Летом 1941 года советский татарский поэт Муса Джалиль, добровольно ушёл на фронт. Через год попал в плен, но там он создал подпольную группу. С товарищами сознательно вступил в легион «Идель-Урал» — чтобы разложить его изнутри. В результаты целые батальоны дезертировали или переходили на советскую сторону. Когда Джалиля раскрыли, его бросили в тюрьму в Берлине. Там его допрашивали, пытали и казнили, так и не сумев сломать.
P.S.
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,—
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.—
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…
Стихотворение написано в октябре 1943 года. Его автору в этот момент было 37 лет, а жить оставалось меньше года. На войне он был корреспондентом. После тяжелого ранения попал в плен. Чтобы отвести от себя подозрение и помочь подпольной группе, вступил в немецкий легион, организованный в целях поощрения национализма в коренных народах оккупированных территорий. Поэт участвовал в подготовке восстаний. После разоблачения был схвачен гестапо и казнен. В СССР некоторое время считался пособником фашистов, затем стали доступны обличительные стихи поэта, послужившие основанием для пересмотра отношения к нему.
P.S. В Российской великой империи
Свободен любой был народ
Там даже твой череп не меряли
Лишь только ты был из господ
Лишь только бы был ты помещиком
Кружись у царя на балу..
А коль ты крестьянин-поденщик
Под барином не балуй!
Оценили 7 человек
9 кармы