской истории, хоть феодальной, хоть буржуазной, хоть какой. А раз фашизм для подавляющего числа людей на планете устойчиво связан с абсолютным злом (что справедливо) и осужден на международном трибунале в Нюрнберге, то идеальный вариант – доказать, что Россия является фашистской «генетически». Чем и занимаются Сванидзе с Медведевым, подыгрывая тем самым пропаганде бандеровского режима на Украине.
Медведев: […] народность (из уваровской триады – прим. автора) – это по преимуществу авторитарное правление и крепостное право. И оно хорошо представлено, кстати, в храме Христа Спасителя. Там есть совершенно удивительная и для меня малоприятная вещь. Там висят памятные доски всем сражениям: битва при Лейпциге, Аустерлиц, Бородино и так далее. Что на этих досках мы читаем? Там выбиты только имена офицеров, причем крупно, большим шрифтом: «В таком-то сражении убит генерал-майор такой-то». Дальше: «Убиты полковники», – поменьше шрифт. Еще меньше шрифт: «Убито майоров столько-то, унтер-офицеров столько-то». И совсем мелким шрифтом: «А прочих чинов и солдат убито до 50 тысяч».
Сванидзе: В поминальнике Ивана Грозного, когда он отчитывался о том, сколько порубил там, он говорил: «А прочего люда ты, Господи, знаешь».
Медведев: Да, да. Знает только господь. А мне вспоминается, скажем, мемориал Вьетнамской войне в Вашингтоне, когда выбиты имена всех 50 тысяч погибших американцев, и можно подойти с бумажкой, заштриховать это имя, и оно у тебя будет отпечатано на этой бумажке.
Итак, профессору ВШЭ противен храм Христа Спасителя, но мемориал в Вашингтоне – это да.
Медведев: Понимаете, вот эта наша мифология […]– великие жертвы, могила Неизвестного солдата. А вы представляете, скажем, в Израиле могилу Неизвестного солдата? Вот я не могу представить, чтобы в Израиле была могила Неизвестного солдата, там все солдаты известны. Каждый погибший известен. Тогда мы приходим к очень печальному умозаключению […], что в нашем безбрежном, аморфном, безграничном пространстве, где нет дорог и одни направления, точно так же не обладает ценностью человеческая жизнь.
Действительно, все эпохи русской истории неразрывно связаны друг с другом, но профессор связывает их особым образом – через отрицание ценности человеческой жизни, которая якобы характерна для нас изначально. При этом господа Медведев и Сванидзе проделывают неприличный для ученых кульбит – сравнивают реалии XVI века в России с XX веком в США и Израиле. Один из лучших русских медиевистов Руслан Скрынников, проведя беспрецедентный анализ «синодика опальных» Ивана Грозного, пришел к выводу, что казнено за 50 лет правления первого царя было от 4000 до 5000 человек. Много это или мало, познается только в сравнении, ибо коронованные современники Ивана Васильевича порой за ночь убивали больше. Речь, конечно же, о просвещенном и цивилизованном французском монархе Карле IX и Варфоломеевской ночи, когда было умерщвлено порядка 30 000 человек. Или как не вспомнить Герцога Альбу, испанского аристократа голубых кровей, который в Нидерландах по согласованию с Филиппом II казнил по 50 человек в день и лично подписал 18600 смертельных приговоров. Трудился, так сказать, не покладая рук. Также в памяти всплывает Мария Тюдор – кровавая Мэри, начавшая свою «карьеру» с убийства шестнадцатилетней конкурентки, а затем развернувшая по всей Англии кровавую мясорубку инквизиции. В общем, попытка подлога засчитана и нейтрализована.
Что же, ударили по эпохе Рюриковичей, эпохе Романовых, пора бы и перейти к самому любимому – к Советскому Союзу, что господин Медведев и торопиться сделать.
Медведев: И через большевизм ведь, не только большевизм, я бы даже сказал, конечно, большевизм и марксизм – это совсем не одно и то же, большевизм очень сильно озверину добавил в марксистскую теорию. Но тем не менее, если взять классический марксизм, когда в основе всего не человек, а некие производственные отношения, некие классы, некие социальные группы, их борьба, результат этой борьбы – а человек… В общем, нет его.
Надо либо совсем не знать ни марксистской теории, ни большевизма (либо целенаправленно лгать), чтобы говорить о каком-то «озверине» и основе в виде производственных отношений. Достаточно реально открыть Маркса, чтобы увидеть, что борьба у него идет исключительно за человека, который отчужден капитализмом не только от результатов своего труда, но и от образования, культуры, в конечном итоге от себя самого, превращаясь из человека в продающийся и покупающийся за деньги товар. И Маркс открыл законы истории, показывающие, что так будет не всегда, что можно бороться и победить.
Но пропагандисты остаются пропагандистами и объясняют русское «отсутствие ценности человеческой жизни» конечно же коллективизмом, делая шулерский вывод о несовместимости коллективизма с гуманизмом.
Медведев: Это следствие нашего коллективизма, все-таки гуманизм, индивидуализм, ценность человеческой личности не даны нам изначально, не прописаны в генах, они рожаются в процессе социального взаимодействия, в европейской цивилизации за долгие века истории. В России хорошо сохранились патриархальные, архаичные корни. И Россия пытается сейчас экспортировать эти вещи: пытается экспортировать архаику, пытается экспортировать страх, пытается экспортировать войну, насилие.
Вот так технично по заветам «прораба перестройки» Яковлева, который по Сталину бил Лениным, по Ленину Плехановым и социал-демократией, либерализмом и «нравственным социализмом» по революционаризму вообще, Сванидзе и Медведев бьют по Путину всей российской историей, которая якобы есть история страха, войны и насилия, в основании которой стоит коллективизм.
Медведев: Сейчас тоже после очередных кризисов – 1998-го, 2008 года – появляется усталость от рынка, усталость от глобализации, усталость от свободных потоков образов, информации, мигрантов, от этих людей в лодках, переплывающих Средиземное море. И возникает запрос на простые вещи, простые решения, на фоне которого появляются Дональд Трамп, Марин Ле Пен, Виктор Орбан, партия «Йоббик» в Венгрии. В Германии ПЕГИДА – «истинные» немцы против исламизации Германии, «Альтернатива для Германии». И все они поддерживают Путина.
Действительно, на Западе во время кризиса возникает запрос на фашизм. Действительно, какие-нибудь «Йоббик» или ПЕГИДА чем-то таким вполне пахнут. Но, во-первых, называть фашистами буржуазных националистов-консерваторов Марин Ле Пен и Виктора Орбана – значит морочить голову людям, т.к. фашизм есть открытая террористическая диктатура самых реакционных и шовинистических кругов финансового капитала, а ни Ле Пен, ни Орбан пока еще ни слова не сказали (и уж точно ничего не сделали) против парламентаризма. При этом почему-то фашистскими не называются политические силы на Украине или в Прибалтике, которые вполне открыто провозглашают себя наследниками прогитлеровских коллаборационистов времен Второй Мировой и которые симпатизируют аж никак не Путину.
Если намек с «Йоббиком» был как бы тонким, то дальше идут намеки толще некуда.
Медведев: Мы стоим на архаичной, примитивной психологической структуре. И на этой структуре рождается российский культ силы.
Сванидзе: Это востребовано.
Медведев: Да, но мало ли что востребовано – в Германии фашизм был востребован в 30-е годы. На этой почве работает Путин, на ней работает вся идея «русского мира», Донбасса, войны в Сирии, и весь этот российский экспорт.
А теперь про Россию как тюрьму.
Медведев: В России есть семиотика избыточного насилия. Это как на тюрьме (как принято говорить «на театре» – так же и «на тюрьме», «на зоне»). Что в тюрьме делается или вообще у блатных? Недостаточно просто избить человека или убить – надо на него еще помочиться, надо символически сделать вот это избыточное действие. Молодого какого-то инициируют, почему ты должен повязать его кровью? Ты должен пойти и убить каких-то невинных людей, только тогда ты докажешь свое право на силу, свое право на власть.
Уже представили, как «инициировали» весь коллектив НИУ ВШЭ? Картина воистину захватывающая. Но ведь останавливаться нельзя. Там, где Россия и тюрьма, там обязательно ГУЛАГ, ну а там, где ГУЛАГ, нельзя не припомнить «широкую грудь кремлевского горца». Ведь коммунизм и фашизм – это одно и то же, не так ли?
Медведев: Сталина любят сейчас и цветочки кладут не потому, что он такой хипстерский персонаж с модной футболки и эффективный менеджер из учебника Филиппова. Сталин популярен именно потому, что он столько убивал. Именно это людям и нужно, они себе не признаются, но им это нравится. Это не вопреки расстрелам любят, а потому что людям это нужно… Насилие у нас, в нашей культуре, является доказательством…
Сванидзе: Силы.
Медведев: …Права на власть.
Сванидзе: И силы.
Откуда растут ноги приравнивания Сталина к Гитлеру, мы уже указали. Но как концептуально приравнять к Сталину Путина, который как появился в политике в рамках антисоветского консенсуса элиты, так из этой рамки никуда не выходит, оставаясь на умеренно-центристских позициях? А такая центристская позиция – это позиция канатоходца, из которой, чуть не рассчитав, легко сползти либо в неолиберализм а-ля Чубайс, либо вправо, которое на буржуазном консервативном национализме отнюдь не заканчивается. В данном контексте упоминание удивительного совпадения интервью Сванидзе и Медведева с назначением нового министра образования совсем не случайно. Типичного православного консерватора Ольгу Васильеву тут же в СМИ начали называть сталинисткой просто за ее взвешенно-осторожный подход к этому периоду нашей истории.
В актуальной российской элите есть только антисталинисты и антикоммунисты. Это аксиома, которую подтверждает своими словами сама Васильева, называя 1917 год одним из самых трагичных в истории России, говоря, что большевики сразу отвергли всю русскую историю до 1917 года (а что тогда такое работа Ленина «От какого наследства отказываемся?», что такое воспевание большевиками еще 20-х гг. Чернышевского, декабристов, за декабристами Пушкина и т.д.?), клеймя школу Покровского. Жадные до сенсаций журналисты вцепились в ее фразу: «Была Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности. Там выступает Сталин, и в своей речи он произносит тезис, который становится определяющим на долгие десятилетия: «В прошлом у нас не могло быть Отечества, – цитирую Сталина, – Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас у народная – у нас есть Отечество, и мы будем отстаивать его независимость». Именно понимание Отечества и понимание патриотизма, его реабилитация, это 1931 год, возвращает Отечество как синоним дореволюционной России».
Фраза странная сама по себе, т.к. Сталин в приведенной цитате настаивает на том, что Отечество у народа появилось именно с момента свержения капитализма, а Васильева трактует мысль Иосифа Виссарионовича почему-то как «синоним дореволюционной России», т.е. именно капиталистической. Все вполне в духе как самого Владимира Владимировича Путина (Ленин заложил бомбу и т.д.), так и всей актуальной элиты. Ну, разве что новый министр, как грамотный историк (в отличие от Сванидзе) напомнила, что существуют точные цифры по сталинским репрессиям, которые дал доктор исторических наук Земсков и которые во много раз отличаются от 100 миллионов Солженицына. Тем самым (объективной научной позицией) госпожа Васильева снискала себе медийную славу сталинистки, что действительности не соответствует, но дает массу возможностей для разных профессоров НИУ ВШЭ проводить описанные выше параллели. Насилие в нашей культуре…
А еще вынырнула интересная подробность, которую либеральные СМИ уже начали раскручивать в рамках «Сталин = Гитлер, коммунизм = фашизм, а путинская Россия совмещает в себе все это». Речь идет о воспоминаниях приговоренного к пожизненному заключению члена неонацистской банды БОРН Ильи Горячева, которому Васильева в 2001 году преподавала в университете историю взаимоотношения государства и церкви. Мало того, Ольга Юрьевна была его научным руководителем и вдохновила будущего убийцу написать работу о геноциде сербов во время Второй Мировой. Но дело не в сербах, а в том, какие «нюансы» вспоминает Горячев касательно Васильевой:
«Первым ее вопросом на первой же лекции было: «Православные, поднимите руки» — подняло руки большая часть группы. «Представители других конфессий есть?» Одна девушка поднимает руку — «Да, я католичка». Ольга Юрьевна — «Расскажи, как так вышло».
Было ли это на самом деле, или Горячев придумал не важно для медийной раскрутки тезиса Сванидзе-Медведева о том, что «путинские» скрепы и соборность (намек на православие) произошли от фашистских фасций, «путинский» православно-консервативный министр как бы ценит Сталина (который то же самое, что и Гитлер, только хуже), а вся русская история – сплошное насилие.
Логика кривая, но, как говорится, «пипл хавает». И пока актуальная элита не перестанет совмещать свою внутреннюю идейную антисоветсткость с вынужденным (иначе народ не проголосует) внешним как бы уважением к отдельным эпизодам советской истории, будут происходить нелепые казусы, за которые подкованный враг наказывать российскую элиту будет нещадно. В том числе, продвигая тот самый отказ от русской истории, в котором Васильева нелепо обвиняет большевиков.
Медведев: Сейчас все играют в это «Pokemon GO», это тоже безумно интересная вещь, и я хочу о ней говорить и писать, это абсолютно новая форма пространственного воображения и захвата пространства городов при помощи воображаемого. Совершенно неожиданно мы в конце вышли на какие-то технологические утопии. Но должен же быть какой-то позитивный выход из этой дурной бесконечности российской истории?
И такой «выход» в виде покемонов с нацистской «зигой» обязательно будет, если продолжать с настойчивостью называть великую советскую эпоху проклятой черной дырой.
Оценили 10 человек
13 кармы