Горбачёв стал заложником советского долга и для его обеспечения он вынужден был брать кредиты на Западе, которые были связаны с условием ликвидации СССР. (1 часть)

М. Ф. Полынов

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КРЕДИТЫ ЗАПАДА И ПОЛИТИЧЕСКИЕ

УСТУПКИ М. С. ГОРБАЧЕВА. 1990-1991 гг.

Между внутренней и внешней политикой государства существует тесная взаимосвязь. Правильно сформулированные цели и их реализация в области внешней политики способствуют динамичному внутреннему развитию страны, равно как и экономическая, финансовая и политическая устойчивость государства влияет на содержание внешнеполитической деятельности государства

Пока в 1985–1988 гг. экономическое развитие СССР было относительно устойчивым, а политическое положение благополучным, Горбачевво внешней политике выдвигал крупные инициативы и уверенно утверждал себя на мировой арене как лидер сверхдержавы, равный лидеру противостоящей сверхдержавы – США. Однако мало продуманные экономические реформы, проводившиеся в стране, уже к 1989 г. привели к серьезному ухудшению экономической ситуации, а с лета – осени 1990 г. Советский Союз вступил в стадию необратимого системного кризиса. Его проявлениями были падение темпов экономического развития, кризис снабжения населения продовольственными и промышленными товарами и введение во многих городах карточной системы.

Ухудшилось также валютное положение страны. Внешний долг с 28,3 млрд рублей в 1985 г. вырос до 95,3 млрд в 1991 г., то есть он увеличился более чем в три раза. Вырос также внутренний долг. На начало 1989 г.он составлял, по оценкам главы правительства СССР Н. И. Рыжкова,314 млрд рублей1 , а на октябрь 1991 г. – уже 890 млрд рублей2 К этому следует добавить углубляющийся политический кризис, усиление сепаратистских тенденций во всех союзных республиках, обострение межнациональных отношений, ослабление центральной союзной власти.

Все эти факторы оказывали серьезное влияние на внешнеполитическую деятельность М. С. Горбачева, который вынужден был в этих условиях систематически обращаться с просьбами, в первую очередь к руководителям западных стран, о предоставлении Советскому Союзу экономической и финансовой помощи. «Примерно с середины 1990 г., – отмечает К. Н. Брутенц, — все беседы Горбачева с иностранными деятелями содержат просьбы о экономической и финансовой помощи… Не считая международных финансовых организаций, с просьбой о помощи в общей сложности обращались к 12 государствам, не была обойдена ни одна страна. Вряд ли нужно доказывать, что при такой финансовой ситуации, при обязательном “просительном” обращении равноправные переговоры и компромиссы были невозможны»3

Западные партнеры по переговорам хорошо понимали положение,в котором оказался Советский Союз. Отсюда новый тон диалога. Пока главной проблемой на международных переговорах являлось сокращение ядерных вооружений, а страны обладали примерным военно-стратегическим паритетом, они готовы были вести долгие изнурительные переговоры, но это были переговоры в целом равных международных субъектов. Теперь, столкнувшееся с валютно-финансовым кризисом, не способное само с ним справиться, советское руководство просило экономической поддержки, от равенства не осталось и следа. Горбачев в важнейших политических вопросахвынужден был считаться с навязанными ему правилами. Речь в завуалированной форме фактически шла о кредитах в обмен на политические решения. Подобная политика западных стран в литературе получила отражение в термине «политические кредиты»4

Начиная с 1990 г., на переговорах с западными лидерами, особенно с американскими – госсекретарем Джемсом Бейкером и президентом Джорджем Бушем, экономические и политические реформы в СССР, условия предоставления ему кредитов постоянно ставились в повестку дня. С этого времени вопрос о кредитах и экономической помощи при определенных условиях, становится одной из главных форм давления Запада, особенно США, на Горбачева при решении как крупных международных, так и внутренних проблем. Влияние кредитного вопроса и экономической помощи на позицию М. С. Горбачева просматривается в проблеме объединения Германии. Тема экономической помощи и кредитов Советскому Союзу со стороны ФРГ неоднократно являлась предметом переговоров на самых разных уровнях.

Немецкая сторона, как правило, положительно реагировала на просьбы советского руководства и этим добивалась лояльности со стороны Горбачева в важнейшем для ФРГ вопросе – об объединении Германии, причем на западных условиях. Еще 9 декабря 1989 г. Генсек на Пленуме ЦК КПСС заявил: «Мы со всей решительностью подчеркиваем, что ГДР в обиду не дадим, это наш стратегический союзник и член Варшавского договора.  Необходимо исходить из сложившихся после войны реальностей — существования двух суверенных германских государств, членов ООН. Отход от этого грозит дестабилизацией в Европе»5 дадим, это наш стратегический союзник и член Варшавского договора. Необходимо исходить из сложившихся после войны реальностей — существования двух суверенных германских государств, членов ООН. Отход от этого грозит дестабилизацией в Европе»5

.

Однако через месяц – 8 января 1990 г. СССР вынужден был обратиться к правительству ФРГ с просьбой об оказании продовольственной помощи. Советский посол в Бонне Ю. А. Квицинский передал от имени высшего советского руководства канцлеру Гельмуту Колю настоятельную просьбу о срочном предоставлении Советскому Союзу продовольственной помощи в больших размерах. Уже через две недели из Бонна последовал положительный ответ. Правительство ФРГ согласилось в течение двух месяцев поставить в СССР 52 000 тонн консервов говяжьей тушенки, 50 000 тонн свинины, 20 000 тонн сливочного масла, 15 000 тонн молочного порошка, 5 000 тонн сыра. Для обеспечения «дружественной цены» из федерального бюджета было выделено в качестве дотаций 220 млн немецких марок6. Столь значительная поддержка западногерманским правительством М. С. Горбачева, как подчеркивается самими немецкими политиками, могла оказать влияние на его дальнейшую позицию по германскому вопросу7.

26 января 1990 г. под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС произошло историческое совещание, в котором приняли участие четыре члена Политбюро Н. И. Рыжков, Э. А. Шеварднадзе, В. А. Крючков, А. Н. Яковлев, а также В. М. Фалин, А. С. Черняев, Г. Х. Шахназаров, С. Ф. Крючков, Р. П. Федоров. На нем произошло радикальное изменение советской политики по данному вопросу.

Новый курс Горбачева теперь заключался в признании политики объединения Германии8. Обратим внимание на то, что между декабрьским 1989 г. Пленумом ЦК КПСС, на котором М. С. Горбачев категорически выступил против объединения Германии и совещанием 26 января прошло примерно 1,5 месяца. За это короткое время советское руководство коренным образом поменяло свою позицию по этому вопросу. Можно утверждать, что германская продовольственная помощь оказала известное влияние на советскую позицию. Вместе с тем, было бы большим преувеличением считать, что именно она оказала решающее воздействие на изменение позиции Горбачева. При анализе данного вопроса нужно учитывать целый комплекс факторов, среди которых определенную роль сыграло и данное обстоятельство. В дальнейшем, в отношениях между СССР и ФРГ важное место стал занимать кредитный вопрос. Серьезное внимание ему было уделено во

время переговоров между М. С. Горбачевым и личным представителем федерального канцлера Хорстом Тельчиком, прибывшим в Москву с секретным визитом 14 мая 1990 г. Х. Тельчик недвусмысленно заявил, что возможные договоренности в финансовой сфере являются «частью общего пакета решений» по германскому вопросу, а потому будут «крайне полезны для «сферы, где ведет обсуждение Э. А. Шеварднадзе, чтобы там поутихли споры»9. В опубликованной стенограмме беседы эти фразы не зафиксированы, но сохранена просьба М. С Горбачева о 15-20 млрд германских кредитов для Советского Союза, из которых 1,5–2 млрд «требуется как можно скорее»10. Стремление получить кредиты и заключить необходимые экономические соглашения вынуждало советское руководство соглашаться с навязанными извне политическими условиями, ограничивавшими самостоятельность внутренней и внешней политики СССР. Крупные экономические и политические решения в стране, а также решения, касающиеся внешней политики, принимались горбачевским руководством в значительной степени с учетом западных оценок и влияния.

Накануне и во время советско-американской встречи в Вашингтоне в конце мая – начале июня 1990 г. Горбачев лично и члены его команды обращались к Дж. Бушу и Дж. Бейкеру с просьбой предоставить СССР кредит на «преодоление внутренних трудностей» в размере примерно 20 млрд долларов. Советско-американские отношения становились все менее равноправными. «Они уступили место личной приязни М. С. (Горбачева. — М. П.) к американскому партнеру, жажде завоевать его доверие»11. Косвенное подтверждение этому можно найти и в воспоминаниях самого Дж. Буша. Вспоминая об ужине с Горбачевым в Кемп-Дэвиде 2 июня 1990 г., он записал в дневнике: «Он был очень взволнован, у него перехватывало горло, когда он заговорил о складывающихся новых отношениях между нашими странами»12. Возможность получения подобного кредита американский президент связывал с политикой Горбачева по прекращению экономической и военной помощи Кубе, более гибкой (читай: более прозападной — М. П.) позицией в отношении германского вопроса, а также советскими экономическими реформами и отношением к Прибалтике. «До тех пор, пока мы видим вашу приверженность принципу самоопределения (прибалтийских республик – М. П.) мы можем сотрудничать»13.

Не просто проходили переговоры по вопросу о заключении торгового соглашения. Американцы, понимая насколько остро СССР нуждается в таком договоре, выдвинули требование изменить политику союзного Центра в отношении Литвы. Дж. Буш заявил, что Конгресс не ратифицирует такое соглашение из-за санкций, введенных руководством СССР в отношении Литвы14. Во время беседы в формате «один на один» Буш выдвинул принципиальное негласное условие: установление диалога и снятие экономических санкций с Литвы. Косвенное признание это нашло и в мемуарах Горбачева. Буш «вполне корректно, но настойчиво продолжал гнуть свою линию, доказывал, что без определенных уступок с нашей стороны он при всем желании не может поставить свою подпись под торговым соглашением»15. После принятия этих условий соглашение было подписано. Но «мы не могли быстро воспользоваться преимуществами, которое давало соглашение»16. Сохранялись ограничения на поставки в СССР высокотехнологичной техники, в частности, современных мощных компьютеров и т.д. Большие надежды Горбачев возлагал на встречу глав правительств «большой семерки» в Лондоне в июле 1991 г., куда он добивался приглашения. К этому времени США реализовали все основные свои внешнеполитические цели в отношении СССР, которые они ставили перед собой на протяжении более сорока с лишним лет: Советский Союз, благодаря политике самого Горбачева, удалось вытеснить из стран Центральной и Восточной Европы, где он был доминирующей силой; объединенная Германия стала частью западной экономической, политической и военной структуры; СССР почти полностью ушел из стран «третьего мира» и больше не соперничал с США в этой зоне мира и, наконец, сам Советский Союз, раздираемый экономическими, социальными и национальными противоречиями, больше не представлял никакой угрозы интересам США и Запада в целом17. Теперь США в качестве компенсации за экономическую и финансовую помощь выдвигали требования, касающиеся не столько области внешней политики, сколько области внутреннего развития СССР. Но Горбачев уже не рассматривал это как вмешательство во внутренние дела его страны, поскольку экономические и политические реформы, проводившиеся под его руководством, были направлены не на развитие альтернативной советской цивилизации, а на интеграцию СССР в сообщество западных стран.