Почему у европейцев нет бегемотов Ленинградской породы

Гордые ленинградцы решили не отдавать никому своего бегемота. Ни немцам, ни голоду, ни холоду, ни мародерам, никому. Это был ИХ бегемот. Такой же как Город, Нева, Петроградка и огромная Страна, ловившая весточки из ведущей невозможный бой Северной Столицы. Бегемот эталонной Ленинградской Породы.

Мой Город славен тем, что никогда, ни перед кем, он не сгибал колен.

Когда началась Великая Отечественная Война, в Ленинграде, как в любом европейском столичном городе, существовал зоопарк. Он насчитывал несколько сотен жителей, а маленькие, и не очень, горожане толпами приходили смотреть на животных, как приходят они и сейчас. Особенно радовали детские сердца питомцы площадки молодняка, шустрые обезьяны, и знаменитая, самая большая в Европе, двухтонная бегемотиха по имени Красавица. Перед войной на нее очень зарились… немцы. Знаменитый зоопарк Гагенбеков предлагал поменяться, прислав в ответ двух бегемотов. Транспортировку и расходы тевтоны брали на себя. Ленинградцы отказались. Им очень нравился их бегемот, чужие были ни к чему.

В 1941 году немцы и миллионы их европейских подельников вторглись в СССР. Гордо, весело, с фанфаронством, явились они освобождать нашу землю, от нас. Фронт приближался к Городу стремительно. Немцы рвались к Северной Столице, городу Ленина. В тыл, в Казань успели эвакуировать около 80 животных – тигров, пантер, знаменитых белых медведей, носорога, американского тапира. К сентябрю в Зоопарке осталось еще больше 160-ти животных и птиц. Не успели вывезти бизонов, оленей, слониху Бетти, бегемотиху, тюленя, страусов, обезьян, черного грифа… Немцы перерезали дороги. Но, главное, в Городе остались любимцы детворы – обитатели площадки молодняка. Два ослика, дрессированные медвежата, лисята, тигрята. Когда стало ясно, что Ленинград переводят на осадное положение, взрослых хищников пришлось застрелить. Во время военных действий они могли выбраться на свободу, и напасть на жителей.

Безжалостного врага, стартовавшего в далекой Европе, смогли остановить лишь на самых подступах к Ленинграду. Армейцы, моряки Балтфлота, бойцы НКВД и дивизий Народного Ополчения, жители, отчаянно бились в пригородах. Отступать им было некуда — земли в Городе для них не существовало. Так ленинградские звери оказались на Фронте. Их не призывали военкоматы, они не давали Присягу. Но тяжелые немецкие гаубицы Круппа, Шкоды и Ле-Крезо били по ним с Пулковских высот, как и по всем остальным ленинградцам, перекидным огнем, снося здания, убивая и калеча. Бомбардировщики люфтваффе пикировали на огрызающийся темный город волнами, роняя на головы жителей фугасы и зажигалки. Им в ответ, отовсюду, включая пляжи Петропавловки, яростно захлебывались огнем зенитные батареи. Над Городом стоял пронзительный вой сирен, хлопки артиллерии, гул взрывов, и чудовищный рев пикирующих «лаптежников».

Бедные необстрелянные звери от грохота боев впадали в дикую панику. Они выли от ужаса, метались по вольерам. Забившись в свои жилища, рыли в досках и бетоне убежища, срывая когти, особенно доставалось медвежатам. Только серна, при звуках сирены взбиралась на горку, и стоя там, словно античное изваяние, ждала конца налета. Слониха Бетти пряталась в своем доме. Она погибла первой. 8 сентября 1941 года, в день, когда кольцо Блокады сомкнулось, на Зоопарк упало три фугасных авиабомбы. Одна из них попала в дом юннатов, вторая разрушила потрясающей красоты вход в Зоопарк, не восстановленный и поныне. Третья угодила в слоновник. Смотритель был убит сразу, смертельно раненная Бетти лежала среди руин здания… В перестройку родилась мерзкая байка о том, что, мол, ленинградцы съели труп слонихи. И не знали, как лучше приготовить ее уши. Тогдашние «знатоки» много грязи лили, видимо, проецируя себя на место ленинградцев… Но реальные ленинградцы образца 1941-1945 годов были другими. Из них не нужно было делать гвозди, крепости их хватало на четырехгранные мосинские штыки. Никто павшую Бетти не ел. О голоде в Городе еще и речи не шло, сентябрь был достаточно теплым, а слониха несколько дней лежала на месте гибели, что подтверждают фотодокументы. По санитарным соображениям, ее похоронили прямо на территории Зоопарка, на Козьей горке. Кроме Бетти при налете 8 сентября погибли и веселые лисята с медвежатами.

Единственная европейская столица, камни которой не знали сапог марширующего врага, дралась за гордое право оставаться в этом статусе. Упрямый Город продолжал свою, казалось бы, безнадежную битву. Он отправлял маршевые, разношерстно одетые роты в окопы, ставил к станкам молодежь и женщин, детей посылал дежурить на крыши домов. Город нес потери. Потери честно распределялись на всех – военных, служащих, милиционеров, пожарников, гражданских, птиц и зверей. Прямым попаданием был подожжен обезьянник, горящие приматы метались среди полыхающих обломков. Нескольким удалось спастись, и их долго ловили по улицам. Оглушенный близким разрывом снаряда бизон вырвался из загона, и упал в воронку. Долгими усилиями удалось извлечь его из плена. Сил вытаскивать тяжеленное животное у ослабевших людей не было, но удалось выманить его пучками сена. Раненых оленей и козу перевязывали и кормили своим хлебом сотрудники. Зоопарк продолжал существовать, и самим эти фактом, бороться. Не ушедшие на фронт сотрудники ежечасно выхаживали животных и птиц. Многие и жили на работе. Сперва собирали на полях овощи, когда прекратились поставки круп и жмыхов, начали собирать желуди, рябину, коренья. Косили серпами траву, где только возможно. На территории Зоопарка, и отданного в пользование зверей парка Челюскинцев разводили огороды. Выращивали овес, брюкву, картофель, капусту… Очередной обстрел унес жизни тигрят и многострадального бизона. Потом погибли и олени с козой. Самым крупным животным осталась знаменитая Красавица. И гордые ленинградцы решили не отдавать никому своего бегемота. Ни немцам, ни голоду, ни холоду, ни мародерам, никому. Это был ИХ бегемот. Такой же как Город, Нева, Петроградка и огромная Страна, ловившая весточки из ведущей невозможный бой Северной Столицы. Бегемот эталонной Ленинградской Породы. В этом и состояла их, ленинградцев, Гордость – не в захвате стран и геноциде порабощенных, а в упорной защите своего, родного. Да, хотя бы и бегемота!

В октябре отключили тепло и свет. Красавица жестоко страдала. Ее кожа, нуждавшаяся в постоянном увлажнении, трескалась и кровоточила. Водопровод не работал, и отчаянно трусившая бегемотиха пряталась в пустом бетонном бассейне от разрывов. Зимой 1941 года смотрительница Евдокия Ивановна Дашина (сменившая своего отца Ивана Антонова) с товарищами возила из Невы на санках 40-ведерную бочку с живительной влагой. Воду грели на обломках разрушенных «американских горок», и обмывали несчастного зверя. После чего натирали кожу жиром и камфоровым маслом. Масла на лечение уходило до 1 килограмма в день. В обычной, гражданской жизни, теплолюбивому животному требуется 36-40 килограмм корма в день. В боевой обстановке Красавице выдавали 4-6 килограммов смеси травы, овощей и жмыха. Плюс 30 килограммов распаренных опилок. Набить живот, обмануть голод.

Ленинградский Зоопарк вынужденно закрывался страшной зимой 1941-1942 годов. Весной же 1942, смотрители починили часть вольеров, расчистили дорожки, и 8 июля он вновь принял посетителей. Больших и маленьких. Пережившие Блокаду изможденные ленинградцы приходили взглянуть на чудо, буднично совершенное смотрителями. Чудо несгибаемой стойкости и верности своему Долгу. На смешную бегемотиху Красавицу, и ее, практически «фронтовых» друзей – медведя Гришку, антилопу-нильгау Маяка, грифа Верочку и других. 162 питомца, зверя и птицы. Никто их в смертельно голодающем городе не съел. «Добрые перестройщики», конечно, ныли в свое время о том, что почти тонна мяса бегемота «могла бы спасти какую-нибудь жизнь», хотя всем понятно, что Город-миллионник, нуждался ежедневно в сотнях тысяч тонн продовольствия. И принесение в жертву тощих, питающихся опилками обитателей Зоопарка роли бы не сыграло. Их миссия состояла в том, чтобы служить живым Символом непокорного Города. Как футбол, как «Я говорю с тобой из Ленинграда» Берггольц, как «7-я Симфония» Шостаковича. И трудами смотрителей, питомцы Зоопарка свой Долг выполнили. Среди них даже имелось пополнение. В ноябре 1941 года у гамадрила Эльзы родился сын. Молока у истощенной матери не было, и ближайший роддом выделял немного донорского молока маленькому гамадрилу. За лето 1942 года Зоопарк посетило 7.400 человек. В 1943 году, летом, он опять работал. В мае даже получил «подкрепление» — медвежонка Потапа, а потом, и его подружку, косолапую Машу. В 1944 году Зоопарк уже работал круглый год. В единственном отапливаемом помещении организовали… «аквариум». В котором демонстрировали знаменитую невскую колюшку, и других местных рыбок. Коме этого, в фронтовом городе все страшные дни блокады работал Театр Зверей. Дрессировщики И. К. Раевский и Т. С. Рукавишникова устраивали для детских учреждений и раненых представления. Театр состоял из свинки, медвежат, козленка, лайки Мончи, шпица Мишки, таксы Милочки, дворняги Тузика, обезьяны и лисицы. Своими выступлениями звери вселяли жизнь в жителей и защитников Города.

Красавица пережила всю Великую Отечественную, после Блокады почти не болела, и скончалась лишь в 1951 году. От почтенной старости. Из 25-ти сотрудников Зоопарка 16 были награждены боевой медалью «За оборону Ленинграда». А сам Зоопарк до сих пор, как отличившееся в боях боевое подразделение, носит Почетное Звание ЛЕНИНГРАДСКИЙ.

Кирилл Перемет