— Прощай, милый, мебель можешь оставить себе...

— Прощай, милый, мебель можешь оставить себе.

Вот и всё.

Она ушла.

Саня бросил взгляд ей вслед, физически ощущая, как в душе уже гудит пружина, готовая взорваться. Быстро стемневшая вечерняя улица поглощала ее силуэт.

То, что она — стерва, ему было ясно еще при знакомстве, два года назад.

То, что она — дрянь, он понял только сейчас.

Всего пять минут назад они вышли из ресторана итальянской кухни, будучи еще «парой» — веселой, сложившейся милой парочкой. Он устроил очередной романтичный ужин, которые она так обожала…

Судьбе понадобилось всего 2 минуты, чтобы разбить этот хрустальный идеал: она достала телефон и, расслабленная вином, неосторожно ответила в трубку: «Да, любимый».

А, увидев его изумленные глаза, не смущаясь, двумя предложениями объяснила: уже полгода она не была его женщиной.

И ушла.

Саня уперся взглядом в капот машины, и даже не пытался взять себя в руки. Ненависть, бешенство, злость неотвратимо распускались в душе подобно грибу ядерного взрыва. Он решительно достал брелок и открыл машину, не представляя, куда он сейчас рванет.

«КРЯК!» — послышалось близко со спины, одновременно оттуда же коротко блеснули красные и фиолетовые огни. Обернулся.

Ну, конечно, в такой момент только их не хватало. Наверное, подъехали, встали тихонько, с интересом отсмотрели кино, как баба бросает лоха, и вот приступили к делу.

Здоровенный инспектор, склонный к профессиональной полноте, вылез из патрульной машины и неспешно подошел к нему.

Усы, мясистый нос, толстые пальцы, жезл — все это было направлено прямо в Саню.

— Что, знака не видим? Вон там надо было остановиться, — инспектор махнул жезлом куда-то в сторону.

Саня поднял глаза вверх: его «тойота», на которой они приехали поужинать, была запаркована точно под знаком, запрещающим остановку.

Инспектор немного потянул носом в его сторону, и протянул руку:

— Ключи.

Саня не стал качать права, что он трезв. Ибо совершенно трезв он не был: пару бокалов вина вместе с этой тварью он в кафе выпил.

И передал брелок.

Инспектор прямо на капоте развернул планшет и начал писать. Несмотря на то, что до ближайшего столба уличного освещения было полсотни метров, писал он быстро и размашисто.

«Профи» — подумал Саня.

Вспыхнувшая неприязнь к инспектору быстро прошла. В принципе, инспектор все делал честно: и стоял он под знаком, и с запахом намеревался сесть за руль. Они ведь могли, вообще, подождать, пока он тронется и прижать к обочине — вот тогда это был бы полный капец.

Так что с ним обошлись, можно сказать, по- джентельменски. Никакой конфронтации с ним не хотелось.

Да, дело даже не в этом. О каком, к черту, штрафе сейчас можно переживать — если только что, на их глазах, была растоптана его любовь?

Только что об него вытерла ноги и выкинула, как использованную, драную тряпку женщина, сводившая его с ума!

Саня достал сигарету. Захотелось поговорить, пусть даже с инспектором. Ведь тоже, мужик. Должна же быть какая-то мужская солидарность? Не в смысле «пойми, пожалей, отпусти» — а именно выслушать. Ты штрафуй — но и выслушай!..

В горло никак не лезла первая фраза, с какой можно было бы начать исповедоваться. Невольно вырвался тяжелый вздох, Саня открыл рот, к горлу подступил комок, но…

— Я все видел, — не оборачиваясь, вдруг сказал инспектор, — не надо об этом.

Сане показалось, что он почувствовал в его интонации почти дружеское: «не кисни, возьми себя в руки».

А, может, только показалось.

Наверное, показалось.

В любом случае нужно взять себя в руки. То есть, успокоиться. Гонять пьяным в бешенстве по городским вечерним улицам в поисках приключений на задницу — очень плохая идея. Даже преступная.

Инспектор выпрямился, спросил.

— Запасные ключи дома?

— Ага.

Инспектор нажал кнопку брелка, когда доводчик потянул стекла вверх, бросил ключи в щель окна. Машина закрылась и моргнула огнями.

Инспектор сложил составленную бумагу вдвое и сунул ему в руку со словами: завтра до 12 часов заберешь отсюда.

— И что мне теперь делать? — тупо спросил Саня, понимая, как непонятно он задал вопрос: то ли про штраф, то ли про неправильную парковку.

То ли про то, как ему теперь вообще жить без этой восхитительной женщины?

Инспектор, словно прицелившись, махнул жезлом вдоль улицы.

— Двигаться в том направлении.

Саня повернул голову в указанном направлении. Не понятно, что имел в виду инспектор: то ли стоянку такси в трехстах метрах от ресторана, то ли то, что в том направлении, в 5 километрах была улица и был дом, в котором на 10 этаже была чудесная квартира с видом за реку, в которой еще витал аромат духов прекрасной твари...

Но патрульный не стал ничего объяснять, погрузился в машину и уехал.

Саня, спохватившись, пощупал карман: вернул ли ему инспектор документы? Документы были на месте.

Оглядев машину, он двинулся по тротуару вдоль улицы с редкими огнями.

Вот теперь можно отдаться тяжелым мыслям.

И эти мысли не заставили себя долго ждать, уже через пару шагов в голове понеслось: «Сука! Тварь!..».

Но длилось это не долго: через сотню метров на пути появилась скамейка на тротуаре, прямо под фонарем.

Скамейка была не пустой, ее занимала девушка. И еще кот. При его приближении они оба посмотрели на него внимательным взглядом.

— Можно? — Саня вопросительно кивнул на свободное место.

Она кивнула головой, продолжая его разглядывать. Кот промолчал. Он подвинул кота к середине скамейки и сел с другого края.

— Я закурю?

— Как хотите. Вы от Петра?

— Петр? Не знаю такого, — подумав, он переспросил: — Ждете кого-то? Может, мешаю?

— Да, пожалуй, жду. Но нет, не мешаете.

Саня почувствовал, что вдруг успокоился. Да пошла она! Пусть катится, и подальше. Как говорится, еще не известно, кому повезло. Лучше уж сейчас это выяснить, чем потом, когда…

Когда — что? Хрен знает. Но ведь могло бы всякое случиться. Они могли пожениться, завести детей. А потом она взяла бы трубку и кому-то ответила: «Да, любимый».

Он, действительно, успокоился. Тихий летний вечер, свежая прохлада и симпатичная незнакомая девушка на скамейке. Короче, как это ни поразительно, но у него сейчас вдруг хорошее настроение. Он даже не уверен, требуется ли ему сейчас кому-то открыть душу или нет. Пожалуй, он справился, и надобности в этом нет. Он просто покурит молча и пойдет домой. А завтра заберет машину, оплатит штраф, и начнет новую жизнь, в которой больше никогда не будет места этой дряни.

Но девушка вдруг прервала его плавный ход мыслей. Видимо, что-то в его поведении, облике внушило ей доверие к нему.

Она сразу перешла на «ты».

— Можно тебя спросить?

Он неопределенно пожал плечами: есть вопрос — спрашивай.

-У меня сейчас странная история была. Не могу понять, что это было, — она немного помолчала. — Еще полчаса назад я была в страшно отчаянной ситуация. Хоть вешайся. Даже была мысль прыгнуть с крыши.

— Отчаянные ситуации бывают редко, если контролировать себя, — ответил Саня, вспоминая, как пятнадцать минут назад хотел напиться и гонять по городу до первого столба.

— Это если умеешь себя контролировать. А если нет? А если вообще не от тебя зависит?

Саня подумал, что настал момент поинтересоваться ее проблемой.

— А что случилось-то?

— Меня выгнали из дома. Отчим выгнал. Мама умерла неделю назад, и отчим выгнал, сказал: проваливай. А мне некуда идти. Вообще некуда. Совсем.

Саня криво улыбнулся:

— А от меня только что ушла жена. Ну, не официальная. Но все равно. Два года вместе… — и тут Саню все же прорвало.

Видимо, пружинки в душе бывают двух видов: явные и скрытые. Явные можно успокоить сигаретой, спустить на тормозах.

А скрытые все равно развяжутся и выпрямятся.

Почти без эмоций и интонаций он выложил незнакомке про то, как познакомился, как он был счастлив, как возил по заморским курортам, одевал в дорогое, покупал золотое, как души не чаял, как мечтал о крепкой большой семье, как она делала что хотела — и чем это вот только что кончилось.

Рассказывая, Саня вдруг подумал, что это — банальность, что это — такое типично уличное откровение незнакомцев. Саня даже подумал, что сейчас она начнет хрестоматийное утешение: «Не все женщины такие. Вы обязательно еще встретите настоящую любовь…»

Но незнакомка утешать его не стала, видимо, своя беда в ее голове сидела крепче:

— Да, вот так вот и получается, доверяешь — а в результате сидишь на улице.

В общем, выгнал ее подлец-отчим в одном платье, в тапочках, без денег, без документов, без ничего.

Кот перебрался поближе к нему , и тут Саня подумал, что вполне может предложить ей пойти к нему переночевать. Абсолютно без задних мыслей пригласит домой, накормит, уложит спать.

А утром она что-нибудь придумает, как быть дальше. Он уже было открыл рот с предложением, но девушка снова вздохнула:

— Не знаю, сколько его еще ждать.

Саня вспомнил про загадочного посыльного от Петра, про которого она сказала в самом начале беседы.

— А этот Петр, что, обещал помочь?

— Ну, он уже помог, морально. Можно сказать, успокоил. Я же правду сказала, что хотела с крыши прыгнуть. Нет, правда, было очень плохо.

— А Петр — это твой знакомый?

— Нет. Вот это и странно, он просто на улице подошел час назад. Я вот сидела тут, и выбирала, в какой дом зайти... Он сказал, что он — ангел…

Саня вздрогнул. Свихнувшиеся девушки всегда вызывали у него настороженность. От них всегда не знаешь, чего ждать. Жаль, что ненормальная. А ведь такая симпатичная, светленькая, глазки умные.

Жаль!

— … я сперва не поверила. А он сразу мне говорит: потерпи пару месяцев, отчим твой скоро за решетку сядет, там и останется надолго-долго. А квартира – она твоей мамы, ты там будешь жить.

— Он из прокуратуры что ли? — спросил Саня, удивляясь собственной глупости.

— Да нет же. Я ему ничего и сказать-то не успела: ни про отчима, ни про маму, ни про квартиру,. И даже что меня выгнали – не успела. Да и рассказывать не собиралась. Он просто сразу знал откуда-то все это.

У Сани отлегло от сердца: она — нормальная. Просто доверчивая. Это не страшно.

— И что дальше?

— Вот так все сказал, а потом говорит: тебе надо пару месяцев где-то пожить, а потом все уладится, как он сказал.

— И он сказал, что он — ангел?

-Да, ангел. Петр. Ангел Петр. Такой важный весь, солидный. Он даже в какой-то форме был, кажется.

Они одновременно улыбнулись. Улыбка у нее была просто восхитительной. Девушка продолжила:

— И еще он сказал: если немного тут подождешь, я пришлю кого-нибудь подходящего, с записочкой, от меня. Он поможет.

Она лукаво посмотрела на Саню:

— А у тебя нет записки от него?

— Нет. Очень сожалею, мне очень жаль, но нет, — Саня был абсолютно искренен, ему, действительно, было очень жаль.

— Мне тоже, — призналась девушка, — что ж буду ждать дальше.

Она заметно сникла и опустила взгляд.

С другой стороны, подумал Саня, черт с этим шутником, Петей: ободрил девчонку -и на том спасибо. А дальше уже он может о ней позаботиться.

Да. Он может о ней позаботиться, хотя бы пару месяцев.

Он, реально может ей помочь.

Саня подумал, что принял решение.

— Послушай, я не буду навязываться, но эта история с Петром, с ангелом… ну, она немного…

— Неправдоподобная? Да, это выглядит именно так. Но… он сказал мне еще кое-что. Что мог знать только мой ангел-хранитель. Однажды в детстве, когда мама и папа были живы, мы поехали в сад, на машине…

Дальше она не стала говорить, Саня заметил слезинку.

Она глубоко вздохнула, помолчала, и, без объяснений, закончила:

-…это мог знать только ангел, настоящий ангел.

И, через несколько секунд, подняв на него глаза, вытерев слезу, тихо, но твердо окончила:

— Я буду ждать, он не мог обмануть… — и вдруг дополнила: — если хочешь, можешь посидеть тут со мной…

Кот поднял голову и вопросительно посмотрел на Саню.

Саня улыбнулся.

В принципе, ничего страшного. С ангелом или без ангела, но он ей поможет. Просидит тут с ней всю ночь, а утром она забудет про шутника. А потом он решит все ее вопросы.

Самое главное для него сейчас: не потерять с ней контакт. Он собрался с духом и решительно выговорил:

— Конечно, я посижу. И еще, давай телефонами обменяемся, на всякий случай? Не важно, получится с Петром, не получится — в любом случае запиши мой номер. И свой номер тоже дай.

Это было сказано так, что девушка сразу поняла: это просит мужчина, а не самец.

— У меня нет с собой телефона. Вообще, ничего. Даже записать не на чем, -растерянно ответила она.

Саня похлопал по карманам в поисках бумажки и ручки.

Ручка в кармане была. А бумажка оказалась только одна — протокол от патрульного инспектора.

Плевать. Вот на ней он и напишет.

Он развернул бумагу под фонарный свет, достал ручку и… замер. Можно сказать, застыл.

— Что-то случилось? — встревожилась девушка, и заглянула ему через плечо:

На бланке стандартного протокола размашистым почерком инспектора была выведена надпись:

«Предъявитель сего документа направлен мной, лично. Ан. Петр» — и подпись...

Автор: Genrich M

взято вконтакте