Табеев и татарский язык

В одном из татарстанских интернет-изданий печатается серия статей о выдающемся человеке - Фикряте Табееве. Тем, кто впервые слышит о нем, поясню, что Табеев – первый секретарь обкома КПСС в Татарии (1960-1979) и именно при нем республика превратилась из сырьевой и аграрной в промышленную, с высокотехнологичными заводами-гигантами, такими как КАМАЗ, Оргсинтез, Нижнекамскнефтехим и др. При нем была построена Нижнекамская ГЭС, несколько ТЭС и заложена мощнейшая инфраструктура, результатами которой живет республика уже многие годы после СССР. 

Одна из статей посвящена отношению тогдашнего первого секретаря к культуре и развитию татарского языка. И вот как раз насчет языка выражается резкая критика со стороны некоторых деятелей. Мол, дескать, свернул реформы развития национального языка, начатые прежним секретарем Семеном Игнатьевым. Именно это ставилось Табееву в упрек.

Хочу тут немного напомнить читателю, кем был этот самый Семен Игнатьев и откуда он взялся в Татарии. Очень интересная биография у этого человека, которая таит много загадок.

Семен Денисович Игнатьев – единственный глава НКВД сталинской эпохи, который благополучно вышел на пенсию и дожил до глубокой старости. При нем загадочной смертью умирает Сталин, и Берия сразу после смерти вождя, уводит из под удара Игнатьева, переводя его в провинцию, подальше от Москвы. С 1953-57 он глава Башкирии, с 1957-60 глава Татарии. За три года пребывания на посту первого секретаря Игнатьев сумел сделать много в области кадровой и национальной политики. Именно после него первыми секретарями обкома становились татары, что до него было не принято. Он активно начал продвигать национальные кадры, выискивая толковых молодых парней в глубинке (Табеев, Мансуров, Беляев).

Работая в Башкирии, а потом и в Татарии он запомнился тем, что активно проводил реформы в области национальной культуры и языка, и «трудно судить о мотивах поведения Игнатьева, но более активного пропагандиста восстановления статуса татарского языка и повышения престижа национальной школы, чем он, в обкоме тогда не было. Его поддержал министр просвещения РСФСР Евгений Афанасенко».

Здесь хочется сказать как раз «о мотивах». Игнатьев – это человек из клана Берии. А Берия в области национальной политики придерживался мнения, что национальным республикам нужно давать больше политической свободы и считал, что СССР должна представлять некую рыхлую конфедерацию из национальных республик со своими судами, парламентами, силовыми структурами. Сталин и Маленков стояли на позиции «единой советской нации» и жесткого федеративного устройства Союза, единой и монолитной страны. Сторонники тех и других позиций были в верхушке власти.

Суслов, ответственный в СССР по идеологии, был сторонником «советской нации» и не допускал в республиках никаких признаков национализма. Фикрят Табеев не давал повода обвинить его в этом, но и упреков по поводу «ущемления» татарского языка он не заслужил: «Когда я начал работать первым секретарем обкома КПСС, мы открыли достаточное количество национальных школ. Они были хорошо оснащены и укомплектованы учителями. Помню, я тогда сам ездил открывать билярскую татарскую школу. Тогда обком партии, совет министров республики проделали очень большую работу по развитию сети национальных школ. Однако в силу разных причин они в течение трех лет распались из-за разногласий родителей учащихся. Многие из них начали утверждать: «Окончив татарскую школу, куда дальше мой ребенок пойдет учиться? Владея русским языком, ребенок сможет поступить в любой вуз СССР, а не останется со своим родным языком в пределах Татарстана или пойдет на неквалифицированную работу» - вспоминал Табеев. В первые два года мы кое-как укомплектовали национальные школы. На третий год многие из них распались. Родители своих детей перевели в русские школы. В татарских классах оставались два-три ученика.» В позднем СССР, когда я училась, эта практика еще существовала - язык обучения для своего ребенка выбирали родители и многие выбирали именно русский.

И если в угасании национальной культуры и языка раньше обвиняли национальную политику СССР, то сейчас кого обвинять? При переписи населения (2002 и 2010) количество татар в республике сократилось на 244 тысячи человек, уходят семейные и национальные традиции, национальная культура приобретает всё больше арабских черт – все больше на улицах встречается девушек в хиджабах, свадьбы молодежь предпочитает проводить по турецкому/арабскому ритуалу и пр. Некоторые специалисты, такие как Дамир Исхаков, это связывают с урбанизацией и «отрывом от корней». Молодежь не знает своей культуры, родной язык «усыхает» и обедняется. И вот начинают искать виновных в этом.

Сейчас в Татарстане вроде бы существует языковая и культурная политика, но именно в области языка идет некоторый перекос. Русские дети изучают татарский язык в русских школах в том же объеме с детьми, для которых национальный язык является родным. Количество уроков, отведенных для изучения татарского языка иногда больше, чем для изучения родного русского, чем родители возмущены и постоянно высказываются на собраниях, но их претензии остаются без ответа. Как бы не заметили наверху и родительские пикеты в Казани, с требованиями увеличить количество часов для русского языка.

Национальная сфера очень тонкая и деликатная, и государств, сумевших грамотно выстроить политику в этой области, к сожалению, не так уж много. Нельзя отмахиваться и делать вид, что ничего не происходит и проблемы нет, ведь всегда найдутся шустрые ребята, которые будут это недовольство разогревать и раскручивать.

Мы все этого опасаемся этого и хотим жить в мире, растить детей, воспитывать их в терпимости и уважении к другой культуре и языку. Но и правящей верхушке нужно пересмотреть свое отношение к языковой политике, чтобы татарский язык не стал камнем преткновения в многонациональной республике.