Трубопроводная дипломатия Турции в Центральной Азии

Турцией движет исключительно её личные экономические интересы, даже идея тюркского братства постепенно становится инструментом для увеличения финансового благосостояния и усиления политического веса Анкары

Сейчас, в ситуации мировой политической и экономической неразберихи, которая день за днем только ухудшается, турецкое руководство решило воспользоваться случаем, чтобы укрепиться на мировой политической арене в роли ведущего игрока и, как следствие, усилить свое влияние в стратегически важных для нее регионах.

Ни для кого не секрет, что Анкара давно рассматривает Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Узбекистан как страны, принадлежащие к тюркскому братству. Бывший президент Турции Абдуллах Гюль сформулировал эту идею следующим образом: «Одна нация - шесть государств». Однако укрепление культурных связей – это совсем не то, что движет сейчас действующим президентом республики Реджепом Тайипом Эрдоганом. Прежде всего речь идет о поиске политической и экономической выгоды, а применимо к нынешней ситуации, это становление Турции в качестве крупного энергетического хаба. Проект, который не только привлечет в страну миллионы от транзита углеводородов, но и предоставит Анкаре возможность оказывать политическое влиять как на своих союзников, так и на своих врагов. План Анкары стал еще более реалистичным после терактов на газопроводах в Европу «Северный поток 1» и «Северный поток 2».

При подобном раскладе связи Турции со странами Центральной Азии приобретают еще большую значимость. В особенности связи Анкары с Ашхабадом. Туркменистан занимает четвертое место в мире по запасам природного газа после России, Ирана и Катара. Хотя в настоящее время основным покупателем туркменского газа является Китай, Анкара решительно настроена на то, чтобы перетащить на себя значительную часть туркменского газового экспорта. Эрдоган в одной из своих речей открыто заявил: «Я надеюсь, что туркменский газ скоро начнет поступать в Турцию через Каспийское море».

Стоит отметить, что Турция уже покупает энергоносители в других странах региона; допустим, Анкара является одним из основных покупателей азербайджанского природного газа. Но поскольку ресурсы Азербайджана ограничены, турецкое руководство по-прежнему рассматривает Центральную Азию как стержень своей геоэкономической стратегии. Как раз-таки для осуществления своих планов, в качестве одного из способов Турция будет и дальше раскручивать идеи единства тюркских нардов.

Эрдоган, несомненно, продолжит подчеркивать важность пантюркизма, учитывая, что большинство тюркских народов имеют общие исторические, этнические и культурные связи с Турцией. Анкара была первой в мире, кто признал независимость республик Центральной Азии в 1990-х годах. С тех пор Турция поддерживает тесные связи с регионом, участвуя в экономических и образовательных проектах, а также расширяя военное сотрудничество.

Турция уже делает успехи в Кыргызстане, открывая мечети и школы и укрепляя сотрудничество в области энергетики. В Казахстане турецкое руководство планирует инвестировать около 2 млрд. долларов, в основном в легкую промышленность. В настоящее время экономическое присутствие Турецкой Республики в центральноазиатской стране скромное. Товарооборот между Анкарой и Астаной на август 2022 года составил чуть более 4,1 млрд долларов, в то время как товарооборот между Казахстаном с тем же Китаем за тот же период составил 13,5 млрд долларов.

Чтобы решить эту проблему, Анкара должна стать транзитным пунктом для казахстанской нефти и редкоземельных металлов, направляющихся в Европейский Союз, и создать энергетический коридор, соединяющий Турцию и Центральную Азию. Помимо этого, ожидается, что Казахстан одобрит проект соглашения о транспортном коридоре, который соединит Китай с ЕС через Казахстан и Турцию. Речь идет о Транскаспийском международном транспортном маршруте, более известным как «Срединный коридор». Время для Турции идеальное.

На реализацию подобных проектов (строительства всех коридоров и трубопроводов), естественно, потребуется время. Пока Турция ждет реализации своей энергетической стратегии, стоит ожидать, что ее лидеры будут использовать все имеющиеся в их распоряжении инструменты для достижения экономических и энергетических целей, к которым они стремятся в Центральной Азии.