15 октября министр культуры Украины Владимир Бородянский и его зам Анатолий Максимчук (оба выходцы из медиаимперии олигарха Пинчука) представили концепцию закона о регулировании деятельности СМИ, которую разрабатывают сейчас и должны принять в самое ближайшее время.
В начале презентации Максимчук чётко обозначил рамки: речь идёт исключительно о противодействии «информационной агрессии» со стороны Российской Федерации.
Нет, закон не будет бороться со «сливными бачками», в которых за вполне скромную сумму можно разместить даже совершенно безумный компромат на любого политика (и за чуть большую сумму — снять эту информацию).
Нет, закон не будет противодействовать языку вражды, буквально оккупировавшему украинские СМИ.
Нет, с недобросовестной рекламой, замаскированной под новости (например, чудодейственных таблеток, которые вылечат от всего и сразу), закон тоже бороться не будет.
Все репрессивные и дисциплинарные меры (о них ниже) будут направлены лишь на тех, кто распространяет информацию, которая, цитируем, «является элементом военной агрессии против Украины».
Анатолий Максимчук
Теория «дезинформации»: привет из времён Порошенко
Это очень интересная постановка вопроса. Ещё при Порошенко украинские пропагандисты изобрели обвинение в «повторении тезисов российской пропаганды». Идея в следующем: если вы сообщаете какую-то информацию, которую также сообщают российские СМИ (скажем, об обстрелах населённых пунктов по ту сторону линии фронта, о преступлениях украинских военнслужащих и т. п.), то не имеет значения, правдива эта информация или нет: вы играете на руку врагу. Точно так же «повторяют тезисы российской пропаганды» те, кто поднимают, скажем, вопросы русского языка, переписывания истории и тому подобное.
Ключевая сущность, с которой предполагается бороться, это дезинформация. Причём, заметим, не всякая, а та, которая наносит вред общественным интересам. Уместно процитировать авторов концепции: «Дезинформация — очевидно неправдивая или вводящая в обман информация, которая в совокупности: создана, представлена и распространена с целью экономической выгоды или умышленного введения в обман общественности; может принести вред обществу из–за угрозы демократическим политическим процессам и процессам выработки политики, а также таким общественным благам как защита здоровья граждан, окружающая среда и безопасность».
Здесь показательны два момента.
Первое. «Дезинформацию» в терминах закона чётко отделяют от клеветы. Характеризующим признаком клеветы является факт распространения заведомо ложной информации, то есть, информации, о неправдивости которой её автору было известно уже в момент публикации. В определении же Минкульта вместо «заведомо неправдивой» говорится об «очевидно неправдивой». Откуда сразу следует вопрос: очевидно кому? К примеру, многим украинским чиновникам и СМИ «очевидно», что территория непризнанных ДНР и ЛНР является оккупированной Российской Федерацией; что сами ДНР и ЛНР являются террористическими организациями и так далее. Надо ли думать, что обратные утверждения будут пониматься как «очевидно неправдивые», за что будет следовать предусматриваемая законом ответственность (административная в случае разового нарушения и уголовная — в случае систематического?).
Второе. «Дезинформацией» считается лишь та неправда, которая наносит вред общественным интересам. Но кто определяет, какая неправда наносит вред общественным интересам, а какая — нет? По сугубо личному мнению автора этих строк, любая заведомо ложная информация, опубликованная в СМИ, наносит такой вред, ибо формирует у читателей и зрителей искажённую картину реальности. Однако авторы законопроекта так не думают: они отдельно оговаривают, что если информация не вредит общественным интересам, то дезинформацией её считать нельзя.
И это открывает целое поле для забавных гипотез. К примеру, можно предположить, что в публикации заведомо ложной информации о том, что тот или иной оппозиционный политик является, к примеру, педофилом, могут не увидеть «вреда общественным интересам» — дескать, на что это повлияло? А вот утверждение о том, что высокопоставленный чиновник причастен к коррупционным схемам, пусть и небезосновательное, может получить такую оценку: мол, данной «дезинформацией» подрывается авторитет органа государственной власти.
Информационная инквизиция
Бородянский подчёркивает: ответственность за распространение «дезинформации» будет наступать только по решению суда. Что само по себе логично: Конституция Украины не предусматривает иного способа привлечения человека к административной или тем более уголовной ответственности. Но дальше начинаются странности.
Владимир Бородянский
Ключевым органом по борьбе с дезинформацией назван «омбудсмен по вопросам информации». Без оруэлловщины и иезуитства не обошлось и тут: по определению от омбудсмена по вопросам информации можно было бы ждать защиты прав сотрудников информационной сферы, здесь же на него возлагается противоположная функция: искать, находить и наказывать дезинформаторов. При этом одной из функций омбудсмена является обращение в суд в связи с выявленной дезинформацией. Подчеркнём: не в правоохранительные органы, а сразу в суд.
Это звучит странно. Дело в том, что уголовный процесс по любому делу в Украине описывается Уголовно–процессуальным кодексом, где чётко расписаны функции различных участников процесса на этапе дознания, досудебного следствия, а также рассмотрения дела непосредственно в суде. По существу, в Украине правом непосредственного обращения в суд для привлечения того или иного лица к уголовной ответственности обладает лишь один орган — прокуратура. Значит ли это, что уголовные дела, касающиеся «дезинформации» будут вынесены как бы в отдельную категорию уголовных процессов, на которые общеуголовное право не распространяется? Или авторы концепции просто не обладают достаточным уровнем юридической грамотности для того, чтобы корректно сформулировать свои мысли?
Специалисты по этике
Помимо концепции «дезинформации» и наказания за неё ключевым понятием является «этичное поведение». Грубо говоря, журналистом может считаться только тот человек, который следует «этике украинского журналиста». Тот человек, который её нарушает, журналистом считаться перестаёт.
Для отделения «агнцев от козлищ» предполагается создать другой орган — так называемую «самоуправляемую организацию журналистов». Именно эта организация должна будет сформулировать, цитируем, «этические стандарты журналистской деятельности» и следить за их соблюдением, она же будет осуществлять «подтверждение или предоставление статуса журналиста и приостановление статуса журналиста». Критерием «предоставления» и «приостановления» будет как раз следование «Кодексу этики украинского журналиста» (напомним, разработанного той же организацией).
О том, как будет формироваться и управляться такая организация, в концепции не сказано. Зато указано, что финансироваться она будет государством. Однако известно, что тот, кто платит девушку, тот её и танцует: по существу, в Украине предлагается создать государственный орган, определяющий, кто является журналистом, а кто нет.
Предполагается, что лишь те, кто получит одобрение называться журналистом от этой организации, будут пользоваться правами и полномочиями журналиста: надо думать, только их будут аккредитовывать для работы с органами государственной власти, только они будут получать предусмотренную законом защиту и т. п.
Интересно, что в Украине уже есть самоуправляемая журналистская организация — Национальный союз журналистов Украины (НСЖУ). Который, несмотря на все недочёты в своей работе, действительно неоднократно проявлял независимую позицию и часто вступал в достаточно жёсткую полемику с чиновниками по тем или иным вопросам. Стоит отметить, что НСЖУ имеет официальный международно признанный статус, а выдаваемые им документы признаются в том числе и за рубежом. То есть, в создании новой «самоуправляемой организации» банально нет смысла: такая организация уже есть. Если, конечно, истинной причиной создания такой организации является необходимость получить подконтрольный власти орган «сертификации» журналистов — и контроля над ними.
Отдельно стоит упомянуть пункт, касающийся «финансового обеспечения за счёт государства журналистов, которые потеряли работу из–за уведомления о давлении на них». По субъективному мнению автора этих строк, данный пункт крайне похож на создание бюджетной кормушки для «благонадёжных» журналистов!
Крайне интригует такой вид деятельности «самоуправляемой организации», как «присвоение индекса достоверности информации». При этом в другой части документа сказано, что в СМИ «при размещении новостей указывается индекс достоверности информации». Нельзя быть точно уверенным, что это один и тот же индекс, но очень похоже на то. Надо ли это понимать так, что со вступлением в силу закона все СМИ обязаны (!) будут указывать, считаются ли их новости достоверными органом, сформированным украинскими властями?
Всех посчитают. Ну, попытаются
Третий аспект концепции — лицензирование и регистрация СМИ. Надо полагать, речь идёт об интернет-СМИ — телерадиокомпании и печатные издания и без того зарегистрированы и лицензированы. В министерстве не скрывают: официальная регистрация интернет-СМИ нужна для того, чтобы власти знали «к кому и как обращаться и на что реагировать». Проще говоря, для того чтобы власти знали, кого конкретно надо тащить в суд от данного конкретного издания.
Какими мерами будут добиваться повальной регистрации, авторы концепции не конкретизировали. Возможно, только зарегистрированные и лицензированные СМИ будут получать аккредитации и тому подобное — если, конечно, их одобрит «самоуправлямая журналистская организация», и тогда это ещё полбеды. Хуже, если незарегистрированные СМИ будут, скажем, блокировать на уровне провайдеров. Разговоры о необходимости таких блокировок идут уже давно, опыт (правда, пока только в отношении СМИ России и непризнанных ДНР и ЛНР) тоже есть. Однако в ходе презентации о самой блокировке не было сказано ни слова — возможно, соответствующие нормы просто предпочитают приберечь «на сладкое».
Как бы там ни было вряд ли даже самое жёсткое давление со стороны властей сможет убедить руководство незарегистрированных СМИ получить такую регистрацию — притом, что после этого издание автоматически попадает во все ловушки государственной цензуры, выстраиваемые авторами обсуждаемого закона.
В общем и целом по итогам знакомства с концепцией впечатление складывается откровенно мрачное: в Украине создаётся система цензуры и контроля над журналистской деятельностью, которая не снилась журналистам ни во времена Януковича, ни даже в далеко не самую благополучную в этом плане эпоху Порошенко.
Радует лишь одно: вряд ли эта система будет работать. В наше время, когда уже даже классические интернет-СМИ выглядят явлением скорее архаичным и устаревающим, а на первый план выходят социальные сети и Телеграм–каналы, попытки загнать информацию в цензурные рогатки образца XIX века смотрятся достаточно наивно. Впрочем, сам факт наличия таких попыток вполне определённым образом характеризует новое руководство страны, пришедшее к власти на лозунгах свободы и либерализации всего и вся, а на практике занимающееся совершенно противоположным.
Автор: Юрий Ткачёв
Оценили 11 человек
27 кармы