Интервью РБК
Крупнейший акционер «Норникеля» Владимир Потанин рассказал в интервью РБК о влиянии западных санкций на бизнес компании и на него лично, а также оценил идею конфисковать активы у иностранцев и уехавших россиян
Норникель
Владимир Потанин
Владимир Потанин (Фото: Владислав Шатило / РБК)
Про работу и жизнь под санкциями
Сразу после начала военной операции России на Украине против большинства крупных российских бизнесменов были введены западные санкции, но тогда крупнейшему совладельцу и главе «Норильского никеля» Владимиру Потанину (владеет 37%) удалось их избежать.
В июне бизнесмен попал под санкции Великобритании как контролирующий собственник Росбанка, который приобрел весной у ушедшей из России французской группы Societe Generale (сейчас основной акционер банка — благотворительный фонд Потанина с долей 47,5%, еще 45% — у «Интерроса»).
15 декабря Минфин США ввел санкции против Потанина, его детей Ивана и Анастасии, жены Екатерины и яхты Nirvana. В список SDN, предполагающий блокировку долларовых активов и операций, также попали принадлежащие бизнесмену холдинг «Интеррос» и Росбанк.
«Санкции абсолютно деструктивны и даже, похоже, абсолютно незаконны. Но кто сейчас уже на это смотрит? Сейчас идет процесс разрушения правил, — замечает Владимир Потанин. — Такая ситуация является стрессовой для страны в целом, людей, экономики и системы. Но система оказалась на удивление устойчивой к такому воздействию».
Однако он признает, что многое поменялось из-за санкций: «Прежде всего это можно разделить на производственную часть и на бытовую (личную).
В производственном плане поменялись логистические цепочки, разрушились системы расчетов и со всеми вытекающими отсюда последствиями. Например, в «Норильском никеле» сильно вырос оборотный капитал из-за замедления всех этих процессов и их усложнения. Многие проекты отодвигаются, как сейчас принято говорить, вправо. В основном это происходит из-за того, что есть необходимость в перепроектировании, в поисках нового оборудования, в котором нам отказывают наши... язык не поворачивается назвать их партнерами».
Потанин также обращает внимание на ограничения на «передвижения и коммуникации». «Изменения очень существенные. Начиная с того, что [это] потеря активов и определенных перспектив, что для бизнесмена всегда важно. Например, у нас по некоторым бизнесам были планы экспансии на другие рынки. И наоборот, мы участвовали в разных стартапах в других странах в надежде привести их в Россию, чтобы здесь укрепить наши существующие бизнесы.
Такие возможности сейчас практически полностью ушли», — констатирует он. В итоге ему пришлось перестраивать свою инвестполитику, прежде всего сделать еще больший акцент на России: «Вся парадигма нашего бизнеса, который был больше завязан на вовлеченность в международную цепочку создания продукта и технологии, сейчас переориентируется на внутреннюю историю с попыткой вовлечь в это какие-то дружественные страны и партнеров. Где-то это получается, где-то пока нет. В целом это серьезное изменение в системе планирования и в системе ожиданий».
Отец Потанина работал в Министерстве внешней торговли СССР, семья много путешествовала, в том числе за границей.
Поэтому он привык, что «весь мир — это зона для коммуникации». «Поэтому ограничения в передвижении, в возможности общаться с людьми, конечно, сказываются», — признает теперь бизнесмен.
«Но в моем случае, я думаю, легко перестроился. Например, прошлым летом, когда я понял, что уже никуда ехать не надо, чтобы не нарываться на скандалы, бесконечные разговоры про то, кто прав, кто виноват, мы просто большой компанией поехали на теплоходе по Волге. Я вспомнил молодость, пионерские лагеря, туристические базы, костры, песни под гитару. Зашло отлично. Детей приучил к тому, чем сам занимался. Поэтому я думаю, что потерпим. Там [на Западе] они опомнятся, а мы потерпим, по своей стране поездим», — продолжает Потанин.
«В бытовом плане вы скажете, что богатые тоже плачут», — иронизирует он.
Глава «Норникеля» считает, что Россия вступила в такой период, когда надо научиться с этими сложностями жить, работая над тем, чтобы их преодолевать. «Мы как отдельно взятая компания и как страна должны [остаться] в хорошей форме и просто выжить этот период и добраться до того берега, на котором потом будем строить новые правила взаимоотношения со всеми другими странами и между собой», — заключает он.
Про конфискацию активов у иностранных компаний
После начала спецоперации на Украине США и Евросоюз заморозили почти половину российских золотовалютных резервов, или около $300 млрд. С тех пор на Западе неоднократно звучали предложения передать эти активы на восстановление Украины. В ответ в мае спикер Госдумы Вячеслав Володин выступил за конфискацию российских активов компаний из «недружественных стран». 14 ноября Генассамблея ООН приняла резолюцию о создании международного механизма, который обеспечит возмещение Украине ущерба, нанесенного «агрессией со стороны России». Если эта резолюция приведет к изъятию замороженных активов России за рубежом, то компенсировать потери Москва может за счет изъятия средств иностранных инвесторов внутри страны, заявил зампред Совбеза Дмитрий Медведев. По его словам, активы иностранных инвесторов в России как раз оцениваются в более $300 млрд.
Потанин говорит, что для него некоторые вопросы «черно-белые»: «Конфискация [активов] является скрытой или явной формой воровства. Это разрушает инвестиционный климат той юрисдикции, в которой это происходит». Он утверждает, что страны «коллективного Запада» построили свое общество на определенных ценностях, в числе которых краеугольным было уважение частной собственности, и это разрушают. «Они это делают напрасно. И это по ним ударит. А нам не надо этого повторять. Надо учиться на чужих ошибках. Тем более что мы свою прививку уже получили в 1917 году. Неуважение к личным свободам людей и праву собственности привело по совокупности к плохим последствиям. От этого надо просто уметь воздержаться», — считает бизнесмен.
Потанин не исключает, что западные страны намеренно провоцируют Россию по такой формуле: «Вот мы у вас отберем незаконно имущество, и вы отберите, и мы будем квиты». Но он уверен, что не стоит на это поддаваться: «Во-первых, потому что мы потом будем бороться за эту свою собственность. Отсутствие нарушения с нашей стороны общепринятых правил обращения с собственностью дает нам большое морально-психологическое преимущество, если не какие-то юридические аргументы. А во-вторых, это вредно внутри. На уважении к праву собственности строится предпринимательская активность и мотивация людей. Лишение их такого рода мотивации — это очень вредная вещь».
Глава «Норникеля» также выступает против национализации иностранных активов: «Наше правительство всячески стимулирует инвестиционную активность. Я сам был участником нескольких стратегических сессий, на которых премьер Михаил Владимирович Мишустин вместе с остальными членами правительства изыскивал возможности для стимулирования инвестиций». По его словам, задача государства — подхватывать только те участки, которые бизнес не может охватить по причине, например, отсутствия коммерческих перспектив.
«Я считаю, что этот процесс должен продолжаться, стимулироваться, в том числе в части замещения иностранных инвестиций. Если какие-то компании уходят из нашей страны, то вместо того чтобы к ним применять какие-то конфискационные и иные жесткие меры, гораздо проще дать возможность инвестиционному сообществу самому разрешить эту проблему. У него для этого есть все возможности замещения иностранных инвестиций отечественными», — говорит он. «Паническое массовое бегство» иностранных компаний с российского рынка привело к тому, что такого рода компании можно [было] приобрести отечественным инвесторам на весьма привлекательных условиях, признается он. Например, «Интеррос» в прошлом мае приобрел Росбанк у французской Societe Generale. Сумма сделки не раскрывалась, но аналитики предполагали, что банк был продан с большой скидкой из-за вынужденного ухода французов из России и скорости сделки.
«У нас в принципе экономика скорее страдает от излишнего государственного участия, поэтому новая национализация, на мой взгляд, идет вразрез в целом с финансовой и экономической политикой нашего правительства и нашей страны. Не нужно нам плодить лишнюю государственную собственность, особенно в таких областях, как торговля, хайтек и прочее. Не надо конфискаций, не надо национализации. Надо развивать инвестиционный климат и замещать одни инвестиции другими — отечественными и из дружественных стран», — считает Потанин.
Про национализацию имущества уехавших россиян
28 декабря Медведев написал в телеграм-канале, что уехавших за границу противников власти, призывающих к поражению России, необходимо считать «врагами общества» независимо от «юридической квалификации их деяний». Таких людей нельзя пускать обратно в страну «до конца их дней», а также нужно лишить источников дохода в России, заявлял он. Но пресс-секретарь президента Дмитрий Песков пояснил, что эти слова касаются только нарушивших закон. Затем сенатор Сергей Цеков предложил конфисковать имущество «у всех граждан России, кто покинул страну и критикует ее», и отправить на нужды участников спецоперации на Украине. «Независимо от того, звезды это или айтишники», — добавил он.
Потанин выступает резко против конфискации имущества у уехавших из страны россиян: «У нас страна очень привержена общинным, ортодоксальным традициям. Мы же не падки, например, на всякие новомодные тренды — я так политкорректно скажу — в вопросах брака и семьи. И твердо на этом стоим. Почему мы думаем, что можно по-другому относиться к таким фундаментальным институтам, как собственность или уважение личности человека?»
«Уехали программисты, сейчас идет дискуссия, пускать ли их обратно. Люди уехали, у них, наверное, на это были какие-то причины. Их что-то смутило в том, что происходит», — замечает бизнесмен. «Но большинство из них продолжают работать на нашу страну, экономику, компании. Кто-то из них вернется, кто-то нет. Зачем же их отталкивать и гнать? Они наймутся в другие компании, они все не пальцем деланные. Это же наша сила, а не слабость, их мозги, способность производить продукт, которого, кстати, нам катастрофически не хватает», — подчеркивает Потанин. Он напоминает, что в России собственное программное обеспечение составляет около 20%, а остальное приходится заимствовать у других стран.
«Сейчас предстоит ликвидировать этот разрыв, и нам нужны эти люди. Тот ущерб, который нашей экономике нанесли санкции, мы будем восстанавливать прежде всего за счет людей, которые способны это делать, поэтому надо уважительно отнестись к их вот таким убеждениям, которые, может быть, несколько не нравятся более патриотично настроенным людям. Терпимость надо проявлять», — объясняет бизнесмен.
Он уверен, что не нужно наказывать тех, кто работает на экономику России из-за границы: «Вообще надо с этой демагогией кончать. Людей, которые вредят и наносят ущерб нашей стране здесь или там, надо судить, доказывать их вину и соответствующим образом по закону наказывать. А тех, кто по-другому думает, надо оценивать по вкладу в общее дело. Эти ребята, которые уехали, они вклад вносят, они делают свой продукт, очень нам нужный. Я бы вообще их никак не дискриминировал, по крайней мере достаточно длительный период времени. Ситуация острая, необычная. Мы с вами только что поговорили о том, что рушатся все представления. У этих молодых людей тоже рушатся представления о том, как мир устроен».
Потанин предлагает дать возможность уехавшим россиянам «почувствовать, понять, попробовать». «Отбирать собственность и клеймить раньше времени людей, мне кажется, это признак слабости, а мы сильная страна, сильная нация, по крайней мере мечтаем о том, чтобы так восприниматься. Поэтому мы должны сильные ходы делать, а не слабые. Нарушение прав собственности — это импульсивный, слабый ход. И наказание людей за то, что они работают, условно говоря, из Еревана или даже из какой-нибудь Германии на нашу экономику, это тоже импульсивный, популистский ход», — заключает он.
Как изменились планы и стратегия «Норникеля»
Западные санкции не вводились против «Норникеля», но оказывают влияние на деятельность компании и вынуждают корректировать ее стратегию. «Мы, естественно, находим выходы из этой ситуации. Логистические цепочки перестраиваем на более дружественные страны, прежде всего на Китай, Турцию, Марокко и другие арабские страны, — говорит Потанин. — Поэтому на жизнедеятельности компании, на ее выживаемости это не сказывается впрямую, но, конечно, ограничивает ее возможности, в том числе финансовые и по освоению тех рынков, на которых она традиционно была. Удерживать их сложнее, а новые завоевывать дорого. Этим всем приходится заниматься».
Несмотря на то что некоторые планы пришлось перенести, «Норильский никель» «развивается и будет развиваться».
Руководство компании не отменяло программу роста, а для этого ей понадобится больше электричества, и существующих тепловых электростанций будет не хватать. «Тепла в норильском промышленном районе производится достаточно, даже с избытком, нужно именно электричество. Теплоэлектрические станции, как известно, производят и тепло, и энергию. Мы хотели заменить турбины такими, которые производят больше электричества, меньше пара. Но наши, так сказать, тогда еще партнеры американские и немецкие нам отказали в этом. Мы нашли выход — сейчас работаем совместно с «Росатомом» над проектом установки там мини-ядерных реакторов наземного или, возможно, наводного базирования, которые за горизонтом 2030 года нам обеспечат как раз большую долю производства электроэнергии по отношению к тепловой энергии», — рассказывает Потанин.
По его словам, это не только позволит «Норникелю» найти замену импортному оборудованию, но и помочь «Росатому» развивать применение АЭС малой мощности на промышленных предприятиях, которое «пока не поставлено на поток».
Поделиться
РБК в Telegram
Оценили 2 человека
4 кармы