"К врагам беспощадны". Участники боев 1999 года в Дагестане — о противостоянии террористам

7 августа 1999 года сотни боевиков под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. Выбить их удалось к середине сентября, а дальше на Северном Кавказе началась масштабная контртеррористическая операция. Первыми на пути бандитов встали местные. Ежегодно в этот день в регионе чествуют героев и чтут память погибших. Среди очевидцев тех событий был и фотокор ТАСС Валерий Матыцин. В 2022 году он ушел из жизни. ТАСС публикует воспоминания нашего коллеги и других очевидцев тех событий

"Продавайте скот, покупайте оружие, выходите"

"Началась настоящая война", — рассказывал ТАСС пять лет назад Магомед Умаргаджиев, в 1999 году — глава администрации Ботлихского района, скончавшийся в 2022 году. Именно он поднял вопрос о предоставлении статуса ветеранов боевых действий ополченцам республики в ходе прямой линии с Владимиром Путиным в 2019 году.

Справка
7 августа 1999 года базировавшиеся на территории Чеченской Республики незаконные вооруженные формирования под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись на территорию Республики Дагестан. В ходе боев, продолжавшихся до 24 августа, отряды боевиков были выбиты федеральными войсками с занятых позиций и отошли к границе с Чечней. 5 сентября боевики захватили селения и господствующие высоты в Новолакском районе Дагестана. 14 сентября федеральные силы взяли под контроль Новолакский район, остатки бандформирований покинули Дагестан. По данным Минобороны, в ходе конфликта погибло около 300 российских военнослужащих, уничтожено около 2,5 тыс. боевиков. Это столкновение послужило поводом для введения режима контртеррористической операции на территории Чеченской Республики 23 сентября 1999 года и начала второй чеченской кампании.

Первые вооруженные группы проникли в Цумадинский район 2–4 августа. Эти дни Умаргаджиев провел в Махачкале. Официально был в отпуске, но решал вопрос с размещением в летних лагерях детей, вывезенных из сел, в которые вторглись боевики: маленьких цумадинцев было около сотни. Утром 7 августа выехал домой, и тогда же, в 4–5 часов утра, крупные силы хорошо вооруженных боевиков зашли на территорию его родного Ботлихского района.

"Они сразу же стали вести переговоры с представителями власти, местного населения, — рассказал Умаргаджиев. — Хотели переманить жителей на свою сторону, говорили, что хотят установить жизнь по исламу на территории этих сел, Дагестана и всего Северного Кавказа. Но разговор не клеился. Я доехал в Ботлих в 14:30, и к тому времени уже началось стихийное ополчение. Люди выходили с тем, что у них было, даже старики: с кирками, лопатами, с оружием. Мы начали все это организовывать, создали штаб. <…> Весь аппарат администрации получил рации и пистолеты у начальника райотдела милиции, и мы начали работу. Распределили членов штаба по селам, чтобы разъясняли людям происходящее и создавали отряды самообороны".

"Армии в первые дни августа еще не было, были только местные сотрудники МВД и главы администраций, — рассказывает Умахан Умаханов, кавалер ордена Мужества, ветеран ополчения, который в 2011 году впервые инициировал рассмотрение закона о статусе ополченцев. — Сразу же народ отовсюду начал приезжать на помощь. От 7 до 10 дней, в разных районах по-разному, население само держало боевиков".

Люди стекались в Ботлихский район из всех районов Дагестана, прилетали из других регионов и из стран бывшего СССР.

"Как только боевики начали движение в сторону границы, нас всех обзвонили, — вспоминает Умаханов. — Я занимался бизнесом в Москве и тут же вылетел, таких случаев очень много было. Сейчас я понимаю, какую ответственность взял тогда на себя руководитель республики Магомедали Магомедов (в 1999 году глава Госсовета Дагестана — прим. ТАСС), когда сказал: "Продавайте скот, покупайте оружие, выходите".

Официально призыв о мобилизации на защиту конституционного строя принял форму постановления Госсовета РД от 09.08.1999 №138 "О ситуации в Республике Дагестан в связи с вторжением на территорию республики незаконных вооруженных формирований и мерах по обеспечению безопасности Республики Дагестан".

"Это сыграло важную роль. <…> У нас даже женские батальоны были", — рассказывает Умаханов. Про свой вклад в сопротивление он рассказывать не любит. Другие участники событий говорят, что из Москвы он тогда привез наличные деньги и три десятка японских раций — их раздавали группам ополченцев, рассредоточенным по периметру района. Продавцов оружия и боеприпасов находили в том числе и в Чечне. Без этого пришлось бы воевать винтовками и карабинами, притом что у бандформирований было и импортное оружие, и даже ракеты "Стингер".

"Да, на черном рынке покупали — это же был 1999 год, сейчас все всё понимают… Годы были страшные, это уже потом президент Владимир Владимирович собрал страну", — Умаханов подчеркивал, что "выдвинуться был готов весь Дагестан", но просто готовность не дает права называться ополченцем.

На сегодняшний день ветеранами боевых действий признано около 800 дагестанских ополченцев. Актуализация численности членов народного ополчения, придания им статуса ветерана боевых действий и выдача соответствующих удостоверений в регионе продолжается.

Такое твердое сопротивление боевикам здесь объясняют тем, что распространения средневековых порядков на республику народ не хотел. У всех на глазах был живой пример дагестанских сел Чабанмахи и Карамахи в Кадарской зоне, где экстремисты установили шариат.

Прорыв из Тандо

Когда в горы начали перебрасывать подразделения регулярных войск, боевики уже захватили несколько населенных пунктов Ботлихского района, среди них Рахата, Ансалта и Тандо. Сергей Воронин — в то время старший лейтенант 136-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады Северо-Кавказского военного округа — участвовал в штурме Тандо.

"Эти села были заранее подготовлены [боевиками], там были вырыты ходы сообщения, подземные бетонные убежища, чтобы скрываться от обстрелов, и т.д. При штурме Тандо мы — я и со мной четыре солдата — проникли в центр захваченного боевиками села. Нас сразу обнаружили, и пришлось укрыться в одном из зданий. Так мы обороняли здание около пяти часов. Когда почти закончились боеприпасы, решили прорываться к своим. Нам повезло, прорваться получилось без потерь".

Со стороны боевиков за эти часы погибло около десятка человек. За эпизод в Тандо старшему лейтенанту Воронину было присвоено звание Героя России. На основе добытых сведений генерал Шаманов (командующий 58-й армией Северо-Кавказского военного округа) принял решение нанести артиллерийский и авиационный удар по укрепрайону, поскольку подтвердились данные технической разведки, что боевики планируют в ту же ночь атаковать группировку российских войск.

Сергей Воронин, сейчас советник ректора Уральского государственного экономического университета, вспоминает ночной холод в дагестанских горах, дневную духоту, крутые подъемы и недостаток воды в походах. В боевых действиях участвовали в основном солдаты-срочники из российской глубинки.

"Местное население всегда с открытой душой к нам относилось. Приносили и фрукты, и овощи, и хлеб. Хотя у нас все это было, они просто в знак благодарности передавали солдатам. Показывали, в какие районы лучше пройти для ведения боевых действий. Выделяли гужевой транспорт со своих подворий — ослов, ишаков, — чтобы мы могли доставлять боеприпасы в горы, туда, где машина не проходит".

Глава ботлихского ополчения Магомед Умаргаджиев тоже помнит такое: "Генерал Владимир Булгаков (заместитель командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, в августе — сентябре 1999 года командовал действиями федеральных войск в Ботлихском районе — прим. ТАСС) попросил 25 ишаков, чтобы доставлять оружие на высоту "Ослиное ухо". Нашли 22 ишака".

Теракт на дороге

Тандо и другие захваченные села были взяты под контроль федеральными силами 24 августа, накануне Басаев со своими боевиками отошел в Чечню. Но отдельные очаги сопротивления в селах еще оставались. Милиционеры пытались блокировать пути отхода боевиков. На следующий день в селе Рахата прогремел взрыв. Подорвался служебный уазик милиционеров, в котором с задания вместе со своим заместителем, водителем и работником пресс-службы возвращался Мурадис Алидибиров, начальник 4-го отдела управления "Дагестанская граница" при МВД РД.

"В зону моей ответственности входили 88 км границы с Чеченской Республикой на территории трех приграничных районов. Естественно, их разведка тоже тогда была здесь, и, видимо, охотились они за мной, мне так кажется. Направленного действия противотанковая мина прямо подо мной подорвалась. Ампутация обеих ног выше колена, лишился одного глаза и другие ранения получил".

Еще 12 лет после выхода из госпиталя он работал в МВД на той же должности, что и перед терактом, ловил бандитов и обезвреживал террористов. Глава государства лично навещал героя в госпитале, и тот, едва вернувшись с протезирования в Германии, просился обратно в строй. "Настоящий мужчина, боец", — сказал про него Владимир Путин.

"У нас народ такой — не могут, чтобы к ним домой кто-то с оружием пришел, — говорит Алидибиров. — В селении Шодрода, когда боевики попробовали зайти, директор школы Хамидов Абдулла взял в руки оружие и стрельнул в них. Сказал: "Без моего ведома заходить в мой дом и на нашу землю я вам не разрешаю". Они его по-шариатски судили, но ничего с ним не сделали, — тогда еще хотели показать, мол, мы не живодеры, для отвода глаз".

Двое на высоте

27 августа 1999 года глава правительства РФ Владимир Путин вместе с руководителем республики Магомедали Магомедовым прилетели в Ботлих. "На площади прямо перед администрацией вручили награды, потом на аэродроме. После зашли в солдатскую палатку, а что было в палатке, вы уже знаете", — говорит Магомед Умаргаджиев. Тогда будущий глава государства сказал, что правильнее будет выпить предложенный ему бокал после решения важнейших задач по борьбе с террористами.

Праздновать и правда было рано: уже 5 сентября Басаев и Хаттаб вновь зашли в Дагестан, теперь в Кадарскую зону, где в селах Карамахи и Чабанмахи российские войска с конца августа штурмовали укрепленный анклав ваххабитов. Бандформирования захватили несколько сел в Новолакском районе, и в первый же день состоялся бой за расположенную рядом стратегически значимую высоту "Телевышка", с которой просматривались Казбековский и Новолакский районы.

Высоту в течение суток фактически удерживали два человека — младший сержант милиции Мутей Исаев и лейтенант, командир взвода батальона ППС Халид Мурачуев, оба Герои России посмертно. Их товарищей по небольшому отряду убили почти сразу, один до сих пор считается пропавшим без вести.

"Мы тоже Халида почти год искали, только 19 августа 2000 года нашли", — говорит родной брат защитника высоты 715,3 Гарун Мурачуев. Он живет в другом районе, в селе Кули: сейчас там, как и в самом Новолакском, готовятся к памятным мероприятиям. На родине героя установлен бюст, его имя носит местная школа.

"Когда я Халида искал, у боевиков одну видеокассету взял. Там ход боевых действий на телевышке снят — и Басаев, и Хаттаб были. Они, как подходили ближе, говорили нашим: "Вас мы отпустим, давайте уходите". Ну, те не согласились. В последние минуты боя Халид звонил начальнику райотдела милиции Даххаеву Муслиму, говорил: "У Мутея обе ноги перебиты, я сам тоже ранен". Патроны кончились, последний ящик гранат был: когда боевики подходили ближе, они их закидывали. В лагерях рассказывали, что 73 боевика там погибли, а потом от ран еще 18–20 человек умерли. И когда все кончилось, они живыми поймали их, предлагали на свою сторону перейти — так мне потом передавали. Мой брат, наверное, чего-то сказал им такое…" — дальше Гарун говорить не может и передает трубку жене.

Почти год он ездил по лагерям боевиков, чтобы узнать судьбу брата. И узнал: террористы жестоко казнили Халида там же, на склонах горы.

Ключевое решение

Когда началось вторжение боевиков, Артур Исрапилов, тогда глава Кировского района Махачкалы, сейчас председатель комитета Народного собрания Дагестана, начал формировать свой отряд в составе махачкалинской интербригады. В нее вошли около 35 человек: сотрудники районной администрации, а также друзья и родственники Исрапилова. По его словам, желающих вступить в ряды ополчения было много, все они проходили строгий отбор, преимущество было у мужчин, имевших боевой опыт и личное оружие.

"Тогда, конечно, сложно было предсказать, чем это все закончится, тем более когда на уровне руководства страны высказывались сомнения", — говорит он, вспоминая, как в день назначения премьером Владимира Путина его предшественник Сергей Степашин сказал, что Россия может потерять Дагестан, — настолько тяжелой была ситуация на Северном Кавказе.

Вскоре после назначения Путин заявил, что задача нормализации ситуации в республике, куда вторглись террористы, "будет решена в течение полутора — двух недель".

Исрапилов вспоминает, что сразу после этих заявлений республика ощутила и конкретные решения. В регион были направлены дополнительные бригады силовых структур.

"Когда уже на четвертый-пятый день армейские бригады пришли, конечно, ситуация поменялась. Была направлена и авиация, и тяжелая артиллерия", — рассказывает Исрапилов.

По его словам, в первое время прибывшие военнослужащие относились к ополченцам с недоверием, даже отказывались размещаться рядом. "Потом они признались, что не доверяли и не знали, что от ополченцев ждать", — говорит Исрапилов. Но очень скоро, убедившись в том, что местные на их стороне, они начали противостоять боевикам сообща. После того как район был взят под контроль российскими военнослужащими, Исрапилов вернулся в Махачкалу. В сентябре, узнав, что боевики захватили его родину, Новолакский район, он вновь решил отправиться на подмогу, на этот раз собрав подразделение из 100 ополченцев, большинство которых были местными.

"Помогло то, что многие имели уже соответствующие навыки, уже знали, как действовать в этой сложной ситуации. <...> Решающую роль в разгроме бандформирований сыграла Российская армия, получившая на тот момент всенародную поддержку. Во время событий в Новолакском районе она выглядела уже совершенно по-другому — боеспособно, действовала решительно и быстро", — вспоминает он.

Во время боестолкновений в Новолакском районе погибло 30 сотрудников Новолакского отдела милиции и 26 мирных жителей и ополченцев.

Сейчас Исрапилов ежегодно участвует в памятных мероприятиях, которые проходят на его родине. По его словам, практически в каждом селе района есть монументы павшим героям. В дни трагических событий сюда съезжаются родственники погибших.

Ополченка из медресе

"Нас двоих с разрешения генерала Трошева подкинули из командного пункта в Кадаре поближе к Карамахам. Вертолет завис над горкой, мы выпрыгнули, и он тут же улетел. Метров 800 предстояло спускаться пешком в низину, и тут слышим, солдатик со скалы кричит: "Осторожнее, там мины, под ноги смотрите". Мы пошли, по пути трое наших солдат погибших лежали, и возле них саперы работали, проверяли, не заминированы ли боевиками тела".

Фотокорреспондент ТАСС Валерий Матыцин в начале сентября 1999 года был командирован в Кадарскую зону, где уже завершалась операция по вытеснению боевиков из дагестанских сел Карамахи и Чабанмахи, за последние два года укрепленных ваххабитами до состояния крепостей.

"Спустились к грунтовой дороге и по пыли пошлепали в село. Бой кое-где еще шел, вовсю стреляли. Дома разрушены, стоят деревья сгоревшие, я еще смотрю — печеная груша на ветке висит… Кругом трупы — боевиков, домашних животных, запах стоит специфический. На крыше здания администрации уже российский флаг водрузили, я еще с чердака классный кадр с ним сделал. Сверху посмотрел, где бой идет, и туда побежал. Точнее, пошел с нашими ребятами вприсядку от дома к дому. Сижу, за домом спрятался, и рукой так раз по земле — а там сплошные осколки от мин. До сих пор они у меня дома лежат как память от Карамахов".

Матыцин вспоминает, как снимал генерала Трошева, главу группировки федеральных сил, в командном пункте в Кадаре, откуда мятежные села просматривались как на ладони. Знаком c ним был давно, еще по первой чеченской, и к журналистам Геннадий Николаевич всегда относился хорошо.

"Таким я его еще не видел: уставший, небритый, изможденный. Говорит: "Ну что ты меня в таком виде снимаешь?" — А я ему: "Геннадий Николаевич, пройдет немного времени, и вы на эти фотографии будете смотреть по-другому. Это ж история!" Так и получилось: когда он много позже написал книгу "Моя война (Записки окопного генерала)", на обложке именно эта фотография была".

Ополченцы в кадр корреспондента ТАСС в Дагестане тоже попадали. Особенно врезалась в память покрытая платком женщина со снайперской винтовкой, Матыцин даже помнит ее имя — Кинайнат Магомедова, директор Дылымского женского медресе "Фазилят".

"Самое интересное, что я еще переснял ее заявление. Как сейчас помню, она пишет: "Прошу принять меня в отряд особого назначения, в совершенстве владею всеми видами оружия". И внизу приписано — "к врагу беспощадна". И такой суровый взгляд там у нее".

Помнят и сейчас

Журналист Руслан Гусаров, на тот момент корреспондент телеканала НТВ, также освещавший те события, родом из Дагестана. По его наблюдениям, обстановка в регионе была неспокойной еще за несколько лет до вторжения боевиков.

"1998 год был очень непростой, теракт за терактом, а в 1999 году вообще редко какой день обходился без сводок с административной границы между Дагестаном и Чечней. Теракты происходили, нагнеталась ситуация всячески, обострение было в мае, и чувствовалось, что-то серьезное назревает", — вспоминает он.

По его словам, дать отпор боевикам удалось в первую очередь благодаря позиции самих жителей региона, которые верно "просчитали происходящее" и осознали последствия, к которым оно может привести. "Если бы у террористов получилось бы даже на 30% из того, что они задумали, это был бы удар по целостности всей страны", — говорит Гусаров.

Сейчас он снимает документальные фильмы об СВО, является одним из организаторов Международного фестиваля документального кино "RT.Док: Время наших героев", который впервые открылся в 2023 году в Москве и был посвящен годовщине СВО. В этом году фестиваль решено проводить в Дагестане. В программе мероприятия запланирован в том числе и показ документальных фильмов о вторжении боевиков в Дагестан.

"Поскольку нынешний год — это год 25-летия со дня разгрома международных банд террористов в Дагестане, то само название приобретает новое звучание, есть связь поколений, когда думаем о событиях 1945-го,1999-го и сегодня о тех, кто защищает на СВО интересы России. <...> Это больше, чем показ фильмов, это попытка проанализировать произошедшее", — сказал Гусаров.

7 августа 2024 года и в течение двух последующих месяцев памятные мероприятия пройдут в городах и районах Дагестана. В Ботлихе традиционно состоится памятный митинг-концерт, впервые пройдут патриотические походы. Несколько десятков молодых людей отправятся в районы, где происходили столкновения с боевиками.

"Защитили и себя, и свою малую родину"
20 июня 2019 года бывший глава администрации Ботлихского района Магомед Умаргаджиев в ходе прямой линии спросил президента: "Вы помните, в солдатской палатке поднимали бокал за победу, и мы все встали рядом с вами, хотели выпить, но вы сказали: потом. Сейчас Ботлих цветет, здесь газ, здесь вода, здесь все красиво. Разрешите нам поднять бокал за ваше здоровье, за победу".
"Что касается тех событий, я их запомнил на всю жизнь, — ответил Владимир Путин. — Помню, как повели себя дагестанцы. Помню, как это происходило. Помню, как ко мне тогда обращались, и для страны будет это неожиданным услышать, но я вспомню это, когда люди из Дагестана обратились ко мне и сказали: не хочет Россия или не может защитить саму себя и нас, дайте нам оружие. Помню и другую ситуацию, когда главы поселений пришли к нашим военным, когда войска подошли, сказали: почему не бьете артиллерией? И командир наш ответил: там ваши дома, жалко, потому что поколениями в горах дома строятся. Вот и ответ меня тоже тогда поразил: не жалко, бейте.
Но это касается не только Ботлиха, это касается и других населенных пунктов. Например, нельзя забыть Цумадинский район, где жители просто не пропустили на свою территорию бандитов. Это касается и других населенных пунктов, где люди взяли в руки оружие и защитили, как вы правильно сказали, и себя, и свою малую родину, и всю Россию от террористических банд международных".

Подробности на ТАСС