Николай Стефанов, член аттестационной комиссии при Главном управлении национальной полиции (ГУНП) в Одесской области — о грузинском наследии и головинских преобразованиях, чрезмерно рьяных реформаторах и других причинах провала полицейской реформы.
— Расскажите, что представляет собой ваша аттестационная комиссия, чем она занимается, какие цели ставятся перед её участниками и какие задачи реализуются на практике?
— Аттестационные комиссии как некое новое явление в правоохранительных органах появились на фоне реформы — при переходе от милиции к полиции. Первые такие комиссии были созданы в 2015 году по всей стране с целью проведения глобальной переаттестации милиционеров и наделены очень широкими полномочиями — вплоть до отправки на детектор лжи. Составы этих комиссий утверждались в Киеве: участники — в основном активисты различных общественных организаций патриотического толка, а также сотрудники патрульной полиции под руководством официального представителя министерства — совершенно не стеснялись в выборе средств и подходов к делу. Могли, например, запросто поинтересоваться, сколько заплатили, чтобы ваш ребёнок учился в Юридической академии, а в других регионах, по слухам, и вовсе предлагали стать на колени и покаяться перед героями Майдана.
Перед этими комиссиями ставилась вполне конкретная задача — сократить большую часть старых сотрудников, освободив тем самым дорогу молодым. И многие действительно были уволены из органов — за профнепригодность, коррупционные связи, дисциплинарные нарушения, непатриотическую гражданскую позицию и т.д. При этом наряду с прожжёнными взяточниками, которых действительно стоило убрать, были сокращены как просто попавшие под горячую руку «левые» сотрудники, так и многие толковые специалисты, на протяжении не одного десятка лет успешно боровшиеся с преступностью, прежде всего оперативники и следователи.
И если множество коррупционеров уже в самом скором времени «порешали» все вопросы и восстановились на своих местах — одна половина через суд, другая с помощью допнаборов, — то большая часть профессионалов и работяг переживать заново все вышеописанные унижения отказались — просто перекрестились и ушли. Те же, кто решил всё-таки попробовать побороться с системой, столкнулись с массой препятствий: не имея соответствующих средств и связей, этим людям было куда сложнее добиться положительного решения суда.
В результате 2015 год нанёс очень серьёзный ущерб нашей правоохранительной системе: разгонялись ценные кадры, уничтожались базы данных и агентурные связи, но при этом громогласно декларировалось, что мы, дескать, порвали с преступным коррупционным прошлым и полным ходом идём в Европу. К счастью, все эти комиссии по завершении своей чрезмерно активной реформаторской деятельности были распущены — им на смену пришли уже совершенно другие люди.
Аттестационная комиссия, созданная при ГУНП Одесской области в 2016 году, членом которой я являюсь с момента основания и по сей день, занимается вопросами повышения в звании, перевода на другую должность или в другое управление и увольнения/понижения в звании сотрудников Главного управления национальной полиции, за исключением патрульной полиции, департамента защиты экономики и управления внутренней безопасности (УВБ). В состав комиссии входят восемь человек: по одному представителю от областного совета, УВБ, юридического департамента, управления кадрового обеспечения, профсоюза сотрудников внутренних дел и организации ветеранов МВД. А также председатель комиссии — первый заместитель начальника ГУНП в Одесской области Константин Гейко, ну и собственно я — представитель общественности, а именно — начальник штаба общественного формирования по охране общественного порядка «Нiчна варта».
Надо сказать, текущий состав комиссии подобран со знанием дела: в него вошли люди, способные как следует справиться с возложенными задачами, причём все они работают на голом энтузиазме — никаких премий и прибавок к зарплате общественная нагрузка не предусматривает. Наша цель — объективно оценить практические знания человека в тех специфических отраслях, с которыми он имеет дело в ходе своей непосредственной повседневной деятельности: вопросов на отвлечённые темы, не имеющих никакого отношения к служебным обязанностям того или иного сотрудника, мы, как правило, не задаём. Ну и, разумеется, на основе сделанных выводов коллегиально решить, соответствует ли компетентность человека занимаемой должности, достоин ли он повышения в звании и т.д.
Каждый член комиссии в процессе аттестации формирует свою субъективную оценку знаний экзаменуемого сотрудника, общее заключение принимается путём голосования: если мнения разделились — решающее слово остаётся за председателем. Существует определённая система оценивания: двойка означает повышение, единица — оставить на старой должности, тройка — понизить в должности, четвёрка — уволить из органов. При этом наша комиссия работает на постоянной основе: за неделю через неё проходит порядка 30-40 человек.
В отличие от своих предшественников, мы не имеем права задавать неэтичные и некорректные вопросы о содержании налоговых деклараций и взятках, вообще ничего такого, что оскорбляет честь и достоинство сотрудника. Хотя, с другой стороны, иногда приходят люди, которых вообще боишься о чём-либо спрашивать — не потому, что слишком важные и титулованные, а просто они ничего не знают! «Сколько лет вы трудитесь в должности оперативного работника?» — «Уже пять лет!» — «А дайте, пожалуйста, определение оперативно-разыскной деятельности». И всё, человек теряется, за общими и весьма поверхностными знаниями о том, как отдавать честь и составлять протокол — пустота и мрак.
В процессе аттестации учитывается также, рекомендует ли сотрудника на ту или иную должность его непосредственное начальство, особняком стоит вопрос претензий к нему со стороны УВБ. Правда, в последнем случае бывают нюансы. Иногда за человеком числится немало грешков, но все они относятся ко временам крамольного милицейского прошлого: в УВБ скрипят зубами, а предъявить ничего не могут — перед новой полицией персонаж кристально чист! В роли такого вот священного огня, очищающего всех без исключения сотрудников от багажа коррупционного прошлого, обычно выступает служба в АТО, которая, правда, для многих сводилась к дежурству на блокпостах и активному распитию там алкогольных напитков.
Вообще разоблачительная деятельность УВБ иногда тоже имеет свою обратную сторону. Характерный пример: сотрудники управления долго и усердно выбивали одного оперативника, который вроде как был негодяем и подонком, но при этом успешно раскрывал преступления, связанные с угонами машин в регионе — регулярно принимая организованные преступные группировки (ОПГ). Как-то раз он сильно попортил жизнь одной этнической ОПГ, после чего усилиями УВБ был отстранён от данной деятельности и брошен на совершенно другой участок — и раскрываемость по линии угонов сразу пошла на спад, а преступники вздохнули с облегчением…
— Как обстояли дела в одесской полиции на момент назначения её начальником Дмитрия Головина? Какое проблемы достались ему в наследство от предшественников-грузин — и как их удалось разрешить?
— По состоянию на конец 2015 — начало 2016 года в Одесской области имела место катастрофическая нехватка полицейских кадров, составлявшая порядка 30% личного состава; больше всего в результате реформы пострадали следствие и угрозыск. Одно время вообще наблюдалась патовая ситуация: принять человека на работу по старой системе было уже невозможно, а конкурсы ещё не проводились — и так продолжалось около 9 месяцев! И даже если взять новую патрульную полицию, которая на первых порах представляла собой ватагу перепуганных детей, прошедших весьма краткий и ограниченный курс обучения, которые были выпущены на городские улицы, не имея и десятой доли всех необходимых знаний о том, как вести себя в критических ситуациях и т.д. Если большинство сотрудников старой ППС (патрульно-постовой службы) проходили хотя бы военную службу, и таким образом имели за плечами кое-какой опыт, а новички вникали во все тонкости под руководством своих более квалифицированных коллег, то в новой полиции всё перевернулось с ног на голову.
В частности, был ликвидирован институт наставничества — экипажи патрульных машин на первых порах формировались исключительно из свеженабранного, «необстрелянного» молодняка. В результате эти ребята на собственном опыте убедились, что работа в органах — это не только красивая форма и новенькие «Приусы», на самом деле всё обстоит несколько сложнее. Многие не выдерживали нагрузки и увольнялись, причём отток кадров за короткое время приобрёл массовый характер. Эта же проблема есть и у других подразделений, куда были проведены конкурсы, и на должности пришли новые полицейские без опыта работы. Хотя, если быть откровенным, я не могу не отметить, что в полицию приходит талантливая молодёжь с горящими несмотря ни на что глазами. Так, например, одна успешная следователь из Овидиопольского района раньше торговала нижним бельём на Привозе! А теперь она сотрудник полиции и показывает действительно отличные результаты. Правда, конкуренцию таким романтикам и фанатикам часто составляют их полные противоположности — искатели лёгкой наживы, честолюбцы и т.д.
Другая причина столь плачевного положения дел в одесской полиции пару лет назад заключалась в крайне халатном отношении её бывшего начальника Георгия Лорткипанидзе ко всему вышеизложенному вообще и своим должностным обязанностям в частности: политические события в Грузии, судя по всему, имели для него куда большее значение, нежели какая бы то ни было реформаторская деятельность в Украине. Красивая машина, крепкая охрана, громкие популистские заявления, образ непримиримого борца с тяжёлым наследием «кровавого» режима — что ещё человеку нужно? Единственным весомым вкладом Лорткипанидзе в общее дело стало активное участие в создании КОРД — «Корпуса оперативно-раптової дії», нового полицейского спецназа. Видимо, в солдатики в детстве не наигрался.
Ситуация начала меняться в положительную сторону только начиная с конца 2016 года: террористические угрозы постепенно сошли на нет, в какой-то степени снизился социальный накал, были созданы специальные подразделения по охране общественного порядка, с течением времени более-менее повысился профессионализм сотрудников, с помощью допнаборов удалось восполнить образовавшиеся бреши в личном составе. В общем и целом на сегодняшний день — спустя два года! — положение только-только начинает стабилизироваться: сейчас гарнизон ГУНП в Одесской области укомплектован примерно на 90% — а это более 6000 сотрудников.
— Пару недель назад ТАЙМЕР опубликовал статью о положении дел в одесской полиции. Насколько, на ваш взгляд, описанное в ней соответствует действительности?
— С моей точки зрения, материал содержит множество системных ошибок. Первая из них — указание на какую-то особую связь, якобы существующую между первым заместителем начальника ГУНП в Одесской области Константином Гейко и директором кадрового департамента МВД Геннадием Доскевичем. Последний долгие годы работал по линии кадров в нашем УВД рука об руку с Головиным, Бехом, Гейко, Вдовиченко и ещё доброй половиной, так или иначе, одесского гарнизона — но это отнюдь не означает, что с каждым из сотрудников у него имеются некие тёмные делишки, подковёрные интриги и тайные сферы влияния.
Аналогичным образом вызывает недоумение неоднократное упоминание некоей связки и даже тандема между Гейко и экс-заместителем министра МВД по кадрам Сергеем Чеботарём — на мой взгляд, это бред. Что же касается базы отдыха «Вилла Морская», которую Константин Гейко якобы переписал на свою супругу, то это серьёзные обвинения, которые нуждаются в весомых доказательствах. Если ТАЙМЕР или какие-либо другие одесские СМИ действительно располагают документальными подтверждениями указанных правонарушений, их необходимо передать в Комитет предотвращения и противодействия коррупции Верховной Рады — пусть проведут проверку.
Далее следует отметить, что утверждение, будто начальник управления не контролирует ситуацию, мягко говоря, вызывает у меня улыбку. Дмитрий Головин полностью контролирует ситуацию в Одесском регионе вообще и в ГУНП в частности. За доказательствами далеко ходить не нужно: при Лорткипанидзе, которого волновала только собственная политическая карьера, громкие посты в Фейсбуке и солдатики-спецназовцы, в области творилось чёрт знает что: кадровый голод, разгул преступности, крайне низкая раскрываемость и т.д. Потом пришёл Головин — толковый начальник, в отличие от многих других отнюдь не популист и самодур, офицер большой личной доблести: именно он в мае 2015 года уговорил горе-террориста с Привоза отпустить заложниц и предложил вместо них себя, а затем и вовсе убедил злоумышленника сдаться. На мой взгляд, ему удалось справиться с основной задачей любого начальника: поставить чёткие задачи и обеспечить процесс их выполнения, наладить системную работу и координацию между различными управлениями и департаментами, без которой любая система обречена на провал.
В заместителях у него на сегодняшний день, опять-таки, состоят не какие-то «залётные» сомнительные персонажи, а люди, на которых действительно можно положиться: каждый из них знает и выполняет свою часть работы в плотном взаимодействии с другими членами команды. Именно под руководством Головина ситуация в Одесском регионе за два года не только стабилизировалась, но и значительно улучшилась: тот факт, что система продолжает работать и даёт возможность реализовывать на практике определённые цели и задачи, уже говорит о многом. В силу всех вышеизложенных качеств Головин, кстати, очень неудобен многим «уважаемым людям»: они спят и видят, как бы заменить его другим руководителем. Что же касается влияния на происходящее третьих особ, допустим, губернатора, прокурора области или министерства внутренних дел, — да, оно, безусловно, есть, но носит исключительно рекомендательный характер.
Ряд корректив требует раздел, посвящённый ещё одному заместителю Головина — Сергею Махотину. Я готов подтвердить поддержку кандидатуры Махотина на пост замначальника ГУНП со стороны замминистра внутренних дел Сергея Ярового: да, они действительно долгое время служили в месте, и я знаю, что Яровой, принимал личное участие в вопросе освобождении Махотина из плена, но какие у них взаимоотношения между собой я не знаю. Не соответствует действительности информация о холодной войне между Махотиным и начальником управления превентивной деятельности Иваном Ищенко. Последний, к слову, внёс огромный личный вклад в стабилизацию ситуации в регионе начиная ещё с 2014 года, благополучно разрешая множество конфликтных ситуаций во время массовых мероприятий. Если обстановка во время митинга или пикета накалялась, Ищенко иногда единственный был способен влететь в самую гущу разъярённой толпы, эффективно утихомиривая самых буйных и находя общий язык с вменяемыми — в общем, постоянно «разруливал» проблемные ситуации на протяжении последних лет. Махотин, со своей стороны, — тоже весьма непростой, военный человек: какие-то конфликты между ними, возможно, порой и случаются, но никакого противостояния нет.
Не совсем понятно также, что означает озвученное в статье утверждение о связи между действующим начальником криминальной полиции Сергеем Дёровым и его предшественником на этом посту Андреем Пинигиным. Можно с полной уверенностью констатировать, что и тот и другой — очень серьёзные люди, самым что ни на есть положительным образом повлиявшие на криминальную обстановку в Одесской области. Пинигин, к примеру, долгие годы занимался борьбой с организованной преступностью, приобретя на этом поприще поистине уникальные знания и опыт. И Дёров, со своей стороны, также является профессионалом высочайшего класса, да к тому же ещё очень требовательным человеком, готовым содрать с подчинённых три шкуры, но добиться выполнения своих указаний — и результат, как говорится, налицо.
Что же касается контактов с представителями криминалитета, то, во-первых, упомянутый в статье Миндия Горадзе отнюдь не является авторитетом значимой величины — в лучшем случае входит в первую десятку влиятельных шишек. А во-вторых, если кто-либо из сотрудников правоохранительных органов по долгу службы, возможно, и вступает с бандитами в какие-то отношения, то этим занимается отнюдь не Дёров, а несколько иные люди.
Ещё один спорный момент вышеупомянутой статьи — раздел, посвящённый начальнику Приморского отдела полиции Александру Остроглядову. Это и впрямь очень интересный и крайне удачливый персонаж: по логике, его должны были снять ещё в январе, после эпизода со стрельбой на Новосельского. Впоследствии трое его непосредственных подчинённых были пойманы на взятках — за подобные огрехи любой другой начальник давно бы уже был снят с должности, но Александр Игоревич остается на своем месте. В связи с этим к Остроглядову и ситуации в подразделении, которым он руководит и вправду имеется масса вопросов, но вот настаивать на связке между Остроглядовым и Ищенко, как утверждает ваш материал, я не стал бы. Не меньше у меня вызывает вопросов начальник УВБ Дмитрий Мартынёнок а также начальник Таировского отдела полиции Виталий Негру.
Также утверждать, что какое-либо существенное влияние на одесскую полицию вообще и УВБ в частности оказывает бывший коллега Мартынёнка, ныне помощник начальника главного управления Национальной полиции, племянник бывшего президента Грузии Георгий Шеварднадзе, на данный момент нет никаких оснований. Более того: с моей точки зрения, ничего подобного не предвидится и в обозримом будущем.
— Если оценивать реформу по превращению милиции в полицию в целом, какой была бы эта оценка?
— Результаты полицейской реформы в общих чертах можно охарактеризовать следующим образом: то, что более-менее нормально работало, — похерили, то, что нужно было убирать в обязательном порядке, — оставили и приумножили, ликвидированные службы и управления в том или ином изменённом виде со временем вернули — и на всё это потратили очень много сил и средств. К тому же все эти радикальные перемены и глобальные перестановки отнюдь не облегчили жизнь простым трудягам, специалистам узкого профиля, которые знают своё дело и умеют его делать — только добавили им головной боли. А ведь профессии следователя и оперативного работника предполагают крайне тяжёлый, утомительный и низкооплачиваемый труд: рабочий день начинается в 9 утра и заканчивается в 8-9 часов вечера, субботу сплошь и рядом тоже приходится проводить на службе, из выходных остаётся только воскресенье — и то если нет никаких общеобязательных дежурств. В том же 2015 году по городу периодически гремели взрывы, и всем сотрудникам приходилось по очереди нести дежурство по охране общественного порядка — караулить волонтёрские центры и другие потенциально взрывоопасные объекты: одни сутки на охране, вторые — работаешь, третьи — дежуришь и в четвёртые отсыпаешься.
К тому же в Одессе и области есть масса райотделов с серьёзной перегруженностью и, как следствие, низкой раскрываемостью: минимальная нагрузка на одного следователя у нас — около сотни уголовных дел одновременно, средняя — 250, но это отнюдь не предел — при грузинах доходило до 500, а иногда и более! Так что сотрудники полиции, среди которых много женщин, иногда неделями не видят собственных детей, страшно устают и выматываются на службе, а получают всего-навсего около 10 тысяч гривен.
В таких условиях победить коррупцию, с моей точки зрения, совершенно нереально. Система сама ставит людей в безвыходное положение и всячески толкает их на различные махинации вместо того, чтобы создавать социально-мотивирующие факторы: обеспечить сотрудников достойной зарплатой, жильём, их детей — школами и детскими садами. Нормальный следователь должен получать тысячу-полторы долларов в месяц, чтобы человек понимал, за что он работает, а его мысли были заняты не поиском средств к существованию собственной семьи, но раскрытием преступлений!
Главная же проблема, на мой взгляд, заключается в том, что поддержание порядка в стране, раскрытие преступлений и реальная борьба с коррупцией отнюдь не являются приоритетами существующей государственной системы. Победные реляции в «Фейсбуке» и самореклама для нынешних власть имущих куда важнее спокойствия граждан, а политическая целесообразность, следствием которой является практика двойных стандартов и безнаказанность, порождающая беспредел, сплошь и рядом оказывается куда важнее соблюдения законов — вот что самое страшное! Показуха, пиар и очковтирательство часто заменяют настоящую работу — причём не только в правоохранительных органах, но и в целом ряде других государственных институтов.
Если у вас есть деньги, можно откупиться от любого, даже самого вопиющего уголовного дела: взятки берут все, а если кто не берёт — на него смотрят, как на дурака. К тому же всегда есть возможность обратиться в вышестоящую инстанцию: не удалось договориться в полиции — можно попробовать в прокуратуре, хотя, пожалуй, самый верный вариант — «порешать» все вопросы на уровне суда. Самое интересное, что судебная стадия разбирательства множества нерезонансных уголовных дел — можно сказать, главный итог всей проделанной правоохранителями работы — очень часто проходит без медийного освещения и, соответственно, пристального внимания широких слоёв общественности.
Доказательства вины, доводы защиты, вынесение приговора — всё это совершенно не добавляет рейтинга и популярности министерству внутренних дел в глазах обывателя: куда более зрелищным в этом плане является репортаж с места задержания коррупционера, наглядная демонстрация его несметных богатств и т.п. А ведь подробное освещение судебного процесса имеет гораздо большее значение для вынесения справедливого приговора: под усиленным вниманием прожжённому взяточнику будет значительно труднее уйти от ответственности…
Беседовал Дмитрий Остапов
Оценил 31 человек
42 кармы