Медведев подписал нечто, что называется "антикризисный план". И это должно радовать - видимо, наша страна правильно реагирует на ситуацию.
Лидер партии Справедливая Россия Сергей Миронов уверен, что реально все планы правительства - это очередные поборы простых людей. Олигархи жиреют как жирели и до этого, а налоги и сборы будут хитро повышать..
"Наше правительство не подготавливает план, а лишь занимается прогнозами... Синоптики... В Минэкономразвития подготовили новый прогноз состояния экономики страны до конца 2019 года, сообщают сегодня СМИ. По расчётам чиновников экономического блока, даже к началу 2020-го реальные доходы населения останутся заметно ниже уровня 2014 года.
О чём это говорит?
О том, прежде всего, что Правительство РФ и впредь намерено латать бюджетные дыры за счёт граждан, увеличивать существующие поборы и придумывать новые....", - считает политик. http://mironov.ru/main/speech/...
Более того. Есть все основания полагать, что даже то что назвали антикризисным планом не сработает.
Вот интересное интервью КП с М. Делягиным - доктором экономических наук, известным экспертом и общественным деятелем.
Афонина:
- Обсудим внутренние экономические проблемы. Тем более, что решение таковых пытаются найти вот уже на протяжении парочки месяцев, как начался этот год. Есть антикризисный план 2015 года – плохой, хороший, удачный, неудачный, - сейчас мы не об этом. Мы о будущем. В 2016-й вступили, а антикризисного плана пока еще нет. И вот появилась очередная версия этого антикризисного плана. Давайте вспомним, что входило в антикризисный план не прошлого, а 2008 года, и сравним с нынешним. У нас есть историческая справка.
2008 год. Глава Минфина Алексей Кудрин 15 декабря сообщил о том, что российские власти планируют направить на поддержку реального сектора дополнительно 150 млрд. рублей. Таким образом вместе с уже одобренными 175 млрд. общий объем поддержки российской промышленности составит 325 млрд. рублей. Премьер-министр Владимир Путин изложил 19 декабря комплекс мер по поддержке одного из ключевых секторов российской промышленности – автомобильной. Минтрансу поручено направить до 40 млрд. рублей на закупку отечественной дорожной техники. 30 декабря 2008 года пресс-служба правительства сообщила, что российские власти готовы выделить из федерального бюджета 92 млрд. рублей на финансовую поддержку системных предприятий.
2016 год. Смета антикризисного плана выросла до 980 млрд. рублей. ранее Минэкономразвития предлагало потратить на 152 млрд. меньше. Почти половину предложено взять в бюджете, еще 174,5 млрд. – из антикризисного фонда. В течение года правительству предстоит придумать, откуда взять еще 321,5 млрд. рублей. Еще одна потенциально дорогая мера – дополнительный трансферт Пенсионному фонду – из плана исключена. Увеличить его предлагал Минфин из-за снижения поступлений от страховых взносов. Но теперь это исключили. Зато появилось поручение подготовить предложения по индексации пенсий во втором полугодии 2016 года. Стоимость этих мероприятий не оценена. Ужесточение госрегулирования доходов алкогольной отрасли, рост сборов с игорного бизнеса, повышение акцизов на топливо и пальмовое масло сейчас открыто обсуждаются в Белом доме.
Афонина:
- Разумеется, в нашем Белом доме. Мы о нашей стране говорим.
Делягин:
- Во-первых, изложение 2008 года неправильное. Потому что просто говорится о поддержке реального сектора и поддержке промышленности, как о синонимах. Ничего не говорится о поддержке моногородов, которая была очень большим направлением. Ничего не сказано о поддержке занятости, которая была далеко не только в моногородах. Ничего не сказано о поддержке банковской системы. А поддержка банковской системы была основным направлением расходования денег. И, кстати говоря, плюс нынешнего обсуждения, при том, что как бы это все достаточно беспомощные разговоры, как вы слышали, то есть люди хотя дать денег и не заморачиваются, не задумываются даже вопросом, откуда они будут их брать. Но большим плюсом является то, что поддержка реальному сектору, банки – перебьются. Банки свое уже получили. И это большой плюс по сравнению с 2008 годом. Это некоторая разумность. Дальше. Просто давайте еще зафиксируем, что в 2008 году, помимо заявлений о том, что неплохо было бы сделать, которые мы услышали, были и дела. Дела, правда, пришлись на 2009 год, когда кризис уже, в общем-то, рассосался сам собой. Но они, тем не менее, осуществлялись. И было бы неплохо сказать не о планах, а о том, что действительно было сделано.
Что касается нынешнего плана. Еще раз: он не антикризисный и он не план. Потому что разрозненный набор мер – это не план. План – это последовательность действий, которая достигает какой-то цели. Как у нас, извините, в 2014 году, по-моему, спросили господина Шувалова, когда он первый раз туда заявился. Его спросили: ну хорошо, а какой цели вы хотите добиться этими мерами? По каким результатам мы будем судить о том, успешен будет результат или не успешен? Если ответ человека с бюрократического перевести на русский, ответ такой: ой, ребята, как интересно вы вопросы ставите. Знаете, если вас это волнует, то заходите к нам, вносите свои предложения, мы их рассмотрим обязательно. Второе – что он не антикризисный. Потому что эти меры разрозненные, отдельные, точечные. Они кризис преодолеть не позволят. Если послушать заявления того же Министерства финансов, то все очень правдиво. Они говорят, что официальное заявление, что нас ждет 15 лет застоя. Если цена нефти будет 40 долларов за баррель. А если цена нефти будет 50 долларов за баррель, непереводимая игра слов, экономический спад может кончиться уже в 2018 году. То есть до 2018 года спад будет неизбежным в любом случае. При этом это внутренние наработки, которые они публично никому не оглашают, но как-то из внутреннего кармана пиджака краешек каким-то журналистам показывают. Это что за детский сад? Я понимаю, когда вот так показывает какой-то краешек кружевного чулочка девушка в стриптизе, на начальном этапе стриптиза. Я понимаю. Но почему у нас Минфин исполняет стриптиз подобного рода или какой-то такой завлекающий танец, я понять не в состоянии.
Дальше. Если у нас будет структурная реформа и цена нефти 50 долларов за баррель, то все вроде бы очень хорошо будет. Но вопрос: ребята, а каков вклад структурных реформ и каков вклад 50 долларов за баррель? Если будут структурные реформы и 40 долларов за баррель – у вас все равно ничего не получится? Дальше. О каких структурных реформах идет речь? Мы будем ограничивать произвол монополий, мы коррупцию будет ограничивать? Или мы будем осуществлять приватизацию? То есть грабеж страны, на который не хватило наглости даже в 2008 году.
Челышев:
- Тут указано, о каких структурных изменениях идет речь в экономике. Прежде всего – повышение отдачи на капитал за счет роста производительности труда, опережающего рост зарплат.
Делягин:
- Это пустой разговор.
Челышев:
- И, как результат, увеличение доли инвестиций в ВВП.
Делягин:
- Это абсолютно пустой разговор. Потому что рост производительности труда считается по макропоказателям, то есть по ВВП. В переводе на русский: цена нефти выросла, а производительность труда тоже выросла.
Челышев:
- Это как?
Делягин:
- Потому что считается ВВП на душу населения. Вот ваша производительность труда.
Челышев:
- Ах, вон оно что!
Делягин:
- Конечно! А вы как думали? Вы что, думали, кто-то считает человеко-часы, что ли?
Челышев:
- А как правильно? Как считать реальную производительность труда?
Делягин:
- Правильно ее на макроуровне очищать от изменений доходов, которые не связаны с усилиями людей. А вообще принято считать выработку на одного работника по разным отраслям. И очищать от колебаний цены, которые не связаны. И вообще производительность труда правильнее считать в штуках. Так что, извините, это все бред. Вот это откровенный бред. И нами управляют настолько «компетентные» люди, типа господина Улюкаева, которого уже просто водолазом прозвали за поиски дна бесконечное, - что они этого, судя по всему, действительно не понимают.
Челышев:
- Минфин нам предрекает 15 лет застоя. При этом негативном прогнозе за эти 15 лет экономика России вырастет лишь на 13 %, зарплаты уровня 2014 года вернутся не ранее 2025 года, ну и всякие прочие «прелести». Сколько лет уже длится этот застой? Сдается мне, этот застой не начнется в 2016 году, он начался несколько раньше.
Афонина:
- Нам пишет Константин: «Михаил Геннадьевич, какие реформы нужно срочно провести для подъема нашей экономики? И способно ли на это наше правительство?» 2015-й закончился, антикризисный план 2015 года был принят, он должен был действовать. Что там с реформами и с реализацией антикризисного плана?
Делягин:
- С реформами все очень хорошо. Поскольку либеральные реформы в России означают уничтожение. Либеральных реформ в целом не было. Либеральные реформы продолжались в образовании. Либеральные реформы сильно ударили по здравоохранению. В экономике, слава богу, их не было, поэтому мы, собственно, 2015 год и прожили. И выжили. Потому что то, что нам сейчас рассказывают про 15 лет, это в стиле Ходжи Насреддина: за двадцать лет или ишак умрет, или я, или эмир. Вот министр финансов точно знает, что через 15 лет он на своем месте не будет, это не Зверев. Поэтому он рассказывает, с моей точки зрения, нам сказки совершенно спокойно. У нас нет 15 лет, у нас есть максимум два года, а скорее всего – у нас есть один год. И дальше мы или нормализуем политику, или мы сорвемся в системный кризис.
Челышев:
- Почему только два?
Делягин:
- Потому что разрушать страну так долго и так самозабвенно, как это делает правительство Медведева и Центробанк Набиуллиной, невозможно бесконечно. Я постараюсь ответить кратко. Потому что подпирает огромное количество звонков. Я помню, как в начале 2000-х на радио «Свобода», по-моему, со мной сидели два студента специально обученных, которые изображали бурную активность аудитории.
О времени застоя – сколько времени он длится. Я – экономист. В политике у нас движуха, все замечательно. А вот с точки зрения экономической политики у нас сейчас шестнадцатый год застоя. Нам обещают 15 лет застоя. А в реальности чудовищная либеральная социально-экономическая политика, которая уничтожает страну, длится сейчас шестнадцатый год. В 1999 году была катастрофа государственности. Но как только государственность стабилизировалась в 2000 году, привели господина Грефа с компанией, и у нас началось уничтожение экономики социально-экономической либеральной политикой. Это застой. Были бурные экономические росты. Под 10 процентов было. Инвестиции были 10 %, но это были нефтедоллары.
Что нужно делать? Ключ к модернизации – это модернизация инфраструктуры. Для этого нужно одновременно с реализацией модернизационных проектов ограничение произвола монополий. Не сложно. Ограничение коррупции – не сложно. Разумный протекционизм хотя бы на европейском уровне. Гарантирование прожиточного минимума, раз уж у нас в конституции написано, что у нас у кого-то есть право на жизнь, кроме высших чиновников в нашей стране. Дальше, необходима нормализация налогообложения. У нас же чудовищная ситуация. Чем человек беднее, тем он больше платит налогов. Если считать обязательные социальные взносы, которые не отличаются от налогов по методу взимания. Соответственно, должна быть нормальная прогрессивная шкала, как во всем мире. Если у вас до трех минимальных заработных плат доход, до трех прожиточных минимумов доход, вы не платите ничего. Если у вас больше ста прожиточных минимумов, извините, 20 процентов уж отдайте. И тогда у нас не будет проблемы с пенсионным фондом и со всем остальным. Это технический минимум.
И малый производительный бизнес, не спекулятивный малый бизнес должен быть освобожден от всех налогов на пять лет. А в Сибири и на Дальнем Востоке, думаю, что и на двадцать лет.
Челышев:
- Вопрос слушателям: сколько застой длится, по вашему ощущению?
Михаил:
- Москва. Во-первых, по поводу определения застоя. Мне кажется, что это не совсем застой. Это превышение аппетитов основных выгодополучателей над темпами роста экономики. И второе. По поводу производительности труда. Когда производительность труда измеряется в деньгах, а она определяется как количество дохода, получаемого основным выгодополучателем в единицу времени от работающего, то способ повышения производительности труда – это уменьшение зарплаты рабочих. Что мы, собственно, и наблюдаем. А что делать? Мне кажется, нужен прогрессивный налог не на доходы, а прогрессивный налог на личное потребление, в том числе и вывод капитала за границу.
Афонина:
- Спасибо. Марат пишет: «Я бы сказал, что застой начался тогда, когда я перестал заниматься бизнесом. Кормить со своих доходов еще сто человек я не собираюсь».
Челышев:
- «С 2009 года точно! А если брать саму модель нашей экономики, то лет двадцать уже где-то». «Прекратить увеличение поставок энергоносителей и газа в Западную Европу, ограничить поставки 90-х годов. Объявить: кто хочет развиваться - добро пожаловать в Россию. Ввести лимит на поставки газа. Тогда и кризис куда-нибудь денется», пишет Петер из Германии. «Лично по своему карману заметил кризис в 2008-м. И до сих пор он не миновал. Хотя темпы падения, безусловно, бывали разными». «Деградация продолжается на протяжении четверти века. Действующее правительство абсолютно не способно вывести страну из кризиса». И Юрий пишет: «Застой начался в 1991 году».
Делягин:
- Это застой – в смысле деградация. Я согласен. В 1990 году он даже начался.
Виктор:
- С 1990 года длится застой. Я как обычный человек труда начал четко понимать. Когда появились павловские деньги, январь 1991-го, с тех пор и пошло.
Афонина:
- Были же в 2000-х сытые года, достаточно стабильные года. Вы их уже не помните? Или нынешний кризис стер эту страницу в вашей памяти?
Виктор:
- Были коротенькие периоды. Но это не стабильность. Когда я был подростком, я видел, родители копили. Рубль положили – и он 10-20 лет рубль. А вот эти короткие периоды – какая это стабильность?
Афонина:
- Михаил Геннадьевич, мы как-то забываем о том, что сытые года были. Нам сейчас есть с чем сравнивать. Это была стабильность?
Делягин:
- Это была некоторая стабильность, как и во времена застоя. Но она была стабильность далеко не для всех. Москва начала потреблять, условно, в 2001 году, в 2002-м. А какая-нибудь Бурятия начала в 2006-м, а Забайкальский край, если и начал, то накануне кризиса 2008 года. Тогда еще Читинская область была. Здесь все очень разрозненно по регионам. Давайте не будем забывать, что для большинства граждан нашей страны уровень потребления 1989 года, если считать его по качеству жизни, включая безопасность, здравоохранение, образование, возможность отдыхать бесплатно почти, так никогда достигнут и не был. Потому что, когда мы считаем реальные доходы на душу населения, то, во-первых, это заниженная инфляция. То есть показатель безбожно завышается. С другой стороны, это средняя температура по больнице, когда Абрамовича суммируют с пенсионером. И это средняя температура по регионам. И самое главное, огромное количество бесплатных услуг стало платным. Или формально бесплатным. У нас до сих пор есть бесплатное здравоохранение. Пойдите в Москве к бесплатному врачу, у вас будут такие проблемы, что только очень здоровый человек может себе это позволить. Благодаря собянинским реформам. Спасибо товарищу Собянину за это. Но и всем предшественникам тоже большое спасибо.
Поэтому реально у нас уровень 1989 года для большинства людей так никогда достигнут и не был. Более того, у нас уже появилось поколение людей, которые искренне повторяют за всякими Ясиным, что ничего не было. Бесплатное образование – это невозможно. Бесплатное здравоохранение – это невозможно, так не бывает. Дешевого ЖКХ не бывает. Когда им говоришь: а в Германии сейчас бесплатное высшее образование, даже для иностранцев. Даже по некоторым специальностям – для англоязычных, а не немецкоязычных. Люди впадают в ступор и говорят: это же невозможно. Нам же это преподавали в вузе. Взрослые состоявшиеся люди уже так говорят.
Афонина:
- Альберт, здравствуйте.
Альберт:
- Мне кажется, чтобы было без популизма, нужно пережить еще раз ту ситуацию, которая была в 90-е годы. Нужно создать некий железный занавес, прекратить продавать за рубеж углеводороды. Потому что у нас их ограниченное количество. Вы увидите сразу, как поднимется цена на рынке. И подождать. Выждать год или два. Сейчас в стране и так очень тяжелая ситуация.
Челышев:
- А что мы есть будем в эти два года? Углеводороды? Мой желудок плохо воспринимает сырую нефть, а каменный уголь откусить смогу, а вот после того, как проглочу, наверное, помру.
Делягин:
- Вы оптимистично относитесь к колбасе, как я подозреваю, если говорите, что ваш желудок плохо переваривает нефтепродукты.
Афонина:
- Как вам идея – закрыться и не продавать нефть?
Делягин:
- Отлично. Мы, например, почти все лекарства покупаем. У нас очень большой объем импорта химической продукции, без которой химические заводы превратятся в химические бомбы. И так далее. По довольно длинному списку. Мы не Северная Корея. Кому-то это может не нравиться, но закрыться полностью мы не можем. Мы можем ограничить импорт, разумный. Потому что то падение импорта стихийное, которое имеет место сейчас, это в основном падение инвестиционного импорта, это то, что недопустимо. Но это не означает, что мы должны добровольно отказаться от зарабатывания денег. Это глупости, по-моему.
Оценил 1 человек
1 кармы