«Я арктические льды ненавижу, это мой враг»

Во Владикавказе открыли памятник Юрию Кучиеву — первому человеку, кто достиг Северного полюса на ледоколе. Так на родине знаменитого моряка отмечают его столетие. Покорить крайнюю точку надводным путем пытались многие исследователи, но удалось это лишь капитану атомохода «Арктика».

Кучиев называл ледоколы своей стихией и признавался, что совершенно не приспособлен к береговой жизни. Однако еще в детстве о морях он и не думал — мечтал о небе. Родился в маленьком селе Тиб, затем семья переехала во Владикавказ, где он с отличием окончил школу и готовился к поступлению в летное училище.

Но репрессии 1930-х годов не обошли его семью стороной. Перед сыном «врага народа» закрылись все двери. По совету полярного летчика, депутата Верховного Совета СССР от Северной Осетии Марка Шевелева парень отправился служить матросом в самый северный населенный пункт страны Советов — Диксон. Так начался путь Юрия Кучиева в ледокольную навигацию.

О жизни мореплавателя в начале 80-х молодой осетинский режиссер Султан Цориев снял документальный фильм «Я всегда хотел летать». Работая над картиной, автор побывал на легендарном ледоколе «Арктика» и даже отправился с Кучиевым в дальнее плавание. За время, проведенное в экспедиции, он подружился со своим героем, и дружеские отношения поддерживались долгие годы. Вместе с документалистом вспоминаем, каким капитан был по другую сторону камеры.

«Наш земляк»

— Начинал Юрий Сергеевич с самых низов, был матросом на буксире «Василий Молоков». Служил на судах арктического флота, плавал на полярных ледоколах «Таймыр», «Малыгин», «Сибиряков», «Ермак». Пройдя по всем ступенькам морской службы, попал на атомный ледокол «Ленин», впоследствии стал его капитаном. Когда «Арктика» была только на бумаге, в чертежах, Кучиев уже был назначен ее капитаном. От первого винтика до полной готовности курировал строительство ледокола. И когда атомоход вышел в свой первый поход, на капитанском мостике в красивой морской форме стоял командир высшего звена Кучиев Юрий Сергеевич, наш земляк.

Потом он загорелся идеей похода на Северный полюс. Это была исключительно его идея, не кого-то другого. Кучиев настолько переживал за судьбу экспедиции, что у него даже начались проблемы с сердцем. Он мне это говорил лично.

«Даже „Ленин“ не справился»

— Когда разговор заходит о Кучиеве, акцент делается на покорении полюса, но та повседневная работа, которую он выполнял как капитан атомного ледокола «Арктика», была несоизмеримо ценнее и важнее, чем поход. Потому что прокладывать транспортное сообщение по Северному морскому пути — важнейшая задача для страны.

Внимание мира всегда было приковано к Арктике. До Кучиева по Северному морскому пути была доступна только летняя навигация. Даже «Ленин» эту проблему до конца не решил, хотя думали, он будет эти льды крушить и крошить. И здесь важную роль сыграл именно человек.

Человеческий фактор

— Мы снимали в Арктике, там вовсю работал атомоход «Сибирь» — близнец «Арктики». Он был абсолютно идентичен по своим техническим возможностям, но был новее, свежее, не такой потрепанный льдами, что добавляло ему преимуществ. Случалось, что, проходя по тяжелым льдам, «Сибирь» не могла преодолеть ледяной натиск, тогда на помощь призывали «Арктику», и она проходила этот путь. По факту, его проходил именно Кучиев — в самых сложных, экстремальных ситуациях, он всегда брал управление на себя.

В экспедиции я тесно общался с дублером Юрия Сергеевича — Анатолием Ламеховым, который впоследствии стал капитаном «Арктики». Как-то в приватной беседе спрашиваю у него: «Слушай, Анатолий, вот два одинаковых ледокола, равная задача, «Сибирь» не проходит, а «Арктика» проходит, в чем секрет? «Ледоколы, — ответил он, — одинаковые, капитаны разные». Понимаете, какую роль играет человеческий фактор?

Кстати говоря, Ламехов, уже будучи капитаном «Арктики», получил звание Героя Советского Союза, проведя операцию по вызволению группы кораблей, застрявших в Северном Ледовитом океане. Их ждала печальная судьба Челюскина: раздавило бы льдами, и все пошли бы на дно. А Ламехов, имея опыт и школу Кучиева, все эти корабли вывел.

Сибирские тапочки

— У Кучиева на ледоколе была образцовая дисциплина, никаких происшествий, спиртное категорически исключено, он говорил, что выпивший человек на атомном ледоколе — катастрофа. В кают-компании, а тем более на капитанском мостике возможно было появится исключительно в парадной форме, все приходили одетыми с иголочки. Совершенно противоположную картину я наблюдал на ледоколе «Сибирь», где на капитанском мостике капитан в тапочках командовал. Поэтому, наверное, «Арктика» проходила, а «Сибирь» нет.

Роскошная библиотека, кинозал, спортзал, медицинский блок, музыкальный салон, отдельное помещение для игры в шахматы, две столовые — ни в одном ресторане я не видел такой роскоши, красоты, как в матросской столовой. Облицована была плиткой на тему Ленинграда, на каждой плитке — отдельный сюжет. Посуда исключительно фарфоровая, про меню уже не говорю. Все по высшему разряду.

«Самое главное — создать условия для экипажа, — говорил Юрий Сергеевич. — Здесь люди оторваны от земли, семьи, от родины и цивилизации». Команда была очень опекаема им, он ценил каждого человека, был уверен: успех операции решается взаимодействием всего коллектива. «Современный капитан без экипажа, без надежной работы энергетического комплекса ничего не сделает», — считал Кучиев.

«Льды — это мой противник»

— Хорошо помню его слова: «Существует такое мнение, что я люблю арктические льды, но это неправда, ерунда это, я арктические льды ненавижу, это мой враг, я с ними борюсь и преодолеваю. Льды — это мой противник. В жизни человека иной раз обстоятельства складываются так, что он занимается не тем, чем хотел, вот так случилось и со мной. Но с возрастом и жизненным опытом определяется такое качество, как ответственность за порученное дело, чувство долга. Всю жизнь я старался отдаться делу целиком, в полную силу, все, что ни делал, — ради флота. Хотели, чтобы на полюс первым пришел наш советский ледокол, эту задачу преследовали многие поколения моряков. Нам, к великому счастью, удалось осуществить ее. Было убеждение: без покорения полюса вернуться не можем. Не можем — и все. Потому что наш опыт и наш современный корабль позволяют это сделать. И вот победа — достигли полюса!»

Интересная деталь: когда Кучиев добрался до Северного полюса, с собой он привез древко знамени капитана Георгия Седова, который погиб в 1914 году в попытке добраться до «вершины мира». Наш земляк тем самым сделал знаковый акцент: многие поколения моряков старались покорить Северный полюс, и мы исполнили их завет.

Кроме статуса первопроходцев для нашей страны было важно проверить на прочность атомный ледокол «Арктика», именно на это судно делась ставка в развитии арктического судоходства. За блестящее исполнение поставленных задач Юрию Кучиеву присвоили звание Героя Социалистического труда. Но сам он всегда подчеркивал, что особую радость ему доставляло награждение орденом Октябрьской революции ледокола «Арктика».

Навечно с Северным полюсом

— Довольно часто такие люди не могут уходить на пенсию и просто радоваться жизни, им обязательно нужно что-то делать, но Юрий Кучиев нашел себя и на заслуженном отдыхе, смог приносить пользу. Когда уже по возрасту и состоянию здоровья он оставил корабль, стал работать на Балтийском заводе, курировал строительство ледоколов.

 Юрий Сергеевич любил приезжать в Осетию: «Здесь горы, прекрасная природа, люди удивительно теплые, неудержимо сердце тянет на землю предков. Родина есть Родина, что там говорить».

Великий капитан, чья жизнь навсегда была связана с арктическим флотом, завещал доставить свой прах к Северному полюсу. Специально была организована экспедиция атомного ледокола, и капсула с прахом Юрия Кучиева теперь покоится на дне океана. До конца жизни он говорил, что носит в сердце мечту стать летчиком. Ее осуществил сын Сергей, сев за штурвал гражданского самолета.

Подробности на сайте

Смотрите также:

Край ремесел и туманов

Турецкий тандем и его Аврора

«Я зажег огонь. И десант наш высадился…»

К-23: Последний бой Магомеда Гаджиева