Вениамин Смехов о мушкетёрах

Вениамин Смехов о роли Атоса и о коллегах по театру и кино Вениамин Борисович Смехов - советский и российский актёр театра и кино, режиссёр телеспектаклей и документальных фильмов, сценарист, литератор, лауреат художественной премии «Петрополь», лауреат Царскосельской художественной премии. Это интервью с Вениамином Смеховым было записано для документального фильма, посвящённого истории создания легендарной киноэпопеи режиссёра Георгия Юнгвальд-Хилькевича, состоящей из четырёх картин: «Д`Артаньян и три мушкетёра», «Мушкетёры двадцать лет спустя», «Тайна королевы Анны, или Мушкетёры тридцать лет спустя» и «Возвращение мушкетёров, или Сокровища кардинала Мазарини». - Вениамин Борисович, расскажите, пожалуйста, о вашем знакомстве и работе на съёмочной площадке с Владимиром Яковлевичем Балоном. - По личному определению, я как актёр театра и в гораздо меньшей степени актёр кино непросто входил в эти обязательства кинопроцесса. Сначала был фильм «Смок и малыш», который я очень люблю, и вместе с тем у меня там есть много претензий к самому себе. С «Мушкетёрами» получилось по-другому. Получилось, как в математике, доказательство от противного. Я был уверен, что это будет посредственный псевдоковбойский фильм по каким-то многим причинам, кроме одной - это исключение из правил - наша четвёрка. Это мои товарищи, из которых Валя Смирнитский был другом ближе всех - по Театральному училищу имени Щукина. Он был эфросовский актёр, и наши театры были близки. Игоря Старыгина я знал по съёмкам телеспектакля «Двадцать лет спустя», когда он был совсем юный, играл виконта де Бражелона и «подыгрывал» народной артистке СССР Руфине Нифонтовой в роли герцогини де Шеврез. Это был 1971 год. В этом телеспектакле я играл Арамиса, Атосом был мой любимый артист Олег Стриженов, Портосом - Роман Филиппов, а роль д`Артаньяна - исполнял Армен Джигарханян. И хотя это был не очень удачный эксперимент постановки произведения Александра Дюма на телевидении, но зато там была чудесная компания. А через несколько лет мы встретились с Игорем Старыгиным на картине Георгия Юнгвальд-Хилькевича, где он уже играл роль Арамиса, а я - Атоса. А.Джигарханян, О.Стриженов, В.Смехов в телеспектакле «Двадцать лет спустя» У меня на пути к роли было много препятствий. Во-первых, я - театральный актёр, и мне помогало чувствовать себя в своей тарелке на съёмках фильма «Д`Артаньян и три мушкетёра» то, что мои товарищи, впоследствии друзья - не только настоящие киношники, а прежде всего, тоже театральные актёры. Думаю, то, что мы - компания успешных театральных актёров - это объясняет долголетие нашей дружбы. Что касается других препятствий, то здесь нужны были тренеры, учителя, иными словами - люди, которые превращают трудности в отважные бои. Этими людьми были Николай Ващилин и Владимир Балон, которые ставили все трюки в фильме. На стадионе ЦСКА они учили нас скрещивать шпаги. Кроме того, что Володя Балон - выдающийся спортсмен и актёр, он ещё и замечательный психолог. Он каким-то образом вселял в нас мушкетёрский дух. Я из всех ребят-мушкетёров был самым старшим и по возрасту, и по роли. И Балон к этому очень точно относился. Если у меня, например, что-то не получалось, он всё равно это поворачивал в достоинство. Красавец и интеллигент, замечательный киношник с большим опытом Володя Балон! Благодаря ему всё было в радость, даже при всех трудностях обучения. На съёмках фильма «Д`Артаньян и три мушкетёра» - Как работалось на картине с Георгием Юнгвальд-Хилькевичем? Требователен ли был к вам режиссёр? - Вспоминается всё, конечно, очень весело. Это не было молодо-зелено для меня, потому что мне тогда уже было тридцать восемь лет, а Миша Боярский был на 9 лет моложе меня, ещё совсем мальчишка в общем-то. И Хилькевич в каком-то смысле был противоположностью Балона, он был не психотерапевт, а такой психонаступатель. С его стороны это была «психическая атака» с постоянными упрёками. Дело в том, что Хилькевич мне был роднее, чем Вале, Мише и Игорю. Он был другом Валерия Золотухина и Владимира Высоцкого, поэтому моё участие в фильме было каким-то завершением давних его обещаний. Он говорил: «Валерку я снял, Володю я снял, теперь я должен снять тебя». Вот такие у нас с ним были разговоры. Нужно сказать, что Хилькевич, будучи очень талантливым художником, преданно любил Театр на Таганке, и это смягчало мои трудности в отношении с ним. А.Ходюшин, Г.Юнгвальд-Хилькевич, В.Смехов, И.Кринский У меня во время съёмок была своя беда: не отпускал Юрий Любимов из театра - я репетировал Плюшкина в «Ревизской сказке» - пьесе по «Мёртвым душам» Гоголя - и два месяца летал по выходным, по средам, на львовскую натуру. Прилетаю, хватаю дозу упрёков от Хилькевича («Мы тут кровью харкаем, а ты там на Таганке - весь в цветах и овациях»), сразу - костюм, грим, тренировка драки или стрельбы на свежем воздухе… Борода, усы, шпага и белый конь Атоса… Тренер кричит: «Спину держи!». Я держу спину и не успеваю струсить, как слышу: «Мотор!». Хилькевичу приходилось как-то выкручиваться, учитывая мою занятость в театре. Замечательный кинооператор Саша Полынников был вынужден снимать меня крупным планом отдельно, чтобы потом при монтаже соединить со всей мушкетёрской компанией. В результате Боярский, Смирнитский и Старыгин были на экране - кучей, а я, в большинстве сцен - один. По таким вот техническим причинам мой герой стал несколько заметнее других. И.Старыгин и В.Смехов в фильме «Д`Артаньян и три мушкетёра» Но нужно отдать должное Хилькевичу. Снять в темпе трёхсерийный фильм в неуютных обстоятельствах контроля Москвы (телестудия «Экран»), Одессы (начальство киностудии), Киева (кураторы украинской столицы) и с ненадёжной командой администраторов - это, я вам скажу, большая удача. Юнгвальд-Хилькевич - авантюрист и победитель. Казалось: все неприятности и сложности он превратил в топливо, на котором и совершил своё путешествие в страну мушкетёров в «не очень советском» жанре: в соединении мюзикла с вестерном, где вместо ковбоев - поющие мушкетёры. Вениамин Смехов и Максим Дунаевский - Вениамин Борисович, если можно, расскажите, почему не вы исполняли «Балладу о графском парке»? - Мне кажется, что это рядовой недостаток советского кинематографа. Внутри этого недостатка переночевала старая барская манера: я хозяин фильма, я делаю то, что хочу. Винить за это Хилькевича я бы не стал, но это была ошибка. Я уверен, что и Арамиса Игорь Старыгин мог озвучить самостоятельно (за него в фильме говорил Игорь Ясулович), и совсем не надо было Мишу Козакова мучить озвучанием роли кардинала Ришелье, и уж совершенно точно - не нужно было лишать фильм исполнения «Баллады де Тревиля» Лёвой Дуровым, который репетировал и был практически готов это сделать сам. И я был готов. Но Хилькевич по каким-то причинам решил этот вопрос по-своему. Сказать мне напрямую об этом он не мог, потому что я, может быть, отказался бы сниматься, но мне было сказано, что, мол, оставили голос другого исполнителя, так как на перезапись нет времени. А этот, безусловно, лучший романс всего фильма «Есть в графском парке чёрный пруд…» был технически трудным для неопытного исполнителя. Максим Дунаевский был уверен, что на записи я буду исполнять эту песню так же хорошо, как у него дома во время репетиций, где он играл на рояле своего великого отца, Исаака Дунаевского. Мы тогда жили с Максимом по соседству. Он хотел свести меня с Сашей Градским, чтобы я «потренировался» с мастером. Но время не позволило, и я поехал на запись в Лиховом переулке, где нашей группе дали минимум студийных часов. Однако Дунаевский бодрился: «Не робей. Дома получилось, получится и с оркестром. Берём с собой коньяк, выпьешь для куража, обратно твою машину поведу я». Он почему-то решил, что если у него это получается, то получится и у других. Для меня те сто пятьдесят грамм, которые Макс мне налил, были в удовольствие, но он как композитор был в ужасе. При втором дубле - в сочетании вокала с коньяком - пошли искажения, поскольку я не вокалист. Вениамин Смехов на съёмках фильма «Смок и Малыш» (1975 год) Вот, например, на фильме «Смок и Малыш» был замечательный, гениальный композитор Слава Ганелин, и там было всё в порядке. Хотя там были трудные песни, но я справился. Правда, дальше была проблема с моим «контрагентом» по имени режиссёр Вабалас… В приключенческом фильме «Смок и Малыш» я сыграл Смока. И вдруг наш театр отправляют за границу. Не поехать не могу, но режиссёр поставил меня перед выбором: либо едешь, либо озвучиваешь. Я уехал, а по возвращении узнал, что роль озвучил другой. Это было для меня профессиональное оскорбление! Я жаловался начальству, просил разрешить мне переозвучить моего героя; с Раймондасом Вабаласом разговаривали, но он не поменял решения отомстить москвичу-актёру… А здесь, на «Мушкетёрах», я полагаю, Хилькевич, безусловно, хотел, чтобы все пели сами, но когда он узнал, что с одним актёром надо долго возиться, с другим тоже надо, то начались проблемы. И тут, конечно, Хилькевичу доброго слова не сказал прежде всего Боярский, узнав, что у меня не будет возможности поехать в Полтаву и перезаписать песню там. А я был уверен, что это произойдёт, поскольку Дунаевский пообещал мне, что обязательно перепишем - или в Полтаве, или во Львове, или в Одессе. Получилось так, что меня обманули. Если бы я не был театральным актёром, а был бы киношником, то, наверное, взбунтовался бы. Вот такая была история. Но в фильме «Д`Артаньян и три мушкетёра» мой голос звучит в песне «На волоске судьба твоя, враги полны отваги…». Вот это записать мы успели. Вениамин Смехов и Александр Трофимов - Расскажите, пожалуйста, о вашем коллеге по Театру на Таганке Александре Трофимове, который сыграл в фильме роль кардинала Ришелье. - Я описал в своей книге «Когда я был Атосом», что подступы к съёмкам были непростые, и победа для меня была немножко неожиданной. Предпосылкой для победы был юбилей студии «Экран» в Доме кино, где было много замечательных актёров, был Владимир Высоцкий с Мариной Влади. А меня выступить на этом вечере попросил Георгий Юнгвальд-Хилькевич. Он мне позвонил и сказал: «Я послал в “Экран” список всех, кого хочу снимать. Утверждать должны хозяин студии Хессин и его команда. Веня, меня только что предупредили, что с “Таганки” не только Смехова, но даже Трофимова не допустят. Я буду стоять насмерть, но ты мне помоги. Посветись перед начальством». Нужно сказать, что ведущим всего мероприятия был мой друг Юрий Визбор, который приятельствовал с Борисом Хессиным, руководителем творческого объединения «Экран». До этого Хессин тайно уже «закрывал» меня в кино, хотя внешне был всегда очень восторженным по отношению к моим театральным работам. А здесь Юра Визбор мне сказал: «Ты должен заслужить бурные аплодисменты. Придумай какие-нибудь хохмы, какие ты придумывал в капустниках Театра на Таганке, чтобы воздействовать на начальство». Вениамин Смехов на съёмках фильма «Д`Артаньян и три мушкетёра» Я выступил со сцены, было очень смешно. И потом за кулисами Хессин стал меня хвалить, а заодно шёпотом спросил, могу ли я достать ему билет на спектакль «Мастер и Маргарита» в нашем театре. Это была обычная жизнь того времени, которая лишь отчасти переводится на язык сегодняшнего дня: рекомендации, блат, дружба… Словом, меня утвердили на роль Атоса, а моего товарища по «Таганке», Сашу Трофимова, - на роль кардинала Ришелье. Саша - законченный индивидуалист, он сам себе хозяин и начальник. Конечно, у него есть какие-то комплексы, какие-то его внутренние переживания. Вообще это удивительный человек в «профессии экстравертов» (мы же, актёры, - открытые люди, мы идём к публике) - он честный интроверт-индивидуалист. Он трудно начинал в Театре на Таганке, но блестяще сыграл Раскольникова в спектакле «Преступление и наказание», замечательно исполнил роль Иешуа в «Мастере и Маргарите». Были люди, которые его не любили, мол, он как-то трудно говорит, но людей, которые его уважали как актёра было гораздо больше. Саша вырос в замечательного артиста, и началом этого роста было то, что он «разжался» на фильме «Д`Артаньян и три мушкетёра». Хилькевич подобрал к нему правильный ключ, и ещё правильнее - Дунаевский. Я думаю, Трофимову помогало отстранить своё интровертное альтер эго в сторону то, что он - талантливый поэт, который чувствует стих, звук, музыку. И их пара с моей обожаемой Ритой Тереховой получилась превосходной. И Боря Клюев в их компании - чудесный Рошфор. И Саша Трофимов, на мой взгляд, кардинала сыграл и остро, и умно, и иронично. Вениамин Смехов в роли Атоса - Вениамин Борисович, с вокальным номером Миледи была связана какая-то история… - История была там такая. Мы друзья с Маргаритой Борисовной Тереховой. Однажды в процессе съёмок она говорит: «У меня в этом фильме тоже должна быть какая-то песня». Максим Дунаевский ответил: «Я сделаю. Но дайте мне стихи». В тот момент у Хилькевича были уже «тормоза» в отношениях с автором песенных текстов Юрием Ряшенцевым и автором сценария Марком Розовским. Я был не в курсе этой истории. И режиссёр, зная, что я писал стихи для театральных капустников, обратился ко мне с просьбой написать текст вокального номера Миледи. И я написал в пародийной манере песни о графском парке - текст для Риты Тереховой. Ей стихи понравились, Дунаевскому тоже, но времени было мало и надо было записывать песню. А Хилькевич поменял смело и неграмотно несколько слов в этой песне, не задумываясь о том, как больно автору, когда происходит разрушение строфы, рифмы, размера. Мне было очень неловко перед Ряшенцевым, который написал все тексты песен в этом фильме. Мы с ним очень хорошие друзья и, если бы я знал, что такое произойдёт, то позвонил бы ему и сказал: «Вы там с режиссёром сами выясняйте свои отношения, но здесь должны быть твои стихи, а не чьи-то другие». Я не знаю, почему Хилькевич не стал обращаться к Ряшенцеву, но тем не менее получилось так, как получилось - мужики поссорились. В результате этого конфликта, как вы знаете, фильм год пролежал на полке. Премьера состоялась лишь в декабре 1979 года. И.Старыгин, В.Смирнитский, В.Смехов, М.Боярский - Вениамин Борисович, как бы вы сформулировали лично от себя: о чём фильм «Три мушкетёра»? - Фильм «Три мушкетёра» - о безысходности детской любви. Детская любовь к книге не имеет никакого другого выхода, кроме как дорваться до настоящего кино, чтобы там что-то получилось. И у Хилькевича это получилось. Туда, конечно, ушла его неистребимая детская любовь. В этом смысле ответ на вопрос: кому нужен этот фильм? - это слова лучшего в мире клоуна Славы Полунина: «Собирай рядом только тех, кого хочешь обнять». Это и есть дружба мушкетёров. Это и есть то, что не переводится ни на какой язык, в том числе и на французский. - А в вашей жизни и вашем творчестве какое место занимает эта роль? - Она занимает предпоследнее место, поскольку я незаслуженно награждён Богом судьбою артиста Театра на Таганке, артиста Юрия Любимова, судьбою человека, рядом с которым в гримёрке сидели Боря Хмельницкий, Володя Высоцкий, Сева Соболев, чудесные артисты и друзья. Судьба как будто бы делает меня самым счастливым, и я не нуждаюсь ни в каких других видах счастья как актёр. Это значит, что когда фильм «Д`Артаньян и три мушкетёра» вышел на экраны, я понял, что это была удача. Успех - это был Театр на Таганке. Прошло сорок лет… Театр на Таганке в умах и суждениях большинства людей, достойных диалога на эту тему, остался удачей, а фильм «Д`Артаньян и три мушкетёра» - перекочевал в область успеха. Что из этого следует в моей жизни? Я очень рад, что этот фильм доставляет удовольствие. И я вижу очень разных людей - от самых простых и малообразованных до больших и очень уважаемых академиков, которые с большим удовольствием настаивают на том, что нам всенародно повезло с успехом этой удачи!.. Максим Фёдоров, Вячеслав Каминский, Прохор Корнеев, Виталий Гапоненко (22 октября 2018 года) 42

Источник: http://gosti.retroportal.ru/veniamin_smehov_o_roli_atosa_v_filmah_o_treh_mushketerah.html