Глава 12
Гариет Гросман закончила с оформлением информационной листовки для пассажиров Королевского рейса по Тихому океану и дала распоряжение своему подчиненному, чтобы он распечатал их и распространил по всем каютам. Это был её двадцатый рейс, шестой она была директором круиза, пересекая континент. Круиз стартовал в Форт-Лодердейле, останавливался в Ки-Уэсте, и затем через Панамский канал шёл в Лос-Анджелес с остановками в Коста-Рике по мексиканской Ривьере.
Это был специальный круиз, почти полное судно было набито «Пастухами Вифлеема», правая религиозная организация с руководителями больше чем в пятидесяти странах. Они должны были корректировать развлечения пассажиров судна, и отдых, чтобы всё соответствовало их религиозным догмам и моральным требованиям их руководителей, даже дресс-код был изменён, чтобы избежать критики.
Ей тридцать два, не замужем, Гарриет буквально жила карьерой. Никогда не намереваясь заниматься административной деятельностью в любом из видов деятельности, не согласилась на предложение отца помочь и возглавить его дело во время своей учёбы в колледже, вместо этого следовала за своей мечтой стать эстрадной певицей в Бродвее. В её провинциальной средней школе в Штате Огайо, ходили по – рукам её диски с записями с девяти лет до старших классов. Всё ожидали от неё успеха в певческой карьере.
В колледже в Бостоне она была тоже конкурентоспособной, что считала своей личной заслугой, получала ведущие роли в постановках различных спектаклей, в течение нескольких лет принимала участия в летнем театре на Кейп-Коде.
Буквально в тот же день после того, как она получила высшее образование, она поехала в Нью-Йорк, чтобы начать свою карьеру, ходила на все пробы, какие только были. Сумела поступить в хор, который выступал почти шесть месяцев, после чего прекратил существовать, но через этот опыт она встретилась с другими многими девушками её возраста и парнями, которые преследовали ту, же самую мечту, что и она. Она вместе с ними сняла квартиру, и хотя они поддерживали усилия друг друга, они все ревновали к даже самым маленьким достижениям подруг.
У Гарриет, с её модельной внешностью и привлекательной фигурой было больше шансов чего-то достичь. У неё были длинные ноги, натуральные переливающиеся красно-рубиновые волосы, зелёные глаза, всё это создавала образ прекрасной фотомодели. Она не хотела работать на телевидении или в кино, потому что любила чувствовать отдачу аудитории, в которой выступает, слышать смех, аплодисменты и приветствия.
Наконец, на одном из прослушиваний, ей предложили работу в представлении на корабле, совершающим круиз по Средиземноморью. Это предложение привлекло её, особенно после долгих месяцев отсутствия работы. Её отец и мать поддержали её. Они даже купили билеты на этот круиз в отпуске ради того, чтобы наблюдать её выступление. Она пела соло и имела успех, чтобы быть приглашённой и на другие круизы.
Образ её жизни не предполагал каких-либо долгих серьёзных отношений. У неё были недолговременные любовные отношения с парнями, у которых было также много дел и планов на будущее, как и у неё и их пути не сходились. Мысленно, она решила для себя, если она что-то не успела сделать сейчас, то она сделает это к возрасту тридцати четырёх, тридцати пяти лет, тогда, она рассудила, она найдёт себе работу на материке, подумает о долгосрочных отношениях и детях.
Администрация круизов предложила ей в дополнение к её выступлениям как певицы ещё и работу директора, что увеличило её заработок и придало ей больше уважения в коллективе. Она должна была благодарить своего отца, который дал ей базу знаний и коммерческое образование, так как она не имела опыта в этой сфере деятельности.
Шесть лет назад, директор круиза уволился, и она заняла его место. У неё всё ещё были выступления с несколькими песнями и громкий финал в течение заключительной ночи на корабле, которое должно было, состоятся этим вечером. Она не знала, куда она ещё устроится, если уйдёт с этого места, она повидала мир больше чем когда – то могла предполагать, и она наслаждалась этим успехом в шоу-бизнесе. В целом, она была довольна своим положением, хотя видела много женщин и мужчин своего возраста которые решили заниматься этим бизнесом всю свою жизнь.
Одним из приятных моментов в её работе, то, что она знакомилась с множеством новых людей. Она встречала с самого начала на борту корабля, и знакомство продолжалось и далее, в течение всего круиза. Она чувствовала себя хозяйкой круиза во всё время плавания. Со многими пассажирами она сохраняла дружеские отношения, обедала вместе с ними в столовой и общалась в общей зале.
Другая вещь, которую она любила в круизах, была той, как легко она могла разговорить даже самого скромного в общении собеседника. Обстановка круиза, море, порты и прочее создавали обстановку для общения с людьми так, как – будто они всегда были знакомы. Многие из её знакомых побывали вместе с ней не в одном рейсе, и каждый раз возвращаясь, они, встречались как давнишние друзья.
В этом круизе с пассажирами отношения были немного другие, потому что действия группы были столь организованы, и члены организации были столь вычурно вежливыми, они делали большую часть её работы за неё. Она не любила эту специфическую группу из-за их ограничений, которые они поместили во всё, что происходило на судне, но, тем не менее, работать с ними было проще. Они улыбнулись, и в них было столько показной интеллигентности, что это становилось тошнотворно время от времени.
По многим причинам, было тяжело противостоять кому – то столь же спесивому и недружелюбному как Брадлею Локхарту. Брадлей Локхарт был сорокадвухлетним холостяком, который ничего о себе не рассказывал, ни в чём не участвовал, и его появление в столовой, или где-нибудь на судне было полной неожиданностью. Ей в голову приходили забавные мысли, когда она думала о кинофильме господина Робертса и Джеймса Кагнея первого, сопоставляя со Знаменем Пульвера , Джека Леммона, удивляясь, почему он никогда не видел его на своём судне прежде.
Она ощущала себя подобно тому, что происходило с персонажами в фильме с г. Локхартом. Как он вообще мог попасть в эту группу? Она задавалась этим вопросом, не мог ли он попасть на борт судна по ошибке и поэтому был настолько сердит и нелюдим.
В течение всего плавания, она в основном, избегала встречи с ним, всякий раз, когда видела его. Этот мужчина даже не улыбался ей в ответ. От него исходила негативная тёмная энергия. Она упомянула о нём при разговоре с помощником директора круиза Билли Темплом, по совместительству певцу и танцору тридцати четырёх лет, который прибыл из Манчестера в Англии. Он чем-то напоминал ей Томми Тьюна и имел такой же вид изящный и любезный, с длинными ногами, напоминающими сваи. Более беспечного мужчины, в качестве своего помощника она не могла бы найти. Она знала, что в тайне он вздыхал по ней и думал о возможности отношений. Но он вряд ли думал о длительной и серьёзной связи, поэтому она давала понять ему различными тонкими способами, что между ними не может быть ничего общего.
«Эй», сказал он, входя в её офис. «Ты никогда не догадаешься с кем я только что разговаривал на правом борту четвёртой палубы, пока он завтракал».
«Это случайно не господин Локхарт?»
«Не поверишь, но да, только он был совсем другим в это утро. Болтливый, счастливый, с целой уймой вопросов о судне и команде и даже обо мне. Я даже подумал, что я не смогу уйти от него, пока мы не договорились встретиться и договорить завтра утром».
Она покачала головой.
«Я был уверен, что он ненавидит всех и вся и будет счастлив от того что мы прибываем в порт следующим утром. Он, конечно, тяготился всей этой религиозной группой, или возможно страдал морской болезнью».
«Нет», сказал Билли. «Он рассказал мне о его других морских путешествиях. Он утверждал, что плавал на парусной шлюпке в Греции. Он мне не напоминает человека, который мог бы страдать морской болезнью».
«Хорошо, если он доволен и наслаждается круизом, возможно, я недооцениваю красоту и уют кают, поскольку он редко выходил от туда. Он никогда не появлялся прилюдно на палубе, не посещал ни один из портов, не участвовал в ритуалах и церемониях группы, насколько я могла видеть. Обедал он исключительно в своей каюте, я никогда не видела его в баре и зале, не так ли?»
Билли улыбнулся.
«Нет, но он действительно находился на верхней палубе, а в остальном, пожалуй, ты права».
«Забавно», сказала она. «Сейчас его там нет, ты хочешь сказать?»
Билли кивнул.
Она задумалась на мгновение.
«Где ты видел его последний раз?»
«Сидящим за столиком, пьющим свой кофе, и посматривающим вокруг себя так, как будто он властелин мира».
«Я тоже хотела бы поговорить с ним, если столкнусь случайно где-нибудь. Я бы хотела услышать его голос».
«Возможно, будет не столь интересным общаться с ним тет-а-тет».
«Точно», сказала она, улыбнувшись. Она посмотрела на график мероприятий. «Лучше будет, если я приглашу его за свой столик на прощальную вечеринку сегодня. Это давняя традиция, как старый патриотический флаг, специально создана, чтобы удовлетворять запросы таких пассажиров как в этот круиз. Давайте посмотрим, как он отреагирует на это!»
Она открыла ящик своего стола и вытянула одно из её специальных, персонифицированных приглашений.
«И мне не придётся класть это на стол в его каюте. Я лично вручу ему это приглашение, как только увижу его, ну или сама зайду в его каюту».
« У Гарриет Гроссман всегда имеются поклонники её таланта», пошутил Билли, надписывая ручкой бланк приглашения, так как будто он заполняет какую-нибудь шуточную шараду на последней странице Нью-Йорк Таймс. Она рассмеялась, он написал её имя в приглашении, затем встал. «Не мог ли бы ты распечатать эти бланки приглашений и распространить среди пассажиров», сказала она, вручая ему стандартные бланки.
«Да, да, конечно, шеф», сказал он, салютуя ей, и взял их от неё.
Она вышла из своего офиса и поднялась на палубу чётвёртого этажа. Когда она добралась до туда, то спросила у администратора где сейчас Локхарт.
«Он уехал приблизительно десять минут назад», ответил он ей.
Она немного расстроилась услышав это сообщение и пошла вниз, чтобы поговорить с менеджером сцены о вечеринке в театре. Затем занялась проверкой экскурсий и углубилась в счета и пошлины. Про себя она отметила тот факт, что Локхарт не был подписан ни на одну из экскурсий, как обычно. Она искала его за ланчем, потом, когда не обнаружила его, она проверила его заказ ужина, и была удивлена тем, что ужин был заказан как обычно в каюту.
Любопытство всегда было основной чертой в её характере и движущей силой. Она не хотела признавать тот факт, что Билли смог пробиться к этому человеку раньше её. Она решила несмотря ни на что вручить Локхарту приглашение лично, даже если бы ей пришлось кинуть ему его прямо в лицо.
Только попробуй проигнорировать меня на этот раз, подумала она про себя.
Она постучала в дверь и подождала немного. Ответа не последовало. Она вновь постучала и затем резко обернулась, так как почувствовала что кто – то смотрел на неё. Это был господин Локхарт. Она мельком заметила, что у него на брюках была полоса не то жира, не то какой-то грязи, и его руки были тоже очень грязными. В руках у него был предмет, больше всего походивший на коробку, которая тоже была вся в пятнах. Где, чёрт побери, он был?
«О», спохватилась она. «Я…, я подумала, вы должны завтракать в своей каюте».
Он не отвечал. Он холодно посмотрел на неё. Неужели об этом мужчине говорил с таким вдохновением ей сегодня Билли?
«С вами всё в порядке?» спросила она, указывая кивком на его брюки.
Он посмотрел вниз вслед за ней.
«Я споткнулся на лестнице», сказал он.
«Действительно? Хорошо, возможно вам нужен доктор. Вы ничего себе не повредили? На какой именно лестнице вы споткнулись?» спросила она, удивляясь про себя, что лестница может быть такой грязной.
Это судно содержалось в безупречной чистоте. Только недавно, один доктор в шутку отметил, что он мог бы работать на судне, настолько оно стерильно. Столь требовательное отношение к чистоте было не по причине какого-либо происшествия или обстоятельства случаев гриппа или пищевого отравления на корабле, а только единственно предотвращением возможности этого как такового, ведь случись это, это бы сильно отразилось бы на наполненность рейса клиентами.
Локхарт не ответил ей на её вопрос. Вместо этого, он спросил, «Что вы хотели?»
«Вы уверены, что всё в порядке?»
«Да, да, конечно, а что?» ответил он, с плохо скрываемым раздражением.
«Я хотела бы лично пригласить вас на сегодняшний вечер за мой столик. Я подумала, вам должно быть будет интересно, вы могли бы с удовольствием провести последний вечер на судне и…»
«Я не собираюсь идти никуда сегодня вечером», сказал он. «Я сойду с судна, как только мы прибудем».
Он подошёл к ней. Было что-то, столь угрожающее в этом его жесте, что она инстинктивно отступила назад от его двери. Он вставил ключ, быстро зашёл к себе в каюту и закрыл дверь за собой. Она так и осталась стоять с приглашением в руке, уставившись на закрытую дверь.
Какого чёрта …?
Покачав головой, она подошла к лифту и нажала на кнопку. Она оглянулась назад, задумавшись на мгновение, затем передумала и пошла верх по лестнице к рубке капитана. У неё внутри поселился непонятный страх, после беседы с Локхартом, она чувствовала что должна поговорить с капитаном Дадиром.
Дадир был сорокапятилетним капитаном, обучившийся своей профессии во Франции. Он плавал в Королевской команде по Тихому океану в течении почти десяти лет, в французской команде, которая обслуживала пассажиров главным образом на Острове Таити. У него были каштановые волосы и темные карие глаза, он был достаточно привлекательным Французом, который говорил на четырёх языках и уверено держал своё тонкое спортивное тело, выгодно подчёркивая его достоинства. Гарриет немного побаивалась его, её почему-то пугал его профессионализм и характерное французское высокомерие. Она была в нерешительности от мысли, стоит ли вообще ему говорить, то, что она ему хотела сказать в данный момент, и не поднимет ли он её на смех или просто снисходительно кивнёт или же просто проигнорирует.
Поскольку, скорее всего, он так бы и повёл себя, но в этот раз он был не один, а разговаривал с главным инженером судна, Дмитрием Корниловым, российским мужчиной, который работал на нескольких суднах, и даже на флоте, по крайней мере, именно так ей говорили.
Когда она приблизилась к палубе, он прекратил разговор и посмотрел на неё насмешливо.
«Извините меня, Капитан Дадир» начала она начала», но я хотела бы поговорить с вами об одном пассажире».
«О?» Заулыбался Дмитрий и отстранился, скрестив руки на своей широкой груди. «Интересно!»
«Незнаю, насколько сейчас для нас это важно, но …»
«Продолжайте», промолвил капитан Дадир, помогая себе жестами. «Пожалуйста».
«Есть пассажир, который ведёт себя очень странно и отстранённо от всех».
«Возможно он просто не любит эту религиозную группу», сказал Дмитрий. «Мне тоже они не понравились бы».
Капитан улыбнулся.
«Я тоже так думаю», сказал ему Дадир.
«Он очень странен», продолжала Гарриет, с усиливающимся раздражением в голосе из-за неуместного, как ей казалось, товарищества между двумя этими мужчинами.
«Я подумала …» Она начала путаться в своих словах, понимая теперь, как глупо они звучат в данный момент. «Так или иначе, я собиралась пригласить его за мой стол на патриотический вечер сегодня, и пошла к нему в каюту. Он заказывал все обеды и завтраки только в номер, и только однажды позавтракал на палубе».
Они оба смотрели на неё с удивлением и ожиданием того, на чём она закончит свои объяснения.
«Так или иначе, я не смогла найти его и узнала, что он завтракает в каюте, я пошла и постучала к нему в дверь. Когда он появился в прихожей с какой-то коробкой в руке, его штаны были запачканы грязью и жиром, также как и руки, коробка была тоже грязна. Я спросила его об этом, и он сказал, что просто упал с лестницы».
«Жир? На лестнице? На моём судне?» спросил Дмитрий с негодованием в голосе.
«Точно», продолжила она, чувствуя себя поощрённой его высказыванием. «Я спросила у него, в каком месте он упал, но он не сказал мне этого, и вёл себя не учтиво. Отказался от моего предложения, просто зашёл в свою каюту».
«Это похоже на то, что он может предъявить нам иск, Американцы повёрнуты на судебных тяжбах» сказал капитан Дадир. Корнилов кивнул.
«Я так не думаю, он отказался от осмотра врача, вряд ли бы он так повёл себя, если бы хотел с нами судиться».
«Хорошо, что вы хотите, чтобы мы заплатили ему за стирку вещей?»
«Нет, я вовсе не это имела в виду …, где он так мог испачкаться?» проговорила она расстроено.
Они оба посмотрели на неё.
Димитрий Корнилов выпрямил руки, так что видны стали широкие ладони.
«Где вы думаете, он испачкался?»
Его руки были пропитаны грязью и жиром от работы с двигателем, которую он проделал двадцать минут тому назад, он сообщал об этом капитану в тот момент, когда Гарриет подошла к ним.
Лицо Дадира стало более вдумчивым.
«Я точно не знаю, я только думала, что я должна рассказать вам об этом, капитан Дадир».
Он кивнул.
“Хорошо, Дмитрий, опросите вашу команду, может, кто видел этого джентльмена где-нибудь бродящего».
«Хорошо», сказал он.
«Почему он был бы в машинном отделении?» спросила Гарриет.
Дадир улыбнулся.
«Почему этот пассажир отказался от вашего личного приглашения волнует меня гораздо больше, чем грязные брюки и руки!»
Дмитрий рассмеялся.
Мужчины, подумала Гарриет. Когда они зациклены на половых вопросах, не могут здраво рассуждать. Хотя в этом случае, эта ирония могла оказаться истинной.
«Спасибо, Дмитрий разберётся с этим для нас», сказал Капитан. «Я буду на представлении вечером», добавил он. «Я учту ваши слова».
Она кивнула и уже хотела уйти. Он решил, что я - здесь из-за своего эго, подумала она.
Билли, подумала она, похоже, тебе не придётся ждать слишком долго, чтобы занять моё место работы.
Глава13
В этот раз в самолёте Кристофер не мог заставить тридцатипятилетнюю женщину около него прекратить разговаривать. Казалось, она искала благодарного собеседника в его лице и вежливого слушателя её баек. Забавно наблюдать иногда, как некоторые люди немедленно выкладывают первому встречному незнакомцу их личную историю жизни, со всеми подробностями, которые в её случае, включали и гистерэктомию.
«В двадцать четыре! Вы можете только представить какой это удар для женщины в двадцать четыре года, которая должна пройти всё это!»
Её звали Джени Корнфельд, и она говорила о себе в третьем лице, как будто была лишь наблюдателем за собой, вне её физического тела и жизни вообще. В таком же стиле она разговаривала и с Кристофером. Разговаривая так о себе, как о постороннем объекте, она оценивала этот «объект» неудовлетворительно или положительно, в зависимости от ситуации её окружающей.
«Естественно», продолжала она, кивнув головой и прислонившись к нему поближе к уху. Она уже не первый раз проделывала это при беседе, подчёркивая особую важность этим сказанного. «Естественно, её друг нашел, что это было лишь удобное оправдание, ложное направление в жизни. Кто знает, где он теперь, но я могу уверить вас, где бы он не был, он думает главным образом о себе».
«Так, откуда - вы?», спросила она, и как только он ответил, она запустила другую историю о ком - то оттуда. Он попробовал быть вежливым и найти изящный путь прекратить это вздор, но она была квалифицированным фехтовальщиком, ловко манипулировала словами, крутя и превращая каждую фразу в другую историю, другую память, другой анекдот.
Наконец, он попробовал изобразить страстного поклонника кино, но даже это не спасло его от различных личных историй. Как последнее прибежище, он попробовал прикинуться спящим и на некоторое время это сработало. Наконец, он решил, что нахождение её около него было в какой-то мере отвлечением от его собственных мыслей. По крайней мере, всё, что он мог - он сделал и остаётся лишь ждать приземления и выхода из самолёта.
Она была на его стороне, когда он спускался с трапа, но тут на его счастье зазвонил сотовый, она скрылась из виду и ему удалось, проскользнув в толпу людей исчезнуть из поля её зрения, в, то время когда она разбиралась со своим багажом. Она была из тех людей, который был в покое только ночью во время сна, в дневное же время она истощала себя и остальных настойчивым внедрением в уши любого кто оказался рядом своего мнения и взглядов.
«Кристофер», произнёс он в сотовый телефон.
«Хорошо, что Шелли умеет пользоваться её программой», начал Кирквуд. «Она проследила объём этой растущей капли, проходящей через Панамский канал. Она верит, что что-то случилось где–то во Флориде. Она не может повернуть назад далее этого места.
«Тогда это должно быть судно круиза или грузовое судно», сказал Кристофер.
«Точно».
«Кто у нас глава защиты Родины и Калифорнии?».
«Чарльз Гаттерман, только назначен на прошлой неделе, практически только что. Он находится в Сакраменто в 916-555-5454. Что ты собираешься ему сообщить? ”
«Я не уверен, но я направляюсь вниз к Порту Лос-Анджелеса в Сан Педро. Я собираюсь арендовать автомобиль сейчас», сказал он.
«Шелли определила корабль из своих диаграмм без точного уточнения вида судна, но оно должно достигнуть порта в шесть утра, у вас есть время определить конкретное судно и свериться с маршрутом».
«Независимо от этого, пусть ждёт до тех пор, пока я всё не определю и дам указания», сказал Кристофер.
«Да. Пусть Шелли руководит здесь мной. Она говорит, что ты должен позвонить в «Защиту Родины», дать им информацию, которую мы имеем, и постараться быть подальше от порта. Что вообще ты там собираешься делать?».
«Обращения по телефону меня не интересуют. Я хочу поговорить с кем-нибудь из уполномоченных с глазу на глаз. Тем более я должен быть ближе к месту происшествия», сказал Кристофер. «Я должен просчитать и прочувствовать это также как и в Эштоне. Я не могу объяснить, почему так, но я так намерен делать».
«Она услышала всё, что ты сейчас сказал, и покачала головой».
«В глубине души она меня понимает», промолвил Кристофер. «Я позвоню вам попозже».
Он подошёл к окошечку кассы для оплаты за автомобиль, он знал, что от аэропорта где-то 18-20 миль, кассир дал ему точные указания как свободно двигаться по автостраде.
«Это – временный парковочный талон, особенно в этот время».
«Нет выбора», сказал ей Кристофер.
«Это - точно, почти каждый так говорит», ответила она ему.
Пока он ждал автобуса до парковки автомобилей, до которой ему следовало доехать, он набрал Калифорнийский офис «Защиты Родины». Когда он попросил к телефону Гаттермана, его поместили в режим ожидания, а потом сообщили что он на встрече и пока недоступен. Регистратор стала спрашивать его о цели запроса.
«У меня есть очень важная для него информация, в которой он нуждается. Это касается потенциального террористического нападения на порт Лос-Анджелеса», произнёс он.
Снова, он был помещен в режим ожидания.
«Добрый день», начал мужской голос. «Это – Честер Лембургер, помощник г.Гаттермана. Чем мы можем вам помочь, сэр?
«У меня есть информация о том, что террористы, или кто-то наподобие них, может причинить большой вред посредством судна входящего в порт Лос-Анджелеса, проходящего через Панамский канал. Я не знаю специфических особенностей судна. Я нахожусь на пути к порту, и надеюсь самостоятельно разузнать это, но думаю, вы сами смогли бы это узнать быстрее меня, если я скажу вам приблизительное время его прибытия в порт.
«Кто – это говорит?»
«Меня зовут - Кристофер Дрю». Он перевёл дыхание. «Искра» имела семь миллионов читателей. Был ли этот парень одним из них?»
«Хорошо, как вы получили эту информацию, и вы можете дать более конкретные данные?»
«Я не имею их в настоящее время, я вам сказал всё что знаю, и у нас осталось мало времени, вы можете сами проверить специфические особенности судна».
«Как мы можем встретиться с вами?»
«Я же сказал, что я на пути к порту. Я должен добраться до своего арендованного автомобиля LAX». Он дал ему свой номер сотового.
«Откуда вы прибываете?»
Кристофер увидел, как подъехал автобус, который довезёт его до стоянки автомашин.
«Я сейчас сяду в автобус, г.Лембургер, а обо всём остальном мы поговорим позже, я позвоню вам в офис попозже, как только доеду до порта, и изучу все судна входящие в это время в порт, если вы этого к тому времени ещё не сделаете».
«Что конкретно произойдёт на корабле, вы говорите?»
«Конкретно, не знаю, точно знаю, что-то действительно плохое», он фактически кричал, поскольку он зашёл в автобус. Водитель странно посмотрел на него, как и трое других пассажиров, супружеская пара и молодой человек.
«Как вы узнали об этом?»
«Мы сейчас тратим впустую наше время. Я даже не убеждён в том что, кто-нибудь сможет состыковаться с этим судном, при необходимости. Моя близость к порту, возможно, даст более точные ответы».
«Хорошо…»
«Я позвоню вам, когда буду в порту», повторился Кристофер, расстроено. Он отключился и сел на своё место в автобусе. Другие пассажиры уставились на него. Он отвернулся и посмотрел вдаль в окно. Время для светской беседы ушло. Без шуток, времени нет. Садись в автомобиль и езжай туда, думал он про себя.
Конечно, он понимал, что Лембургер способен отследить его местоположение через сотовый телефон и изучить всё о нём по минутам. Это информация могла бы заставить поместить его сообщение по телефону в корзину под названием «звонки от чудаков».
Его телефон зазвонил в тот момент, когда он открывал дверь автомобиля и уже хотел сесть за руль.
«Дрю» ответил он.
«Да, г. Дрю. Это - Джоул Кассинджер, руководитель полиции порта в Сан Педро. Я понял, что у вас есть информация относительно судна, входящего в порт сегодня вечером?»
Хорошо, это – большая неожиданность для меня, подумал Кристофер. По крайней мере, они не стали рисковать, в этот раз.
«Ближе к утру», уточнил Кристофер. «Я направляюсь к порту».
«Это точно вы, г. Дрю?»
Кристофер подумал мгновение. Наверняка этот полицейский не был читателем «Искры», и Лембургер не передавал ничего из того, что он ему сообщил, иначе он бы не стал звонить.
«Я - глава конфиденциально финансируемового исследовательского центра, который отслеживает движение злых сил вокруг нас. Я смогу объяснить вам это подробнее, если мы встретимся, до тех пор, я прошу вас определить местонахождение и конкретное судно одного из круизов, которые пересекут Панамский канал и зайдут в ваш порт. Судно должно быть остановлено и подвергнуто обыску».
«Движение зла вокруг нас?»
«Я смогу объяснить это, когда мы встретимся».
«Мы нуждаемся в большем количестве информации, сэр. Ведь это не так легко сделать, как вы говорите».
«Это - всё, что я могу сказать. Скажите, как мне добраться до вашего офиса, я всё расскажу в подробностях», сказал Кристофер.
Кассинджер дал ему инструкции как добраться до офиса.
«Как вы узнали, что судно не находится в гавани прямо сейчас?» спросил он, когда закончил.
«Мы отслеживаем это и знаем скорости и направления, оно ещё не прибыло, но его прибытие неизбежно. Просто посмотрите графики судов, и узнайте что конкретно прибудет. Я буду там, как только смогу», добавил он.
«Ещё раз, как называется организация, которую вы возглавляете?»
«Сэр, я не хочу быть грубым или неучтивым с вами, но если мы не хотим допустить катастрофы из-за фатальной ошибки, прежде чем я прибуду, то не стоит тратить впустую драгоценное время».
«Мы не останавливаем судна при входе в порт на основании анонимных обращений по телефону», сказал Кассинджер грубо.
«Это - не анонимное обращение по телефону. Я назвал вам своё имя, я буду в вашем офисе менее чем через час, я так думаю. Они говорят, что движение сильное, но я постараюсь».
«Хорошо. Мы поговорим, когда вы приедете».
«Не ждите меня. В этот час мы можем потерять многое, и никогда не восстановим», предупредил Кристофер
Кассинджер промолчал.
«Я буду вас ждать», сказал он и повесил трубку.
«Идиот», крикнул Кристофер в трубку, и завернул в переулок, в котором череда машин, казалось двигаясь чуть быстрей, но это оказалась лишь иллюзией.
Ему казалось, что его внутренности вот-вот взорвутся от напряжения и расстройства. Он медленно двигался в череде автомашин, и ничего не мог с этим сделать, он мог бы закричать в открытое окно, но это бы ничего не изменило, он был лишь малой частицей незаметной и малоразличимой, как и сотни других водителей и пассажиров в моторизованной цепи, которая проходила свой путь по Калифорнийской автостраде, словно зомби, попавшие в ловушку системы транспортирования, которая запустила свои корни глубоко в их души, что они уже не понимают, что отдали свою человечность машинам, которые сами создали.
Возможно мы все обречены так или иначе, подумал Кристофер.
Возможно эта жизнь - эхо жизни, которая закончилась сотни лет назад, и мы - все только тени, предающие друг друга на нашем пути к забвению.
Депрессия, подобно горе грязи, постепенно погружалась в него, и он обречённо откинулся на спинку сидения, как - будто поддержанные автомобили впереди него победили его самого.
Тем временем Джоул Кассинджер сидел на своём стуле около стола и смотрел из окна на гавань. Каждый офицер полиции в Америке был первым делом обучен наравне с азбукой цветных кодов тревоги, реагировать на каждый запрос, каждое сообщение серьёзно, независимо от того, от кого оно поступило, даже от безумца из какого-нибудь переулка. Этот Кристофер Дрю мог звонить даже из Юноны, Штата Аляска. Частная организация, следящая за движением зла. Что, чёрт возьми, всё это означает?
Он хотел было просто проигнорировать его звонок, но запрос от Лембургера из «Защиты Родины», как официального лица помешал это ему сделать. Зря он надеялся уйти пораньше сегодня вечером, именно сегодня день рождения его жены Синди, как не хотелось, но придётся напомнить ей, что ей исполнилось сорок, если этого не сделать, будет ещё хуже, эти женщины. Вы не можете угадать, как всё закончится, независимо от того, что вы сделаете.
Ему не надо было напоминать об особой важности безопасности порта также. Лос-Анджелеский порт был седьмым наикрупнейшим портом в мире и номер один в Штатах. Вместе с Лонг-Бич через него проходило 42 процента всей торговли, которая осуществляется посредством контейнерных перевозок, импортированных в страну. Кроме того, это был четвёртый по количеству проходящих через него круизов в стране.
Нападение здесь могло полностью изолировать страну. Забастовка рабочих в 2002 году, продолжающаяся десять дней стоила экономике страны один миллиард долларов в день. Вообразите, ситуацию, в который бы порт закрылся навсегда или в течение длительного периода. И это всё под его ответственностью!
Несмотря на расширенные полномочия американской власти порта и экспериментальных программ по новой технологии, фрахт, по которому осуществлялись контейнерные перевозки, всё ещё оставался значительно уязвим. Даже роль американской Власти{Полномочия} Порта и экспериментальных программ с новой технологией, фрахт, которому осуществляют контейнерные перевозки, все еще оставался значительно уязвимым. Даже TWIC, транспортная инспекция, хотя заявляла себя как защита от террористов, не была совершенна на сто процентов. Были ещё пробелы в системе, как показал, тот случай, когда в Лос-Анджелеском порту были пойманы четыре члена Аль-Каиды свободно плавающие туда-сюда и даже получившие рабочие места в порту.
Он вернулся мыслями к тому времени, когда он находился на палубе «Морского путешественника», который в то время был самым большим круизным судном. В длину он был три футбольных поля, весил 130 000 тонн и помещал 3100 пассажиров. В тот день рейс проходил через его гавань, вот это настоящее событие, подумал Джоул.
Конечно, суда круиза оставались ещё в уязвимости, в плане безопасности. Конечно, он читал различные романы о катастрофах на воде: остановившиеся механизмы, плохая подготовка охранников, промедление при просмотре багаж, и прочее. Недавно группа охраны сумела обнаружить все виды контрабанды на трёх различных круизных суднах от трёх различных линий. Даже была обнаружена динамитная шашка. Там была, какая-та проблема с командой корабля. Большая партия наркотиков на одном из премиальных океанских лайнеров в прошлом году была показательным примером халатности. Сорок килограммов героина были ввезены контрабандой, как поставки продовольствия, в сахарных мешках. Только счастливая случайность помогла Береговой охране их обнаружить.
И вся эта головная боль ложилась тяжким бременем на Джоула, ему приходилось думать обо всём этом, зачем он свалил эту ответственность на себя? Он мог бы быть провинциальным начальником отдела полиции, с более-менее нормальной жизнью. Это всё глупые мечты, размышлял он, в стране «золотой лихорадки» о престижной школе для его двух дочерей-подростков, улицах без пробок, о детских велосипедных безопасных дорожках.
Группа исследователей, которая охотится за злом. Мне нужен перерыв. Я отследил это зло, это вся моя жизнь, подумал Джоул, нервничая. Однако лучше оказаться параноиком, чем некомпетентным, это он знал. В этом случае, небрежность могла стоить жизни людей, и никто не захочет брать на себя за это ответственность. И естественно политические деятели на это не пойдут, они то, уж всегда найдут на кого спихнуть вину.
Он набрал телефон одной симпатичной блондинки из Хантингтон-Бич, в его фантазиях о ней, она ему казалась Голливудской дивой, случайно не ставшей кинозвездой. По правде говоря, она была дочерью начальника порта, который устроил её на работу, после того, как она бросила колледж.
«Эй, Кэрол, это Джоул Кассинджер».
«Ага» сказала она, в своей любимой манере.
«Какие судна прибывают сегодня вечером или завтра утром?»
Она начала читать список. Он отметил для себя нужное время и понял, что только одно судно круиза, был должно прибыть так рано.
«Хорошо. Благодарю», проговорил он.
«Ага», сказала она, подавив смешок, и повесила трубку.
«Королевский тихий океан», пробормотал он. Несколько минут спустя, он был по дороге к порту. Конечно, не было ничего странного для круизного судна проникнуть через Панамский канал, но всё ещё…, он взял с собой свою ручку с «Морского путешественника», чтобы написать запрос для капитана «Королевского тихого океана».
Для начала, самое важное, это протокол, думал он.
Его дотошность казалась смешной в этот момент, но это всё его военная подготовка. Уважительное отношение к властям, в том числе к чиновникам было у него в крови.
Спутниковый телефон был кристально чист. Капитан Дадир, был в пределах пятисот миль, или около того, покрытия сигнала телефона, и он был ближайшим из судов. Поступил вызов от Джоула.
«По причине некоего инцидента на судне, мы полагаем, может произойти катастрофа», начал он. Боже, как глупо это всё звучит, наверное, подумал Джоул.
«Прошу прощения, инцидент на судне?»
«Террористический акт. Что-нибудь произошло уже на вашем судне, что-нибудь, что показалось вам экстраординарным, любые ваши подозрения, капитан?»
Дадир промолчал.
«Капитан?»
«Я не могу сказать наверняка, нет, но я проверяю кое-что», ответил он.
Джоул сел на стул.
«Извините, что?»
«Только пассажир, который привлек внимание одного моего штатного сотрудника. Я проверяю это».
«Пожалуйста, держите меня в курсе, сообщайте о каждом вашем шаге».
Береговая охрана будет ждать вас в порту, сначала закончите ваше собственное расследование перед информированием команды и пассажиров».
«Да», ответил Капитан Дадир.
Джоул Кассинджер уставился на дверь на мгновение, потом понажимал всё кнопки тревоги.
Кто, чёрт возьми, этот Кристофер Дрю? Задался он вопросом и стал нетерпеливо ожидать его приезда.
Глава 14
Бредли Локхард сидел на краю кровати в своей каюте и смотрел в свои два открытых чемодана. Он был уже смертельно заражён радиацией, без каких либо шансов на спасение. Это случилось в течение прошлых двух часов после того, как он спускался в машинное отделение с целью забрать там коробку с оружейным плутонием.
Он не знал примет мужчины, или женщины, которая оставила для него там эту посылочку. Он знал только, что это будет там. Сохраняя эту информацию также, как если бы сохранял секреты своих братьев и сестёр строго осознавая эту потребность, как лучший способ защитить себя от этих религиозных лицемеров. Он с удовольствием нанес бы большой удар от имени Сатаны и ускорил бы конец этим оболваненным последователям лживых церквей. Они называли это "ускорением", потому что они были убеждены, что все из них будут разрушены, в конечном счете. Фактически, они уничтожили бы и себя, но он и другие Дети Ада не будут спокойны пока эти церкви, и эти ложные пророки будут существовать, Люциферова собственность будет в вечной опасности.
Это было своего рода, совпадением, по иронии судьбы, в этом, возможно, была причина и цель разнообразных фанатических группировок под вывеской Аль-Каиды. В то время, как власть имущие в Америке и за границей сконцентрировали свои антитеррористические действия против Аль-Каиды и их отколовшихся групп, последователи Люцифера оставались в тени и были не обнаружены ими. Заявления и речи высоких священников и лидеров обычно заканчивались к пятнадцатой, а иногда к двадцатой странице в большинстве газет, и редко, если вообще появлялись по телевидению. Руководители новостных каналов, со всей, присущей им мудростью, решили, что не стоит оповещать каждого о людях со странностями или просто извращённых личностях. И это было им на руку. Они не искали славы. Тем менее очевидна была их деятельность, тем более лёгкой становится их работа.
И так, в то время как персонал безопасности сконцентрировался на Ближневосточных профилях, Брэдли и его братья и сестры привлекли его лишь на секунду или того меньше.
Они с успехом прошли все требуемые проверки безопасности, как и те, которые каждый сделал в эти дни, но, ни каких дополнительных они не проходили. В этом специфическом случае, последователи Зверя обошли всю систему безопасности круиза, и Брэдли без труда получал различные части бомбы прямо на судно. Он потратил много времени соединяя эти части бомбы, дожидаясь того самого последнего дня, чтобы восстановить плутоний и поместить его в эти два чемодана.
Оружие выбранное для этого случая в действительности не являлось ядерной бомбой, которая запускала сложную реакцию ядерного расщепления. Целью этой так называемой грязной бомбы являлось убийство множества людей в непосредственной области, а также разрушить там всё и нагнать ужас и истерию и тем самым вынудить власти Лос-Анджелеса закрыть порт на много месяцев, если не на год или больше. Подумав над фразой " мы верим в бога", он рассмеялся. Они лишь только прикинули, сколько ущерба такое закрытие принесёт американской экономике и этой стране, которая становилась всё более лояльной к правам верующих. Объединение этого с другими хорошо-запланированными нападениями привело бы далее к ослаблению лицемерной страны и уменьшило бы её способность причинять боль и страдания Детям Ада.
Когда судно состыкуется, глупые последователи Иисуса соберутся вместе на палубе, чтобы сойти на берег. Они последуют затем все в док, где они, подобно и другим пассажирам заберут свой багаж и сядут на автобус, который последует к аэропорту, или доберётся на такси до нужного ему места. Большинство пассажиров и команды, возможно даже его брат или сестра, было бы убито немедленно, когда бомба взорвётся и кругом это место накроет собой радиоактивность. Радиоактивность не убьёт многих сразу, но в течение небольшого времени это произойдёт и результат, которого они жаждали, будет достигнут.
Осмотрев всё с особой тщательностью, он закрыл чемоданы. Он оставил только необходимую одежду и некоторые вещи для веса, чтобы они были достаточно тяжёлыми, хотя в этом не особой нужды. Позже, поскольку он спуститься с трапа к доку, он нажмёт свой передатчик в кармане и тем самым вызовет взрыв. Предсказанная скорость ветра и его направление сделают своё дело, что только укрепит его веру в то, что они сражаются на стороне Сатаны на земле. Их глупый и высокомерный Бог сделал им хороший подарок в виде такой погоды.
Каждый примкнувший к Детям Ада из различных мест и по различным изначальным причинам. Их учили те, кто пришёл к ним с жаждой мести, и должны были отложить свою месть достаточно далеко, чтобы понять, что их потребность в мести был способ Сатаны привести их к себе в служение. Их цель была намного более, чем простое самоудовлетворение. Прежде, чем они были действительно приняты в братство, они должны были убедить своих лидеров, в том, что они поняли конечную цель. Те, кто действовал, только мотивами своего гнева, не были хорошими игроками команды, так или иначе.
Он имел огромный опыт протеста и работы против сил лицемерных последователей Иисуса, особенно в государствах. Пять лет назад, он лично взрывал два штаба организации « право на жизнь», и в прошлом году он изловил священника, который шпионил за ними для некого кардинала в Риме.
Он лежал на кровати и смотрел на потолок. Та молодая женщина, которая ранее пригласила его идти на вечеринку, действительно сильно раздражила его. Она, конечно, не знала в то же время, но даже думать о чём-то фривольном в этот момент, было нереальным и раздражало неимоверно. Он даже не собирался заказывать обед сегодня вечером. Он планировал оставаться голодным, чтобы тело его оставалось чистым для приветствия Сатане, при заходе в ворота его чертога, где, он был уверен, будет вознаграждён за свои труды
Он закрыл глаза и повторял: «Приветствуйте Сатану, полного мощи. Ад – с вами, благословляема ваша игра, и благословенна игра, которую вы порождаете, Дети Ада».
Он открыл глаза. Он был охвачен нетерпеливостью. Напряженность росла в нем. Это было так, как если бы он глотал шар с шипами, он думал, и затем он смеялся сам с собой. Я должен страдать. Я должен страдать подобно Иисусу, только я не буду говорить, «Простите их, Отец». Время для прощения уже кануло в очень далёкое прошлое.
Сильный удар по двери его каюты заставил вздрогнуть его веки. Он услышал удар вновь, и затем он своё имя.
«Да?»
«Г. Локхарт, это - Капитан Винсент Бабкок. Нам нужно, чтобы вы открыли вашу дверь, пожалуйста».
«Почему? С чего бы это?»
«Это - обычный вопрос безопасности, сэр. Это не займёт много времени».
Брадлей колебался. Капитан Бабкок постучал в дверь снова.
«Если Вы не откроете дверь, сэр, мы откроем её сами», сказал он.
«Это возмутительно. Я только задремал».
«Мы не займём много времени, сэр».
Бредли собрал тщательно свои чемоданы и переместил их к туалету. Тогда он открыл дверь. Капитан Бабкок и два офицера стояли с ним.
«Что, черт возьми, - это такое?»
«Рутина, сэр. Мы выбираем в случайном порядке ряд кают перед входом в порт Лос-Анджелеса и быстро просматриваем их».
«Просматриваете их?»
«Проводим осмотр на предмет безопасности, сэр».
«Я никогда не слышал ни о чем подобном, и я был на многих круизов», начал Бредли.
«Действительно? и во скольких вы были в прошлые несколько лет?» спросил Бабкок.
Бредли тут же догадался по его взгляду и по тому переглядыванию с офицерами, что он понял, что он не был ни в каких круизах.
«Хорошо, не недавно, но …»
«Хорошо, это необходимо сделать, сэр. Начиная с усиления правил безопасности, многие вещи изменились. Я обещаю, что мы не займём у вас слишком много времени», он сказал так, ожидая, что Бредли отстранится.
Он сделал это, и они вошли.
Это была та женщина, подумал Бредли, та самая женщина это она подослала этих ищеек. И только потому, что я не захотел принять ее приглашение.
«Поскольку я владею информацией, сэр», Капитан Бабкок начал свою речь, «Вы имели неосторожность упасть сегодня на одной из наших лестниц?»
Брадлей пристально на него уставился на мгновение.
«Это то, почему Вы - здесь? Вы думаете, что я собираюсь предъявлять судебный иск компании круиза или ещё что либо?»
«Никак нет, сэр. Хотя у нас и возник такой вариант развития событий, мы бы хотели предотвратить возможность такового в будущем, мы бы не хотели, чтобы другие пассажиры испытывали те же проблемы, что и вы, возможно, кое-кто из них предъявил бы иск. Где это произошло?»
Брэдли наблюдал за тем, как они деловито прогуливаются по его каюте и проверяют ванную, и наконец, открывают двери туалета.
«Я хочу, чтобы вы знали, что я буду жаловаться на это бесцеремонное вторжение», сказал Брэдли, проигнорировав их вопрос. «Вы делаете большую ошибку».
«Мы только делаем нашу работу, сэр».
«Вы начали упаковывать свои чемоданы г.Брэдли?» спросил один из офицеров. Их смутили упакованные чемоданы, несмотря на одежду всё ещё висевшую на вешалках.
«Объясните, пожалуйста!»
Другой офицер спустился вниз и вытащил чемодан из туалета.
Бредли только улыбнулся.
Радиация уже вторгалась в них. Они были уже обречены.
«Мы должны открыть эти чемоданы, сэр», сказал капитан Бабкок.
Бредли пристально глядел из окна на океан. Он мог видеть, что судна Береговой охраны приблизились. Судно круиза не было достаточно близко к порту, но не было никакого смысла в капитуляции или отмене взрыва. По крайней мере, он этим поступком заявит о себе, приблизительно восемьсот слабоумных последователей лицемерной церкви были на этом судне, и приблизительно ещё две сотни человек в команде, которые думали, что они должны были молиться богу-ревнителю, чтобы получить их драгоценное спасение.
«Всё в порядке», сказал ему улыбающийся Бредли. «Позвольте мне открыть это для Вас», сказал он, запустив руку себе в карман, затем щелкнул выключателем на передатчике и нажал кнопку.
С точки зрения капитана Береговой охраны находившегося на самом ближайшем судне, всё это выглядело следующим образом: взрыв поднял судно круиза из воды. Серии взрывов объединились в один мощный, из которого в разные стороны разлетались молнии огня.
Гарриет Гроссман только делала последние штрихи своего макияжа. Она хотела выглядеть как можно лучше для заключительного шоу круиза и её двух музыкальных номеров. Звук взрыва всё вымыл и прошёлся по ней настолько быстро, что на мгновение она почувствовала, как - будто она упала в середину лавины. Потолок по факту был полностью разрушен, потерпев крах, стены вокруг неё свернуло внутрь. Её последняя мысль была, я знала, что было что - то не так с тем мужчиной.
Джоул Кассинджер получил обрывки новостей прежде, чем он начал бузить, чтобы потом сказать, что мужчина по имени Кристофер Дрю должен прибыть непосредственно к его офису. Информация, поставленная возбужденным американским офицером Береговой охраны, приостановила его дыхание, и на мгновение он фактически ощутил, что его сердце остановилось. Его тело ощущало себя подобно этому. Они передали ему, что были очень высокие показатели радиоактивности, как результат после взрыва.
Он не стал ждать Кристофера Дрю, чтобы проследовать в свой офис. Он поднялся и вошел в дверь. В одно мгновение Кристофер увидал лицо Кассинджера, оно ему было знакомо. Глаза мужчины пылали от шока, ужаса, и страха.
Плечи Кристофера опустились. Его тело почувствовало, как будто нечто выскользнуло из его скелета.
«Я - слишком поздно», сказал Кристофер. «Верно?»
Кассинджер взял себя в руки. Он должен был быть профессионалом, особенно в таких ситуациях как эта.
«Нет, не совсем», ответил Кассинджер. «Но пришёл. И пришёл немедленно».
Глава 15
Кристофер полагал, что на сей раз он не будет иметь никаких проблем в разговорах с прессой и телевидением. Он на самолёте пересёк страну, и предупредил власти порта, и это остановило главную катастрофу, не ту, что произошла, так или иначе она не имела глобальных размеров. Вскоре после того, как он прибыл, газетчики, и люди из СМИ уже собирались в порту. В настоящее время, однако, также, как и прежде в Штате Мэн, Кристофера попросили сначала подождать и сначала поговорить с представителями закона, а уже потом с кем либо ещё. Он ожидал допроса от ФБР, даже ЦРУ, так же как и члены отдела «Защиты Родины». Ему удалось подслушать кого - то, кто сообщил Джоулу Кассинджеру, что они были в прямом контакте с Белым домом.
Кирквуд и Шелли, так же и Лесли, названивали на его сотовый телефон, и все отправили сообщения, показав, что они о нём беспокоятся, но Киссинджер и его люди запретили ему говорить с кем либо. По факту, они конфисковали его сотовый телефон и держали его у себя, в то время как он оставался в офисе.
«Это всего лишь стандартная процедура», сказал ему Джоул Кассинджер.
Поскольку он сидел там, он слышал детали катастрофы, число погибших и пострадавших людей, превышение допустимого фона радиации, так как всё это сообщали Киссинджеру. Сразу же была оцеплена широкая область морского участка. Была даже образована новая зона, ограничивающая воздушные перелёты, созданная вокруг основной области. Приходящие судна разворачивались и отклоняли курс. Взрыв бурной деятельности в районе катастрофы напоминал сам взрыв непосредственно, толпы людей, коммуникаций, машины, все были сконцентрированны на этом событии.
Как только Кристофер начал рассказывать свою историю Джоулу Кассинджеру, его прервали и сообщили, что Луи Олберджетти, глава национальной безопасности, который во время произошедшего был на конференции в Аризоне, в скором времени будет в офисе, в сопровождении Чарльза Гаттермана, Калифорнийской главы безопасности, который был недоступен в предверии случившегося, как раз тогда когда Кристофер изначально позвонил в их офис.
Кристофер во всех красках олицезрел выражение лица Кассинджера, после того как он описал их работу с энергетическими аурами, Кассинджер не мог поверить услышанным словам. Он был при этом вежлив, кивал и улыбался. Все, что он действительно смог выговорить, было следующим, «Это - кое-что. Это - определенно кое-что».
«Давайте пока остановимся на этом», наконец предложил он, скрестив руки в финальном жесте, поскольку Кристофер начал детальное объяснение того, почему он прибыл в Лос-Анджелес в частности. «Вы должны понимать, что впереди вас ожидает необходимость повторять это всё для г.Олберджетти. Я скоро вернусь назад», добавил он и оставил его в покое в своём офисе.
Кристофер присел на кожаный диван, и начал потягивать из стаканчика содовый напиток с пластиком лимона, пробуя успокоить свой возбужденный живот. Он был расстроен тем, что ему нельзя было позвонить Кирквуду, Шелли, и особенно Лесли, всем тем, кто о нём волновался. Скоро уже двадцать минут истекут, и ему должны будут обратно вернуть его сотовый телефон и обратно вернётся Кассинджер с Луи Олберджетти и Чарльзом Гаттенбергом.
Кассинджер немедленно представил Олберджетти и затем Чарльза Гаттермана, который был намного меньше по габаритам, более тщедушным так сказать. Он пожал руку Кристофера очень слабенько и быстро отошёл назад, чтобы позволить Олберджетти брать контроль и управление в свои руки. Кассинджер двинулся к стулу, стоящему перед Кристофером, и придвинул к Олберджетти и тот сел. Гаттерман прислонялся к столу Кассинджера, а Кассинджер стоял в стороне около дверного проема, как будто он планировал быстро уйти.
Кристофер знал, что Луи Олберджетти прежде был нью-йоркским Государственным обвинителем, который сделал себе имя на судебном процессе против священника, обвинённого в действиях сексуального характера в отношении малолетнего.
Он расширил круг своей деятельности посредством других религий и собрал министерство, подобное раввинату. Его неустанное судебное преследование явно давало свои плоды в виде признаний и пропавших без вести приходских священников тех церквей, дела которых он вёл, тогда он пошёл дальше, стал преследовать по суду школьных учителей.
Известность Олберджетти и уровень его профессионализма имело мало точек соприкосновения с требованиями службы национальной безопасности, но всё же, он стал восходящей звездой в партии, при поддержке президента, и его советники боялись оспаривать возможность его кандидатуры как должностного лица в национальном собрании. Уж лучше проложить путь под облаком, освещённым лучами его звезды, чем сделать его главой агентства, которое постоянно будет подвергаться критике за ничего неделание. Каждое причинение вреда повреждает его репутацию подобно повреждению тефлонового покрытия. Этот случай мог бы на деле закончиться призывом к его смещению с должности, и он бы в таком случае покинул политическую арену.
Фактически, Кристофер отметил про себя, что пятидесятитрехлетний Олберджетти, «шесть футов три дюйма» - типичный полузащитник в футбольной команде колледжа, казалось, что он имел по месяцу на каждый год своего возраста, в общем сроке пребывания на занимаемом посте. Было что-то доверительное, в выражении его лица, морщинки на лбу указывали на зрелый возраст, вот только, мешки под глазами портили общее впечатление от лица, даже, несмотря на здоровый цвет кожи, лицо выглядело болезненным. Его черные волосы напоминали цветом древесный уголь с коварными серыми прядями, выдающими его возраст.
Конечно, Кристофер знал его по новостным программам и журнальным историям и видел ряд его интервью по телевидению, но лишь за прошлый год, Кристофер был слишком поглощен собственной работой, чтобы обращать пристальное внимание на политику. Однако, он был весьма удивлен утомленным и побежденным видом Олберджетти, когда он вошёл с Чарльзом Гаттерманом.
«И так, что теперь», начал Луи Олберджетти, поглядев на Кассинджера и затем на Кристофера. «Расскажите мне побольше о той системе, которую вы используете, благодаря которой вы имели обыкновение предупреждать г. Кассинджера об этой надвигающейся катастрофе».
Кристофер поглядел на Кассинджера и понял, что он им всё объяснил быстро и скомкано, и что это было чересчур фантастическим описанием того, что он уже рассказал. Спокойно и дотошно, как только мог, Кристофер объяснил свою работу и то, во что он верил, и скорее теперь уже был убеждён, передал им.
Олберджетти слушал его внимательно, кивал головой и задал несколько интересующих его вопросов, Кристофер задумался. Он знал об инциденте в Эштоне Штата Мэн в школе, но то, что Кристофер был там, Олберждетти не знал, пока Кристофер не рассказал ему об этом. Когда Кристофер напомнил об агенте ФБР Джо Стамфорде, присутствовавшем на интервью в полицейском участке Олберджетти занервничал. По крайней мере, здесь не было читателя «Искры», подумал Кристофер, когда рассказал им про статью про него.
«Хорошо, что мы не обращаем внимания на эту газету», начал Олберджетти, как-бы оправдывая то, что никто не знал ничего о Кристофере и его работе. «Хотя, это всё очень интересно, очень интересно», добавил Кассинджер.
«Я хочу позвонить моим партнёрам сейчас» сказал Кристофер. «Я уже давно не имел возможности позвонить им, так как был в недосягаемости, они должны быть сейчас недалеко от Ист-Коста».
«Хорошо, я не волновался бы о них», начал Луи Олберджетти. «У нас есть агенты в провинциальных областях штата Нью-Йорка, они должны будут встретиться с ними».
«Вы должны позволить мне, сообщить моим партнёрам об этом заранее, чтобы это не напугало их».
«Было бы лучше, если бы они не были готовы к нашему посещению» сказал Олберджеттти, мигая глазами. «Искренние беседы наиболее эффективны и производят лучшие результаты».
Кристофер откинулся назад на стуле. Он посмотрел на Гаттермана и Кассинджера, а затем снова на Олберджетти.
«Вы не верите, что я говорю правду, и подозреваете, что мы, так или иначе связаны с плохими парнями – не так, ли?»
«Никто не делает, пока таких заключений, доктор Дрю. Приблизительно через двадцать минут у меня будет больше информации о вас, чем вы можете себе представить. Я буду знать о каждой пломбе в ваших зубах».
«У меня хорошие зубы. Мало пломб. У меня отец доктор и мы очень строго соблюдали диету и хорошо питались, пока я рос», произнёс Кристофер с остроумием. Он был утомлён их подозрениями, даже при том, что понимал причины этого.
Олберджетти улыбнулся. Он соединил свои ладони вместе и наклонился вперёд.
«Хорошо, давайте предположим, что вы говорите правду, и то, что вы делаете, поможёт полицейским лучше выполнять свои обязанности, не только здесь, но и во всём мире».
«Это было одной из наших целей» сказал Кристофер.
«Но сделав это предположение, мы оказываемся перед необходимостью сделать заключение, которое является, весьма беспрецедентным, чтобы не сказать более. Ваши, так называемые исследования, входят в область запредельного, при этом, я не хочу сказать, что мы полностью обесцениваем ваше дело, но оно имеет привкус колдовства, экстрасенсорики…что сложно признать и принять на вооружение».
«Я понимаю, но цель нашей работы и состоит в том, чтобы применять эти энергии на практике для науки, и мы думаем, что это будет вполне значительный вклад».
Олберджетти поглядел на Гуттермана, тот тоже смотрел на него.
«Для нас, принять ваши заключения, и допустить к этому общественность было бы чересчур не оправданным поступком».
«Взять на себя эту ответственность было бы огромным политическим риском» заметил Кристофер.
«Да, но я не думал в таком ключе, намного более значительное преимущество было бы в том, чтобы держать то, что вы делаете в абсолютной секретности, в настоящее время, по крайней мере».
Кристофер улыбнулся. Он собирался ему ответить остротой, но Олберджетти заметил выражение его лица и опередил его.
«Я серьёзен. Я не собираюсь здесь прикрывать свою задницу. Если мы собрались поддержать вас, то так и сделаем, ваша история будет на первой странице «Шестьдесят минут». Плохие парни бы начали противостоять вам и вашей работе, мы бы потеряли бы существенное преимущество, вы доверились хорошим парням», сказал Олберджетти.
Кристофер посмотрел вдаль. Это такая уловка, чтобы держать его рот под замком, подумал он, или для того чтобы провести своё полное расследование. Может ли он обвинять их в этом, что сделал бы он, будучи на его месте? Вероятно, тоже самое, но всё таки он был расстроен таким с ним обращением.
«Значит, в данный момент вы пытаетесь остановить террориста от его намерения разрушить порт Лос-Анджелеса, не так ли?», спросил Кристофер.
Олберджетти пожал плечами.
«По крайней мере, хорошо, что не произошло ещё большей катастрофы», сказал он. «И это не в первый раз, когда террористы не справились полностью со своим оружием и разнесли сами себя вдребезги. Тоже самое случилось сегодня утром в Израиле».
«Взрыв унёс жизни не только террористов, но ещё почти восемьсот пассажиров и двести членов команды», напомнил ему Кристофер.
«Да. К сожалению, это так, но альтернатива этому была бы ещё большим бедствием. Мы найдём объяснение, которое удовлетворит СМИ пока, и в то же самое время позволит использовать вашу работу. Тем временем мы обеспечим вас защитой, и необходимым финансировании».
«Если я буду руководить работой», сказал Кристофер, «если вы считаете, что наша работа может стать официальной».
Олберджетти улыбнулся.
«Требуется умение быть терпеливым. И, кроме того, вряд ли известность сделает вас кем-то другим, чем тот, кем вы являетесь сейчас».
«Нет, не в этом дело», заявил Кристофер, «известность – это не то, чем я буду себе казаться, и разрешение кого-то, быть знаменитым и получение политических преимуществ из этого – это тоже не то, чего бы я хотел добиться».
Улыбка Олберджетти стала ещё шире, но глаза стали настолько холодны, почти как лёд.
«Никто не хочет вас эксплуатировать, доктор Дрю. Я предлагаю вам защиту, которая вам потребуется сейчас и возможно, в будущем».
«Что же вы хотите, чтобы я сделал сейчас?» Спросил Кристофер утомлённый разговором, и чувствуя нахлынувшее на него отвращение.
«Ничего. Мы доставим вас обратно к вашему исследовательскому центру как можно скорее. Нас ждёт частный реактивный самолёт в аэропорте Лонг-Бич. Никто не будет знать, что вы были здесь. Как только я смогу посетить вас в вашем исследовательском центре мы сможем поговорить более подробно о способах занять вас делом. Конечно, поскольку вы говорите нам правду» сказал он, улыбнувшись, посмотрев на Гаттермана, мы принимаем всё, что вы сказали нам и всему, о чём вы говорите и вашей системе вы верим, и пусть всё и останется так».
«Я боюсь, что слишком поздно держать меня и всю историю в тайне, поскольку, как я уже рассказывал, обо мне было написано в жёлтой прессе», сказал Кристофер.
«В действительности это хорошо».
«Хорошо, что может быть в этом хорошего?»
«Публика, и плохие парни, пока не будут относиться к вам серьёзно, если это единственная заметка в прессе о вас. На самом деле, хорошо было бы подбросить больше сплетен и ложных фактов о вас, чтобы как можно более вас дискредитировать. В этом случае дискредитация даст вам надёжную защиту и покрытие».
«Дискредитация! Я хочу заслуженного признания моих достижений!».
«Даю обещание, оно придёт. Как только всё будет проверено. Это одно из проявлений логики полицейского, скрывающегося за билбордом или в переулке с его радаром, когда он ловит скоростное авто не подозревающее о нём, иначе он снизил скорость или бы поехал ещё быстрее, не так ли? От того, что вы представляете здесь – вы подобны радару. Давайте будем держать вас за билбородом, подальше от переулка, необнаруженным. Позвольте лихачам и дальше гнать на всей скорости, и не догадываться о вас, и мы схватим их, практически также как и вы это сделали сегодня».
«Более чем тысяча человек умерло сегодня», напомнил ему Кристофер. «Я не чувствую того, что я хоть чем то помог им».
«Это произошло от того, что люди, имеющие власть остановить их, не относились к вам серьёзно, особенно в Штате Мэн, но теперь вы работаете с нами».
«Разве это не является прямой обязанностью «Защиты Родины» произнёс Кристофер. «Этот ужасный случай не произошёл бы в Эштоне, Штате Мэн, будь они там, почему здесь нет ФБР?» спросил он, «Почему их не было в Штате Мэн?».
«Защита Родины», под моей юрисдикцией, и была привлечена вся. Родина должна быть защищена против любой формы преступлений или опасности, от террориста или уголовного преступника. Мы привлекаем любое необходимое в данном случае агенство. Вы можете не сомневаться в моём профессионализме, я следователь в душе», закончил Олберджетти, хлопнув руками по своим коленям, и встал. «Мы договорились на этом и можем идти вперёд?»
Кристофер смотрел на Гаттермана, который чего-то ожидал с беспокойством. Я попался, думал Кристофер, чувствую это всем своим нутром, но пока, рассуждал он, у него не было выбора. Он кивнул.
«Хорошо. Я, со своей стороны, нахожу честь быть первым человеком, который действительно поздравит вас с вашими достижениями, доктор Дрю. Это будет честь, которую очень много людей будут лелеять когда-нибудь … когда-нибудь, скоро», ” добавил он торопливо. «Это", он продолжал, вручив Кристоферу, карту, моя частная линия. Вы имеете доступ ко мне и моему офису 24/7. Я с нетерпением жду ваших партнеров, также. Чарльз, может вы позаботитесь обо всём что нужно доктору Дрю, пожалуйста. Удостоверьтесь, что он имеет всё, что нужно.»
«У меня есть арендованный автомобиль, чтобы возвратиться обратно».
«Только дайте г. Гаттерману ключи. Он позаботится обо всем, Спасибо», сказал Луи Олберджетти пожимая его руку. Его рукопожатие было крепким и внезапным, выглядел он уверенно. Он выглядел как человек, который только что восстановил свой покачнувшийся авторитет.
«Я - его шанс», подумал Кристофер. Он читал мысли этого мужчины.
«Я хотел бы, чтобы мне вернули мой сотовый телефон».
«Мы вернём его вам прежде чем вы сядете в самолёт», сказал Гаттерман.
«Мы вернём его вам, когда вы вернётесь обратно», добавил Олберджетти, кивая Гаттерману. Кристофер вручил тому свои ключи от автомобиля, и они оставили его одного в офисе. Когда дверь открылась и закрылась, он услышал волнение людей, бушующее снаружи.
Он сидел, чувствуя себя ошеломленным. Несмотря на это все, несмотря на его достижение, они все еще не доверяли, ни верили ему. Неудивительно, что плохие парни имеют преимущество.
Чарльз Гаттерман возвратился с двумя военными полицейскими. Они повели его вниз, в прихожую, подальше от людей, собранных во внешних офисах.
«Там происходит какое-то сумасшествие, вам повезло, что вы уходите», сказал Гаттерман.
«Я не планировал уходить».
«Я действительно не хочу уходить. Я оставался здесь только из-за этого безумия».
Кристофер остановился в двери и обратился к нему.
«Вы пропускаете один пункт, г.Гаттерман. Я - изюминка в этом безумии, поскольку вы – тоже».
Улыбка Гаттермана исчезла с его лица. Он быстро кивнул.
«Вот ваш автомобиль», он сказал. Было очевидно, что он торопиться посадить Кристофера в машину и не хочет отходить от него ни на шаг. Он боялся, что он сделает или скажет что-то не то, что может возмутить Олберджетти. Ещё один бесхребетный бюрократ на передних линиях нашей защиты, подумал Кристофер.
Водитель лимузина вышел и сразу поспешил открыть переднюю дверь для него.
Кристофер сделал паузу и оглянулся назад к зданию, увидев огни вспышек телевизионных камер, и другие звуки деятельности СМИ. Он не мог унять тоску, и чувство того, что он должен быть там, в середине этой толпы. Он бы, наверное, смог бы им помочь и поднять их репортажи на более высокий уровень и приобрести себе уважение.
«Доктор Дрю», сказал Гаттерман, кивая на лимузин. «Мы хотим доставить вас как можно скорее. Я уверен, у вас будет работа, когда вы приедете к себе».
Кристофер уставился на него. Щупальцы темноты достают людей и места их пребывания всюду и особенно в местах, где меньше всего этого ожидаешь.
Гаттерман посмотрел на водителя, как будто он хотел, чтобы он сделал кое-что.
«Движение действительно плохое из-за всего, что там происходит», предположил он.
Кристофер кивнул и сел в автомобиль.
Гаттерман закрыл дверь, и водитель быстро завёл двигатель.
Они начали отъезжать.
Кристофер оглянулся назад, на огни и на Гаттермана, идущему обратно к зданию.
Я являюсь кооперативной собственностью, сказал про себя Кристофер, но это не делало его лучше в собственных глазах. Так или иначе, думал он, что он только что предал себя и своих товарищей бывших с ним во всё это.
Глава 16
Лесли посмотрела на свою кровать, так как будто бы она рассматривала свой собственный гроб. Как бы ей сейчас не хотелось укрыться с головой одеялом и лечь спать, но похоже что, ей это не удастся сделать, хотя и было уже немного на полночь. Кристофер сам не перезванивал, и она оставляла для него сообщения на телефоне каждый час. К тому же, ни Кирквуд, ни Шелли не слышали ничего от него.
Телевизионные передачи постоянно прерывались, свежими сообщениями о главном бедствии на круизного судна, в близи Лос-Анджелеса. Новые детали появлялись вновь и вновь, и было очевидно большое замешательство. Она на автомате переключала канал за каналом, и на какое-то время подумала, что стоит всё- таки, попробовать уснуть, но сейчас, когда она перебила в себе сон, поняла что, уже не сможет задремать от дурных мыслей.
Несмотря на поздний час, она снова набрала исследовательский центр. Она не могла понять почему Кристофер не связывается с ними. Она узнала, из её последней беседы с Шелли, что они тоже озабочены этим, хотя и пытаются не подавать виду. Она позвонила им, потому что была очень взволнована, и знала что они не станут её звонить ссылаясь на позднее время.
Они бы передали просьбу позвонить её Кристоферу, и возможно, он не мог пока этого сделать, из-за рейса, или ещё каких-либо веских причин. Миллион различных сценариев проходил в её голове. Она смеялась над собой, и даже некоторые воспринимала за сон.
Она вернулась в гостиную и набрала исследовательский центр. Два гудка, и затем ответил странный мужской голос. Зазвучал сонный хрипловатый и грубый голос. Сначала она подумала что ошиблась номером.
«Простите, я кажется ошиблась номером».
«Нет, не ошиблись», сказал он, с большим энтузиазмом.
«Что?»
Он был тих. Она ощущала руку, помещенную поверх мундштука. Она расслышала приглушенную беседу.
«Вы Лесли Баннефилд?» спросил мужчина.
«Да, это я, а к чему вы собственно, это спрашиваете?»
Был приглушенный диалог снова.
«Кто - это? Что вообще происходит?»
Спросила она, уже нетерпеливо и с возмущением, начиная сердиться.
«Вы сможете приехать немедленно?» ответил он вместо ответа.
«Что? Приехать туда? Почему? Где Кирквуд? Позовите его к телефону».
«Он не может ответить прямо сейчас».
«А что насчёт Шелли Оливер?»
«Она тоже не может подойти. Насколько быстро вы сможете добраться сюда?» спросил он.
Она колебалась. Неужели что-то ужасное случилось с Кристофером?
«Чем скорее, тем лучше», сказал он, не дождавшись её ответа, и затем повесил трубку.
Она всё ещё продолжала держать, телефонную трубку (мёртвый приёмник) в своей руке и далеко от уха, будто она могла так или иначе загрязнить её. Что, черт возьми, происходит? Она должна была идти, или она должна позвонить, но куда? В полицию? Что она сказала бы? Что странный мужчина подошел к телефону?
Нерешительно, она поднялась и надела джинсы и легкий синий свитер. Она обулась в кроссовки, забыв о носках, и захватила с собой свой винтажную куртку пилотов Второй Мировой Войны, подарок Кристофера на последнее Рождество. Она даже не прибрала волосы и посмотрела на себя в зеркало перед выходом. Только когда она была уже на улице в автомобиле, она остановилась, чтобы подумать. Что, если кто - то вторгся в центр и сейчас заманивает и её туда, а может он или они могут добраться и до её квартиры точно также? Она не должна просто сидеть и ждать звонка Кристофера.
Она никогда не рассматривала себя как исключительно храброго человека. Она не трогалась в путь, потому - что не была полна решимостью и уверенности в том что, это необходимо сделать. Только из-за беспокойства за Кристофера, Кирквуда и Шелли она всё – таки завела двигатель машины и поехала в направлении исследовательского центра. Это была пасмурная ночь, которая заставляла всё выглядеть более зловещим. Фары, казались чересчур утомлёнными, чтобы отодвигать эту тяжелую темноту. В эту ночь не было практически никакого движения на просёлочных дорогах. За всю дорогу она увидела только один номерной знак встречной машины.
Рассмотрение всего, того чем они занимались и что обнаружили в их центре, и некоторых знаний, вытекающих из всего этого, что особо приносило им удовлетворение, не могло не приносить с собой тех опасений и кошмарных сценариев, которые целой вереницей циркулировали в ней в эту ночь в её автомобиле, пока она добиралась до захолустного логова центра. Они играли на опасной арене. Почему они не должны бояться? Почему они не должны предполагать ужасы?
Только тогда, когда она повернула на ту дорогу, которая вела прямо к старому дому и исследовательскому центру, она чётко ощутила как быстро и часто стучит её сердце. Не было ли глупостью просто взять и самой приехать? Почему тот мужчина не идентифицировал себя? Почему не мог не Кирквид ни Шелли подойти к телефону? Почему она позволили ему указывать ей что делать, а затем взять и сделать это?
Она медленно ехала, прижимаясь к обочине дороги, и ещё раз, как к последнему прибежищу потянулась рукой к сотовому телефону и набрала номер Кристофера. Она ждала, пока гудки не прекратились, и не услышала записанный голос-автомат сервисной службы, чтобы оставить сообщение на автоответчик.
«Я не знаю, где ты находишься и почему не отвечаешь на звонки, но я позвонила в исследовательский центр, и там какой-то странный мужчина попросил меня туда приехать. Он не позволил мне поговорить с Кирквудом и Шелли. Я нахожусь в пути и уже практически приехала. Если же ты считаешь что, я не должна по какой-либо причине там появляться, то сразу набери мне».
Она закрыла телефон, выключила фары и сидела ещё какое-то время просто размышляя. После почти пяти минут раздумий, она поехала вперёд, не включая огней, потом остановилась почти перед входом в старый дом у их исследовательского центра. Она выключила двигатель автомобиля и вышла из него, прислушиваясь к звукам, надеясь услышать что-то, что даст ей понять, что же произошло.
Она не чего не услышала. Она посмотрела на свой автомобиль, а затем решила подойти поближе к дому. Я постараюсь осмотреть всё осторожно, думаю, Кристофер бы одобрил это.
Она шла по краю обочины, оставаясь в тени. Поскольку она уже подходила к самому зданию центра, она увидела два чёрных седана и мужчину в тёмном пальто, стоящем с правой стороны от автомобиля, подальше от дороги. Он купался слегка пролитом на него освещении из передних окон. Он курил сигару и смотрел на старый дом. Дверь открылась и другой мужчина с темными волосами, в рубашке и галстуке, и сером жакете, высунулся из дома.
«Джек!», крикнул он.
Мужчина немедленно кинул сигару на землю, словно пойманный ребенок за курением в школе, и обернулся.
«Да?»
«Ливингстон звонил. Они хотят, чтобы мы остались, пока они не приедут».
«От ЛА?»
«Верно».
«Здорово. Я обожаю спать в автомобиле».
«Да. Подожди женщину, и приведи её быстро», сказал мужчина в дверном проёме и закрыл дверь.
Мужчина, который курил, пошёл в первый лимузин и сел на переднее место.
Ему приказали ждать меня, подумала Лесли. Кто - они? Что они сделали с Кирквудом и Шелли?
Она начала пробираться через кусты в сторону центра, и в тоже время следила за мужчиной в автомобиле, который был сидел к ней спиной, скрестив на груди руки. Оставаясь в темноте она подошла к одному из окон центра и посмотрела внутрь. Кирквуд и Шелли сидели на диване и не производили впечатление запуганных. Мужчина в дверном проёме быстрыми шагами ходил от одного угла к другому, много и часто жестикулируя руками во время разговора. Телефон зазвонил, и он подошёл, чтобы ответить.
Шелли повернула свою голову к окну, будто что-то почувствовав шестым чувством. Лесли подняла руки и помахала ими, как бы спрашивая, что происходит? Шелли покачала головой, дав знать, что всё в порядке, и что её можно зайти.
Отойдя от окна, она пошла в сторону лимузина, с сидящим внутри мужчиной, тот вышел чтобы поприветствовать её. «Лесли Баннефилд?» спросил он .
«Она самая», произнесла она.
Он проследовал за нею к двери, как будто боялся, что она могла передумать, повернуться и убежать. Она поглядела назад на него. Он выглядел угрюмым и скучающим, он был буквально в нескольких дюймах от неё, она ощущала его дыхание на своей шеи.
Как только она зашла внутрь, Шелли тут же сказала, что они ещё не получали известий от Кристофера.
«Скоро будут», сказал мужчина в рубашке и галстуке. Я – Самсон Уиллис. Я работаю на отдел «Защиты Родины», и это – Джек Ирвинг, тоже работает вместе со мной.
«Почему вы не позволили мне ни с кем разговаривать из них?» Почему потребовали, чтобы я срочно приехала? быстро спросила она, подойдя к нему.
Самсон улыбнулся, увидев её агрессивность.
«Эй, расслабьтесь, успокойтесь. Я дам вам объяснения, которые удовлетворят вас. Мы здесь по поручению, и должны защитить вас и ваших коллег и защищать всё оборудование, которое находится у вас», он указал рукой на их устройства.
«Где - доктор Дрю?» потребовала Лесли.
«Он уже в пути, возвращается на частном реактивном самолете». Самсон посмотрел на часы. «Он позвонит уже очень скоро, что и является причиной того, почему я хотел чтобы вы были здесь. Мы бы хотели, чтобы вы все трое, были, как можно более надёжней, защищены, насколько это возможно, также как и доктор Дрю».
«Почему вы постоянно говорите про защиту?»
«Это - то, что мы делаем и то, что я был поручен делать. Мы - профессионалы, - да, Джек?»
«Удачливы и незаметны», пробормотал угрюмый мужчина. Самсон Уиллис расмеялся.
«Да, точно. Так что, присаживайтесь, и вам расскажу, то, что рассказал г.Дэнсу и мисс Оливер. Мисс Оливер, не так ли?»
«Да, только зовите меня Шелли».
«А, Попалась!. Мисс Баннефилд? Или может вы госпожа Баннефилд?»
«Если честно, я не хочу ругаться, но вы могли всё это могли лёгко сказать по телефону».
«Конечно, но тогда я бы не имел удовольствия быть в вашей компании», ответил Самсон ещё с большей улыбкой. Он указал на диван, и она села. Он кивнул Джеку, который был снаружи. «Хорошо, вы знаете Луи Олберджетти?»
«Мы знаем, кто он», ответила Лесли, не скрывая раздражения.
«Так, то, что вы знаете, о ком идёт речь, это уже не плохо»
«Мы впечатлены», сказала Лесли. Кирквуд рассмеялся. Лицо Самсона Уиллиса потеряло фальшивое дружелюбие и почерствело. «Я не знаю всего, но очевидно, то, что вы здесь делаете, впечатлило г.Олберждетти. Он попросил нас выяснить, кто ещё знает о вашей работе. Из беседы г.Дэнсом и Шелли», его улыбка вновь вернулась на лицо, «мы узнали, что есть ещё и вы, и поэтому попросили вас прибыть сюда. Чтобы все были в безопасности. Г. Олберждети и доктор Дрю согласились с этим, но пока, всё что вы делаете здесь, должно оставаться в тайне». Лесли посмотрела на Шелли и Кирквуда.
«Мы ещё не говорили с Кристофером, так, что не можем отрицать или подтвердить то, что он говорит», сказал ей Кирквуд. «По некоторым причинам они не дали нам сделать это».
«Почему?» спросила Лесли Самсона Уиллиса.
«Эй, я не знаю все ответы. Я - солдат. В течение нескольких, часов всё будет ясно. Теперь, мисс Баннефилд, что вы можете сказать нам обо всё этом?»
«Вы должно быть шутите. Обо всё же было написано в жёлтой прессе, газете «Искре», миллионы людей уже прочитали». «Директора это не интересует, кто-нибудь ещё знает об этом месте кроме вас?»
«Нет».
«Хорошо. И, вы никому о нём не рассказывали, не говорили никому про их работу?»
«Ни кому», произнесла Лесли резко. «Про их работу не так то уж легко и объяснить кому-то, и я не сплетница, если вы это подразумеваете».
«Я этого не подразумеваю, вы больше похоже на адвоката, чем на художницу».
«Как вы узнали, что я пишу картины?»
«Мы им не говорили», сказала быстро Шелли.
«Я вас умоляю, произнёс Самсон. Он достал свой карманный компьютер. «Я набираю ваше имя и узнаю, когда вы в последний раз проходили осмотр у гинеколога».
«Интересные всплывают подробности», «А когда вы проходили осмотр своей простаты, или ваша задница постоянно занята?» «Вау!» сказал Самсон. «Вы грубы».
«А вы мне неприятны».
«Хорошо. Мы друг другу не нравимся взаимно», сказал Самсон, становясь серьёзным. «Я только делаю свою работу». Так или иначе, вам полезно знать, то, что не следует говорить ни с кем об этом проекте, я не хотел бы ещё кого-либо вызывать в этот поздний час. Мы все сейчас довольно утомлены и нас ещё предстоит работа. Какие ваши пожелания будут от себя? Мы бы хотели бы, чтобы вы пробыли здесь, пока доктор Дрю и другие не прибудут».
«Какие другие? Кто ещё должен прибыть?» спросила Шелли.
«Давайте назовём их верификаторами. Как мы понимаем, вы когда-то работали на ЦРУ, г.Дэнс, правильно?»
«Да».
«Что вы делали для них?»
«Вы должны быть шутите. Вы работаете на правительство, и хотите, чтобы я рассказал про свою работу на ЦРУ?»
Самсон Уиллис побледнел.
«Я только попытался завести светскую беседу».
Кирквуд немного отклонился и быстро мотнул головой назад. Шелли увидев этот его жест, посмотрела в ту сторону, куда показал Кирквуд, на район Ист-Коста на экране компьютера. Она посмотрела внимательно и обеспокоенно.
«Что случилось?» спросила её Лесли.
Шелли покачала головой и сжала губы.
Лесли посмотрела на экран, сосредоточившись на географической карте.
Ист-Кост пульсировал вихревыми потоками светящейся ауры. Это напоминало начало супер шторма.
Глава17
Кардинал Карло Мендази был занят чтением гороскопа, его любимого астролога Аманды Пагатты, размещающей свои предсказания в газете. Его мать столь сильно увлекалась астрологией, что он порой не мог сдерживать своего любопытства, и время от времени удивлялся насколько может быть точна эта наука. Церковь же учила избегать всего этого. Все формы гаданий, особенно любое обращение за помощью к Сатане или демонам, будь то, вызывание мёртвых или что-либо, что предполагало предсказание будущего были под запретом. Как одно из форм гаданий были естественно и консультационные гороскопы, астрология, хиромантия, интерпретация предзнаменований ясновидцев и медиумов. Вера противопоставлялась доблести и уважению и покорившийся страху должен оставаться верным лишь одному Богу.
Он пристально всматривался глазами в газетный лист, и ему казалось, что он уже читал всё это, у него пропал интерес к только что прочитанному. Что они подразумевают? Что они хотят сказать? Это выглядело так, как будто он хочет доказать себе, что такие вещи существуют. Здесь присутствовала та же логика, что и порнографических фильмах или сатанинская логика резкой критики против церкви. Что вы можете понимать, если не знаете врага? Он процитировал бы сейчас послание к Коринфинам 2, глава 2, 11: сатана получил преимущество у нас; поскольку мы не игнорируем его устройства.
Только его близкий помощник, Отец Росси, знал, что он почитывает гороскопы, но, ни он, ни Отец Росси, никому об этом не говорили. Да и кто бы смог обвинить их в этом, с их авторитетом. Только не Отец Росси, мужчина лет тридцати, не особо амбициозный, хороший служащий и солдат. У него был ограниченный круг общения так как был застенчив несмотря на солидную крепкую фигуру. У него было жёсткое и немного крупноватые черты лица и странные, исключительно длинные руки.
Кардинал вышел из задумчивости услышав резкий звук удара его офисной двери и закрыл газету. Несмотря на многие модные усовершенствования, произведённые в восемнадцатом веке благодаря Карлу Каттанео в Риме, кардинал Мендази упрямо сопротивлялся различным технологиям. Он отказался установить селекторную связь, записывал директивы на обычном письме, и вообще не подходил к компьютерам. Любое изобретение, которое освобождает руки людей от заботы, и значит под подозрением. Люди, которые предпочитают электронную переписку взамен живого общения являются наглядной иллюстрацией этого. По его мнению технологии отдаляю человека от гуманности и ещё дальше от божественного. Он предвидел в них смерть эмоциональности и в последствие совести.
Человека, рождённого в середине двадцатого века могли озадачить столь принципиальные убеждения, и даже человека ранее рождённого, не говоря уже про более молодых. Хотя, это и говорилось лишь шёпотом и нехотя, он был известен всему колледжу Русикум под прозвищем Профессор Старые Времена. Это было ещё и забавней тем, что он курировал весьма секретное подразделение в колледже, которое полагалось на технологию больше чем все остальные курсы, и к тому же он обучал собственную спецслужбу Ватикана. Ватикан конечно же, отрицал эти слухи, несмотря на те факты, что в течение нескольких столетий были обнаружены секретные шпионские операции Ватикана во множестве стран.
В 1995 Ватикан был обвинен в шпионаже в Украине, и два Римско-католических священника были высланы. Часто в прошлом различные страны выслали Католических священников за шпионаж. В 1948 Кардинал Миндсзенитай был обнаружен за сбором сведений в Венгрии, и в 1951 Архиепископ Шуберт был пойман за тем же самым в Румынии. Всё отрицалось принципиально, но все, же доказательства причастности, то и дело всплывали на поверхность. Поползли слухи о сотрудничестве с американским ЦРУ, церковь упорно продолжала всё отрицать и поддерживать миф о невмешательстве настолько, насколько это возможно. Невозможно было найти более лучшего кандидата на эту должность, чем человек известный своим отвращением к любым электронным устройствам. Насколько публика знала, он просто наблюдал за сбором исторических и других данных, в помощь римскому папе в решенииях, например, как лучше всего преданно служить. Кардинал Мендаззи, шпион высокого уровня? Как смешно.
В последнее время, однако, Кардиналу Мендаззи дали новую задачу. Римский папа был сильно обеспокоен, как ему донесли, возросшим движением Сатанизма. И по стечению обстоятельств это совпало с любимым проектом кардинала, который назывался просто «Рай». Папа Римский знал о его этом проекте, но не знал, как именно тот реализует на практике этот проект. Он не расспрашивал его о том. Римского Папу больше беспокоили события сегодняшние и завтрашние, и то что Сатанисты были реальной угрозой сегодняшнего дня в мире. И это было то направление, куда они должны были приложить свою энергию и ресурсы
Кардинал Мендаззи предположил что в данных условиях церкви можно будет воспользоваться внешними источниками помощи, с тем условием, что люди эти будут католиками. Через контакты с бизнесменом сомнительной репутации, которого Кардинал Мендаззи знал, с раннего детства, и став взрослым в Сицилии, этот человек обеспечивал его «отличными солдатами». Он, по существу создал маленький Ватиканский исследовательский комплекс, столь секретный, что его с юмором называли Агентством Национальной Безопасности, или Несуществующим Агентством. В настоящее время, было шесть групп таких «несуществующих» исследователей, которые трудились в полную рабочую неделю.
Однако, наиболее секретный действующий Кардинал Мендаззи мог брать и взял инициативу в свои руки, и до настоящего времени всё оставалось в полной тайне от всех кроме двух членов из его штата. Никто из кардиналов не знал об этом ничего конечно. Он конечно понимал, что то, что он делает может быть греховным, но он имел на это личную точку зрения, которая происходила от его веры в человечество и сопричастность каждого человека отдельно посредством которого бог, по-видимому, и проявлял свои чудеса. Впрочем, он не рассуждал в такой же манере про святых.
Хотя он говорил и том, что Бог удерживает от тех, кто найден чересчур скоро, например, так скоро как экстрасенс Пауле Капрайо. Отец Росси обратил своё внимание на этого молодого человека. Он сказал, что этот юноша был представлен его сестрой, Констанцией, которая верила в такие вещи как гадальные карты, астрология, и экстрасенсы, несмотря на то, что это бросало тень на её репутацию в семействе и для коллег.
Пауль Капрайо был двадцатилетним молодым человеком, чья родословная, как говорили, происходила от Греков. Отец Росси рассказал кардиналу про сестру Констанцию, и о том, что она была столь убеждена в способностях Капрайо и часто пользовалась его услугами прорицания для того чтобы оценить его дар. Он сказал, что был также впечатлён успехами Капрайо чтобы предложить кардиналу познакомиться с ним.
“Хотя я не осмелился бы говорить это, но я видел то, почему я верю, в то что Капрайо имеет экстрасенсорные способности. Он делает свои предсказания на пяти различных языках, и насколько я узнал он не имеет никакого официального образования. Он происходит из бедного семейства и обучался сапожному мастерству. Я уверен, что вы больше меня сможете оценить этого молодого человека», сказал ему Отец Росси. «Я слышал как вы говорили, что Бог часто проявляет себя через обычных людей». «Да, но мы должны оградиться против шарлатанов, которые обманывали бы наши чувства посредство своих, так называемых, сверхспособностей», сказал кардинал Мендаззи.
«И именно поэтому я хотел, чтобы вы встретили его», ответил Отец Росси. «Моя сестра будет более удовлетворена вашим ответом о нём, даже боле чем при общении с самим Капрайо».
Неспособный сдержать собственное любопытство, он разрешил Отцу Росси привеси молодого человека к нему.
Кардинал Мендаззи навсегда запомнил тот день, когда впервые встретил Пауля Капрайо. Сначала, он увидел, что скромный молодой человек смутился при встрече с кардиналом. Он опустил глаза и говорил мягко, почти невнятно.
«Вы утверждаете, что имеете способность к ясновидению?» спросил кардинал, требовательно прося немедленного ответа.
Тот покачал головой.
«Я ничего не утверждаю о чём-либо, Ваша Светлость. Я не могу объяснить, что случается со мной, и я не помню те вещи, которые я сказал другим. Это – как если бы я проснулся бы от мечты, можно сказать, что я впадаю в лунатизм».
Кардинал поглядел на Отца Росси, который пристально смотрел на него, в свою очередь, с ожиданием. Конечно, он наверняка говорил правду.
«Как это происходит? Вы впадаете в транс?»
«Я ничего не делаю. Это случается, и я не помню ничего из этого», подчеркнул он.
«Я могу сказать кое-что, что заставит вас войти в транс?»
«Я не знаю».
«Вы съедаете что-то, или пьёте?»
«Нет. Я не делаю ничего, и я не помню о том, что я говорю или о ком я говорю».
«Кто - либо еще в вашем семействе был способен сделать это?»
«Нет».
Я думаю, что ваша семейство должно быть очень счастливо тем, что у них такой сын. Вы делали какие-либо предсказания, которые помогли бы им, возможно, принесли бы богатство?»
«Я не могу помочь даже самым близким мне», произнёс Пауль Капрайо. «Я не могу помочь себе. Мое семейство получило только насмешку. Я стыжусь той боли, которую я принес им, но я не как предотвратить это, и я не делаю ничего преднамеренно, для привлечения внимания».
«Вы не изучали других языков?»
«Нет. Я не разговариваю ни на каком другом языке».
«Вы думаете, что вы имеете способности из-за того что тронуты Святым Духом и им исполняете чудеса?»
«Я не знаю, Ваша Светллость. Я не уверен, что понимаю, почему я нахожусь сейчас здесь».
«Очень хорошо».
Кардинал собрался уже отпустить его, когда Пауль внезапно пристально взглянул вокруг комнаты в которой находился как если бы кое-что случилось.
«Я действительно чувствую себя более комфортно здесь. Я чувствую себя защищённым», произнёс он. «Я могу подержать вашу руку?» спросил он кардинала.
Какой странный вопрос, подумал Кардинал Мендаззи, но он разрешил это молодому человеку, который схватил его за руку. Кардинал смог почувствовать, что тело молодого человека задрожало.
И затем внезапно, он заговорил по-французски.
Он говорил о неком священнике в Америке, который сгорит в пожаре.
«Я сгорю завтра» сказал он по-французски.
Затем успокоился и прекратил дрожать, открыл глаза.
«Что вы сказали?» спросил кардинал.
Пауль Капрайо покачал головой.
«Когда, ваша светлость?»
«Сейчас, Вы говорили по-французски».
«Я не помню, чтобы я что-нибудь сейчас сказал, но я не могу разговаривать и понимать французский язык, ваша светлость».
Кардинал улыбнулся скептически и поблагодарил его за прибытие, попросив Отца Росси проследить за тем, чтобы молодой человек хорошо выспался, и поскорей вернулся бы назад.
«Какое хорошее проявление ясновидения», шепнул Отцу Росси, который кивнул.
«Я знал, что вы убедитесь, что это правда. Спасибо, Ваша Светлость», сказал он, ему провожая Капрайо.
Из-за разницы во времени, к полудню на следующий день, Кардинал Мендаззи узнал о пожаре церкви и доме приходского священника в Глоривиль, Штата Вермонт, и ужасной смерти Отца Анджело Руссо. Минутой позже, он уже просил Отца Росси позвать к нему Пауля Карайо. Еще раз, Капрайо сообщил, что он не помнит о том, что что-то говорил.
Однако, теперь будучи увлеченным этим, и с помощью отца Росси, кардинал немедленно назначил Капрайо в палате, чтобы посмотреть способен ли он будет привнести что-то новое к их преследованию Сатанизма. Возможно, он мог бы даже помочь с Раем.
«Войдите», позвал кардинал, сидя в кабинете за своим столом. Двери были достаточно массивны, и расстояние до них было приличное, поэтому он почти крикнул. Селекторная связь была бы более удобной, неохотно думая о том, он нехотя признавал сей факт.
Секретарь Кардинала, Хосе Санчес, молодой человек из Мексики, учащийся из духовенства, который благодаря своей учёности прибыл в Ватикан и был приближен к кардиналу Мендаззи. С самого начала, он трепетал перед Кардиналом Мендаззи. Он полагал, что кардинал был тронут особой божественной миссией и божественным вдохновением. Хотя это граничило с тщеславием, и даже нарушением первой заповеди, Кардинал Мендаззи не препятствовал такому восхищению молодого человека, что действительно граничило с поклонением ему. Кардинал Мендаззи не мог сделать что-то не правильно. Он походил в этом на Римского папу, который не ошибается.
«Хосе?»
«Отец Росси просит вас подойти в хранилище», попросил он. Хранилище было кодовым словом для Пауля Капрайо. «Он сказал, что сделал кое-что примечательное».
Глаза кардинала Мендаззи расширились, он сидел в своём кресле.
«Я проснулся этим утром с чувством что будет очень замечательный день», сказал он, глядя вниз на газету.
Хосе кивнул.
«Очевидно, это!», произнёс он.
Кардинал поднялся и проводил Хосе до конца, вниз по коридору, к лестнице, которая вела к подвальной комнате на западной стороне здания. Отец Росси стоял в открытом дверном проёме, с видом ожидания. Он отстранился немедленно, его лицо, было неспособно скрыть волнение в его сердце.
Кардинал подошёл к нему, Хосе был прямо позади него, и что-то искал в карте на стене. Пауль Капрайо кружил глазами над областью в Тихом океане. Кардинал посмотрел вниз на двадцативосьмилетнего мужчину, сидящего на краю его кровати, его копна белокурых волос, спадающих на лоб и почти закрывающая синие глаза. Он выглядел истощённым.
«И что?» спросил кардинал, поворачиваясь к Отцу Росси.
Он кивком указал на карту.
«Вчера вечером, Пауль просматривал карту. Я был здесь, когда он это делал».
«И?»
«Новости этого утра, Ваша Светлость».
«Я ещё не знаю что произошло, что случилось?» спросил он нетерпеливо.
«Ужасный взрыв. Они говорят, что это была так называемая грязная бомба на круизном лайнере, там же». Отец Росси взглянул на карту.
Кардинал ещё пристальней посмотрел на карту, как будто - бы он может всё рассмотреть на ней все детали происшествия. Он посмотрел вниз на Пауля Капрайо, потягивающего чай.
«Что вы знаете об этом?»
«Я не помню многое из того, что я делал с этой картой, но мне казалось, что, то, что я делаю, может остановить катастрофу».
«Каким образом?» Кардинал Мендаззи посмотрел на начерченный круг на карте снова. Он обратился Отцу Росси. «Вы не говорили, что был ужасный взрыв? Что было остановлено?»
«Власти говорят, что судно круиза двигалось к побережью», сказал Отец Росси.
«Побережье?» Кардинал посмотрел на карту. «Вы подразумеваете, Калифорнию?»
«Точно».
«Когда вы это видели?» спросил кардинал, указывая на карту.
«Я слышал, как он кричал вчера вечером, и я прибежал к нему немедленно», проговорил Отец Росси.
«Он кричал? Почему вы кричали, Пауль?»
Пауль колебался отвечать и смотрел на Отца Росси.
«Он заговорил по-английски и сказал, что почувствовал словно бушующий торнадо прошёлся сквозь его тело. Он сказал, что почувствовал будто холод и животный страх».
«Он так и сказал? Он сказал, животный страх по-английски?»
«Да, Ваша Светлость».
Кардинал положил свою руку на плечо Пауля. Он чувствовал, как тело молодого человека сотрясалось мелкой дрожью. Горячий чай, казалось, не согревал и не унимал её.
«Мне очень холодно, Ваша Светлость», сказал он.
«Холод проник как - будто в самую мою душу. Я чувствую себя, словно только что вышел из анестезии».
Кардинал взял одеяло и положил на плечи молодого человека. «Спасибо, Ваша Светлость. Я сожалею, что я не помню ничего кроме этого».
«Это нормально», произнёс Кардинал Мендаззи. Он оглядел всю комнату. «Я ощущаю, что сама смерть, присутствовала сегодня здесь».
«Да», проговори Пауль Капрайо, расширив глаза. «Я действительно припоминаю, что помню ещё кое-что».
«Что именно?»
«Я помню, что я был на месте и никуда не уходил. Потом я будто бы упал в провал, видел некую дверь, потом что-то видел более чётко, но это всё что я могу вспомнить», закончил он печально. «Однако, это - больше, чем я когда-либо помнил».
«Это хорошо. Это - потому что вы - здесь, потому что вы сейчас с… нами», он хотел сказать, «Со мной».
«Спасибо, Ваша Светлость», сказал Капрайо. Он глотнул немного чая и посмотрел на пол.
«Сейчас отдыхайте!», сказал кардинал. «Мы поговорим с вами попозже и попробуем лучше понять, что это всё означает».
Пауль опустил глаза с видом благодарности. Кардинал провёл рукой по голове и волосам Пауля, затем обернулся и вышел. Отец Росси проследовал за ним. Хосе остался наедине с Паулем.
«Я знаю, что я прав. Его дар проявиться сильнее в этих стена, вы же знаете», произнёс кардинал. Стоя в прихожей, он озирался кругом. «Он защищён здесь. Бог привёл его сюда, чтобы он смог сделать больше. И я знал, что он будет здесь».
«Да, я согласен»
«Это - только начало. Я имею внутреннюю убеждённость в его талантах. Я думаю, что он мог бы нам помочь с проектом «Рай»». «Да, конечно. Я так и предполагал, что вы будете довольны», сказал Отец Росси. «Вы приняли правильное решение. Вы видели то, что другие не могли или не хотели увидеть. Вы расскажете об этом римскому папе?»
«Нет, пока. Я нуждаюсь в большем количестве доказательств моих предчувствий. Даже Моисей сотворил больше двух Божьих чудес, чтобы его признали».
Отец Росси кивнул.
«Да, очень мудро и верно. Вы должны быть вознаграждены за вашу проницательность, Ваша Светлость».
«Моя награда знает, что мы находимся на правильном пути».
«Конечно, всегда».
Кардинал остановился в лестнице, какая-та мысль остановила его на мгновение, а затем он обратился к Отцу Росси.
«Вот что занимает меня больше всего, Фрэнсис, это что, однако, он подразумевал под тем, что, что-то должно остановить это. Что он имел в виду под этим?»
Отец Росси покачал головой.
«Я знаю лишь факты, просачивщиеся в СМИ», ответил он.
«Я должен сделать звонок по телефону. Я должен разузнать больше о той истории», произнёс Кардинал Мендаззи. «Я думаю, мы нашли правильную отмычку к этой «таинственной дверце», в конце концов», заключил Кардинал Мендаззи. Он посмотрел на звание Пауля Капрайо данное ими. «Какое замечательное наименование его деятельности вы придумали для Пауля Капрайо – «Хранитель»». Это, конечно, означало, что он имел в виду – «Клад»». Взгляд, отпечатавшийся на его лице был подобен человеку, увидевшему невиданную вещь и находящегося в моменте крайней степени удивления и одновременно экстаза.
С резвостью юнца он быстро поднялся по лестнице, оставляя Отца Росси, пристально глядящего на него.
Оценил 1 человек
2 кармы