РАКЕТНЫЕ КРЕЙСЕРЫ ПРОЕКТА 58

Разработка проекта эскадренного миноносца с управляемым реактивным оружием (так в то время назывались противокорабельные крылатые ракеты) нового поколения началась в 1956 году. 6 декабря того же года Главнокомандующий ВМФ адмирал С.Г.Горшков утвердил согласованное с Минсудпромом тактико-техническое задание на разработку эскизного проекта нового эсминца, а несколько раньше – 16 и 24 октября того же года – заместитель Главкома ВМФ соответственно утвердил согласованные с Минсудпромом, Минавиапромом, Миноборонпромом и Минобщемашем тактико-техническое задание (ТТЗ) на разработку комплексов зенитного управляемого реактивного оружия ближнего действия (впоследствии М-1 «Волна») и ударного (этот термин появился значительно позже – в начале 1970-х годов – прим. автора) реактивного оружия (впоследствии П-35). Таким образом, разработка проекта, получившего номер 58, велась практически синхронно с разработкой главного вооружения. Это обстоятельство предопределило относительно целенаправленную и почти «беспоисковую» разработку проекта, который изменялся от этапа к этапу в основном лишь в той степени, которая обуславливалась зигзагами проектирования основных комплексов оружия.

Проектирование корабля было поручено ЦКБ-53, которое к тому времени окончательно специализировалось в качестве основного проектного бюро по крупным боевым надводным кораблям основных классов. Главным конструктором, после долгого перерыва, был вновь назначен В.А. Никитин, а группу наблюдения от ВМФ возглавил инженер-капитан 2 ранга П.М. Хохлов. Эскизный проект 58 был разработан в сентябре 1957 года. Управление кораблестроения ВМФ выдало заказ на разработку технического проекта, завершенного уже в марте 1958 года.

Головной эскадренный миноносец, получивший название «Грозный», был заложен на Ленинградском судостроительном заводе имени А.А. Жданова 23 февраля 1960 года, спуск на воду состоялся 26 марта 1961 года, а в июне 1962 года корабль был предъявлен на государственные испытания комиссии под председательством вице-адмирала Н.И. Шибаева. В ходе постройки произвели окончательную классификацию корабля, который до этого в официальных документах неопределенно именовался как «корабль с реактивным вооружением». Видимо сказывались оригинальные взгляды тогдашнего руководства страны на роль надводных кораблей с одной стороны, с другой – боязнь «дразнить гусей» применением традиционных терминов – крейсер, эсминец и т. п. Ситуация прояснилась к началу 60-х годов и новый корабль уже уверенно причислили к классу крейсеров, подклассу «ракетный крейсер» – корабль 1 ранга. О предыдущем напоминало оставшееся миноносное название головного корабля и невиданные доселе смешанные крейсерско-миноносная организация и штатное расписание. Например, в БЧ-5 от крейсерской организации перенесли только один дивизион вместо полагавшихся трех, а вместо второго и третьего – сохранили группы как на эсминцах, т.е. кораблях второго ранга. Как будет видно дальше, классификация «крейсер» на самом деле не отражала традиционных принципов конструирования кораблей подобного класса. Фактически проект 58 в конструктивном отношении продолжил развитие эскадренных миноносцев большого водоизмещения. Однако эпоха классических крейсеров к тому времени уже завершилась, а традиции все же оставались традициями.

Первоначально формулировка основного назначения нового крейсера была предельно краткой и на удивление скромной: «уничтожение легких крейсеров, эскадренных миноносцев и крупных транспортов противника и ведение успешного боя с кораблями противника, вооруженными реактивным оружием ближнего действия». Впоследствии она расширилась: добавились задачи поражения авианосных группировок.

Несмотря на то, что в распоряжении проектантов уже имелся некоторый опыт создания и, в какой-то степени, эксплуатации кораблей с управляемым ракетным оружием, проектирование нового корабля представляло значительные трудности, связанные не только с размещением малоизвестных и постоянно меняющих (в процессе проектирования) свои тактико-технические характеристики (ТТХ) комплексов оружия, но и с объединением в большую комплексную систему «корабль-вооружение» огромного, невиданного доселе количества боевых и обеспечивающих образцов, не связанных в единые комплексы и поставляемых «россыпью». Это в наибольшей степени касалось многочисленных радиотехнических, как тогда именовалось, «изделий».

За основу теоретического чертежа (ТЧ) корпуса был выбран ТЧ проекта 56, поскольку он прошел тщательную и всестороннюю «обкатку» теорией и практикой. Вследствие этого отработка чертежа проекта 58 особых затруднений не представляла и, в основном, была произведена еще на стадии эскизного проекта. Однако модельные испытания в ЦАГИ и ЦНИИ-45 на регулярном волнении потребовали более полного образования носовых шпангоутов. При этом были получены лучшие результаты на всех ходах с точки зрения заливаемости и особенно брызгообразования, чем на проекте 56. При заданном составе вооружения наилучшей архитектурной формой корпуса была признана форма с длинным полубаком и небольшим подъемом к форштевню. Корпус набирался по продольной схеме и 16 водонепроницаемыми переборками разделялся на 17 отсеков. Непотопляемость корабля обеспечивалась при затоплении трех любых смежных отсеков, однако имелись участки, где корабль выдерживал затопление и четырех смежных отсеков. В качестве материала корпуса применялась сталь марки СХЛ-4. Надстройки вновь (после пр.57бис) в основном выполнялись из алюминиево-магниевых сплавов марок АМГ-5В и 6Т, только передняя стенка носовой и задняя стенка кормовой надстроек, два яруса фок-мачты, башенная часть грот-мачты, а также подкрепления под антенные посты РЛС «Ятаган» и «Турель» выполнили из стали. Необходимо заметить, что несмотря на широкое применение сплавов АМГ (кроме надстроек последние использовались и для легких переборок, площадок, настилов, тамбуров, шахт и т.д.), правил конструирования из них и методик расчетов прочности тогда не существовало. Опасения относительно низкой пожаростойкости конструкций из АМГ высказывались еще на стадии проектирования, но каких-либо практических шагов сделано не было. В техническом проекте прорабатывалась противоосколочная защита погребов ЗУР, однако и она была отвергнута по соображениям экономии весов, т.е. по тем же причинам, которые обусловили широкое применение АМГ.

Основные кораблестроительные элементы крейсера проекта 58 лучше всего воспринимаются в сравнении с элементами предыдущего ракетного корабля – большого ракетного корабля проекта 57-бис (таблица 1).

Особое внимание при проектировании, как упоминалось выше, уделялось жесткой весовой экономии. Укрупненная таблица весовой нагрузки (таблица 2) дает наглядное представление о работе конструкторской мысли в этом направлении и свидетельствует о достижении определенных успехов (полезная нагрузка).

Общее расположение корабля по сравнению с ранее построенными отличалось размещением комплекса главного командного пункта (ГКП) в корпусе, отсутствием открытых боевых постов, проходом в посты без выхода на верхнюю палубу, сравнительно небольшим количеством надстроек (этого удалось достигнуть вследствие получения объемов за счет протяженного полубака). В архитектурном отношении обращали на себя внимание внушительные необычные пирамидальные фок и грот-мачты, надолго определившие облик многих отечественных боевых кораблей последующих проектов. Их применение диктовалось потребностью объемов для высокорасположенных постов высокочастотных блоков РЛС, необходимостью жесткого подкрепления большого количества антенных устройств многочисленных радио– и радиотехнических средств, в том числе весьма громоздких и тяжелых, а также для лучшего выполнения требований противоатомной (ПАЗ) и противохимической (ПХЗ) защиты – стойкость по отношению к ударной волне и «смываемость» водяной защитой.

Главная энергетическая установка корабля принималась в основном по предыдущим проектам эсминцев, то есть 41, 56, 57бис. Однако для достижения заданной скорости полного хода 34,5 узла потребовалось форсирование как главных турбозубчатых агрегатов, так и котлов при сохранении требований жесткой весовой дисциплины и экономичности. Кроме этого, особые требования выдвигались по защите от оружия массового поражения и по снижению уровней физических полей, в частности, теплового поля. В качестве ГТЗА на проекте 58 устанавливались турбины типа ТВ-12, отличавшиеся от предыдущих ТВ-8 большей агрегатной мощностью – 45000 л.с., меньшим на 35% удельным весом и большим на 2 – 4% КПД при сохраненных габаритах. Это достигалось, главным образом, путем повышения контактных напряжений в зубцах редуктора, повышения давления в главном конденсаторе и увеличения скорости протока охлаждающей воды, а также за счет применения новых материалов и других конструктивных мероприятий.

Главные высоконапорные котлы типа КВН-95/64 имели турбокомпрессорный наддув воздуха, что позволило в два раза увеличить напряжение топочного объема, уменьшить на 30% удельный вес и поднять на полном ходу КПД на 10% по сравнению с ранее применявшимися котлами КВ-76. Кроме того, удалось значительно (на 60%) понизить температуру отходящих газов. Вполне естественным следствием указанных мероприятий явилось ухудшение экономичности установки на малых и средних ходах. В процессе создания установки выяснилось, что агрегат можно форсировать и до 50000 л.с. В целом МКУ проекта 58 имела следующие основные характеристики (при максимальной нагрузке):

– паропроизводительность каждого котла – 95 т/час;

– рабочее давление пара – 64 кгс/кв.см;

– температура пара – 470 °С;

– число оборотов вала на полном ходу – 300 об/мин;

– удельный расход топлива на полном ходу – 329 г/л.с.час (845 кг/милю).

Для обеспечения паром стояночных режимов и для приготовления МКУ к походу предусматривался вспомогательный котел производительностью до 7 т/час.

Электроэнергетическая система корабля выполнялась на трехфазном переменном токе напряжением 380 В. В качестве основных источников электроэнергии предусматривались два турбогенератора ТД-750 мощностью по 750 кВт и два дизель-генератора ДГ-500 по 500 кВт, размещенные в двух электростанциях, причем обеспечивалась параллельная работа турбо- и дизель-генераторов как между собой, так и электростанциями. Таким образом, специальных стояночных электрогенераторов не предусматривалось и работа механизмов в упомянутых режимах, как правило, обеспечивалась одним из турбогенераторов с отбором пара от вспомогательного котла. В значительной степени общепроектные решения по кораблю, в основном, повторяли таковые предыдущих эсминцев с корректировкой, обусловленной возрастанием водоизмещения. Так, например, площадь рулей успокоителей качки на пр.58 была увеличена до 3,2×2 м вместо 2,6×2,15 на пр.57бис, корабельные плавсредства (катера и шестивесельный ял) в отличие от предыдущих проектов изготавливались из АМГ, дельные вещи же были приняты полностью унифицированными.

Основным оружием корабля являлся новый ракетный комплекс П-35, разработанный на базе комплекса П-5, которым вооружались подводные лодки проектов 644 и 665, переоборудованные из дизель-электрических лодок проекта 613. Комплекс П-35 отличался от предыдущего КСЩ значительно большей (не менее 250 км) дальностью стрельбы, более совершенной сверхзвуковой ракетой 4К-44, имевшей как обычное, так и ядерное снаряжение и применявшейся как по морским, так и по береговым целям, принципиально новой системой управления и значительно более совершенными и надежными эксплуатационными свойствами. В состав комплекса УРО корабля проекта 58 входили: две пакетные счетверенные наводящиеся пусковые установки СМ-70, 16 крылатых ракет, система управления 4Р-44 («Бином») и другие обслуживающие устройства.

Пусковые установки СМ-70 имели дистанционное горизонтальное наведение и фиксированный, при старте ракет, угол возвышения 25 град. В них постоянно размещались 8 ракет 4К-44 и, кроме того, имелось еще 8 запасных ракет в погребах, расположенных в надстройках. Система управления позволяла осуществлять одновременный двухракетный залп из каждой ПУ, то есть суммарный залп крейсера мог быть сформирован из четырех ракет. Время подготовки первого залпа составляло не более 12 минут. В погребах ракеты хранились полностью снаряженными, но без топлива и пиросвечей, в контейнерах ПУ – с пиросвечами и настроенной бортаппаратурой. Система управления «Бином» обеспечивала пуск ракет из ПУ, телеуправление ими радиокомандами на маршевом участке траектории и командный захват цели головкой самонаведения. На фок– и грот-мачтах крейсера размещалось по одному сдвоенному антенному посту системы, что и обеспечивало одновременное «ведение» не более четырех ракет. В процессе разработки комплекс П-35 отрабатывался на береговых стендах и на переоборудованном опытовом судне. Зенитный ракетный комплекс «Волна» проходил всесторонние корабельные испытания на переоборудованном эсминце проекта 56К «Бравый». Поэтому в распоряжении конструкторов уже имелись некоторые практические результаты, относившиеся к «поведению» комплекса непосредственно на корабле. В состав ЗРК М-1 проекта 58 входили спаренная (двухбалочная) стабилизированная ПУ ЗИФ-101, система хранения и подачи ЗУР В-600 (4К-90), система управления с аппаратурой предстартовой подготовки и пуска ракет 4Р-90 – «Ятаган». В погребе в двух револьверных барабанах размещалось 16 ракет. Боевые характеристики комплекса обеспечивали 2 пуска каждые 5 секунд, дальность стрельбы первоначально составляла до 16 км по горизонту (при стрельбе по надводным целям) и досягаемость по высоте – около 15 км. Радиокомандная система «Ятаган» была одноканальной и могла обеспечить стрельбу двумя ракетами по одной цели. В целом, несмотря на то, что комплекс М-1 «Волна» разрабатывался как морской вариант на базе сухопутного, то есть, как сначала казалось, достаточно известного комплекса, в процессе разработки проекта потребовалось дважды кардинально перекомпоновать носовую часть корабля из-за серьезных изменений весов и габаритов ЗУР В-600.

Недооценка роли ствольной артиллерии в 50-х годах на практике привела к тому, что к моменту начала разработки проекта для вооружения надводных кораблей из новых артиллерийских систем реально можно было ориентироваться только на 76-мм двухорудийную автоматизированную артустановку АК-726 (ЗИФ-67). При включении в состав вооружения корабля артиллерии отводилась явно второстепенная и вспомогательная роль. Хотя АК-726 официально называлась универсальной установкой, все же ее основным предназначением считалась ПВО, что подтверждала высокая скорострельность – 90 выстрелов в минуту. На проекте 58 были установлены две башни в кормовой части, однако общая система управления с единственной РЛС управления огнем «Турель» МР-105 превращала две двухорудийные башни как бы в одну четырехорудийную. В основном режиме башни управлялись дистанционно, тем не менее имелось резервное местное управление с помощью оптических прицелов («Призма»), установленных на самих орудиях.

Общий артиллерийский боезапас корабля составлял 2400 патронов и размещался в двух погребах в открытых сотовых стеллажах без обойм; последние хранились и снаряжались в помещениях перегрузки.

Торпедное вооружение устанавливалось такое же как на проекте 57бис: два трехтрубных торпедных аппарата ТТА-53-57-бис, которые размещались побортно на верхней палубе (в районе 129 шпангоута) и предназначались для стрельбы самонаводящимися противолодочными торпедами СЭТ-53 и дальноходными торпедами 53-57. Стрельба осуществлялась только порохом. Система управления стрельбой противолодочными торпедами «Зуммер» сопрягалась с системой управления оружием ПЛО «Буря» и с радиолокационной станцией МР-105, выдававшей целеуказание по надводным целям. На корабле проекта 58 впервые (на серийных кораблях) устанавливалась реактивная бомбометная система РБУ-6000 (две двенадцатиствольные установки) с новыми реактивными глубинными бомбами РГБ-60. Боезапас принимался из расчета четырех полных залпов, т.е. 96 РГБ. Управление стрельбой РБУ осуществлялось системой «Буря», обеспечивавшей определение курса, скорости целей, их курсового угла и так далее. Необходимо отметить, что комплекс РБУ-6000 с самого начала рассматривался, в первую очередь, как комплекс противоторпедной защиты, но при условии получения необходимых данных от ГАС.

Авиационное вооружение (вертолет) появилось на корабле не с самого начала проектирования. Только в техническом проекте пришлось удлинить кормовую оконечность с целью обеспечения возможности приема и взлета вертолета типа Ка-25. Дальнейшие проработки показали, что без увеличения водоизмещения корабля полноценное базирование вертолета обеспечить невозможно. Поэтому на проекте 58 удалось разместить лишь взлетно-посадочную площадку (ВПП) со светотехническим оборудованием, стартово-командный пост (СКП) и небольшой запас авиационного керосина (5 т). Причем сам вертолет принимался в перегруз и его базирование, таким образом, можно было считать чисто символическим.

Для управления в бою тактической группой кораблей и для координации применения ударного ракетного оружия, а также управления средствами ПВО и РЭБ соединения, на проекте 58 оборудовался упрощенный флагманский командный пункт (ФКП) с соответствующими помещениями и постами. Забегая вперед, следует заметить, что ФКП по прямому назначению почти не использовался и в процессе эксплуатации кораблей его помещения переоборудовались для других целей.

Радиотехническое вооружение первоначально было представлено двумя двухкоординатными РЛС общего обнаружения МР-300 «Ангара», антенны которых размещались на топах фок и грот-мачты и были совмещены с антеннами запросных станций «Никель-КМ», которым соответствовали две ответные станции «Хром-КМ». Задачи обнаружения надводных целей и навигации первоначально решались одной РЛС «Дон». Для обнаружения подводных целей и выдачи целеуказания торпедному и реактивно-бомбометному оружию имелась ГАС кругового и шагового поиска ГС-572 («Геркулес-2М») с выдвижной подкильной антенной. Для обнаружения и грубого пеленгования РЛС противника устанавливался комплекс радиотехнической разведки (РТР) «Бизань-4Д», а для создания им активных помех – станции помех «Краб-11» и «Краб-12». Кроме этого предусматривались устройства выстреливаемых помех Ф-82-Т в составе двух пусковых установок с двумя направляющими каждая и с общим боекомплектом 792 снаряда, но их на крейсерах так и не установили. Касаясь вопросов защиты корабля, следует добавить, что уже тогда предусматривалась и была практически реализована предтеча концепции «Стелс»: наклон стенок надстроек, охлаждение уходящих газов котлов и дизель-генераторов, установка главных машин и электромашин на амортизаторы, подвод воздуха к кромкам гребных винтов, светомаскировка корабля и так далее. Кроме того, как и на предыдущих кораблях, начиная с проекта 56М, в полном (по тогдашним требованиям) объеме внедрялась противоатомная, противохимическая и противобактериологическая защита, что достигалось соответствующей прочностью корпуса и конструкций, герметизацией помещений, фильтровентиляционными установками, коллективной и индивидуальной защитой экипажа, системой водяной и дезактивационной защиты.

Средства связи корабля включали 6 комплектов KB и СВ передатчиков, 12 приемников, 6 приемо-передающих радиостанций, работу которых обеспечивали 34 антенны.

К моменту завершения постройки головного корабля некоторые системы вооружения не были созданы и, следовательно, не установлены на борту. Самым неприятным было отсутствие системы «Успех-У», предназначенной для выдачи целеуказания комплексу П-35 от внешних источников (самолеты Ту-95РЦ и, значительно позже, вертолеты Ка-25Ц). Вполне понятно, что боевые возможности корабля при этом реализовывались лишь частично, поскольку уверенно стрелять ракетами можно было лишь в пределах радиолокационного горизонта. Правда, существовал упрощенный способ с использованием голосового (по каналам радиосвязи) целеуказания от вертолета, но как уже указывалось, постоянное базирование последнего на корабле не обеспечивалось, да и сам способ был ненадежным. Кроме системы «Успех-У» не удалось установить систему, обеспечивающую совместное использование оружия, систему обеспечения групповой атаки подводных лодок, систему телевизионного наблюдения за ближней обстановкой и некоторые другие системы и комплексы. Впоследствии некоторые из них все же на кораблях (к сожалению, не на всех) появились.а некоторые так и остались на бумаге. Так, например, не состоялась планировавшаяся замена НРЛС «Дон» на более совершенную – «Волга», также не были заменены запросчики-ответчики «Никель» и «Хром» на «Дюраль-К» и т.п.

Штатным расписанием предусматривалось, что экипаж корабля будет насчитывать 27 офицеров, 29 мичманов и глав-старшин и 283 старшины и матроса срочной службы. Обитаемость личного состава удалось, по сравнению с предыдущими проектами, несколько улучшить за счет выделения (впервые на наших кораблях) помещения столовой, обеспечивавшей размещение 2/3 старшин и матросов. В столовой, кроме принятия пищи, проводились культурно-массовые мероприятия – показ кинофильмов, лекции, собрания и т.д. В боевых условиях в столовой разворачивался операционный пункт. Большим «достижением» в области обитаемости, как тогда считалось, стало широкое использование зашивки, изоляции, всевозможных облицовок, изготавливавшихся из АМГ, слоистых пластиков и даже березовой фанеры. Нет необходимости доказывать, что такое решение на практике проявило себя с самой худшей стороны, но для этого утверждения потребовалась гибель БПК «Отважный», ЭМ «Шеффилд», пожары и катастрофы на кораблях нашего и зарубежных флотов.

В целом крейсер проекта 58 являлся во многом принципиально новым и сложным кораблем уже хотя бы потому, что на нем впервые размещались два ракетных комплекса различного предназначения. В этой связи испытания головного корабля, особенно комплекса П-35 представляли особый интерес. Испытания проводились в Белом море с 6 июля по 29 октября 1962 года. Стреляли бросковыми болванками и боевыми ракетами (в телеметрическом варианте) одиночными и залповыми пусками. Мишенями служили неподвижные цели – бывший лидер «Ленинград» (СМ-5) и плавбаза торпедных катеров проекта 1784 (СМ-8), дальность стрельбы составляла около 200 км, погода – спокойная, РЛ-наблюдаемость хорошая. Результаты стрельб носили различный характер успешности, но, в конечном итоге, обе мишени были поражены попаданием ракет в надстройки. Испытания проходили не гладко, дефектов и недостатков выявилось много, но подавляющее большинство из них удалось устранить либо на месте, либо в ходе отработки комплекса. Основными причинами дефектов являлась поспешная поставка на корабль до конца не доработанных элементов и узлов, недостаточный учет реальных корабельных и морских условий, отдельные проектные ошибки. Особенно малонадежной оказалась аппаратура системы ПУС «Бином». Фактический интервал между пусками ракет из общей ПУ оказался почти в четыре раза больше проектного, а диаграмма секторов обстрела как носовой, так и кормовой установок на практике получилась сильно «обрезанной». В остальном приемная комиссия посчитала комплекс П-35 соответствующим ТТЗ ВМФ и договорному проекту и потребовала устранения основных замечаний, которых набралось около ста.

Зенитный ракетный комплекс «Волна» на испытаниях работал по парашютным мишеням ПМ-2 и самолету-мишени МиГ-15М – всего провели 5 фактических стрельб. В результате испытаний повторились, в основном, те же недостатки ЗРК М-1, которые выявились и на эсминце «Бравый» (проект 56К). Самыми серьезными из них являлись низкая надежность и малый ресурс отдельных узлов СУО «Ятаган», невозможность стрельбы по низко летящим целям, существенно меньшие зоны поражения, чем требовалось. Последнее обстоятельство именно на проекте 58 в значительной степени обуславливалось неудачным размещением ПУ ЗИФ-101. Не хватало длины носовой оконечности, в результате чего пусковая установка ЗИФ-101 оказалась чрезмерно «прижата» к ПУ СМ-70. Последняя, в свою очередь, также «страдала», как уже упоминалось от такого соседства и тоже имела неудовлетворительную диаграмму обстрела. Но в целом комплекс «Волна» соответствовал техпроекту и требованиям технических условий.

Артиллерийские установки АК-726 к началу испытаний на РКР «Грозный» еще не было приняты на вооружение, хотя они и устанавливались на кораблях проектов 61, 35, 159. Пять стрельб – три по воздушным и две по морским целям – показали, что артиллерийское вооружение корабля в целом работает надежно. Однако на скоростях корабля свыше 28 узлов наблюдалась сильная вибрация установок: стволы «гуляли» в вертикальной плоскости (до 9 мм). Подкрепления, выполненные заводом, позволили уменьшить вибрацию, но устранить ее до конца так и не удалось. В конечном итоге установки приняли на вооружение, но система ПУС «Турель», как и другие радиолокационные системы управления огнем, доводилась до рабочего состояния еще довольно длительное время.

Испытания торпедного оружия прошли, в общем, успешно, поскольку на корабле устанавливались серийные и отработанные системы и механизмы. К таким же результатам пришли и при испытании РБУ-6000. Однако, как и на кораблях предыдущих проектов, большие нарекания вызывала работа гидроакустических средств – в первую очередь, ГАС ГС-572, не обеспечивавшей необходимого целеуказания из-за недостаточной дальности и сильной зависимости от гидрологии моря.

Испытания других радиотехнических средств показали, что их основными недостатками являются: неудовлетворительная электромагнитная совместимость (ЭМС) при одновременной работе, устаревшая материальная часть приборного оборудования, слабость средств РЭБ. Большой ошибкой признали установку на корабле двух одинаковых РЛС – МР-300, работавших, естественно, в одинаковых диапазонах частоты и, конечно, мешавших друг другу. При этом подчеркивалось, что такое решение не только технически, но и тактически не обосновано. Особенно неприятным и смущающим обстоятельством явилось то, что при работе РЛС общего обнаружения наблюдались сильные помехи работе стрельбовых РЛС, особенно артиллерийской – «Турель».

Завершая краткий обзор результатов испытаний оружия и вооружения РКР «Грозный», следует упомянуть и об испытаниях по авиационной части. К сожалению, таковые проводились очень легкомысленно. Непосредственно вертолет в испытаниях не участвовал, да и сами испытания носили скромное наименование – проверка. Однако даже проверка потребовала выполнения на корабле многочисленных доработок: решение проблемы обледенения ВПП, нанесение нескользящего покрытия, изготовление специального чехла для вертолета, усовершенствование сигнального светооборудования и др.

Очень интересными и требующими отдельного специального повествования явились испытания по проверке возможности пребывания личного состава в боевых постах, помещениях и на открытой палубе при старте ракет (ПКР и ЗУР) и работе РЛС. Необходимость подобных испытаний диктовалась тем, что новые ракеты имели большие удельные импульсы тяги стартовых двигателей (ступеней), которые в сочетании с кратковременной работой создавали большие ударные нагрузки. Влияние же сверхвысокочастотного излучения (СВЧ) РЛС на людей было замечено еще на испытаниях крейсера «Свердлов» в 1952 г., но тогда этому придавали мало значения. Испытания проводились на подопытных животных – кроликах, которые размещались в различных местах и боевых постах, а применение оружия и РТС производились с учетом их максимального биологического воздействия. Через 3-5 часов после пусков животные подверглись паталогоанатомическому вскрытию для дальнейшего гистологического исследования. Испытания выявили опасные места нахождения личного состава при стартах ракет П-35, В-600 и работающих РЛС. При стрельбе ЗУР личный состав мог находиться во всех закрытых боевых постах, а при стрельбе ПКР нахождение личного состава в ряде помещений (даже в артустановке № 1) оказалось недопустимым без оборудования специальной защиты. Время пребывания личного состава на боевых постах, подверженных СВЧ-излучению после испытаний ограничивалось специальными инструкциями.

Как и следовало ожидать, отработанная главная энергетическая установка корабля работала в целом нормально. Однако выяснилось, что заданная максимальная скорость 34,5 уз достигается при форсировании мощности до 95000 л.с. Фактическая дальность плавания составила 3650 миль при средней оперативно-экономической скорости 18 уз (требовалось не менее 3500 миль).

Во время испытаний на Севере летом 1962 года в жизни «Грозного» произошло неординарное событие: корабль посетил тогдашний руководитель страны Н.С. Хрущев в сопровождении министра обороны маршала Р.Я. Малиновского. Первый командир крейсера капитан 2 ранга В.А. Лапенков сначала вывел корабль в море и провел показательные стрельбы комплексом П-35. Руководство наблюдало за ними с борта крейсера «Мурманск». Стрельбы оказались удачными, ракеты ушли за горизонт и прямым попаданием поразили щит-мишень. После этого высокие гости перешли на «Грозный» и осмотрели корабль. Н.С. Хрущев был в восторге от корабля и высказал пожелание в недалеком будущем посетить на нем с официальным визитом Галифакс. Забегая вперед, хотелось бы в этой связи упомянуть, что «Грозный» подвергся особо тщательной отделке и соответствующему дооборудованию, в том числе – полихлорвиниловому покрытию верхней палубы, чего не удостаивались последующие крейсеры.

В различных вариантах программ военного кораблестроения количество предполагаемых к закладке крейсеров указывалось по-разному. По максимуму предполагалось построить не менее 16 единиц. Однако фактически, в Ленинграде, на судостроительном заводе им. А.А. Жданова было построено 4 корабля (таблица 3). Жизнь внесла серьезные коррективы, которые отчасти удалось внедрить в проект 1134, ставший дальнейшим развитием кораблей проекта 58, по многим элементам их улучшавший. Поэтому «Варяг», названный в честь знаменитого крейсера и сразу при постройке получивший гвардейское звание (легендарный «Варяг» при повторном зачислении в состав Русского флота был причислен к Гвардейскому экипажу – прим. автора), оказался последним кораблём серии.

Крейсеры проекта 58 несли службу в составе всех четырех наших флотов. Они были освоены личным составом, активно участвовали в несении развернутой с конца 1960-х годов боевой службы. На них не происходило серьезных аварий или катастроф, что дает основание заключить, что корабли оказались надежными и доступными для уверенной эксплуатации. Особенно повезло головному крейсеру «Грозный»: он снялся в главной роли «самого себя» в художественном фильме «Нейтральные воды», обеспечив себе кинодокументальное бессмертие.

Серьезной модернизации корабли проекта 58 не подвергались. В 1970-е годы на них (но не на всех) установили часть положенного недостающего радиотехнического вооружения, например, систему «Успех-У» (только на РКР «Адмирал Фокин» и «Грозный») двухкоординатные РЛС МР-300 заменили на трехкоординатные МР-310 («Адмирал Фокин» и «Варяг»). На всех кораблях появилась вторая РЛС «Дон-2» (обнаружения надводных целей), салютные пушки и, наконец, по две батареи малокалиберных шестиствольных 30-мм автоматов АК-630 с РЛС и системой управления огнем «Вымпел» у каждой. Зенитные ракеты В-600 заменялись на более совершенные В-601, противокорабельные 4К-44 (на некоторых кораблях) на ПКР «Прогресс». Кроме этого, по отдельным решениям на некоторых крейсерах установили не предусмотренные проектом комплексы и средства: станцию активных помех МР-262 («Ограда»), систему госопознавания «Пароль», комплекс космической навигации «Шлюз» и т.п. К началу 90-х годов эти крейсера уже перешагнули свой предельный возраст. В 1990 году из состава ТОФ первым был выведен «Варяг», в 1991 году наступила очередь «Грозного», находившегося в составе БФ, в 1993 году списали «Адмирал Фокин» (ТОФ). В настоящее время в строю многострадального Черноморского флота еще остается «Адмирал Головко» (на момент написания статьи, исключен из состава ВМФ в 2002 году – прим. А.П.), однако независимо от хода дальнейших событий его судьба однозначна – возраст есть возраст.

Ракетные крейсеры проекта 58 оставили заметный след в истории отечественного кораблестроения и флота. Часто принято считать, что это «первые в мире ракетные крейсеры, не имевшие зарубежных аналогов». Дело, конечно, не в названии. Крейсерами эти корабли были «назначены», если так можно выразиться, волевым решением. Об этом свидетельствует хотя бы и то, что эсминцы конца 1970-х годов и нашего и американского флотов превзошли их по водоизмещению почти вдвое. Приоритет в создании подобных кораблей именно в нашей стране обуславливался целым рядом естественных, то есть объективных причин, по большому счету не зависевших ни от талантов, ни от волюнтаризма конкретных руководителей или коллективов. Но бесспорным является то, что отечественным ученым и конструкторам удалось впервые на практике успешно решить задачу создания мощного компактного корабля с ракетными комплексами различного назначения, с высокой насыщенностью новым, по тем временам, радиоэлектронным вооружением и отвечавшим, как представлялось, тогдашним требованиям ведения войны на море. Необходимо особенно выделить действительное первенство проекта 58 – это первый отечественный надводный корабль с ядерным оружием и, следовательно, с невиданными ранее и не сопоставимыми ни с чем боевыми возможностями.

За разработку и создание крейсера проекта 58 правительство присудило Ленинскую премию но, как это нередко случалось, в списке удостоенных ею не оказалось ни главного конструктора, ни фактического главного наблюдающего ВМФ. В.А. Никикитин после завершения основной творческой работы отправился на «заслуженный отдых», а П.М. Хохлов почти синхронно с ним был уволен в запас. Последние чертежи по проекту 58 в качестве главного конструктора подписывали и А.Л. Фишер и В.Г. Королевич, а главным наблюдающим ВМФ «дорабатывал» неутомимый М.А. Янчевский. Как бы там ни было, ракетный крейсер проекта 58 стал «лебединой песней» выдающегося русского советского военного кораблестроителя Владимира Александровича Никитина.

Автор - капитан 1 ранга В.П. Кузин, кандидат военных наук

(статья опубликована в альманахе «Тайфун» №1 / 1996 г.)