Исторические здания, сооружения, ландшафты — всего лишь фон, задник ретроспективной панорамы города.
На первом плане — люди, тысячи в каждом конкретном хронологическом срезе, их сложное взаимодействие, обусловленное множеством факторов: назначением и стадией эволюции города, социальным статусом, национальными традициями, регулирующими законодательными актами и т. д.
Чем больше людей оказывается в поле зрения, чем пристальнее отслеживается переплетение судеб, совместные проблемы, драмы, инициативы, тем понятнее, как этот непредсказуемый социум функционирует, чем дышит.
Возьмём близкую для меня первую половину XIX ст. Городское гражданство — не монолит, а конгломерат нередко довольно разобщённых социальных и этнических групп.
Например, старообрядцы и часовники были довольно близки, а, скажем, бродская община ашкеназийких евреев конфликтовала с традиционалистами, караимская колония вообще представляла собой неприступный остров, греческая община тоже не была однородной: уроженцы Архипелага, материковой Греции, фанариоты и др., югославяне отличались большей социальной мобильностью и веротерпимостью: многие из них были из австрийских подданных, как и бродские евреи. Не была целостной даже немецкая община, в составе которой выходцы из разных германских государств, стоявшие на разных социальных ступенях, от колонистов с их майоратом до элитарных городских врачей.
Чтобы во всём этом разобраться, надо жизнь положить.
Простой вопрос: состоятельный купец отдаёт свою сестру или дочь за мелкого чиновника, в чём смысл? Как-то задал его широкой аудитории. Ответили вопросом на вопрос: а что, любовь вовсе исключается? Нет, конечно. Другое дело, что ситуация не одноразовая, а типичная.
Кроме того, в ту пору не существовало социальных площадок, на которых будущие молодожёны могли бы познакомиться. Как это, возражают: допустим, купеческая дочь пришла по какой-то надобности к думскому канцеляристу, банковскому клерку, почтовому служащему. Совершенно исключено! Купеческая дочь до замужества практически не является самостоятельным лицом, не имеет ни малейшего отношения к госучреждениям, числится «на балансе» отца. Другое дело — легализованная купчиха или купеческая вдова.
Меня продолжают донимать: а, допустим, случайная встреча на рынке? Тоже исключено. Дочь солидного купца не занимается базарными закупками, «шопинг» же осуществляет совместно с отцом, на его счёт, в сопровождении прислуги. Ок, в чём же фишка подобного мезальянса? А в том, что после такого брака купец имеет возможность приобретать крепостных на имя зятя, каковой привилегии он лишён по закону. Крепостные в городе — это лучшие дворовые люди. Правительство же такой расклад не может устраивать из экономических соображений (отрыв от земли).
Со всякого брака начинаются семейные радости и неизбежные трагедии. Семьи, как правило, многодетны, выживают далеко не все. Младенцев выкашивают инфекционные заболевания. Свирепствует чахотка. Никому нет пощады. Оспа, корь проникают в мещанский, купеческий, барский дом, забирают детей челяди, управляющего, писаря «экономии», да и барских. И всё это на фоне отсутствия водопровода, канализации, ливнёвки, в условиях засушливого климата.
Перечислил далеко не все давние одесские беды и неприятности.
Вот так жили наши предшественники, периодически конфликтуя, но в итоге — притираясь друг к другу, относясь к окружающему как к неизбежности. Поэтому ровно никакого смысла не имеет иллюстрированная история, в которой фигурируют лишь вырванные из контекста дворцы, дачи, усадьбы, равно и комиксы, где в ролях лишь дюжина раскрученных персонажей.
Все мы уйдём, и Бог с нами, но пускай я хотя бы временно буду инструментом, ключиком, отворяющим дверку в виртуальную панораму...
Олег Губарь, краевед, почетный гражданин Одессы, автор книг по истории Одессы и "Заметок ватника"
Оценили 10 человек
26 кармы