«Зачем я живу» – неистребимо звучащий вопрос в душе человеческой, но не находящий ответа в нашем мире, наполненном хаосом бесконечных дел и делишек. Поэтому не неразумно, наверное, познакомиться с тем его решением, которое наполняло смыслом жизнь множества людей и за которое они нередко отдавали всё. Тем более, что оно – не чьё-то единичное мнение, но опытно и исторически проверенный ответ на самую таинственную загадку человеческой жизни множества исполненных мудрости, нравственно чистейших людей.
Речь идет о православном ответе, который утверждает истину бессмертия человеческой личности и призывает услышать слово: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6: 33). Это слово в настоящее время перед лицом утопающего в материализме Запада, приобретает исключительную значимость.
Современная западная цивилизация, зараженная откровенно демоническим духом, и обладая колоссальным информационным потенциалом, бросает все силы на пропаганду безбожного, извращенного образа жизни и своими идейными, религиозными и культурными «ценностями» широчайшим потоком заливает русскую землю. Этим «ценностям», прежде всего, деньгам и развлечениям, покланяются и приносится в жертву всё: и совесть, и человеческое достоинство, и вера, и Бог. Этим идолам служат и философия, и религия, и наука, и вся культура в целом. Западное христианство, к сожалению, прямо следует по стопам этой идеологии, которая на языке Евангелия называется мiром.
В Священном Писании и святоотеческой традиции словом «мiр» (в отличие от мира взаимных отношений, мира-человечества, мира-вселенной) обозначается ненормальный, грязно-страстный характер человеческой жизни. Так, апостол Иоанн Богослов в соответствии с трехсоставностью человека указывает на три главные характеристики этого мiра: Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего (1 Ин. 2: 16); преподобный авва Дорофей называет их: сластолюбие, сребролюбие, славолюбие. А святой Исаак Сирин объясняет: "Слово «мiр» есть имя собирательное, обнимающее собою то, что называется страстями… И когда в совокупности хотим наименовать страсти, называем их мiром".
Поэтому, если какая-то церковь начинает эти «ценности» оправдывать и принимать, как христианские, вводить их в область своей жизни, то она омiрщается. Как это может происходить, объясняет святитель Игнатий (Брянчанинов) на примере отдельного верующего: «Кто же не верит в Сына Божия? - Не только тот, кто открыто, решительно отвергает Его, но и тот, кто, называясь христианином, проводит греховную жизнь, гоняется за плотскими наслаждениями; тот, у кого бог - серебро и золото; тот, у кого бог - земная слава; тот, кто почтил земную мудрость, враждебную Богу, как бы бога». Подобное может происходить и с любой христианской общиной и церковью. Апостол Иоанн Богослов в своем Откровении пишет: И Ангелу Сардийской церкви напиши: ты носишь имя, будто жив, но ты мертв (От.3,1)… И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих (От. 3,16).
В настоящее время, когда идейные границы России с Западом уничтожены, ее исконная вера, как никогда в истории, оказалась перед опасностью того тотального омiрщения, которое уже давно поразило католицизм и протестантизм.
Оно с большой силой проникает и в нашу церковную среду, в сознание, деятельность, в саму духовную жизнь и не щадит ни священного сана, ни ученого звания, ни положение в обществе и ставит современную христианскую жизнь перед вызовом: как, находясь под таким давлением, сохранить своё призвание? Опасность состоит в том, что можно, не изменяя внешней стороны церковной традиции (богослужений, таинств, праздников, обрядов и проч.), основную деятельность сосредоточить на чисто земных проблемах: политических, экономических, социальных, спортивных, культурных и т. д. Сто́ит, например, сегодня обратиться хотя бы к тематике международных, региональных и других христианских и православных конференций, ассамблей, съездов, чтобы убедиться, что́ более всего волнует современное христианское сознание – почти исключительно земные проблемы, вопросы духовной жизни практически не рассматриваются.
Как избежать этого? Святитель Игнатий (Брянчанинов) в середине 19-го века, обращаясь к словам Спасителя: Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 5: 13), писал: «Бедствия наши должны быть более нравственные и духовные. Обуявшая соль предвещает их». Ею святитель оценивает состояние церкви. И далее пишет: «Что меня поражало больше, нежели нынешние обстоятельства? Меня поражали причины этих обстоятельств: общее стремление всех исключительно к одному вещественному, будто бы оно было вечно, - забвение вечного, как бы несуществующего, - насмешки и ругательство над христианством, - утонченное и лютое гонение на Церковь, гонение на жизнь ее, на Святого Духа – заменение Духа и Его уставов лжеименным разумом и уставами, исходящими от миродержца».
Эти слова указывают, с одной стороны, на основную причину омiрщения, с другой – на те печальные последствия, которые закономерно наступают для Церкви, если она погружается в «религиозное, - по выражению Е.Трубецкого, - политиканство» и заботу о том, что есть, что пить и во что одеться (Мф. 6: 25).
Наш замечательный мыслитель, современник святителя Игнатия, А. С. Хомяков очень ярко написал об этом бедственном искушении: "Есть какая-то глубокая фальшь в союзе религии с социальными треволнениями; стыдно становится за Церковь, до того низко упавшую, что она уже не совестится рекомендовать себя правительствам или народам, словно наемная дружина, выторговывающая себе за усердную службу денежную плату, покровительство или почет... Когда Церковь вмешивается в толки о булках и устрицах и начинает выставлять напоказ большую или меньшую свою способность разрешать подобного рода вопросы, думая этим засвидетельствовать присутствие Духа Божьего в своем лоне, она теряет всякое право на доверие людей". Ибо Господь говорит: Царство Мое не от мира сего (Ин.18: 36), а апостол: не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр. 13: 14)
Оценили 24 человека
48 кармы