Интернационал

Мы живём в интересное и сложное время поэтапного крушения парадигм современно американоцентричного мира и медленного зарождения мира Евразийского, полюс которого уже сформировался - как на Востоке, так и на Западе. Однако, этот новый евразийский полюс не един внутри себя: русский мир вынужден со-существовать не только с миром католической Европы и миром протестантской Америки, но и с всё чаще заявляющем о себе враждебным миром радикального ислама.

Во второй половине ХХ века главными «звёздами» на мировой арене были леваки разного толка: «Красные бригады», «RAF», Организация освобождения Палестины. Мир сотрясали национально-освободительные революции в результате которых появлялись «красные» социалистические режимы. Новообразованные Ближневосточные государства, будь то баасийская Сирия, шиитский Иран или джамахирийская Ливия также предложили свои специфические версии национального социализма с опорой на ислам и традиционную культуру. На сегодняшний момент большинство этих государств и политических организаций прекратили своё существование, т.к. в 1991 году перестал существовать Советский союз – главное государство красного полюса, а возникшая на его месте РФ не спешила с расстановкой геополитических приоритетов.

С закатом левых мы наблюдаем выход на мировую арену правых консервативных проектов. Очевидно, что ислам в версии ДАИШ – это именно «правый» ислам, беспощадно сметающий бывшие просоветские левые государства в тайном кровном союзе с крайне правым турецким режимом Эрдогана. Что же касается России, то у нас нет ничего актуальнее примирения правой и левой версии русской истории хотя бы ради того, чтобы наши активисты в будущем сумели изжить негатив исторической памяти и заняться более полезным и эффективным делом, чем борьба с памятниками по примеру Украины.

Природа России всегда была двойственной: с одной стороны – культура Архэ, народничество и мифы русского коллективного бессознательного. В этой ипостаси наш народ – коммунист. С другой стороны, есть и чисто правая составляющая русской утопии – это православие и идея Катехона (Удерживающего). В этом вопросе православные – сплошь консерваторы и монархисты. В таком на первый взгляд парадоксе нет ничего удивительного, т.к. эта двойственность решается в радикально третьем: в специфике русского аграрного уклада. Мы обязательно подробно раскроем эту интереснейшую тему в следующем эссе, а сейчас вернёмся к текущему моменту.

Многочисленные европейские идентаристы на полном серьёзе воспринимают нашу страну центром консервативного интернационала, как некогда «леваки» по всему миру воспринимали СССР в качестве «духовной родины». Однако пресловутый российский консерватизм существует пока лишь на уровне модного бренда и не укоренён в сознании граждан. Сложилась анекдотическая ситуация: американские неоконы упрекают Россию в имперских амбициях настолько же необоснованно, насколько ей восхищаются европейские националисты. Правда в том, что российское общество заражено вирусом атлантизма с его индивидуализмом и культом потребления ничуть не меньше, а то и больше европейцев. Поэтому, вопрос об актуальности пропаганды консерватизма здесь стоит не менее остро, чем в США или Франции. Тем более что заниматься этой пропагандой, по большому счёту, некому: политическая жизнь отсутствует как вид, а образовательные проекты спускаются на тормозах либеральным классом, подчинившим себе образование ещё в перестроечные годы. Инерция кажется всесильной.

Ключевая задача каждой идеологической платформы – это её реализация на практике. Система – это безжалостный механизм. Бросать вызов Системе – удел героических одиночек. Потому, что герои – всегда одиноки. В исторические периоды вокруг героя могут сплотиться массы, но качество толпы несоизмеримо ниже героической онтологии. Отсюда возникает зазор естественной иерархии. Путь героя – это духовно правильный, солярный выбор. Борьба героя – красива, но порой бессмысленна. Ещё В.В. Розанов говорил, что русские бунтуют только тогда, когда уходит хозяин. Только самоустранение монархии открыло путь большевикам, только отказ номенклатуры от коммунистических идеалов сделало возможным победу демократов. Знаете что случилось с парнями из Бирюлёво, бросавшими камни в ОМОН? Они выросли и пошли работать в менты, в бизнес и в «Единую Россию». В русские националисты не пошёл никто. Потому, что «хозяин» не ушёл и инерция победила. Эффективно противостоять Системе могут только сообщества. Партию или общественное движение можно не допустить к избирателю, лишить финансовых потоков или (и), в конце концов, ликвидировать. Профсоюзных вождей можно подкупить. Но как быть с самоорганизующимися взаимозаменяемыми ячейками, не подчинёнными напрямую ни одной вертикали? Нельзя уничтожить то, что ты не в силах вычислить.

У власти нет идеи, а значит, она находится в мировоззренческом кризисе. Без мировоззрения трудно принимать решения. Поэтому, власть прибегает к услугам лоббистских групп, помогающим власти формулировать повестку дня. Либералы с самого начала знали об этом свойстве верховной власти, поэтому они являются самой сильной лоббистской группой на всём постсоветском пространстве. Консерватизм тоже может стать повесткой для лоббирования, но для этого ему нужны сотни сообществ, интеллектуальных сред и добровольных пропагандистов, десятки «Геббельсов» и полсотни «Дзержинских». Идеологически сообщества не обязаны быть однородными. Главное, чтобы они становились условно евразийскими, а не атлантистскими. Сообщества воздействуют на Систему сами по себе. Единый фронт может сложиться довольно быстро, а может и не сложиться. Его появление желательное, но не непременное условие.

Михаил Учитель