Богоборчество ленинизма

При всем разнообразии трактовок тема "Ленин и религия" рассматривалась слишком узко. Способствовала этому и деятельность самого Ленина, который призывал бороться с религией как с идеологией правящих классов, одурманивающей и закабаляющей простой народ; для чего необходимо изменить социальные условия, издавать антирелигиозную литературу и вести атеистическую пропаганду. Но истинное отношение Ленина к религии не вскрывалось вполне его критикой религиозной идеологии. Ленинский фанатический атеизм, яростную борьбу с религией невозможно свести к борьбе с тем социальным вредом, который, как считается в марксизме, приносит ошибочная, но исторически обусловленная форма идеологии - религия. Надо сразу сказать: Ленин боролся не с религией, а с Богом, существование Которого яростно отрицал.

Чтобы коснуться тайны отношения Ленина к религии, необходимо вспомнить гениального провидца Достоевского, который сумел вскрыть богоборческую интенцию в европейской культуре. Как художник, Достоевский не формулировал свои представления в законченных понятиях, но в "философии в образах" он предельно точен. Достоевский борется с материалистическими взглядами своих оппонентов, но при этом не считает их собственно материалистами. Сознание атеистов – персонажей его романов – двойственно: они нуждаются в Боге, чтобы Его отрицать.

Подобное можно увидеть в поведении Ленина. Он не мог упоминать о религии без проклятий, ибо был одержим потребностью паталогической хулы всего божественного: религия у него не иначе как "поповщина", "заигрывание с боженькой", "самая гнусная из вещей", "труположество", ибо «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость... самая опасная мерзость, самая гнусная зараза». В подходе к различным историческим явлениям Ленин щеголял тем, что вскрывал во всем относительность и боролся со всякими представлениями об абсолютном. В этом был стержень его борьбы с духовностью. Но когда дело доходило до религии, Ленин отступал даже от "беспристрастной" марксистской методологии и впадал в неистовство и беснование. За этим кроется ощущение религиозной реальности как абсолютного врага. Здесь терпения Ленина не хватало даже на то, чтобы хотя бы для вида представить религию как нечто исторически обусловленное и преходящее.

Ленин в работе "Детская болезнь левизны в коммунизме" учил, что на компромисс нужно идти везде и во всем, кроме коммунистических целей. Он издевался над теми, кто не был способен на это. Но сам Ленин никогда не допускал компромисса с религией, ему никогда не приходило в голову хитрить с Богом, с Церковью, с религией. Сталин, будучи верным ленинцем во всем другом, все же допускал во время войны использование религии для сохранения власти на первом коммунистическом плацдарме. Маркс, хотя и любил говорить всякие гнусности о религии, все же делал попытки исторического подхода. Ленин же скатывался даже ниже уровня марксизма и был в восторге от самых пошлых антирелигиозных брошюрок и вульгарных критиков религии, вроде ядовитого и ернического Гельвеция.

Ленин боялся не только религиозной реальности, но и религиозных символов. Он не мог выносить самого упоминания Бога. Например, к "богоискательству" и "богостроительству" он был непримирим, хотя в этих учениях представления о реальном Боге отсутствовали, и можно было бы из них извлечь "революционную" пользу в атеистической пропаганде. То, что Ленин органически не мог заигрывать с религией и относился ко всему, с нею связанному, более чем серьезно, показывает, что для него уничтожение религии являлось главной целью коммунистического режима. При Ленине начались самые кровавые и массовые религиозные гонения за всю мировую историю.

Уже 1 мая 1919 года в документе, адресованном Дзержинскому, Ленин требует: «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады». 25 декабря 1919 года по поводу дня Николая Чудотворца, когда православные люди не могли работать, Ленин издает приказ: «Мириться с «Николой» глупо, надо поставить на ноги все чека, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за «Николы»». В письме Молотову для членов Политбюро от 19 марта 1922 года Ленин настаивает на необходимости использовать массовый голод в стране и призывает коммунистических вождей в рамках кампании «изъятия ценностей» коварно разгромить Церковь, нанести религии сокрушительный удар, чтобы лишить последующие поколения верующих всякой воли к сопротивлению: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей». Ленин соглашается с тем, "что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут". Ленин призывает "дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий". Ленин убеждает своих соратников, что кампания «изъятия церковных ценностей» должна быть проведена "с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать".

Подобный людоедский пафос объясняется тем, что Церковь Ленин ненавидел еще больше, чем религиозную идеологию, так как Церковь – это жизнь в Боге. В ленинском отношении к Церкви чувствуется личная сатанинская злоба, инфернальная ненависть, которую он не способен удержать. Как только представилась возможность разгромить Церковь, Ленин забыл все свои теории о строгих законах истории, в утверждении которых Ленин-марксист противопоставлял себя народничеству. В практике своего отношения к религии Ленин впадает в полный волюнтаризм. Это не только плод лицемерия, а скорее результат двоемыслия, в котором скрывается двойственная природа марксизма-ленинизма. Ленин всегда объявлял себя законченным материалистом и атеистом, но является ли он действительно таковым?

Нет сомнений, что идеология ленинизма материалистична: первичность материи, представление о мире как о механизме, а о человеке как социально-биологической машине – части мировой саморазвивающейся машины. Но по своим задачам и по глубинной ориентированности ленинизм не мог быть материализмом. Логика законченного материализма не допускает каких-либо нормативов поведения, не содержит представлений о должном, так как человек как социально-биологическая машина не может иметь обязанностей перед мировой машиной. К идее Бога такой материализм должен был бы относиться, как к вредной ошибке, но она не может вызывать пафос маниакального отрицания или безудержную жажду хулы. Только обязанность богоборчества заставляет Ленина вести себя по отношению к миру так, будто в его основе лежит нематериальное начало. Отрицая существование Бога, Ленин боролся с Богом и Божественным, как с наиреальнейшей сущностью. Фанатический атеизм ленинского типа возможен только тогда, когда религию отрицают как вредное суеверие, но с Богом борются, как с абсолютно враждебной реальностью.

Однако есть и глубокая закономерность в том, что именно материализм является идеологией ленинизма. Ленинизм не материалистичен по мотивам и задачам, но идеологией ленинизма может быть только материализм. Хотя материализм по своей логике не может обосновать воинственности атеизма, а тем более пафоса богоборчества, он необходим как средство и конечная цель богоборчества. Такая позиция не может быть последовательной, ибо основана на самообмане, игре с самим собой, которая позволяет избежать прямого отрицания принципов, что логически неизбежно при материалистическом мировоззрении. Ленинизм не способен к критическому самоанализу, так как является философским и психологическим двоемыслием, описанным Оруэллом. Глубинной основой всякого двоемыслия является двоемыслие по отношению к Богу.

Ошибочно думать, что атеистический материализм – предельная противоположность религии. Невозможно считать дьявола как персонифицированное небытие, материалистом. Полной противоположностью религии может быть только такой атеизм, который является в то же время антихристианской «религиозностью», со своими писанием и культом, со своими идолами. Ленинизм – это антихристианское вероучение, диктующее образ существования. Тип ленинца-атеиста – не бесстрастный кабинетный ученый, а одержимый фанатик, горящий ненавистью к Божественным основам бытия. Воля ленинизма к глобальному переустройству мироздания признает, что мир не детерминирован, в нем может победить или религия, или атеизм. Мир не материален, но в случае победы коммунизма он может стать материальным. Бог для Ленина – это не то, что есть или чего нет, а то, что может быть, но чего быть не должно, что необходимо уничтожить. Победа над Богом осуществляется через человека, поэтому ориентация марксизма-ленинизма раскрывается с помощью понятия о том, что есть человек и чем он должен стать.

Если в христианстве человек – участник обожения мира, достижения Божественного бытия, то скрытая цель ленинского атеизма – превращение человека в агента развоплощения, в источник небытия. Но это не просто воля "не быть", а стремление впасть в состояние, противоположное бытию, созданному Богом, и увлечь за собой весь мир. Чтобы человек был сотворцом Божиим, он должен обладать свободой и способностью к творчеству, ибо только путем творчества в Боге можно обожить мир. Чтобы быть проводником небытия, человеку нужно отказаться от свободы и способности творчества и детерминировать себя по отношению к внешним обстоятельствам. Противоположно тому, как христианин хочет жить в Боге - источнике свободы ("там, где Дух Господень, там свобода"), марксист-ленинист стремится жить в безличной необходимости, снимающей всякую ответственность за богоотступничество.

Смысл марксистко-ленинской идеологии раскрывается в ее отношении к истории, в формулировании роли человека в истории. Ленин рассматривал человека как производное производственных отношений. Это означает, что у всех людей одной эпохи общая сущность вне зависимости от индивидуального своеобразия, что человек жестко детерминирован окружающей средой. Но над этой средой стоит партия, которая управляет ею ("для партии нет ничего невозможного"), следовательно, управляет и человеком. Ибо предельная одержимость богоборчеством освобождает от всех материалистических и атеистических «законов» и наделяет сатанинской свободой в небытии. Таким образом, атеистический материализм утверждает, что общество детерминировано законами материальной истории, но для того, чтобы партийные вожди имели бы свободу рук направлять эти "законы" в интересах богоборческого атеизма. Эту логику раскрыл еще Достоевский, который в анализе феномена нечаевщины в образе Шигалева предвосхитил будущее воплощение коммунизма. Шигалев "предлагает, в виде конечного разрешения вопроса, – разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать. Меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений, – весьма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны". Эту железную логику всякого богоборчества Россия и испытала на себе.

Достоевский страстно боролся с материалистическими теориями о том, что человека "заедает среда", но он не считал своих героев-революционеров материалистами. И не случайно назвал свой роман "Бесы". На материализме, не содержащем никакой этики, паразитирует бесовское богоборчество, которое не может выступить открыто, ибо самим фактом богоборчества признает Того, против Кого борется, – Бога.

Таким образом, ленинизм – диалектическое сочетание предельного атеизма с особого рода религиозным пафосом. Это - одержимость сатанизмом как тотальным богоборчеством. Ленинизм материалистичен по идеологии, но не по онтологии. Материализм и атеизм – это орудие борьбы с тем, что само по себе может существовать только за пределами этого мировоззрения. Цель и замысел ленинизма – построение предельно антихристианского общества, а скрытая конечная цель – небытие. Богоборчество – стержень и доминанта ленинизма. Но богоборчество требует разрушения мироздания как Божьего творения и уничтожения образа и подобия Божьего в человеке. Отсюда беспрецедентные в мировой истории разрушения и геноцид при режиме марксизма-ленинизма. Таким образом, все без исключения части марксистско-ленинского учения подчинены главной цели - достижения адского царства на земле, описывают различные этапы на пути к ней и методологию борьбы во имя ее.

Виктор Аксючиц