Памяти Добри Добрева
13 февраля на 104-м году жизни умер известный всему миру болгарский старец Добри Добрев, который десятилетиями собирал милостыню на улицах Софии, чтобы потом до последнего лева раздавать её на строительство и обустройство православных храмов, одаривать ею нуждающихся.
Мне казалось, он никогда не умрёт. Старец Добри, единственный живой святой, которого я знаю, каким-то образом достиг столетнего возраста, и казалось, что он бодро пройдёт и этот рубеж. Глубоко в душе я понимала, что этот старец — один из тех Божиих людей, которые вечны в своем выпадении из ряда «нормальных». Словно Господь так занят нами, шумно путающимися в Его заповедях, свободах и обрядах, что тех, кто по-настоящему Ему предан, оставляет на конец. А когда ещё наступит этот конец Божьего времени?..
Дедушка Добри и был таким человеком — безконечным и безвременным. Он настолько вышел из наших координат, что все категории, которыми мы мыслим и оцениваем людей, в случае с ним не работали. Он превратился в качество, в этическую ценность. Дедушка Добри не просто олицетворял добро — он стал самим Добром.
Вспоминаю первый раз, когда я его заметила у собора святого Александра Невского. Он стоял с посохом у ступеней и глядел в землю, и я на миг подумала, что тут снимают какой-то фильм и он — его часть. Он мне кажется похожим на рыбака из сказки о золотой рыбке. Когда тот напоследок из-за жадности своей старухи опять становится бедняком. Но в то же время счастливым от этой спонтанно обретённой свободы от бытовых зависимостей. Бедный, но свободный. Завершённый и цельный. В своих шерстяных одеяниях, плотно прихваченных верёвками, и беловласой головой он был словно русский мужик из книжки с картинками, которого кто-то старательно вырезал оттуда ножницами и выпустил в наш материальный, диавольский мир.
Потом я то и дело видела его — конечно, потому, что мои глаза хотели его увидеть и искали рядом с силуэтами церквей. Однажды я нашла его на Соборной улице. Он довольно прытко для своего возраста шёл по тротуару, его преклоненная, как заснеженная ветвь кизила, фигура отражалась в сияющих витринах магазинов, а из ресторанов люди с недожеванным куском во рту смотрели на него с любопытством и недоверием. Мимо их толстых щёк шагал Дедушка Добри, и весь наш утомляющий мир словно пятился назад, чтобы пропустить его через себя. Похожим на некое мифическое существо, по ошибке имплантированное в мнимое благополучие нашего озверевшего времени, был этот человек. И так резко отличался от всего окружающего, что не мог не приковывать к себе взоров. И не просто жадные до картинок глаза смотрели на него, но те, внутренние глаза впивались в него.
Дедушка Добри был запятой в длинном изречении, которая за то время, пока мы его вдыхаем, придаёт ему смысл. Он был тем утешающим чувством, что «есть ещё такие люди». Был мыслью, что, случись что-нибудь, можно жить как он — обходясь самым малым. Был и надеждой, что какими бы плохими, испорченными, злыми и безчеловечными мы ни были, но когда-нибудь сможем преобразиться и позвать к себе обратно свои души. Так, как когда-то сделал Добре Димитрович Добрев из села Байлово, 38-летний отец, супруг и зажиточный человек, отказавшийся от всего имущества, чтобы быть близ Бога. Старец, которого мы все называли просто Дедушкой Добри. И после которого добро у нас снова осталось без лица.
Однако я верю, что оно его снова найдёт — ведь эти тысячи пожертвований на милостыню текли в дырявый карман Дедушкиных лохмотьев из чьих-то рук и чьих-то сердец…
Сегодня Дедушка Добри ушёл к своему Богу. Может, он был последним человеком, объединявшим нас. Потому что мы все его любили.
«Скромность излучали его слова, огонь — его глаза, чудеса — его дела»
Седобородый, сутулый и древний,
Старец, чтя совесть по - детски чиста,
Тихо бредёт по болгарской деревне
Старенький нищий за ради Христа.
Cколько цены человечьему слову?
Все мы стремимся постигнуть Творца,
Только навряд ли вот так же готовы
Душу свою отдавать до конца...
Он поднимается до свету - рано,
Старой дерюжкой заправив кровать,
Чтобы к заутрене быть возле Храма,
Чтобы побольше для Бога собрать.
Все подаяния старцу седому
Передаёт он дрожащей рукой
Божьему Храму - И Детскому дому
И ни копейки - себе на покой.
Помнить мы будем в веках,
Как осеняя улыбкой уста,
Льётся сиянье из глаз Человека -
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!
Оценили 4 человека
7 кармы