Она вернётся...

Цикл зарисовок "Мансарда под проливным дождём".

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Я подслушал эту историю ночью, когда разговаривали звёзды. Ведь они часто становятся свидетелями странных и удивительных событий, которые происходят в тёмное время суток. Главное успеть записать, пока они шепчутся, думая, что все уже спят...

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

В квартире разгром. Дверцы шифоньера распахнуты, обнажая  сиротливо висящие вешалки, без вещей. Ящики комода торчат ступенями, наполовину пустые. Она ушла.

Я опоздал, может быть, всего на пять минут. В это время в городе ужасные пробки. Я знал, что опоздаю ещё до того, как выехал.. Я понял ещё на проспекте, что она ушла. Глядя на вереницу машин впереди, я курил и размышлял о нас.

Раньше они частенько надо мной посмеивались. Пока я не ударил Максима по лицу. Кулаком, но не очень сильно. Улыбка сползла с его лица, он сплюнул кровь с разбитой губы и посмотрел на меня удивленно. Не знаю, что он увидел в моем лице. Но связываться не стал, обошел меня по большой дуге и пинком распахнул дверь. Вслед за ним молча потянулись остальные. Последним ушел Серёга. На прощание он сказал:

- Зря ты так его. Что он такого сказал? Это все знают.

Я повернулся к нему. Он побледнел, но не шевельнулся. С минуту мы стояли молча, смотря друг на друга. Я равнодушно и холодно, он с легким испугом и сочувствием. Наконец он сделал шаг назад и повторил, открывая дверь:

- Зря ты так. Мы тебе друзья, а она кто?

Осмелев, он плюнул на пол и поспешно шмыгнул за дверь. Так я остался без друзей.

Стоя тогда в туалете, глядя в зеркало, я рассматривал незнакомого парня, по ту сторону стекла. И напряжённо думал. О чём? Да уж конечно, не о том, что на меня обиделись друзья. Я думал о том, кто она.

Меня познакомил с ней Макс. На дне рождения его подруги и моей бывшей одноклассницы Ольги. Я пришел один тогда, опоздав на пару часов. Все уже были навеселе, а я трезвый. Мне было скучно. Вручил Ольке мятый букет, поцеловал её в подставленную щеку. Она упорхнула ставить веник в воду и я остался один. Усевшись в кресло, я стал листать журнал, думая о том, как бы незаметно свалить отсюда. Родители Ольги уехали то ли на дачу, то ли еще куда. Праздник, в общем, должен был перерасти в оргию, на которой кое-кто собирался расстаться с девственностью. В моих планах ничего подобного не было. Формальности соблюдены, подарки вручены. Пора уходить.

В дверях возникла она. Я поднял голову и посмотрел в ее лицо. Ничего необычного, нормальное, чистое лицо, с минимумом косметики. Короткая прическа, не закрывающая ушей, украшенных маленькими золотыми сережками.

- Привет, - сказала она.

- Привет, - отозвался я.

Мы продолжали разглядывать друг друга. Нельзя сказать, что с особым интересом. Я не знал, как прервать молчание, но тут появился Макс и представил нас друг другу. Мы послушно кивнули.

- Максим! - раздался голос Ольги, - сделай музыку!

Макс извинился и пошел к выходу. На пороге он оглянулся и лукаво подмигнул мне. И ушел.

За стеной, во всю мощь, загремел магнитофон. Бедные колонки хрипели, выдавливая из себя децибеллы. Она поморщилась. Мы поболтали с ней обо всем и ни о чем. Так, светский треп. Наконец, она сказала, что ей пора.

Я предложил проводить. Нет, тогда она еще не стала той, кем сейчас. Просто мне не хотелось сидеть одному, слушая, как за стенкой бушует веселье. Мы заглянули туда, попрощаться, но там уже было не до нас. Олька сидела на коленях у Макса, крепко обхватив его за шею, Андрюха танцевал с бутылкой, а две незнакомые мне девицы, с сигаретами в руках, что-то оживленно обсуждали, пытаясь перекричать музыку. И мы ушли.

Ночь. Она преображает мир. Родной город изменился до неузнаваемости. В нем не стало враждебности и дневного равнодушия, он полон ночных запахов и чувств. Он прогнал головную боль и развязал язык. И я болтал чепуху, рассуждал о мировых проблемах, искоса поглядывая на нее. И она отвечала мне взглядом, улыбалась, где нужно, кивала, соглашаясь со мной. И я почувствовал себя счастливым. Ведь счастье - когда тебя понимают и соглашаются с тобой.

Я провожал ее до утра. Мы сто раз проходили возле ее дома и каждый раз сердце мое замирало в тревоге. Но она, улыбнувшись, брала меня под руку и мы проходили мимо.

Только предутренняя свежесть заставила нас расстаться. Она была одета очень легко, и мой пиджак уже не спасал ее от прохлады. Заметив, что она дрожит, я повел ее домой.

Она поцеловала меня и упорхнула. Я еще немного постоял, разглядывая окна, ожидая, где зажгется свет. Но ни одно не вспыхнуло, обозначив ее присутствие. И я пошел домой. По дороге меня обожгла мысль о том, что я не взял у нее ни номера телефона, ни квартиры. Ничего, утешал я себя, вечером я приду к этому подъезду и буду ждать ее. Я обязательно ее увижу.

Но я не увидел ее ни вечером, ни утром. Всю неделю я караулил подъезд, пока не догадался спросить о ней у старушек, с любопытством глазевших на меня. Меня словно ударили под дых - старушки утверждали, что в их подъезде не проживает ни одной девушки.

Как потерянный, я побрел куда глядят глаза. На душе было пусто и холодно. Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Блуждая по вечернему городу, я вышел к гостинице "Космос" и вдруг увидел ее. Она стояла с молодым человеком и на лице у него было написано, что он счастлив. Он что-то рассказывал, глупо улыбаясь, по щенячьи заглядывая ей в глаза, а она улыбалась загадочной улыбкой Джоконды.

Сломанные судьбы и разбитые лица. Пятнадцать суток и шатание по городу, в бесконечных поисках. Я находил ее в самых разных местах, неизменно с новым кавалером. Некоторые отступали сразу, только завидев меня, некоторые боролись, яростно и беззаветно. Но мне помогала любовь. И надежда, что я смогу приручить ее.

Однажды я здорово нарвался. Этот парень явно был из спортсменов. Он отделал меня так, что я харкал кровью. Я сидел у бордюра, провожая их глазами. Прохожие шарахались от меня, как от прокаженного. Проходившие мимо милиционеры, убедившись что я трезв, велели мне убираться. И я пошел домой, придерживая рукой отбитый бок. Эта дорога отняла у меня все силы. Я умылся на колонке и выбросил порванную рубашку. Я присаживался на каждой скамейке, что попадались мне на пути, чтобы перевести дыхание. Я был уничтожен и раздавлен свалившейся на меня бедой.

У подъезда меня ждала она. Я не поверил своим глазам, когда она поднялась и пошла мне навстречу. Своим платочком она вытерла с моего лица следы крови и грязи. Взяла меня под руку и мы поднялись ко мне.

Она вернулась. Вернулась ко мне, потому что я любил ее. Той, настоящей и искренней любовью, которая приходит только один раз в жизни. И я был счастлив в эту ночь. Она подарила мне это счастье.

Но каждое утро я снова оставался один. Она уходила с первыми лучами солнца, чтобы вернуться на вечерней заре. Я звал ее Ночным Мотыльком, а она только ласково улыбалась мне.

Теперь я знаю, почему Иван-царевич сжег лягушачью кожу. Он тоже, как и я, думал, что можно удержать в золотой клетке диковинную птицу. Как же мы с ним ошибались!

Мне предложили работу с повышением в другом городе. Это был шанс вырваться из прежнего мира, увезти ее с собой, чтобы она принадлежала только мне. И я начал готовиться. Сделал обмен квартиры на новое место жительства, сделал ремонт и привез ее туда. Она была в восторге от нашего уютного гнездышка. Мы были счастливы... но только первую ночь.

Я  заметил, что на её лице частым гостем стала появляться грусть. Я пытался отогнать этот сумрак, приносил каждый вечер цветы, старался развеселить. Мне казалось, что у меня получается, я уверял себя, что ей просто нужно время, чтобы привыкнуть к новому дому. Что всё наладится. Я обманывал себя. Тень большой беды накрыла наш дом, как грозовая туча.

С самого утра сегодня меня мучили дурные предчувствия. Я несколько раз звонил домой, но она не подходила к телефону. Я пытался отпроситься, но начальник был неумолим - квартальный отчет висел над нами, как дамоклов меч. И тогда я просто сбежал с работы.

Я отдавал себе отчет, что это конец моей карьеры. Возможно даже, конец работы. Но мне было плевать. Я сжег лягушачью кожу и торопился домой, чтобы удержать исчезающее счастье. Я не успел.

Зачем человеку квартира, если он в ней один? Зачем работа, если некому купить цветы? Я запер ночную птицу в клетку серых будней и думал, что она будет счастлива только потому, что я кормлю её из своих рук. Но золотая тюрьма остается тюрьмой, а тюремщик - тюремщиком.

Я брошу все. Продам квартиру, машину и уеду домой, в свой родной город. Буду бродить вечерами по улицам и вглядываться в лица встречающихся мне девушек. И одна из них обязательно будет она. И когда она увидит меня, когда выслушает меня, она простит меня и вернется.

Она обязательно вернется, я твердо верю в это.

Потому что мне не во что больше верить...

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - 

Другие рассказы из цикла:

Никто не поможет...