Мегавзяточники, спекулянты и воры Советского Союза

Эти два советских гражданина развернули свою деятельность в столице Киргизской ССР — городе Фрунзе (сегодня Бишкек). В 1950-х годах советская экономика ещё не могла удовлетворить спрос населения на хорошую одежду. Поэтому два гражданина решили "сделать гешефт". Семью Зингера в Среднюю Азию сослали как раз за попытку предпринимательской деятельности, а Газенфранц попал в Киргизию во время войны — его семья бежала из Румынии.

Друзья сбросились деньгами, выкупили на ткацкой фабрике, где работал Газенфранц, списанное оборудование и взялись за дело. Разумеется, не обошлось без соучастия начальника цеха Матвея Гольдмана. Подпольный цех устроили тут же — в автобусном гараже на территории фабрики.

Изготовленный руками советских трикотажниц товар дельцы сбывали в торговых точках, директорам которых отстёгивали хорошие деньги. Продавали нижнее бельё, рейтузы, детские костюмчики, модные свитера и кофты. Предприниматели не просто богатели на государственной собственности, но и одного за другим вовлекали в свой преступный круг других. Финансовые дела "фирмы" обсчитывал штатный бухгалтер фабрики Абрамович, крышевал цеховиков председатель киргизского Госплана Бекжан Дюшалиев.

— Чем больше воруешь, тем больше входишь в азарт! — признавался один из подпольных миллионеров.

Вскоре дельцы купили по особняку, обвешали жён бриллиантами, пересели в приобретённые при посредничестве знакомых дипломатов подержанные "роллс-ройсы", стали отдыхать в Прибалтике, где купали любовниц в шампанском. Всё закончилось печально: в январе 1962 года приятелей вытащили из их постелей и увезли на допросы. Судьи во времена Хрущёва остались глухи к стонам подсудимых и приговорили 21 "трикотажника" к расстрелу с конфискацией имущества. Газенфранца и Зингера казнили. Семерым подельникам повезло: Родина учла их заслуги во время войны и заменила расстрел 15 годами лагерей.

Спекулянт Ян Рокотов

Королём спекулянтов в Москве был Ян Рокотов, с детства имевший нелады с советским законом. Уже во времена студенчества в МГУ его обвиняли в создании антисоветской организации и краже. Дело бы замяли, но Рокотов сбежал из-под следствия, был арестован и сослан в лагеря. На свободу он вышел в 1954 году — и сразу же окунулся в водоворот спекуляций.

Учиться не стал, зато придумал схему скупки у американских дипломатов дефицита и продажи его через друзей-фарцовщиков. Занимался Рокотов и спекуляцией валютой, продавая доллары втридорога. Оборот рос, количество сообщников увеличивалось. Вскоре Рокотов обедал в ресторане "Арагви", ездил на такси и спал с красотками-манекенщицами.

Центром "работы" фарцовщиков была улица Горького — от площади Пушкина до гостиницы "Националь". В любое время там стояли молодые люди, у которых можно было по выгодному курсу обменять фунты стерлингов, марки или американские доллары. От них валюта попадала к "купцам", а затем её покупали советские граждане.

Внешне Рокотов оставался всё тем же. Одевался неброско, жил с тёткой в коммуналке. Знал: выделяться нельзя. Но тем не менее его вычислили. Взяли с поличным — у камеры хранения, где он забирал чемодан с валютой. В его комнате нашли не только рубли и доллары, но и золотые монеты — всего на сумму полтора миллиона рублей. Общий оборот его "компании" за все годы составил не менее 20 миллионов. Суд поначалу приговорил его к восьми годам лишения свободы, но по требованию Хрущёва дело было пересмотрено и окончилось расстрелом.

"Меховая мафия" Дунаева

В 1960-х годах Совет Министров СССР разрешил передавать меховую некондицию Министерству бытового обслуживания населения. Отныне городские предприятия получали право обрабатывать меха и шить из них изделия. Юрист Лев Дунаев увидел в этом изменении золотую жилу. Он умудрился возглавить цех по обработке меха и сколотил состояние.

Его сообщники под видом не очень качественного меха поставляли в цех Дунаева мех высшего качества. Работники шили превосходные шубы из мягкого, тонкого каракуля, козы и мутона. Изделия продавали в Казахстане, Москве, Ленинграде, Ереване и Тбилиси. Вскоре Дунаев стал директором Карагандинского горпромкомбината, а шубы начал шить по криминальной схеме в Абайске и Сарани. "Меховик" никого не боялся, ведь на месте их прикрывал начальник кафедры Карагандинской высшей школы МВД Иосиф Эпельбейм.

Раскрыли преступника случайно: в Москве взяли вора-домушника, у которого нашли одинаковые новые шубы. На изделиях отсутствовали ярлыки, а на шкурах — клейма производителя. Чтобы вычислить дельца, к расследованию подключился КГБ, который провёл операцию "Картель" и задержал больше 500 человек. Дунаев оказался далеко не единственным миллионером. Помимо денег у цеховиков были изъяты десятки килограммов золота и драгоценных камней. Вместе с подельниками — Петром Снобковым и Иосифом Эпельбеймом — Лев Дунаев был приговорён к расстрелу.

Советские пираты Дорошенко, Миронов и Оськин

В начале 1950-х годов организовали свой немаленький бизнес руководители Апрелевского завода по производству пластинок. Директор завода Дорошенко, начальник отдела сбыта Миронов и завскладом Оськин смекнули, что на дефиците пластинок можно заработать. Схема была проста: советские пираты закупали на Апрелевском и Ленинградском заводах пластмасс якобы бракованное сырьё, раздобывали болванки и в кустарных мастерских изготавливали пиратскую продукцию, которую сбывали, договариваясь с директорами магазинов "Мелодия" по всему СССР. Вскоре пиратская сеть охватила всю страну, мастерские работали в 20 городах.

Однако в 1957 году милиция разгромила пиратскую империю. У зачинщиков подпольного бизнеса изъяли миллионы рублей. Под суд помимо тройки лидеров пошёл ещё 71 человек.

Всего же при Хрущёве за преступления на экономической почве было расстреляно 8000 человек. И это во времена правления человека, который обвинял в репрессиях своего предшественника — Сталина.

Брежневская эпоха смотрела на экономические преступления уже не так строго. Тем не менее цеховиков не жаловали, ещё многие спекулянты и перекупщики лишились своих корыстных голов.