Вот уже ровно тысячу дней мы все здесь, в Донбассе — сепары. Мятежники. Генетический мусор, который нужно давить армейским украинским сапогом, с ногой в давно не стиранном волонтерами носке. Недочеловеки.
Найти бы тварь, которая в киевском офисе сочиняет эти ярлыки, да и подержать немного за шею…
Я вспоминаю эту тысячу дней, этот почти трехлетний путь. Да, для нас, жителей Донбасса, эта долгая дорога невзгод сравнима со знакомыми по детским воспоминаниям историями о блокаде Ленинграда. С хрониками Брестской крепости. Я вспоминаю… Грады. Точки У. Вспоминаю отсутствие воды. Еды. Вспоминаю убитых и раненых прямо на улицах, вспоминаю прицельные обстрелы многолюдных остановок в час пик. Вспоминаю убитых в своих домах — о, кровавая жатва!
Да и чего тут говорить — и сейчас за окном гремит, но это не гром, но и не Грады. Всего лишь минометы жахают по позициям. Дончанин, ты мне не веришь? Подойди к окну. Прислушайся. Ты сам уже, почище любого артиллериста, отличишь плюс от минуса, и инстинктивно различишь калибр. Что с тобой сделала война?
Первая вещь, которой мы научили нашу ныне уже четырехлетнюю дочь, было: бегом от окна и в укрытие, если грохочет! Сейчас уже она лучше меня умеет слушать, что за окном: опасно или нет. Дитя войны. Эх… Тысяча дней в этом аду.
А мы просто тогда, весной 2014, решили не идти с ними в их Европу. Решили не брать вместе с ними их кредиты, на которых они живут сейчас, как наркоман — от дозы до дозы. Решили не проводить эти фекальные шествия в честь Бандеры. Мы решили оставаться не идиотами, а людьми. И за это нас убивают — уже тысячу дней.
На нас послали всю эту майдановскую кодлу, которую не знали, как спровадить из Киева. Им показали врага, дали в руки оружие, и сказали «убей!». Бедные майданутые олигофрены. Сейчас они убивают уже по двум причинам: ибо привыкли к убийствам, и оттого, что им платят зарплату. Они прекрасно знают, что не смогут найти иную работу в стране, которая когда-то называлась Украиной. Мы смогли выстроить линию защиты, у нас нашлось много крепких мужиков, готовых взять в руки оружие. За свой дом. За свою семью. Тысяча дней…
Мы отличаемся от них тем, что они убивали, и убивают, наших стариков, наших детей. Гражданских. Еще ни один военный ДНР не убил ни одного ребенка в Виннице или Жмеринке. Для них же это стало этической нормой — уже тысячу дней.
Если я в 2014 хотела отгородиться от этого поветрия «Уйти в Европу», которая их, в принципе, вполне закономерно послала, отчего они сами в непонятной злобе… То сейчас, после стольких убийств, я с этими людьми вообще мало чего хочу иметь общего.
Эта тысяча дней лишь укрепила меня в правильности моего личного тогда, в 2014 решения, что с этим государством лучше вместе не быть. Они деструктивны: не потому, что деструкция их конек, а потому, что предатели, захватившие киевский трон, исполняют указания издалека. А их хозяевам нужна не сильная Украина, а конфронтация у границ России. Ничего личного, чистая геополитика. Тысяча дней.
Но мы и сами многое смогли. Мы организовали социальную систему. Мы смогли выстроить массу институтов власти. Мы… да тут долго перечислять можно. Да мы им даже уголь продаем, на что и кормим наш бюджет. А они, хоть и орут, что мы унтерменши, но утираются. Покупают.
Несколько общественных организаций предложили поставить свечу на подоконник девятого января, в половину пятого. Что же, не самая плохая идея. Поставь свечу — вспомни эту тысячу дней.
Дарья Тимощук, МИА Новороссия
Оценил 1 человек
1 кармы