Профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким — об активизации добычи нефти и газа в США и как с этим связан выход американских и канадских банков из климатического альянса Net Zero Banking Alliance.
Звучат многочисленные и зачастую противоречивые толкования объявленного президентом США Дональдом Трампом чрезвычайного положения в энергетике и отмены введенных предыдущей администрацией ограничений на бурение и добычу углеводородов. Эта разность подвигает и меня попробовать разобраться в подоплеке происходящих изменений. Означает ли это глобальный перелом в климатической повестке, задач достижения углеродной нейтральности и ранее широко пропагандируемой ESG-трансформации (интеграции не только экологических, но и социальных и управленческих элементов)?
Климатическая повестка
Демократические президентские администрации традиционно уделяли больше внимания климату и углеродной нейтральности. Особенно после Парижского соглашения 2015 года энергетический переход стал основополагающим принципом. Цель состояла в устранении выбросов СО2, метана и других парниковых газов, отказе от нефти и природного газа и в постепенном уходе от угля в экономике США. Предполагалось достичь аналогичных задач на глобальной основе в сотрудничестве с 194 странами — участницами Парижского соглашения, которые согласились добровольно работать над предотвращением глобального потепления. Это взаимодействие возникло в результате работы Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), спонсируемой Организацией Объединенных Наций (ООН).
Ранее передача власти от Барака Обамы к Трампу, а затем от Трампа к Джо Байдену привела к резким изменениям в отношении "зеленой повестки". То же самое, возможно в более изощренной форме, происходит сейчас с пришествием второй администрации Трампа. Климатическая повестка во время этой каденции больше не будет определяющей для энергетической и экологической политики.
В этом контексте совсем неудивительно недавнее решение ряда крупнейших банков о выходе из Net Zero Banking Alliance (NZBA) — альянса, созданного в рамках ООН для достижения углеродной нейтральности в банковском секторе к 2050 году. За крупнейшими американскими банками — Citi, BofA, Morgan Stanley, Goldman Sachs, JPMorgan и Wells Fargo — и даже Федеральной резервной службой США последовали и канадские. При этом звучат заявления, что выход из группы не будет означать отсутствие приверженности задачам декарбонизации. В частности, подтверждая решение покинуть NZBA, канадские банки заявили, что их климатические цели и программы устойчивого финансирования остаются в силе, а стратегии в этом направлении за последние несколько лет достигли такого уровня, что они могут успешно продолжать работу за пределами группы.
После быстрого расширения в 2024 году с 43 до более чем 140 банков, представляющих в общей сложности $74 трлн, члены группы оказались под значительным давлением, особенно со стороны политиков-республиканцев. Последние предупреждали финансовые учреждения — включая банки, страховщиков, владельцев активов и инвесторов — о потенциальных юридических последствиях в случае их участия в альянсах, ориентированных на климат, о том, что в этих случаях их компании могут исключить из государственного бизнеса.
При этом ранее цели банков — членов альянса неоднократно подвергались критике за отсутствие прозрачности, за непоследовательность или сомнительность применяемых методологий. Также ряд исследований показал незначительную разницу между поведением банков — членов NZBA и не входящих в альянс финансовых организаций. Зачастую банки, которые громко позиционируют себя как экологически сознательные, больше кредитуют "загрязняющие" отрасли, чем банки, не входящие в альянс.
Приоритеты — в энергетической независимости
Девять президентов США подряд — от Ричарда Никсона до Барака Обамы и Дональда Трампа — провозглашали, так или иначе, "энергетическую независимость" как национальную цель для страны. "Энергетическая безопасность" означает наличие надежной и доступной по цене энергии при диверсификации источников, устойчивости энергоснабжения, стабильности цепочек поставок, хорошо функционирующих рынков, развития технологий.
При этом задача поддержания низких цен на бензин была приоритетной и для Байдена — через 10 месяцев после вступления в должность президента он приказал распечатать Стратегический нефтяной резерв, чтобы направить больше поставок на рынок для снижения цен, — и остается таковой для Трампа. Одновременно теперь уже экс-глава Белого дома призывал нефтедобывающие компании к увеличению производства; те же цели ставит и 47-й президент.
Кроме снижения цен на бензин в приоритете также увеличение выработки энергии, в частности, для обеспечения быстрого роста центров обработки данных, майнинга криптовалют и внедрения искусственного интеллекта (ИИ).
Немного истории
Для большей ясности, как США шли к своей энергетической безопасности, проведу краткий исторический экскурс.
С начала 1970-х годов импорт нефти в США рос ускоренными темпами, и США становились все более зависимыми от иностранной нефти. Эмбарго 1973 года вызвало четырехкратный рост цен на черное золото, глубокую мировую рецессию и панику в странах-потребителях. За кризисом 1973 года последовал кризис 1979 года, когда революция, свергнувшая шаха в Иране, нарушила поставки из этой страны, что привело к удвоению цены на нефть. Чтобы сократить потребление нефти в электрогенерации, были построены новые атомные и угольные электростанции. Но энергетическая независимость в то время казалась недостижимой. В 1973 году Соединенные Штаты импортировали треть потребляемой нефти, а к 2008 году — почти 60%.
Разработка сланцевой нефти и газа в США оказалась важнейшим шагом как для трансформации отрасли, так и укрепления геополитического влияния. Начало разработки новых нефтяных ресурсов позволило диверсифицировать источники и снизить зависимость от ОПЕК. Ранняя критика сланцевой технологии по экологическим причинам значительно уменьшилась по мере совершенствования технологий и получения экономических выгод от роста добычи. Свершилась сланцевая революция. В начале этого столетия сложно было предвидеть, что добыча нефти в США почти утроится — с 5 млн баррелей в день (б/д) в 2008 году до 13,4 млн. б/д в 2024 году.
Сегодня сланцевая технология обеспечивает почти 70% от общей добычи нефти в США и почти 80% газа. Такой объем производства превысил внутренние потребности, в результате в 2016 году США начали экспортировать сжиженный природный газ (СПГ) и к 2023-му стали крупнейшим экспортером СПГ. В тот же год Западное полушарие превзошло Восточное по объемам производства нефти; кроме того, практически весь рост мировых поставок пришелся на производителей Западного полушария: США, Канаду, Бразилию и Гайану.
Доступность и относительно низкая цена природного газа на внутреннем рынке США стимулировали сотни миллиардов долларов инвестиций в новые производственные мощности как со стороны американских, так и иностранных компаний. Тем временем спрос в Европе снизился в ответ на высокие цены и сокращение промышленной активности. Это обеспечивает конкурентные преимущества для промышленности США. Например, немецкая BASF переносит свои энергоемкие производства в США.
К ведущим добывающим штатам относятся Техас, Нью-Мексико, Северная Дакота, Пенсильвания и Луизиана — неудивительно, что там поддерживают позицию Трампа.
Почему именно сейчас?
Ответов на этот вопрос может быть несколько, но хочется обратить внимание на такой аспект: согласно многим оценкам, приближается пик спроса на углеводороды, а далее — по мере совершенствования энергоэффективных технологий, перехода на возобновляемые источники энергии (ВИЭ) и электромобили — потребность, вероятно, будет сокращаться.
Согласно прогнозам S&P Global Commodity Insights, мировой спрос на нефть достигнет пика примерно в 86 млн б/д уже к 2027 году, а затем снизится до 73 млн б/д к 2050 году. Согласно прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), этот показатель достигнет пика к 2030 году, а рост дневного спроса составит примерно 2,6 млн б/д. Доля транспорта в потреблении нефтепродуктов будет сокращаться, а нефтехимия может стать драйвером роста спроса на черное золото, говорится в отчете МЭА World Energy Outlook 2024. В целом же МЭА указывает на снижение глобального спроса на нефть на ближайшие десятилетия по сравнению с предыдущими его прогнозами.
Ожидается, что наращивание мировых мощностей по добыче нефти — в первую очередь со стороны США и других производителей Западного полушария — может опередить рост спроса в период 2023–2030 годов. Общий объем предложения увеличится на 6 млн б/д, до почти 113,8 млн б/д к 2030 году, что на целых 8 млн б/д выше прогнозируемого мирового спроса в 105,4 млн.
Прогресс в области энергоэффективности имеет решающее значение для ухода от ископаемого топлива. В соответствии со сценарием МЭА по достижению нулевых чистых выбросов в секторе энергетики к 2050 году, ускорение повышения энергоэффективности может снизить спрос на нефть более чем на 70%, а на газ — на 50% к 2030 году. Такое сокращение потребности в нефти (кстати, оно примерно эквивалентно общему потреблению нефти в Китае по итогам 2024 года) в значительной степени обусловлено повышением технической эффективности — включая переход на электромобили. За последние пять лет финансирование энергоэффективности, выделенное правительствами разных стран, достигло более чем $1 трлн.
Очевидно, Трамп спешит — пока есть спрос — успеть реализовать ресурсы, соответственно, он призывает "бурить". Одновременно (еще начиная с предыдущего срока) он "расчищает" рынок, вводя санкции в этом секторе, в частности в отношении "Северного потока".
Стоит также учитывать, что рост потребления требует значительных новых инвестиций. Но это осложняется процессами получения разрешений регулирующих органов, узкими местами в цепочках поставок, проблемами со стороны меняющихся потребительских предпочтений и экологических групп. Очевидно, реализация крупных инвестпроектов и соответствие их требованиям ESG вкупе с этими условиями вызывает негативную реакцию ряда крупных банков. Это, в частности, и объясняет решение о выходе американских и канадских финансовых компаний из NZBA.
Примечательно, что каждый из вышедших из NZBA канадских банков имеет существенное присутствие на рынке США. Кто, как не руководители крупнейших банков, приближены к высшим чинам государства и понимают, куда ветер дует — соответственно ему принимая решения. Правда, тут стоит учесть, что цикл реализации крупных капитальных проектов зачастую измеряется десятилетиями, а это значительно длиннее электорального цикла. Сколько же раз еще за это время политическая ситуация поменяется?
Оценили 4 человека
4 кармы