Чудеса в годы войны. - Александр Данилов

Плач Богородицы

Место, где мы сидели в окопах, казалось каким-то особенным. Словно кто-то помогал нам: немцы атаковали нас превосходящими силами, а мы их отбрасывали, и потери у нас были на удивление небольшими.

А в тот день бой был особенно жестоким. Вся ничейная полоса покрылась телами убитых - и наших, и немцев. Бой стих только к вечеру. Мы занялись, кто, чем в ожидании, когда нам ужин привезут. Я достал кисет, закурил, а земляк мой, Иван Божков, отошел в сторону. Вдруг вижу: Божков высунул голову над бруствером.

- Иван, - кричу, - ты что делаешь? Снайпера дожидаешься?

Божков опустился в окоп - сам не свой. И говорит мне тихо:

- Петя, там женщина плачет...

- Тебе показалось, откуда тут женщине взяться?

Но, когда со стороны немцев стихла "музыка", мы услышали, что где-то и вправду плачет женщина. Божков надел на голову каску и вылез на бруствер.

- Там туман клубится, - говорит он нам. - А в тумане по ничейной полосе в нашу сторону идет женщина... Наклоняется над убитыми и плачет. Господи! Она похожа на Богородицу... Братцы! Ведь нас Господь избрал для этой памятной минуты, на наших глазах чудо совершается! Перед нами святое видение!

Мы осторожно выглянули из окопа. По ничейной полосе в клубах тумана шла женщина в темной и длинной одежде. Она склонялась к земле и громко плакала. Тут кто-то говорит:

- А немцы тоже на видение смотрят. Вон их каски над окопами торчат... Да, тут что-то не так. Смотри, какая Она высокая, раза в два выше обычной женщины...

Господи, как же Она плакала, прямо в душе все переворачивалось!

Пока мы смотрели на видение, странный туман покрыл большую часть ничейной полосы. Мне подумалось:"Надо же, будто саваном погибших укрывает..." А Женщина, так похожая на Богородицу, вдруг перестала плакать, повернулась в сторону наших окопов и поклонилась.

- Богородица в нашу сторону поклонилась! Победа за нами! - громко сказал Божков.

Явление Богородицы немецкому офицеру спасло жизни жителей целой белорусской деревни.

Жители деревни Рожковка в сентябре 1942 года едва не повторили судьбу печально известной Хатыни. 22 июня 1941 года - начало одной из самых кровопролитных воин. Неготовую к противостоянию Беларусь быстро оккупировали фашисты. Однако территория, покрытая лесами, деревнями и болотами оказалась идеальной для партизанской борьбы.

Немцы, изведенные длительным партизанским противостоянием, против которого не могли что-либо сделать, решили устранять поддержку партизан, уничтожая деревни. Жертвой такой карательной акции и стала Хатынь, а также 186 белорусских деревень. В сентябре 1942 года деревню Рожковка Каменецкого района немцы так же приговорили к сожжению. Деревня уже была в окружении, жителей согнали в яму для расстрела. Еще немного и приговор был бы приведён в исполнение. Как вдруг на поле приземлился самолет. Немецкий майор попросил остановить казнь на 4 часа. Спустя указанное время загадочный летчик вернулся с помилованием в руках. Несколько часов спустя вся деревня узнала причину своего чудесного спасения.

Как оказалось, во время полета немецкому летчику привиделась Дева Мария в голубом одеянии. Майор, увидев в этом знак свыше, отменил расстрел деревни. А еще спустя время привез написанный им лик Самой Девы Марии. Историю теперь передают по наследству. В память обо всех погибших во время лихолетья на рожковском поле установили памятный знак. А Сама Спасительница теперь на самом почетном месте в сельской церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. За 66 лет икона Божьей Матери Рожковская совсем не изменилась. Краски такие же яркие, а желающих поклониться святыне с каждым годом становится все больше.

Сайт Центра просвещения и милосердия Белорусского Экзархата

Знамение над Сталинградом

Этот недавно найденный архивный документ времен Великой Отечественной войны по-своему уникален. В отчете уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви сообщено о чуде, свидетелями которого были солдаты и офицеры целой воинской части, участвовавшей в боях за Сталинград.

...После сокрушительного поражения под Москвой зимой 1941 года германское командование рассчитывало нанести главный удар на южном участке - прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда - к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеялись достигнуть источников кавказской нефти и повести дальнейшее наступление на север вдоль Волги. Поэтому оборона Сталинграда представлялась советскому руководству важнейшей стратегической задачей.

В середине июля 1942 года в район города была срочно перегруппирована 62-я армия генерала Чуйкова, на которую легла основная тяжесть борьбы с 26 дивизиями противника. Предприняв в сентябре два штурма крепости на Волге, фашисты теперь готовились к последнему, генеральному. К этому времени в их руках уже находилась часть Сталинграда. Атаки врага следовали одна за другой. 15 октября гитлеровцам удалось овладеть Сталинградским тракторным заводом и на узком двухкилометровом участке выйти к Волге. Положение наших войск осложнилось: те части, которые действовали севернее завода, оказались отрезанными, но героическая борьба продолжалась, в течение месяца шли тяжелые уличные бои за каждый квартал, дом, за каждый метр сталинградской земли.

11 ноября фашисты предприняли очередную попытку штурма города. В этот день они смогли занять несколько корпусов завода "Баррикада" и пробиться к Волге. Героически сражавшаяся армия генерала Чуйкова оказалась рассеченной на три части. И вот в самый критический момент битвы бойцы, на одном из участков сражения, увидели над Сталинградом нечто такое, что заставило их содрогнуться: в ночном небе появилось некое таинственное знамение, указывающее на спасение города, армии и на скорую победу советских войск. К сожалению, в найденном документе нет конкретных сведений о том, что именно увидели воины в сталинградском небе - было ли то явление Божией Матери, указующей путь отступления немецких войск, как это бывало не раз во время других сражений, или же какое-то другое знамение, свидетельствующее о явной помощи Божией нашему народу.

...Среди руин Сталинграда единственным уцелевшим зданием оставалась церковь в честь Казанской иконы Божией Матери с приделом преподобного Сергия Радонежского.

Голос Совести

И вывела по тропочке к своим...

Среди наших известнейших священнослужителей было немало ветеранов Великой Отечественной войны, оставивших потомству свои воспоминания о боевом прошлом, о чудесных встречах на дорогах войны. Вот что рассказал о себе наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов).

В молодости он был неверующим человеком. Когда началась Великая Отечественная война, его, офицера, призвали на фронт. На прощание мать дала ему иконку Божией Матери и завещала: "Сынок, когда тебе будет трудно, достань иконку, помолись Богородице - Она тебе поможет!" Материнское напутствие не изгладилось из памяти: согревало, вселяло надежду.

Однажды с группой своих солдат он попал в окружение в лесу, был ранен. С трех сторон - немцы, с четвертой - вязкое болото. Тут-то и вспомнил он материнский наказ. Поотстал немного от своих, достал иконку и, как мог, стал молиться: "Богородица Дева, если Ты есть - помоги!". Помолился и возвращается к своим, а рядом с ними стоит старушка, обращается к ним: "Что, заплутали, сынки? Пойдемте, я вам тропочку покажу!". И вывела всех по тропочке к своим.

Отец Алипий отстал опять и говорит старушке: "Ну, мать, не знаю, как тебя и отблагодарить!" А "старушка" ему отвечает: "А ты Мне еще всю жизнь свою служить будешь!" - и пропала, как будто и не было. Тут-то и вспомнил он прощальное материнское напутствие, тут только и понял он, что это была за "старушка"!

И слова те оказались неложными: действительно, и служил он потом всю жизнь Божией Матери - долгие годы был наместником Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря.

Голос совести

Чудесное освобождение из уз в Рождественскую ночь

В оккупированных южных областях религиозную жизнь на первых порах возглавили два уцелевших к 1941 г . и живших на покое архиерея - архиепископ Ростовский Николай (Амасийский) и епископ Таганрогский Иосиф (Чернов). Архиепископ Иосиф вновь возглавил епархию и даже въехал в свой прежний архиерейский дом. Владыка Иосиф вновь стал открыто служить в Таганроге. Но с немцами у него сразу возникли трудности. Они не могли простить ему его верности Московской Патриархии и поминовения им на богослужениях имени Патриаршего Местоблюстителя Сергия (Страгородского). Он безбоязненно поминал его даже тогда, когда тот стал Патриархом и осудил всех епископов-коллаборационистов. В дальнейшем на допросах и беседах, проводимых в Ростове, Таганроге и Умани, немецкое командование неоднократно предлагало владыке Иосифу сотрудничество в целях фашистской пропаганды, грозя арестом и расстрелом. Епископ Иосиф отвечал отказом.

"В гестаповской тюрьме я находился с 6 ноября 1943 г . по 12 января 1944 г . Меня допрашивал следователь Винницкой СД на русском языке, вначале по вопросам автобиографии, а затем о моей якобы проводимой работе через Патриарха Сергия в пользу СССР. Также меня подозревали в принадлежности к английской разведке. Я давал отрицательные ответы. Меня допрашивали три раза, пугали, что применят ко мне меры физического воздействия. Примерно через семь дней, до ухода немцев из Умани, мне Иван Скляров через старшего надзирателя тюрьмы Кучера Ивана передал письмо, в котором сообщал, что он делает все возможное для моего освобождения из тюрьмы... Через два дня после этого в мою камеру арестованные тюрьмы стали носить койки из других камер. Заставили камеру койками, оставив только проход .

"И вот под Рождество до трех часов ночи вызывали заключенных на расстрел. Возили все время в Красный яр... Приезжали три раза. Раскрывали большую книгу и по ней выкрикивали: "Иии-ва-нов!" - "Есть".- "С вещами". В три часа все смолкло. Приходит ко мне фольксдойч (помощник начальника гестапо, русский немец из г. Энгельса, помогавший владыке) и говорит: "Вы уже расстреляны". Говорит по-немецки: "Вы в большой книге уже помечены как расстрелянный"... На второй день Рождества он ко мне раненько приходит и приносит Святые Дары от протоиерея Симеона Таборанского. Вторая ночь - та же самая выкличка. Но Чернова не было, и я поверил фольксдойчу. Он пришел поздно вечером, поцеловал меня и сказал: "На рассвете мы уходим. К Вам придут и Вас возьмут отсюда". Рано утром ушли немецкие войска и с ними позавчерашняя комиссия, решавшая, кого расстрелять. Таких было 500 или 600 человек".

Из воспоминаний митр. Иосифа (Чернова)

Из воспоминаний Раисы Таборанской, дочери протоиерея Симеона Таборанского: "Это было накануне Рождества Христова. Владыка просидел 66 дней в гестаповской тюрьме. Окна в камере были без рам и без стекол. На улице стояли морозы. Владыка был в легкой одежде. Мама сшила из ветоши на вате теплые брюки, и через дежурных немцев мы передали владыке. Передали также одеяло, чтобы закрыть от ветра выбитое окно. Владыка был очень благодарен. Нам с сестрой удавалось через дежурных немцев передавать передачи. Окно тюрьмы было со стороны улицы, и после получения передачи владыка выглядывал в окно и благословлял нас. Передачи носили владыке его иподиаконы. Святые Дары по просьбе владыки передал отец в маленькой баночке - сахарной торбочке. В Рождественскую ночь заключенных три раза выводили на расстрел. Владыка ждал, когда и его вызовут. Он причастился Святых Даров, которые передавал ему отец. Владыка просил папу передать молитвы на исход души. Папа передал, но не те молитвы, а после владыка сказал: "Хорошо, что В ы эти молитвы прислали, я всем расстрелянным их прочел". В день Рождества Христова мы пришли к тюрьме. В окне камеры показался владыка, благословил нас, и мы ушли. Вскоре наши войска стали приближаться к Умани, и немцы готовились к отступлению. Мы с сестрой Валентиной и двумя иподиаконами каждый день дежурили на краю города возле тюрьмы и следили, как немцы эвакуировали оставшихся в живых заключенных. Но владыки среди них не было, и мы не знали, где он.

А Владыка оставался закрытым в последней камере наверху тюрьмы. Он умирал от голода и холода, но сильнее всего страдал от жажды. В коридоре капала вода, но дверь была закрыта, и никто не заходил к нему. Он молился Богу: "Питоньки, питоньки пошли, Боже!". И Господь однажды чудесно посетил его. Невидимая рука открыла камеру, владыка вышел, попил воды, и дверь снова закрылась невидимой силой.

В тот день, когда немцы уходили из города, я с передачей пошла к тюрьме, но из окна никто не показывался. Я пошла на кладбище, где жили иподиаконы, и говорю им: "Владыки, очевидно, нет". Они мне ответили: "Мы подкупили дежурного немца, он открыл камеру и владыку выпустил". Владыка, когда его выпустили, сразу пошел на кладбище, а с кладбища пошел к нам домой. Это было 30 декабря (ст. ст.), в день Ангела нашей мамы (мученицы Аниси и ). Зашел и говорит: "Питоньки". Мама его напоила. Я прибежала с кладбища, увидела живого владыку, и радости нашей не было конца. Потом владыка попросил лист бумаги и написал о награждении моего отца митрой за его заслуги (митру сшили из сатина и украсили ее иконами и простыми брошками). И владыка дал папе напрестольный крест с накладным распятием, а с обратной стороны его открывается стеночка, где хранятся мощи. В крест вложены часть древа Господня и святые мощи: мучеников Меркурия, Мардария и Ореста, священномученика архидиакона Евпла, апостола и евангелиста Матфея, великомученика Пантелеимона, преподобной Пелагеи и преподобного Сергия Радонежского. Эту святыню владыка велел хранить и святых угодников прославлять".

"За Веру и Отечество"

Православный календарь 2007 год

Из рассказов протоиерея Василия Швеца
О заступничестве святителя Николая в годы Великой Отечественной войны

Дело было в конце войны, когда наши войска стояли перед укрепленным районом Восточной Пруссии. Тогда явился святитель Николай и повелел отслужить молебен перед началом штурма, предупредив, что иначе многие воины погибнут из-за неверия, а город так и не возьмут.

Но начальники наши не послушались вразумления, повели войска в наступление, И полегло там наших воинов многие тысячи, а укрепления так и не были взяты. Лишь когда подошли поляки и, узнав о явлении святителя, попросили священников отслужить молебен, укрепленный район был взят нашими войсками совместно с Войском Польским.

Об этом случае я слышал. А вот моя встреча со святителем произошла при таких обстоятельствах.

Весной 1945 года кто-то из начальства додумался напоить солдат перед наступлением. Целый танковый корпус пошел вперед, пьяные танкисты давили гусеницами немцев-беженцев на дорогах.

Наш минометный дивизион двигался по следам танкового корпуса, и все мы ужасались такой жестокости.

К ночи мы подошли к какому-то селению, расставили часовых. Я пошел проверять посты, после чего отошел в сторону от дороги, взглянул на небо – и остановился , как вкопанный. На небе явились славянские буквы, которые не мог тогда прочесть, так как не знал славянского языка, разобрал только слово "БОГ". Это было какое-то озарение, я задумался о смысле бытия, о том, доживу ли до конца войны, о том, что меня ожидает – и так простоял всю ночь, не замечая времени.

Утром зашел в немецкий дом, недавно покинутый хозяевами. Печь была натоплена, кровати чисто застелены. Мне стало очень жалко хозяев дома, наверное, они где-то недалеко спрятались. Очень захотелось спать, и я решил устроиться на диване, чтобы не мять постель. Снял сапоги и только прилег, как в комнату вошел старичок. Русский с виду, благообразный, в простой одежде. Я решил, что это один из русских пленных или вывезенных на работу в Германию и удивился, неужели таких старых увозили на работы? Спросил его: "Ты откуда, дедушка, и как сюда попал?" Старичок ответил так: "Ты задумался о смысле жизни и о смерти – завтра встретишься с ней лицом к лицу, но не умрешь, а впоследствии послужишь мне. Тебя до конца войны ни одна пуля не тронет, даже ноготь не зацепит – по молитвам твоей матери".

Затем старичок начал обличать меня в грехах, вспомнил всю мою жизнь. Упрекнул меня, что не исполнил обещания, данного матери, не причастился, а только поисповедовался, уходя на фронт. "За это ты долго еще не увидишь ее", – сказал старец. Обличал он и русских солдат за безобразия, предсказал, что они будут наказаны" [1].

Старец стоял передо мной во время беседы, а я сидел на диване. В конце беседы я спросил: "Как тебя зовут, дедушка?" И наклонился, чтобы одеть сапоги. Когда поднял голову, никого в доме не было. Пошел по дому, заглянул за шкаф, затем спросил часового, не входил ли кто в дом и не выходил ли только что? Часовой ответил, что никого не видел.

А на следующий день я действительно увидел смерть лицом к лицу. Пошел по делам в штаб, перекинул автомат через плечо, хотя обычно ходил с пистолетом. На пути увидел, как в стороне от дороги метрах в пятистах что-то блеснуло. Удивился, кто там может быть – кругом наши войска, и решил подойти поближе. Когда приблизился вплотную к этому месту, обомлел: в укрытии находились девять немецких корректировщиков. Конечно, все стволы наведены на меня, за автомат хвататься было бесполезно – все равно не успею. Командир их вытащил пистолет, дал знак, чтобы остальные не стреляли и начал прицеливаться. Тогда я изменил направление движения и начал удаляться от них, каждое мгновение ожидая выстрела. Еще подумал: "Не так смерть страшна, как плен, они ведь могут скрутить меня". Вся жизнь прошла тогда передо мною, мышцы стали как каменные, казалось, что никогда не кончатся эти минуты, пока шел под пистолетом, направленным в спину. Когда зашел за ближайшую сопку, рухнул на землю, думал, что ранен, но оказалось, от нервного напряжения. Немцы так и не выстрелили. Потом доложил, что у нас в тылу корректировщики, но немцы успели уйти, и я был очень доволен, ведь они меня не тронули.

Тогда я дал обещание исповедаться и причаститься после войны, повенчаться с женой и, чем смогу, послужить Богу.

В ноябре 1947 года, когда я уже жил в Ленинграде, явился во сне тот самый старец уже в архиерейском облачении и обличил, что не выполнил я обещаний своих: не повенчался с женой, не ношу крест, боюсь в доме иконы держать. Затем сказал: 'Ты хотел знать мое имя – звать меня Николай, приходи ко мне, и назвал адрес. После этого добавил: 'Через три дня ты узнаешь как была спасена Россия и твой город – не забудь об этом и поведай другим". Я запомнил этот адрес и когда разыскал указанный дом, оказалось что это... кафедральный Николо-Богоявленский собор в Санкт-Петербурге (тогдашнем Ленинграде).

Через три дня я выяснил, что в Ленинград прибыл митрополит Гор Ливанских Илия и, что завтра он будет служить Литургию в Николо-Богоявленском соборе. 9 ноября после окончания Литургии митрополит Илия преподнес храму частичку мощей святителя Николая, которая и по сей день находится в старинном храмовом образе Святителя перед солеёй слева от главного Престола. В кратком слове владыка объявил о цели своего приезда в град святого Петра – поведать жителям его о том, как заступничеством Божией Матери была спасена Россия в минувшей войне".

Прошли годы. И выполняя обещание, данное святителю, я стал священником.

Нательный крестик

Во время войны немцы вели на расстрел группу военнопленных. Палачи заставили русских солдат выкопать себе могилу. Когда яма была готова, один солдат, вылезая из нее, наклонился, и нательный крест на веревочке выскочил из-за пазухи. Немецкий офицер, увидев крест, сказал что-то конвою, и те отвели солдата в сторону, Всех товарищей его расстреляли, а он попал в концлагерь, но остался жив и вернулся после войны домой.

Евангелие на славянском языке

Один солдат рассказал мне о своем обращении к Богу во время войны. В одном из боев он был контужен и остался лежать на земле под мертвыми телами своих боевых друзей. Когда очнулся, увидел поразившую его картину: по полю ходила женщина с двумя воинами в старинных доспехах. У воинов в руках находились чаши. Женщина что-то брала из чаш и вкладывала в рот некоторых из лежащих на земле солдат. Подошла к раненому, а у него нет сип подняться, хочет крикнуть, а не может.

– А этот трус, – сказала женщина и пошла дальше. Непонятно, откуда у него силы взялись, приподнялся и закричал:

– Я не трус, помогите.

– Посмотрим, – ответила женщина, – найди Евангелие на славянском языке и всегда носи его с собой – тогда вернешься домой живым.

Наши войска уже отошли далеко, и ему пришлось выбираться из окружения. В ближайшем селе он нашел в брошенном доме Евангелие на славянском языке и спрятал его на груди. Когда вышел из окружения, естественно, попал в штрафную роту и почти до конца войны воевал вместе со штрафниками. Евангелие зашил в одежду и постоянно носил с собой. В каких только переделках не побывал, штрафников посылали в самые безнадежные места, в прорывы и т.д. Бывало, что после боя оставалась в живых половина подразделения – и он среди них; бывало, оставалось четверо – и он среди них, а бывало, что оставался в живых он один. И все же прошел по дорогам войны до победы и вернулся домой.

Подкова от святителя Николая

Одна простая верующая русская женщина во время Великой Отечественной войны постоянно молилась так:

– Святитель Николай, спаси сыночка моего Васеньку от смерти.

Тот же был командиром танка. Однажды подходит к нему благообразный старичок с бородой и говорит:

– Мать просила передать тебе подкову: повесь её в танке, и за всю войну ни одна пуля тебя не тронет.

И действительно, всю войну прослужил танкист на передовой без единого ранения. Вернувшись с фронта, увидел у матери икону святителя Николая, в которой признал того старичка, передавшего ему подкову.

А подкова эта сейчас находится в одном из музеев Санкт-Петербурга. Можно посмотреть и послушать, как экскурсовод повествует о "военном курьезе" – о том, как вера в "талисман" может спасать от смерти.

Записал Александр Трофимов.

'Русь Державная" №2 (46) 1998 год

1. Это предсказание вскоре исполнилось – немцы устроили засаду – и весь танковый корпус, который шел перед нами, был разгромлен – сотни танков сгорели и погибло наших солдат около 200 тысяч. После этого случая я дал обет – не брать в рот спиртного до конца жизни.

Сила простой молитвы

"Бдите и молитеся, да не внидите в напасть:
дух убо бодр, плоть же немощна" Мф. 26:41

Рассказы, которые я хочу привести в назидание, читанные и слышанные в разное время, объединяет одно – вера в Бога и молитва о немощи к Нему: Единому, Благому и Всемогущему.

Когда началась война, Андрея забрали одним из первых. Наскоро обучили и на передовую. В первые месяцы 1941 года немцы быстро наступали, окружая и уничтожая многие русские части. Так случилось и с ним.

Ночью, когда он с другом спал в одной хате, село было окружено. Из окна они видели, как колонна танков прошла по улице, потом проехали мотоциклисты, после всех появились автоматчики с собаками. Заходили в каждую хату, тех, кто выскакивал на улицу, немедленно убивали. Если кто стрелял из окна, то просто сжигали хату вместе со всеми, кто там был. Да и что сделаешь с винтовкой против автомата? Тех же, кого находили с поднятыми руками, выводили и увозили на грузовиках.

От страха Андрей начал молиться, да только из всех молитв, что его мать учила, ничего припомнить не мог, кроме какого-то начала, а чего, он толком и сам не знал: "Живый в помощи Вышняго, живый в помощи Вышняго..." – только и твердил все время.

Когда немцы вошли в хату, он с другом залез от страха под кровать. Андрей лежал с краю, а его друг ближе к стенке. "Живый в помощи Вышняго..." – продолжал повторять он. Что же немцы? Зашли, сразу вытащили того, кто лежал ближе к стенке, а его оставили, как будто это был мешок или пустое место, совсем не заметили.

Прочесали село, отобрали, что хотели, и уехали. Он же лежал, до ночи повторяя: "Живый в помощи Вышняго..." Лиха беда начало. В первой же деревне, где была церковь, достал нательный крестик и переписал весь псалом. Потом выучил его наизусть. Позже достал и молитвослов, читал, когда мог. Всю войну прошел, домой вернулся "живый в помощи Вышняго..." (Пг, 1993г)

Это событие рассказывал мне очевидец (будучи девятнадцатилетним солдатом, как он уверовал в Бога), фронтовик Лоскутов Тимофей Михайлович – житель г. Тюмени.

В начале 1943 года небольшая группа русских солдат в 20 человек попала в окружение к немцам. Когда их выстроили в шеренгу, пришел немецкий офицер лет 50-ти, который хорошо говорил по-русски. Обратился к солдатам с вопросом: "Кто верующий? Шаг вперед!"

Вышло 15 человек. Офицер стал подходить к солдатам и спрашивать, чтобы рассказали молитву. Рассказали только двое, один – "Отче наш...", другой – "Символ веры" (причем, в одном месте он ошибся и офицер его поправил).

После этого двое были отпущены, остальные расстреляны. Много имел скорбей вернувшийся солдат (который рассказал "Символ веры") от контрразведки "Смерш". Много раз его вызывали, допрашивали, кричали, подозревали в шпионаже, угрожали. Но он каждый раз повторял только то, что было. И никакая сила уже не могла лишить его жизни, выступить против Истины. Бог ли не защитит избранных Своих? (Лк. 18:7).

Очевидец всегда смотрел на него с удивлением и душевным трепетом, что все это не просто так. Что есть Кто-то, Кто повелевает жизнью. И Этот Кто-то, решил он, – есть Бог!