Не так уж много людей знают, что День святого Николая — это ещё и день великой победы, непосредственно связанной с нашим регионом Северного Причерноморья.
Правда, в восемнадцатом веке «Никола зимний», то есть 6 декабря по юлианскому календарю, соответствовал 17 декабря по более точному календарю григорианскому. И 230 лет назад, 6 (17) декабря 1788 года, русская армия под предводительством Григория Александровича Потёмкина штурмом овладела мощнейшей османской крепостью — Очаковом.
Обычно весь сыр-бор в Северном Причерноморье происходит из-за Крыма. Русско-турецкая война 1787-1791 годов исключением не стала. В 1783-м императрица Екатерина Вторая, известная в мировой историографии как Великая, умная и амбициозная немка на русском престоле, присоединила Крымское ханство к своим владениям. В 1774 году ханство это, почти всю свою историю вассальное по отношению к империи Османов, получило формальную независимость согласно Кючук-Кайнарджийскому мирному договору, который завершил предыдущую войну между Российской и Османской державами. Однако на самом деле турецкое доминирование в Крыму просто сменилось русским. Турки и протурецкая партия среди крымских татар сопротивлялись этому, но неудачно. В конце концов Петербург решил, как сейчас сказали бы, аннексировать полуостров. Что и было сделано.
Турецкая верхушка, рассматривавшая предыдущий мир как передышку, сделала вид, что смирилась с таким поворотом. Однако довольно скоро, подстрекаемая англичанами и французами, решила взять реванш и в 1787-м объявила России войну.
В России, впрочем, тоже считали, что новой войны не избежать. В недавно основанных Херсоне и Севастополе в спешном порядке строился флот, экстренно обучались рекруты, проводились мероприятия по улучшению жизни и быта солдат. Среди прочего провели «реформу формы»: благодаря любимцу императрицы Григорию Потёмкину, которого щедрая Екатерина сделала светлейшим князем и фельдмаршалом, в русской армии была введена удобная одежда, не стеснявшая движений, упразднены затейливые парикмахерские сооружения на солдатских головах, ограничено применение телесных наказаний и запрещено произвольное рукоприкладство в отношении рядовых. Выбившись из полугрязи в суперкнязи, его светлость в целом неплохо выдержал тяжкое испытание медными трубами и сохранил достойные человеческие качества; для него «главнейшим предметом для пользы службы» оставалось «сбережение людей и доставление им возможных выгод, особливо же призрение больных».
Григорий Александрович Потёмкин
Крайне противоречивая натура, Потёмкин странно чередовал припадки колоссальной энергии в войне, строительстве, буйных развлечениях с приступами абсолютной апатии или молитвенного экстаза. Он был хорош как интриган, как творец-организатор, как воин и бригадный командир. Но, оказавшись фактически главнокомандующим на передовой новой войны, которую сам предсказывал и даже желал, поначалу сильно растерялся. Екатерине пришлось вливать своё мужество и уверенность в сердечного друга, побуждая его взять мощный турецкий Очаков. Друг ныть перестал, но, получив в своё распоряжение огромную 82-тысячную (по крайней мере, на бумаге) Екатеринославскую армию, к османской твердыне всё равно не торопился.
Сейчас Очаков — небольшой населённый пункт в Николаевской области. А в XVIII веке это была первоклассная крепость, расположенная на возвышенности на мысу между Днепровско-Бугским лиманом и Чёрным морем и от души укреплённая французскими инженерами. Над местностью эффектно доминировала каменная цитадель, прозванная русскими «замком Гассан-паши», однако эта постройка не первой свежести была более интересна как памятник истории, чем военный объект. Иное дело многочисленные земляные и каменные укрепления, которые опоясывали Ози (или Озю, так турки и татары называли город) — они-то сооружались с учётом всех достижений военно-инженерной мысли того времени. Османы позаботились также о скрытых ловушках для врага — волчьих ямах и фугасах (минах). Больше трёхсот орудий и мортир сулили крупные огненные неприятности дерзнувшим напасть смельчакам.
Зажиточный, крупный город располагал немалым количеством каменных домов, его предместья по весне зеленели густыми садами — идеальной позицией для стрелков. Всё это делало штурм ещё более проблематичным. Кроме того, Очаков являлся главной военно-морской базой османов в Северном Причерноморье. Соответственно, с моря городу помогала мощная османская эскадра. Учитывая, что на тот момент черноморский флот Российской империи пребывал в «младенческом» состоянии, турки могли рассчитывать на уверенную победу в морском сражении. В общем, не зря царица Екатерина назвала как-то Очаков «южным естественным Кронштадтом».
Екатерина II
Минусом обороны была относительная малочисленность гарнизона, который насчитывал примерно 9 тысяч бойцов. Его пополнили ещё порядка 6 тысяч спешно собранных ополченцев — местных жителей, но по сравнению с регулярными войсками им не хватало боевого духа и тем более умения. Впрочем, комендант, трёхбунчужный паша Хасан, оказался толковым, упорным и храбрым солдатом.
Огромная же Екатеринославская армия не только количественно, но и качественно превосходила неприятеля. К ней присоединились уже прославленные полководцы Александр Суворов и Николай Репнин, полные противоположности друг другу, плохо ладящие меж собой. Заметную роль при войске играл отважный и дельный немец Йохан Меллер. На русской военной службе с бывшим мещанином произошли знатные метаморфозы: он стал Иваном Ивановичем, генерал-аншефом, несколько позже — бароном с добавкой к фамилии «Закомельский» и покорителем хорошо известной одесситам Килии, в то время неплохой турецкой крепости. Там он и скончался от ран, полученных на её приступе. Планы осады и штурма Очакова — дело рук (точнее, головы) Меллера. К слову, брать этот город он повёл вместе с собой троих сыновей.
К твердыне на лимане, как магнитом, оказались стянуты будущие легенды Отечественной войны 1812 года.
Там был Михаил Кутузов, ещё малоизвестный, хоть уже весьма заслуженный и высоко ценимый проницательной государыней. Были молодые Платов, Барклай-де-Толли, Багратион. Едва ли будет большим преувеличением сказать, что под знамёнами Потёмкина собрались лучшие генералы и офицеры огромной державы. Разве что великий Пётр Румянцев, герой минувшей русско-турецкой войны 1768-1774 годов, мог лишь завистливо созерцать это пышное воинство со стороны, поскольку императрица отвела ему под командование вдвое меньшую и отдалённую от тех мест Украинскую армию.
Понукаемый венценосной возлюбленной, Потёмкин в мае, наконец, выдвинул 50 тысяч осадного корпуса по направлению к Очакову, но жалкие 200 вёрст одолевал крайне небыстро и сам приплёлся к городу 35 дней спустя, в конце июня (в июле по новому стилю). Впрочем, войска продолжали прибывать и позже. Энергичный, язвительный и остроумный принц де Линь, представлявший союзную Австрию при штабе Потёмкина и постоянно побуждавший того к активным действиям, с юмором сообщал, что фельдмаршала на Днепре, видимо, задержала вкусная рыбка.
Карл-Генрих фон Нассау-Зиген
Великий фаворит и вправду ехал на войну как на праздник — с роскошными шатрами, роскошной посудой, роскошными куртизанками и полком прихлебателей разной степени роскошности. Однако сибаритские наклонности не помешали князю здраво рассудить, что без блокады с моря крепости не осилить; он поручил русским эскадрам парализовать действия османского флота и своевременно сделал очень многое для увеличения их боеспособности. Но, невзирая на все усилия, тут уж количественное и качественное превосходство оставалось на стороне турок, ибо русским очень недоставало мощных линейных кораблей, истинных хозяев тогдашних морей.
Зато ими в достатке располагал османский капудан-паша (адмирал) Джезаирли-Хасан, опытный храбрец, получивший за предыдущие успехи почётный титул Гази (победоносный) и нежное прозвище «старый крокодил». «Крокодил» и в самом деле был не юный, всё-таки 75 лет — солидный возраст для солдата, но в Стамбуле обоснованно считался энергичным, волевым военачальником. Говорят, сила этой личности была такова, что, будучи в Африке, он приручил льва, с которым и расхаживал, будто с собакой. Даже памятник им в турецком городе Чешмэ один на двоих — на пьедестале высятся паша да лев.
Русские флотские командиры были людьми тоже незаурядными, хоть и не слишком русскими (впрочем, и Хасан, вероятно, не был этническим турком — его называют то уроженцем Балкан, то рабом из нынешних грузинских земель, сделавшим неплохую карьеру). Во главе Лиманской гребной флотилии стоял очень авантюрный, но отважный французский немец принц Карл-Генрих Нассау-Зиген. Этот человек принесёт России семь красивых побед на море и одно просто чудовищное поражение, полностью по его вине. Но это будет позже, а пока качественный наёмник только начинал свою деятельность под Андреевским флагом. Атакующие наклонности импортного аристократа выразились в том, что он освоил по-русски лишь два слова: «греби!» и «вперёд!» Однако русское произношение нового российского контр-адмирала оставляло желать лучшего, и подчинённым в его приказах слышались «грибы» и «пирог»; матросы прозвали заезжего принца «пирог с грибами».
Джон Пол Джонс
Талантливому «грибному пирогу» помогали не менее блестящие командиры. Чего только стоит выдающийся офицер, грек, прославившийся на русской службе в предыдущую русско-турецкую войну, Панайотис Алексианос (Панагиоти Алексиано — так именовали его здесь на итальянский манер). Вообще православные эллины, опытные мореходы, ненавидящие своих поработителей-турок, стали бесценным приобретением для зарождающегося Черноморского флота империи. Немалую лепту внёс и корсар-виртуоз, американский шотландец Джон Пол Джонс, получивший известность в ходе войны за независимость 13 американских колоний против Британии. В 1788 году «отца американского флота» Екатерина сделала контр-адмиралом, Потёмкин же доверил ему не слишком многочисленную, а потому ещё более ценную парусную эскадру в лимане.
Важную роль в обеспечении блокады Очакова с моря сыграла гребная флотилия под командованием видных представителей запорожской старшины Сидора Билого (смертельно раненого в этих боях) и Антона Головатого. Да и укомплектована она была в значительной мере бывшими запорожцами, оставшимися в России после упразднения Сечи; светлейший сформировал из них Войско верных казаков запорожских, будущее Черноморское казачье войско. Казаки на своих лёгких манёвренных «чайках» сражались доблестно и умело, доставляя врагам массу хлопот.
И в первый месяц лета 1788 года под Очаковом грянули первые битвы — на воде.
Так уж вышло, что Эски-Хасан более преуспел в укрощении льва, нежели российских флотоводцев. Они старались заманить капудан-пашу в сравнительно мелкие лиманские воды, где тяжёлые линейные корабли турок имели хорошие шансы угодить на мель, а проворные русские галеры и канонерки могли действовать уверенно (со своих двух линейных кораблей, дабы уменьшить их осадку, россияне предусмотрительно сняли десяток-другой пушек). Паша понимал риск, но его задачей было очистить воды у Очакова от надоедливых гяуров. Первый же морской бой 7 (18) июня сложился решительно не в пользу османов. Десять дней спустя Эски-Хасан попытал счастья вторично, но потерпел сокрушительное поражение, потеряв два линкора, в том числе собственный флагман.
Антон Андреевич Головатый
Этой же ночью турок, вырывавшихся из негостеприимного лимана, ждал неприятный сюрприз: скрытно размещённые Суворовым орудия на Кинбурнской косе устроили им жаркий приём калёными ядрами, уничтожив линейный корабль, 2 фрегата, 2 шебеки и транспорт. Пылающие в ночной тьме суда произвели удручающее впечатление на османов, они взяли сильно к северу, пытаясь обойти коварные суворовские пушки, и массово наскочили на мель. Суворов приказал гребной флотилии немедленно напасть на деревянную добычу. А темпераментного Нассау-Зигена не надо было упрашивать атаковать — надо было лишь позволить. 18 (29) июня российские вёсельные посудины накинулись на крупных и крупнокалиберных, но застрявших на мели турок и за четыре часа довершили разгром.
По русским данным, за два дня враг лишился 15 различных военных кораблей (из них 8 линейных), около 6 тысяч моряков павшими и 1700 пленными. И всё это — ценой сотни своих убитых и раненых матросов и казаков. Вероятно, сведения эти, как обычно в таких случаях, приукрашены, однако сам факт того, что в лиманских водах турецкую эскадру постигла настоящая катастрофа, не вызывает сомнения.
Прибывший к Очакову Потёмкин заметил, что небольшие военные суда турецкого флота всё ещё паслись у очаковской твердыни под защитой её пушек. Светлейший отдал приказ покончить с ними. Нассау-Зиген и его героические соратники снова не оплошали — 1 (12) июля, невзирая на огонь береговых батарей, все 12 или 14 лёгких турецких кораблей были уничтожены либо захвачены.
Получив известие о первых успехах под Очаковом, Петербург возликовал. Императрица наградила симпатичного ей принца полководческим орденом святого Георгия II степени, одарила богато украшенной шпагой и произвела в вице-адмиралы. Успехи под вражеской крепостью превратили Нассау-Зигена в крепостника — Екатерина пожаловала ему 3020 душ в Могилёвской губернии. «Душам» же своих моряков, славно дравшихся в лиманских схватках, «Северная Семирамида» выделила 4 973 серебряных медали с надписью «За храбрость на водах очаковских июня 1788 г.», отчеканенных специально по такому случаю.
Импульсивный Потёмкин ликовал ещё больше. Он ожидал, что разгром флота наведёт ужас на гарнизон города и комендант не сегодня-завтра вышлет ему ключи от Очакова. Ожидания не оправдались — отважные турки и не думали сдаваться. Хочешь не хочешь, приходилось воевать дальше. Раздосадованный светлейший со вздохом утвердил план Меллера о правильной осаде крепости: русским войскам надлежало полукругом опоясать передовые укрепления османов, разместить артиллерийские батареи и постоянными обстрелами разрушить твердыню, принудив её защитников к капитуляции. На настоятельные рекомендации де Линя и Суворова немедленно штурмовать Очаков Потёмкин отвечал решительным отказом, упирая на своё желание сберечь бесценные солдатские жизни.
Знал бы князь, как дорого заплатят солдаты за его добрые намерения…
Автор: Владислав Гребцов
Оценили 48 человек
61 кармы