В Беларуси сложилась довольно любопытная ситуация с идеологиями. Принято считать, что официальной идеологии у нас нет. Это верно только отчасти, идеология есть, но она такая, что никто не решается назвать ее: версия монархической идеологии, которая замаскирована под смесь коммунистической идеологии с либеральной.
Александр Лукашенко является сторонником монархизма, хотя постоянно что-то говорит о социализме, среди белорусской элиты преобладают идеи рыночного фундаментализма, импортированные с запада, тогда как в народных массах еще имеются коммунистические идеи. Меньше всего в Беларуси, как мне кажется, сторонников настоящего (социального) либерализма, хотя только она может вывести страну из кризиса.
Мимикрия под либералов выражается в том, что у нас формально существуют государственные и социальные институты, которые необходимы для либерального управления страной – Национальное собрание, Конституционный суд, и т. д., но они находятся под полным контролем президента и, по сути, являются подразделениями его администрации. Кроме того, в Конституции РБ написано, что Беларусь является социальным государством, что обычно связывается с социальным либерализмом. Беларусь действительно можно назвать социальным государством. Это правда, но это не вся правда. Беларусь – монархическое социальное государство, хотя в Конституции это не написано. Это выражается в том, что у президента слишком много полномочий, например, он может издавать декреты, имеющие силу законов. Кроме того, президенту не запрещено использование в политических целях его власти над государственными предприятиями, чем он активно пользуется.
Политические партии в Беларуси слишком слабы, и президент не позволяет им развиваться, используя свою власть над предприятиями и административный ресурс.
Мимикрия под коммунистическую идеологию выражается в формальном декларировании приоритета государственной собственности, хотя фактически она является собственностью президента, так как распоряжается ею, в значительной степени, именно он. При социализме государственной собственностью управляет государство, а у нас это делает лично Александр Лукашенко. Он явно воспринимает госпредприятия как свою личную собственность. На это указывает то, что Александр Лукашенко не стремиться создавать новые органы власти по управлению предприятиями и совершенствовать старые, а пытается сам лично всем руководить и отдавать приказы. У нас есть Мингосимущество, но оно влачит жалкое существование.
Таким образом, проблема у нас не в том, что в стране нет государственной идеологии, а в том, что ее нельзя признать. Ведь все засмеют, если назвать белорусскую идеологию монархической. К тому же, принято считать, что в 1917 году наши предки разрушили монархию, и мы это даже празднуем, по крайней мере, так было до 2020 года. А назвать идеологию Александра Лукашенко либеральной или коммунистической тоже не удастся, так как это не соответствует фактам.
Ни Запад, ни Россия нам не помогут
С белорусской официальной идеологией, в принципе, все понятно. Более важный вопрос: какая идеология нам нужна? Но ответ и на него очевиден, исходя из приведенного ранее описания различных идеологических течений. Собственно, выбора то и нет: долгосрочный успех странам обеспечивает только одна идеология: социальный либерализм, которой соответствуют экономические представления в рамках социальной рыночной экономики (или прогрессивного капитализма).
Но понимания этого в белорусской оппозиции нет, и в этом еще одна ее фундаментальная ошибка. Независимые и государственные белорусские экономисты в большинстве являются сторонниками рыночного фундаментализма. А это очень плохо. Сто лет назад наши предки сделали ошибку, приняв на веру передовую на тот момент европейскую идеологию, и вляпались в коммунизм. Сейчас существует большой риск, что мы попробуем перенять современную западную идеологию и вляпаемся в рыночный фундаментализм.
Если не принять меры, то это произойдет почти наверняка. Возможно, Виктор Бабарико или Валерий Цепкало не сторонники рыночного фундаментализма. Но это неизвестно. Ведь ничто не мешало им сказать, что они сторонники социальной рыночной экономики или социального либерализма, а также прогрессивного капитализма. Но они этого не говорили, что указывает на возможные проблемы.
На это указывают и действия некоторых белорусских оппозиционеров. В частности, известное письмо белорусских экономистов (на момент написания этих строк их было 62), которые заявили о готовности предоставить экспортную помощь в разработке программы экономических реформ в Беларуси и консультирования новой демократически избранной власти в стране. Они описали пути реформирования белорусской экономики.
Их предложения, на мой взгляд, вполне разумные, примерно то, что надо. Но предложения нуждаются в важном уточнении. В них часто повторяется слово «свобода». А ведь в рамках социального либерализма и рыночного фундаментализма это слово понимается по-разному. В либерализме – это цивилизованное понимание свободы как возможности действий, не нарушающих свободу других людей (в рамках закона). В фундаментализме такого ограничения нет (точнее – оно намного слабее), то есть свобода понимается как биологическая возможность делать что хочешь – вседозволенность. Белорусские экономисты не уточнили, о какой свободе они говорят.
Есть и другие предложения по реформированию Беларуси, которые имеют тот же недостаток, что и идеи 62-х экономистов. Например, Павел Латушко недавно сообщил о том, что какие-то люди, называющие себя Народным антикризисным управлением, планируют разработать при поддержке Запада и, возможно, России, стабилизационный план для Беларуси. Звучит, на первый взгляд, неплохо. Но и тут заковыка: и Запад и Россия в настоящее время находятся в глубоком экономическом, политическом и идеологическом кризисе, из которого сами не могут найти выхода уже много лет. И они нас поддержат советами? Надо смотреть на вещи реально: ничего путного западные и российские специалисты, принадлежащие к идеологическому мейнстриму, в настоящее предложить Беларуси не в состоянии. В принципе, там есть специалисты, которые разбираются в ситуации и могли бы помочь, но находящиеся у власти элиты Запада ни России сами к их советам не прислушиваются.
То есть нам надо научиться думать собственной головой, не надеясь на поддержку со стороны. Запад и Россия могут нам помочь, но только деньгами и ресурсами. А вот советами – нет, потому что как организовать эффективную устойчивую экономику и цивилизованное общество они сейчас сами не знают, и пока сами деградируют.
Есть какая-то ирония истории в том, что белорусские оппозиционеры, даже образованные по современным стандартам экономисты, пытаются решать проблемы, используя рыночный фундаментализм, то есть, как и Александр Лукашенко – на уровне биологии – природных инстинктов человека. Это их фундаментальная ошибка – в Беларуси надо не расширять сферу вседозволенности, а обеспечить свободу. А свобода в цивилизованном человеческом обществе – это не биологическая возможность делать, что хочешь, а необходимость совершать поступки в соответствие с обеспечением свободы других людей.
Оппоненты Александра Лукашенко, как мне кажется, этого не понимают. Ведь упомянутые выше 62 экономиста ничего не написали ни о социальной рыночной экономике, ни о социальном либерализме, хотя им никто этого не запрещал.
Поэтому можно ожидать, что в случае ухода Александра Лукашенко с поста президента (любым способом – по его воле или без) возникнет проблема выбора экономической стратегии в РБ. Начнутся споры специалистов, и победят среди них те, кто обладает наибольшими регалиями и ресурсами. То есть те, которые пользуются финансовой поддержкой из-за рубежа. А там мейнстримная идеология – рыночный фундаментализм. Так что мы в него вляпаемся почти наверняка, если сейчас ничего не предпримем.
И будет у нас в этом случае построена та экономика, которую описал один из идеологов рыночного фундаментализма Клаус Шваб (см. «Четыре типа идеологии»). Напомню: с подорванными правами трудящихся и экономической безопасностью, разрушительной налоговой конкуренцией и властью глобальных монополий. Да через пять лет таких «рыночных достижений» на очередных президентских выборах, чего доброго, снова победит Александр Лукашенко, и все начнется сначала.
Поэтому первой, и главной задачей, которую надо решить в Беларуси, это правильно определиться с идеологией. Нам надо что-то типа института конфуцианства, который существует в Китае.
Тут на всякий случай надо отметить, что единой терминологии в гуманитарных науках не существует, и социальным либерализмом принято называть множество разных систем воззрений. Я под этим термином имею в виду систему взглядов, которая примерно соответствует правилам социального либерализма крупнейшего британского философа 19 века, политика и общественного деятеля Джона Стюарта Милля. Она близка к идеям немецких философов, политиков и экономистов, разработавших основы концепции социальной рыночной экономики, а также к идеям Франклина Рузвельта и концепции прогрессивного капитализма, разрабатываемой в настоящее время американским экономистом, нобелевским лауреатом по экономике Джозефом Стиглицем.
Надо также еще раз отметить, что та идеология, которая сейчас принята на Западе и которую часто называют либерализмом, не является таковым, это рыночный фундаментализм. Впрочем, он еще не до конца разрушил институты социального либерализма, поэтому на Западе существует идеология рыночного фундаментализма, сочетаемого с остатками настоящего либерализма и его институтов.
Некоторые специалисты это знают, но широкие массы политиков, экономистов и журналистов – нет. Поэтому ситуация выглядит довольно странной. Журналисты, политики, эксперты, бизнесмены дружно говорят о либерализме в странах Запада, хотя его там осталось очень мало, а вот Мишель Барнье и Клаус Шваб назвали современную мейнстримную идеологию Запада правильно – рыночный фундаментализм. Никакой не либерализм.
В России тоже ситуация запутанная. Там есть партия «Яблоко», в которой утверждают, что ее идеология – это социальный либерализм. Но на самом деле их идеология – это версия рыночного фундаментализма, а к социальному либерализму в России ближе всего идеи партии «Справедливая Россия». У президента РФ Владимира Путина в голове какая-то смесь идеологий монархизма, социального либерализма и рыночного фундаментализма. В правительстве Дмитрия Медведева были сплошь фундаменталисты, но их постепенно становится все меньше. Интересно, что Владимир Путин намного в большей степени либерал, чем его окружение и элита России в целом.
Ситуация в России осложняется тем, что тамошние эксперты, экономисты, политики и журналисты считают рыночный фундаментализм либерализмом, поэтому, отказываясь от фундаментализма, они отказываются и от либерализма. Я не знаю, что у них там в головах, Мишеля Барнье и Клауса Шваба, они, похоже, просто не читают. Причем, в России были настоящие либералы, в частности, Петр Столыпин, Петр Струве, Александр Солженицын, Евгений Примаков. Им ставят памятники, но их либеральные идеи надежно забыты. То есть, российская элита отказывается от той идеологии, которая может вывести страну из кризиса, и пытается изобрести что-то новое свое, доселе невиданное, из чего ничего путного не получается. А ведь не надо ничего придумывать – следует взять то, что уже давно изобретено и описано, причем не только за рубежом, но и в России.
Получается тупик. На мой взгляд, проблема российских интеллектуалов в том, что они недооценивают необходимости точного определения используемых терминов. Они пытаются рассуждать, не определив толком понятия, вот и получается хаос в головах.
Есть, конечно, и экономические причины тупика. Если признать справедливость либеральных идей Столыпина, Струве, Солженицына и Примакова, то придется раскулачивать российских олигархов. Ведь в соответствие с настоящим либерализмом, приватизацию необходимо осуществлять, но посредством передачи собственности широким массам эффективных собственников (создавая для них необходимые условия), а не узкому кругу тех людей, у кого глаза самые завидущие, а руки самые загребущие, как это было сделано в России. А теперь как с олигархами справишься – они сами кого хочешь раскулачат, у них деньги, у них власть. К тому же среди них есть вполне достойные люди, которым собственность можно и оставить. Как отличить чистого олигарха от нечистого?
Таким образом, как это ни странно, проблема с идеологией в России та же, что и на Западе. Государство подарило государственную собственность олигархам, и теперь тупо ждет, когда олигархи решат проблемы страны. А тем (в большинстве) до страны нет никакого дела, они свои личные проблемы уже решили, и им будет хорошо, как бы плохо не было в РФ. Я не знаю, как Россия из этого тупика будет выбираться.
Государство уйдет по мере укрепления экономических институтов
Впрочем, имеются общая объективная причина, по которой элита в самых разных странах старается в упор не замечать социальный либерализм, который, на мой взгляд, является настоящим либерализмом. Причина в том, что эта идеология предполагает ограничение власти, то есть свободы элиты, а кому ж нравится самому себя ограничивать. Поэтому элиты обращаются к этой идеологии тогда, когда уже совсем припрет, в частности, после Великой депрессии и Второй мировой войны, а когда ситуация стабилизируются, от ограничений своей свободы и настоящей либеральной идеологии потихоньку отказываются, сохраняя на словах приверженность ей.
Правила социального либерализма можно взять из работы крупнейшего британского философа 19 века, а заодно политика и общественного деятеля Джона Стюарта Милля «О свободе», опубликованной в 1859 году (см. «Принципы настоящего либерализма»). В своей книге Джон Милль написал, когда следует ограничивать свободу людей государству, а когда не следует, и сформулировал несколько принципов либерализма, который принято называть социальным. Он активно продвигал свои идеи, пытался их внедрить в политической жизни страны, и, возможно, поэтому в Великобритании не было ни коммунизма, ни фашизма. Не было разрушительных революций, и страна сохраняет преемственность власти, традиций и устойчивое развитие.
Настоящий либерализм предполагает постепенную эволюцию государственного управления. Он предполагает постепенный уход государства из различных сфер экономики и общественной жизни, но только после того, как люди начинают сами соблюдать свободы других людей без государственного принуждения. То есть государственное принуждение заменяется на самопринуждение. На этот счет есть шестое правило либерализма Джона Милля: свобода не применима как принцип при таком порядке вещей, когда люди еще не способны к саморазвитию путем свободы.
Поэтому в либеральном государстве правительство должно было бы предоставлять крупным компаниям свободу от ограничений только после того, как они сами добровольно начнут «придерживаться более социально и экологически сознательной деловой практики», и создадут «институциональные платформы для государственно-частного сотрудничества».
Но в современных западных странах ждать, когда же бизнесмены станут способны к саморазвитию путем свободы, не стали, правительства сняли ограничения с крупного бизнеса авансом, и теперь тупо ожидают, когда тот соблаговолит начать решать те государственные проблемы, которые отказались решать правительства. Однако американские и европейские бизнесмены, как показывают их действия, к саморазвитию путем свободы еще не готовы, поэтому свободу им давать нельзя! Но это было сделано и современные США уже во многом не либеральное государство, а ультралиберальное государство, с частично сохранившимися либеральными законами и институтами. Которые ультралибералами (Джо Байденом и компанией) и монархистами (Дональдом Трампом и своей компанией) постепенно разрушаются, но до конца еще не ликвидированы.
Итак, повторим, либерализм – это когда каждый получает столько свободы, сколько он сам в состоянии использовать с пользой для общества, и без вреда для свободы других людей. А когда каждый получает столько свободы, сколько может взять, это животный мир – первобытное общество.
В принципе, идеология социального либерализма хорошо известна. Именно в соответствие с нею, в значительной степени, сформулирована Конституция США, а также Билль о правах. Именно либеральные принципы имеют в виду американские политики, когда говорят об американских и демократических принципах. Правда, на деле они эти принципы постоянно нарушают. Эта же идеология была положена в основу французской Конституции после буржуазной революции во Франции. И на сегодняшний день ее положения являются фундаментом современных конституций западных стран.
Многие идеи этой идеологии совпадают с принципами других экономических институтов, в частности, религий. Мы уже упоминали слова архиепископа Тадеуша Кондрусевича: «пока общество не будет придерживаться базовых моральных норм, основной из которых является принцип никому не делать того, чего не желаешь сам, оно не сможет решить своих проблем и гармонично развиваться».
Но применять этот принцип непосредственно для решения практических проблем в обществе невозможно, так как он сформулирован в слишком общей форме, а нужны конкретные правила, которыми и можно руководствоваться при решении различных проблем, возникающих в обществе. Такие правила сформулированы в рамках идеологии социального либерализма, поэтому она представляет именно ту идеологию, которая требуется Беларуси для решения своих проблем и развития.
Впрочем, идеологию социального либерализма, причем задолго до ее формального появления как теории, пытались внедрить и в Беларуси. Первым, пожалуй, это попробовал сделать Лев Сапега, разработавший статут ВКЛ. Кстати, в «Обращении ко всем сословиям великого княжества литовского» по поводу публикации этого статута он много рассуждал об определении свободы в обществе и ссылался на Цицерона, у которого как раз и имелось вполне либеральное понимание свободы.
Занималась этим же в Беларуси примерно век назад партия кадетов – Конституционных демократов, лидером которой был известный философ и политик Петр Струве. А в художественной сфере настоящему либерализму соответствуют взгляды всем нам хорошо известного писателя – Федора Михайловича Достоевского, так что все мы в меру воспитания на его книгах немного настоящие либералы.
Владимир Тарасов.
Оценили 0 человек
0 кармы