Продолжаем читать Набокова

Это ещё один  отрывок из той же повести, Соглядатай. Главный герой, который волею случая (о котором была речь в прошлом отрывке), попал в описываемую им семью, стал свидетелем разговора о войне (и хотя этому произведению почти 100 лет, как оно перекликается с нашими, сегодняшними разговорами о "невойне").

 Вообще-то "разговором" это можно назвать только с большой натяжкой. И вы в этом сейчас убедитесь. Кстати, эта женщина, участница "разговора" напоминает мне одну из наших КОНТовских персон)

    " Марианна Николаевна, говорившая об ужасах войны (гражданской, прим. моё), на

мгновение умолкла, почувствовав наконец, что бородатый и пышный

Роман Богданович давно хочет вставить свое словцо, которое он

держал во рту, как большую карамель; но ему не повезло, Смуров

оказался проворнее.

-- Внимая ужасам войны , -- сказал с улыбкой Смуров,

-- мне не жаль ни друга, ни матери друга, а жаль мне тех, кто

на войне не побывал. Трудно передать, какое музыкальное

наслаждение в жужжании пуль, -- или когда летишь карьером в

атаку...

-- Война всегда отвратительна, -- сухо перебила Марианна

Николаевна. -- Я, вероятно, иначе воспитана, чем вы. Человек,

отнимающий жизнь у другого, всегда убийца, будь он палач или

кавалерист.

-- Я лично... -- сказал Смуров, но она опять его перебила:

-- Военная доблесть -- это пережиток прошлого. В течение

моей врачебной практики мне часто приходилось видеть людей,

искалеченных и выбитых из жизни войной. Человечество теперь

стремится к другим идеалам. Нет ничего унизительнее, чем быть

пушечным мясом. Может быть, другое воспитание...

-- Я лично... -- сказал Смуров.

-- Другое воспитание, -- быстро продолжала она, -- в идеях

гуманности и общекультурных интересов, заставляет меня на это

смотреть другими глазами, чем вы. Я ни в кого не палила и

никого не закапывала. Будьте покойны -- среди врачей, моих

коллег, больше найдется героев, чем на поле битвы...

-- Я лично... -- сказал Смуров.

-- Но довольно об этом, -- отрезала Марианна Николаевна.

-- Я вижу, что ни вы меня не убедили, ни я вас. Прения

закончены.

Наступило легкое молчание. Смуров спокойно размешивал

ложечкой чай. Да, очевидно, он бывший офицер, смельчак, партнер

смерти, и только из скромности ничего не говорит о своих

приключениях."