Не стану писать о катерах. Попробую написать о том, что в душе. Хотя у каждого по–разному — зависит состояние души от здоровья, количества денег и защищённости. Впрочем много есть еще чего, неожиданного, что невозможно учесть ни социологам, ни психологам. Например, шляпки.
О шляпке я уже когда–то писала. Но то было давно, и шляпка была летняя, розовая. Ну как женщине без любимой шляпки? Как?
Шляпка — это много чего. Это целая философия. Это отношение к жизни, если хотите. Это то, как ты воспринимаешь окружающий мир и себя в нём. Поверьте, я не избалована шляпками — я не англичанка и не английская королева. У меня их всего пять: две летних из соломки и три на осень и зиму. Но так получилось, что я давно уже не покупала шляпку. Года три. То есть я три года, как махнула на себя рукой, в смысле «проживу как–нибудь и без шляпки».
Потому что так получилось, что шляпка для меня и для таких, как я (а нас большинство, социологи подсчитывают — до 70% людей в Украине живут сегодня за чертой бедности) — предмет роскоши. Неосуществимая мечта. То есть в ряду: купить еду (а чаще всего это куриный фарш и прочее куриное, потом картошка, капуста, морковка, свёкла), купить лекарства — потому что люди болеют, как ни странно это может показаться тем толстым и сытым, которых мы видим по ТВ, тем более люди (скажем осторожно) в зрелом возрасте — них обостряются сразу все хронические болезни, а ни санаториев, ни домов отдыха — никакой профилактической медицины, увы, после распада большой страны, уже нет.
Поэтому покупка обязательных лекарств, прописанных районным терапевтом, забирает львиную долю пенсий. Ну а всё оставшееся уходит на оплату коммунальных услуг. Хотя какое же это скотство: мы будем платить огромные деньги за едва теплые батареи! И это мы ещё не говорим о том, что не дай бог заболеть серьёзно и попасть в больницу — денег на это у большинства нет совсем.
Ну да ладно. Это все преамбула к тому, что шляпка тут никак не умещается. Равно как и походы в театры, в филармонию и пр. И люди скукожились и начали только выживать. Я хожу по улицам. Наблюдаю. Прислушиваюсь.
Зашла в маленький магазинчик возле дома. Стоит очень пожилой мужчина и долго рассматривает витрину. Долго стоит. Потом, вздохнув, уходит.
— Час стоит. И так каждый день, — сетует продавщица.
— Может, у него совсем нет денег, и он не может купить самое элементарное, — я порываюсь вернуть человека.
— Да нет. Он постоит у нас, потом идёт в соседние магазины, сравнивает цены, где дешевле… Может, он ещё и вернется. А покупает совсем мало: литр молока, булочку. Колбасу или сыр не покупает совсем. Он вдовец, жена недавно умерла. А вообще–то он учитель, историю в школе преподавал. Иногда нам рассказывает что–нибудь интересное, просвещает… Да, когда получает пенсию — мы уже знаем, — позволяет купить себе вот эти вот пряники, которые вам так нравятся, и одну шоколадку, и кусочек сыра.
Я представляю его жизнь — она тоже скукожена. Он забился в угол и выживает. Хорошо, если его спасают книги. Хорошо, если есть дети. Впрочем, большинство молодых сегодня не устроены и тоже живут грустно и не могут помогать родителям. Иногда семьи объединяются, живут в одной квартире все вместе, а оставшуюся квартиру сдают. Это немного спасает. Хотя, если говорить о жизненной перспективе, это иллюзия спасения. Это всё временно, потому что взрослые дети тоже с трудом находят работы: рабочих мест всё меньше и меньше — производства ведь совсем не осталось.
А остались только промтоварные рынки, супермаркеты, маленькие магазинчики, риелторские агентства, маленькие частные предприятия, школы, больницы, общественный транспорт (водители), строительные фирмы, нотариусы, адвокатские конторы… Но совсем нет ни заводов, ни фабрик, ни колхозов с совхозами. И когда проезжаешь мимо Пересыпи и видишь разрушающиеся здания и заколоченные окна огромных и знаменитых когда–то заводов, становится жутко, как в полночь на кладбище. А, ещё кладбища дают работу: похоронные агентства, копатели могил. Все ближние сёла поставляют копателей — в селе ведь работы нет совсем.
Странно, но общество всё время старается отвергать от себя все эти реалии. Оно живёт, со стороны вроде бы полноценной, насыщенной жизнью. Много машин, новостроек, люди делают ремонты, ходят в рестораны, заходят в дорогие бутики… Интересно, на чём зарабатывают эти не очень многочисленные состоятельные люди? Учительница точно не сможет себе ничего купить в бутике. Мой знакомый молодой человек, успешно закончивший кораблестроительный факультет и пытавшийся несколько лет, пока ещё были судоремонтные заводы в Одессе и судостроительные в Николаеве, вести свой небольшой, но устойчивый бизнес, пока всё не умерло — заводы и бизнес, уехал в другую страну.
Я не знаю, делает ли кто–то серьёзные и честные социологические исследования: как живёт сегодня большинство в стране. За счёт чего? Где лечатся, что едят? На что надеются ещё оптимистично настроенные молодые?
Я знаю только одно: радость ушла из жизни нашего общества напрочь. Тем более для думающих и способных анализировать людей. Радость заменили лозунги, но лозунги никого не накормят и не вылечат. Поэтому все научились жить одним днём и не строить планы на будущее. Но это неправильно. Страна не может жить одним днём. Страна должна уметь строить грандиозные планы и выполнять их. Страна должна из кожи вон лезть, чтоб люди были счастливы. А наша страна по индексу счастья находится сегодня на 138 месте из 156. (Индекс счастья учитывает уровень дохода, индекс продолжительности жизни, уверенности в завтрашнем дне и т.д.)
Проще простого: посмотрите на лица людей на улице. Очень мало счастливо улыбающихся. Так, молодняк, в основном. А большинство — будто придавленные сверху тяжёлой плитой. Несчастливые взрослые не смогут воспитать счастливое подрастающее поколение. Поэтому хеппи–энда пока не видно.
Но как всё–таки насчёт шляпки? Шляпка — это сиюминутная радость, это маленькое счастье, которое я подарила себе сама. Я понимала, как хрупка и кратковременна эта радость и как я буду себя казнить за эту слабость уже завтра. Но так хотелось хорошего настроения! И я не выдержала: купила её, розовую, конечно, с маленькими кокетливыми цветочками сбоку. И тут же надела. Понимая, что все мои шоколадки, капучино с подружками накрываются медным тазом недели на три. Или — или.
Да. Я купила и тут же надела. У милой молодой и интеллигентной продавщицы в маленьком магазинчике на Южном, где она стоит каждый день с утра до вечера. Учительница математики, между прочим…
Автор: Наталья Симисинова
Оценили 50 человек
67 кармы