Биологическая природа человеческих конфликтов

Основной движитель живых существ

Основным движителем всех живых организмов является стремление оставить как можно больше копий самих себя. Этот движитель хорошо известен, легко заметен и, вероятно, является наиболее важным принципом, понимание которого необходимо для понимания мира живых организмов.

Любой живой организм постарается оставить как можно больше потомства в соответствии с его базовым генетическим программированием. Данное действие может быть легко экстраполировано на биологические виды (популяция схожих особей), то есть виды будут увеличивать свою популяцию настолько, насколько это возможно. Все указывает на то, что внутренние ограничения на рост популяции вида природой не устанавливаются, поэтому виды не могут самостоятельно регулировать свой рост, даже в случаях, когда такое регулирование (=ограничение) было бы выгоднее для выживания всего вида, или даже всей экосистемы в целом. Рост популяции в природе регулируется не внутренними ограничениями, а двумя основными внешними факторами: конкуренцией и ограниченными ресурсами.

Конкуренция ограничивает рост видов, потому что каждый биологический вид (точнее даже - каждая особь данного вида) занимается тем же самым, пытаясь оставить как можно больше копий самого себя. Конкуренция фактически возникает из-за того, что множество биологических видов пытается максимизировать свою популяцию, утыкаясь в ограниченные ресурсы (внутривидовая конкуренция также присутствует, но здесь мы ей можем пренебречь). Если бы можно было расти бесконечно, не мешая другим видам или не потребляя ограниченных ресурсов, этот рост не был бы ограничен каким-либо биологическим фактором.

Конфликт между природой и человеческой моралью

Конкуренция видов глубоко укоренилась в теории эволюции. «Выживание наиболее приспособленных» не относится к конкретному живому организму, оно относится к генотипу живого организма и путем экстраполяции (путем группировки отдельных генетических движителей) к видам в целом. Поэтому стратегии выживания и адаптации не считают конкретных особей важными, важен только его генотип, из сотен тысяч запущенных модификаций “программ” остаются самые приспособленные и отбор продолжается, и так до бесконечности.

Это объясняет многие, казалось бы, «жестокие ситуации» в животном мире, где конкретный живой организм умирает в процессе деторождения, и т. д. Если природа «не заботится» о благополучии конкретного организма, но заботится (тем самым ограниченным способом, описанным выше) о максимизации популяции каждого конкретного вида, такие жертвенные установки могут быть четко объяснены как один из способов максимизации популяции (= успеха) биологического вида, а точнее конкретного генетического "инстанса" этого вида. И когда самец приносится в жертву самке, которой так нужен белок для успеха всего мероприятия, с человеческой токи зрения это кажется кощунственным, а с точки зрения природы -- довольно успешная модель развития.

Учитывая эту базовую схему живого мира, никаких конфликтов не возникает пока вы игнорируете проблемы этики и совести, которые вылезают как только человек начинает заниматься гуманизацией природы. Этот глубоко укоренившийся конфликт биологического мира и потребности человека сделать природу более привлекательной, близкой к Эдему, и т.д., давно известны не только философам и ученым, но и простым людям.

Один из популярных взглядов -- относиться к природе как к морально-нейтральной среде или к чему-то, что находится за пределами человеческой морали. Природа “неморальна” (ни моральна, ни аморальна) -- такое нам часто приходится слышать. Это глубоко неправильный, ошибочный и вредный взгляд. Что нужно признать, и это самоочевидная и простая истина, так это то, что природа аморальна, исходя из того, что наша человеческая цивилизация считает моральным и справедливым. Причем природа аморальна в своем основном побуждении.

Неправильное понимание этого простого момента приводит к серьезным конфликтам в философской мысли, к путанице в том, как можно объективно отличить базовое добро от базового зла, и так далее.

Конфликт сознания и природы

Как только вы наделяете животных сознанием, то есть чем-то, способным к абстрактному мышлению о себе и окружающем мире, такие животные могут посчитать тот факт, что природа является по сути своей глубоко безнравственной сильно тревожным фактом. Чтобы ограничить воздействие этого факта, люди, будучи животными, наделенными сознанием и способными к критическому мышлению и любопытству, нуждаются в компенсирующем факторе, который приводит нас к изобретению религии. Религия позволяет нам по существу игнорировать тот факт, что природа аморальна и несправедлива, создавая искусственную конструкцию, позволяющую довольно изящно обойти конфликт между природой и нравственностью/справедливостью.

Сознание приносит с собой не только способность думать о вещах, но и способность действовать, изменять или даже отвергать базовое программирование живого организма. Само сознание порождает уникальный конфликт, когда живой организм, приобретая свое «я», автоматически приобретает личный интерес и чувство собственной значимости. Этот личный интерес тут же вступает в прямой конфликт с основной движущей силой природы (интерес индивидуума против интереса генов). Благосостояние конкретного живого организма становится гораздо более важным для сознания этого конкретного живого организма. Таким образом, чем больше организм может проводить в состоянии осмысления, тем больше он думает о себе и своем благополучии, а не о естественной необходимости оставлять как можно больше копий самого себя. Это приводит к важному выводу: с точки зрения природы может существовать избыток сознания/интеллекта, что будет мешать основному двигателю биологического роста.

Эта склонность к чрезмерному мышлению (ломающего систему вознаграждений, поставляемую эволюцией) и тенденция к само-возвеличиванию кажется вынужденным злом истинного сознания. Может ли кто-то быть действительно полностью сознательным (в состоянии критического мышления, без каких-либо ограничений и табуированных тем) и в то же время быть в полной гармонии с законами природы -- интересная тема, и многие духовно мыслящие люди пытаются достичь именно этой идеализированной “нирваны” -- глубоко мыслящего существа в полной гармонии с природой.

Учитывая, что каждый человек является частично биологической машиной (факт, который у многих людей вызывает сильный дискомфорт, отчасти объясненный выше), делающей то, для чего она запрограммирована, и частично сознанием, способным подвергать сомнению и даже активно противиться этой биологической программе, внутри каждого человека существует глубоко укоренившийся конфликт. Этот биологический конфликт давно известен психологам, Фрейд называл их Ид и Эго (еще у него был супервизор в виде супер-эго, но не будем сейчас об этом).

Кажется, есть только один способ разрешения этого конфликта: вам нужно убрать или, что более вероятно, полностью подчинить другую половину. Если вы заставляете сознание подчиняться биологическому программированию, вы попадаете на антиутопическую территорию, к людям, которые искусственно ограничивают свои мыслительные способности, чтобы устранить конфликт “горя от ума” и жить счастливой, но «неисследованной» жизнью (злоупотребление алкоголем часто связано именно с желанием приостановить или приглушить действие сознания, которое постоянно роет и ищет паттерны, истощая организм). Может ли такое искусственное ограничение сознания привести к здоровым видам и здоровым, способным противостоять любой опасности обществам -- интересная тема для обсуждения, которую я не буду здесь развивать.

Другой вариант должен открыть возможности для изменения или удаления (при необходимости) биологического программирования природы, что улучшит ситуацию для конкретного человека, но, вероятно, испортит её для успеха вида. Это вариант технологической / медицинской модернизации отдельных людей и, как следствие -- человеческих видов.

Вы можете сказать, что все это уже частично делается лекарствами (анти-депрессанты, и любые препараты, которые можно было бы условно отнести к “соме” Хаксли), прописанными миллионам. Можно вполне резонно предположить, что довольно скоро мы получим возможность обновлять или модифицировать биологическую систему вознаграждений, что позволит сэкономить годы и тысячелетия поиска духовного просвещения, скажем так, озарение для ленивых. Опять же, то, что это будет значить для нас как вида, является интересной темой для обсуждения. Будет ли немодифицированная группа более приспособленной к выживанию, даже если в ней есть элемент несчастья и негатива -- очень интересный философский вопрос, который имеет серьезные практические последствия. Если эти негативные мотивы и несчастья являются базовыми принципами природы, то более счастливые, и таким образом «слабые», незакаленные люди могут легко проиграть группе немодифицированных варваров. Похоже, что существует явный компромисс между изменением генетического программирования, направленного на улучшение/исправление заложенных природой целей ради комфорта среднего жителя и отсутствием более диких, жестких качеств «варварской группы», проживавших в условиях борьбы. Позволит ли рост технологического прогресса одновременно держать варваров за вратами и одновременно создавать все более тепличные условия для своих жителей -- интересный вопрос, имеющий серьезную политическую подоплеку.  

Генетический калькулятор близости

Последний элемент, который необходим для понимания человеческого конфликта, - это то, что можно назвать калькулятором «эгоистичного гена», принцип работы которого подробно объяснил Ричард Докинз в своей работе об эгоистичном гене. Основная идея заключается в том, что каждый живой организм имеет в себе встроенный калькулятор, который позволяет ему делать, казалось бы, глубоко альтруистические вещи. Этот биологический альтруизм долгое время был предметом спора между нео-дарвинистами и всеми остальными, так как его присутствие в животном мире было доказано, но не могло быть объяснено при помощи теории эволюции. Тем не менее, разгадка была найдена. 

Идея калькулятора проста. Если основной движущий фактор природы - оставить как можно больше «вас», а «вы» означает «ваш генотип», вы можете следовать простому математическому уравнению. Ваши братья и сестры делят с вами 50% ДНК. Получается, с точки зрения эгоистичного гена (или, скорее, набора эгоистичных генов, то есть вашего эгоистичного генотипа), если ваши действия могут привести к тому, что вы спасете более 2 своих братьев и сестер, даже если это приведет к вашей смерти , вы бы сделали это, поскольку это имеет смысл с точки зрения эгоистичного генотипа - “вас” останется больше с таким исходом. Я назову этот калькулятор “генетическим калькулятором близости”.

Даже если такая идея может показаться нелепым примером того, как ученые тщетно пытаются объяснить (explain away) нашу человечность, придумывая все более безумные конструкции, все же основная идея звучит довольно правдоподобно, если вы попытаетесь подумать об этом объективно. 

Теперь, если вы объедините это вместе с предыдущим объяснением основного движителя природы, это приведет к объяснению более или менее всех массовых человеческих конфликтов, включая конфликты на макроуровне -- мировых войн.

Межгрупповой конфликт

Итак, давайте представим группу людей, которые какое-то время живут на острове без большого контакта с остальным миром. Поскольку они живут в уединенном обществе, они генетически гораздо ближе друг к другу, чем к людям за пределами этого острова. Теперь, допустим, есть группа моряков, которые решили посетить этот остров. Если этот остров достаточно велик и плотность местного населения мала, то, вероятно, между островитянами и моряками не возникнет конкуренция и не будет конфликта, если только мудрые жители острова не решат использовать стратегическое мышление и не поймут, что конфликт неизбежен, и не решат действовать раньше, в то время как группа претендентов все еще слаба и не многочисленна. 

Как только мы попадаем в ситуацию ограниченных ресурсов, калькулятор генетической близости приводит к очень распространенному результату. Группа более генетически родственных людей будет бороться с группой менее генетически родственных людей. 

Внешний агрессор явно является "чужой" генетической группой, и естественным побуждением островитян будет являться совместная борьба с агрессором за сохранение своего генотипа. Но что произойдет, если такого агрессора не будет? Островитяне могут разделиться на различные генетически связанные группы когда популяция на острове значительно возрастет и опять же возникнет проблема с ресурсами.

 Семья генетически тесно связана, расширенная семья связана гораздо слабее, но все же она намного ближе, чем средние представители населения острова. Поэтому две популяции, разделенные, скажем, горным хребтом, точно так же будут считать друг друга чужаками, уничтожение которых приведет к большему успеху с точки зрения основного драйвера природы, высвободит ресурсы для роста популяции генетически родственной группы. Поэтому тенденция создавать группы на основе расчетов генетической близости и идти против других групп, особенно в условиях конкуренции за ресурсы, укоренилась в людях как биологических машинах, такое поведение является естественным биологическим поведением.

Чем жизнь на острове отличается от жизни в стране? Ясно, что страна намного более доступна, поэтому в ней скорее всего будет больше генетического разнообразия, и ваш калькулятор генетической близости может запутаться. Поэтому неоднородная популяция страны будет пытаться разделиться на более или менее четко определенные группы, которые позволят вам «починить» свой калькулятор генетической близости таким образом, чтобы ваше биологическое программирование не конфликтовало с тем, что происходит на улице.

Допустим, вы чувствуете большую симпатию по отношению к вашей религиозной группе протестантов, чем к более чуждой для вас группе католиков. Это чувство основано на том, что выдает ваш калькулятор генетической близости, который учитывает многие факторы. После того, как группы созданы и все люди поделены между этими группами, эти группы неминуемо вступят в конфликт, когда ресурсы станут ограниченными (что происходит очень часто, учитывая геометрический рост населения в "хорошее время" и отсутствие базовых ресурсов в"плохое время" катаклизмов и кризисов). Это означает, что войну между протестантами и католиками можно легко объяснить как биологическую по своей природе, когда один «генотип» пытается извлечь ресурсы из другого «генотипа». Такая борьба мало отличается от племенных войн приматов.

Использование генетического калькулятора в корыстных целях

Можно сказать, что теория того, что католики и протестанты являются обособленными генотипами, является как минимум спорной, более того, такая теория может идти вразрез с фактами. Если кто-то когда-то проведет анализ ДНК католиков и протестанцев, что по вполне понятным причинам является запретной темой в науке, может оказаться что группы по сути своей мало отличаются, и произошел сбой в генетическом калькуляторе, который привязался к группе, считая ее более близкой к себе. 

Вполне можно представить ситуацию, когда определенный протестант может быть тесно связан с определенным католиком (скажем, они братья, и, таким образом делят 50% ДНК), и тем не менее один брат решает пойти против брата именно из-за группового конфликта. Вероятно, это будет примером поломки генетического датчика приближения. Это означает, что вашу биологическую программу можно обмануть, убедив человека, что члены его группы более тесно связаны с ним, чем люди, не попадающие в группу. 

Выходит, что если кто-то глубоко понимает, как работает такой генетический датчик близости, этому человеку, скорее всего, удастся взломать этот датчик, и искусно создать искусственную группировку, которую примет большая часть населения. Такие конструкции, как группировка по религии, по национальному признаку, по страновому признаку являются хорошими примерами таких искусственных группировок, пытающихся использовать биологический калькулятор, зашитый в каждом человеке. После успешного создания устойчивой группы легко можно создать межгрупповой конфликт, что быстро приведет к полномасштабной, затяжной войне если группы более или менее равны по своей силе, или же к полному уничтожению группы противника - если эта группа намного слабее. Такой конфликт будет с энтузиазмом поддерживаться группой, так как будет базироваться на биологическом программировании, и будет считаться верным, особенно когда группа будет ощущать опасность своего вымирания.

Война - не единственная стратегия генетических групп в ее конкурентной динамике, работе по созданию как можно больше копий себя. Еще одна эффективная биологическая стратегия состоит в том, чтобы просто обеспечить гораздо более высокие темпы роста населения своей группы. Так, если в одной группе по 0,5 ребенка на семью, а в другой - по 5, первая группа быстро окажется в явно в невыгодном положении и будет ощущать опасность вымирания себя как вида, таким образом вторая, "медленная", группа начнет также ощущать опасность своего вымирания.

Один из способов, которым конкурирующие группы людей пытались разрешить конфликты в относительно недалеком прошлом, заключается в установлении жестких границ стран и «естественной» тенденции групп с подозрением относиться к иностранцам. Это означает, что конкретная группа может расти с любой скоростью, пока ее рост не начнет распространяться на другие области, что приводит к некой саморегуляции групп.

Конечно, учитывая жестокую европейскую историю 20-го века, которая привела к катастрофическим последствиям для многих наций (и да, для расовых / генетических групп), современные европейцы после мировых войн пытались изменить (или, скорее, замолчать) свои биологические побуждения, особенно учитывая, что послевоенные ресурсы были доступны и страны могли развиваться, не наступая друг другу на пятки. В какой-то момент ресурсов стало не хватать. И тут мы приближаемся к истории современного конфликта, немного заглядывая в будущее.

Если ваша групповая стратегия заключается в том, чтобы оставить как можно больше потомства вашей группы, понятно, что вам нужно больше ресурсов. Учитывая, что все группы играют в эту игру, динамика этих групп становится задачкой из учебника по теории игр. Если все ресурсы уже заняты, вы не можете взять что-то, не провоцируя конфликт, и вы не захотите попадать в конфликт, если считаете, что можете его проиграть. Если же ощущение ограниченности ресурсов начинает довлеть над группой, возможны только два варианта: (1) внутригрупповой конфликт, когда группа естественным или искусственным образом делится на части и эти части начинают бороться друг с другом или же (2) межгрупповой конфликт, когда группа пытается отобрать ресурсы у другой группы.

Учитывая, что можно спутать генетический датчик близости, можно заставить людей в группе полагать, что какая-то другая группа глубоко связана с вами или наоборот, чужда вам: например, все коммунистические страны связаны или же капиталисты все связаны и должны бороться с коммунистами. Способный политик (или группа политиков-единомышленников) может разделить страну на две или более групп и заставить эти группы бороться между собой, полагая, что таким образом они на самом деле увеличивают свое генетическое распространение в мире. То, как по-настоящему настроен генетический калькулятор конкретного политика или группы политиков  чрезвычайно важный вопрос, так как групповые предпочтения таких политиков будут иметь огромное влияние на всю страну). 

Конечно, группы также способны к самоорганизации, основанной на взлете и падении идей. Но биологическая склонность большинства людей использовать свои генетические калькуляторы чисто рефлексивным, бессознательным образом означает, что это может и будет эффективно использоваться либо сознательно, либо даже неосознанно политическими силами, учитывая, что население в целом не осознает работу этих биологических принципов, и не понимает почему группы образуются стихийно и могут привести к жестоким конфликтам (стихийные революции).

Тогда главный вопрос заключается в следующем: есть ли способ решить глубоко укоренившийся конфликт между человеческими генетическими группами или мы обречены проходить через эти циклы бумов и спадов человеческих конфликтов, с огромными человеческими жертвами, в результате которых одни группы начинают доминировать другие, играя в вечную игру "короля горы"?