О продажной московской душе

 

Однажды Георгий почувствовал себя перепловленным. Нет, не переплАвленным, у него наступил передоз плова. Вот он вторую неделю в Средней Азии. Ест и ест плов, как сукин сын. На завтрак, на обед и на ужин. Позавчера заказал скромную порцию в Оше, так привезли чуть менее, чем дохуя. Ещё и на утро разогревать осталось. Русское сердце Георгия требовало чего-то привычного. Например, селёдки. У Георгия бывает пиздец селёдочное настроение, когда он готов в это рыбное изделие упасть хлебалом и валяться. Но на людях себя сдерживает.

Зайдя в ресторан, Георгий оглянулся. Все ели плов. Он полистал меню, и подозвал официанта. Тот явился, брадат и ухмыльчив: один глаз почему-то прикрывал...ему б деревянную ногу и попугая, и точно Джон Сильвер. Понимая, что такой человек смыслит в контрабанде, Георгий почти шёпотом сказал - "Селёдки бы мне". "Что?!". "Селёдки!" - возвысил глас Георгий, понимая, что сейчас честные любители плова будут его бить. "Сделаем" - понизил голос официант. - "Брат, есть на ржаном хлебе". "Такая, сука, ваще вкусная?". "Ууууу, брат. Ааааа!". "Несите".

Плов на соседних столах не разговаривал с Георгием. Он всем своим рисом чувствовал предательство зажравшегося москвича, и, если бы мог, от души плюнул бы в сторону отступника курдючным салом. Георгий почувствовал, как в их отношениях с пловом что-то треснуло. "Вот бля, - подумал Георгий. - И всё ж на его глазах. Это как прийти с длинноногой фотомоделью на свинг-вечеринку, и там весь вечер нудно ебать там бывшую жену. Чудовищно". Самса со стола справа, подвыпив, уже хотела выяснять с Георгием отношения. Приехал тут, всего неделю крутил роман с местной кухней, и пожалуйста, к прежней вернулся. Да за такое лет десять положено, и то с амнистией.

Наконец, принесли селёдку. "А она хорошая?" - наивно спросил Георгий, оттягивая момент своего падения. "Обалденная" - обиделся официант. - "Свежая". "У вас моря нет. Чо, в Иссык-Куле ловили?". "Из России везём. На руках несём фактически". Георгий приблизил лицо к селёдке. Та пахла восхитительно. "Докатился, блядь, - сказал ему внутренний голос. - Чо дальше, продажная московская душа? Суши, смузи? Мож, какой тёплый салат с киноа закажешь? Тебе сисясточки на груди согреют". "Иди на хуй" - сказал Георгий, и погрузил личность в селёдку.

Селёдка оказалась попросту охуительной. Если бы плов это знал наверняка, он бы обязательно простил Георгия.

(с) Zотов