Каскадёр о "Каскадёр"

Каскадёр

Николай Ник Ващилин

Писатель-фантазёр и сорви-голова Александр Самуилович Массарский хотел бы быть первым каскадёром. Или хотя бы первым писателем-фантазёром о каскадёрах, привнесшим этот термин в словарь русского языка. Вот вам статья журналиста-международника М.Беленького в журнале "Вокруг света "     №7,  1971 года, прочитав которую А.С.Массарский начал фантазировать про свою роль в искусстве трюка.До этого момента и этой публикации в газете "Вечерний Ленинград" о своих подвигах каскадёра в 1973 году с самого начала своей кинодеятельности в 1949 году А.С.Массарский не был замечен ни одной публикацией на эту тему,а спокойно подхалтуривал на Ленфильме в качестве бригадира спортивной массовки, собирая для съёмок спортсменов г.Ленинграда , что наводит на мысль о плагиате...Владимир Путин наградил Александра Самойловича Массарского к его 90 летию государственной наградой,хотя тот 10 лет жил в Германии и имеет двойное гражданство и мя Алексндр Самуилович Массрский...))

                                                                   * * *

КАСКАДЁР

У Жиля Деламара висели дома, прикнопленные к стене, несколько изречений. Ссылок на источники не было, так что вполне можно предположить собственное авторство. Вот эти изречения:

«День начинается: пора жить».

«Счастлив тот, кто ощущает время, — значит, он жив».

Когда я стал смотреть статьи о Деламаре в иностранных журналах, в глаза бросилось поразительное согласие заголовков — тем более поразительное, что мысль о заимствовании надо отмести. Видимо, дело было в общем впечатлении. Вот эти заголовки:

«Играющий со смертью», «Жить — это... умирать». «Самый мертвый человек», «Мое ремесло — умирать».

Были еще; «Господин Опасность» и «Заглянуть за краешек жизни», что, как говорится, в той же струе.

В чем же дело? Почему человека, настаивавшего, что его призвание — жизнь, упорно зачисляли в смертники?

Формальные основания для такого вывода как будто были. Профессия Деламара — каскадёр. По-русски есть термин «кинодублер», но понятие «каскадёр» точнее. Эта профессия молодая; она ровесница кинематографа. И так же, как кино не появилось «из ничего», так и у каскадёров можно не найти предшественников. Это и уличные канатоходцы — те самые, о которых Шатобриан сказал, что по впечатлению, оказываемому на публику, у них нет равных. Это циркачи конных цирков и исполнители «каскадных номеров» — отсюда и термин.

Деламар действительно дублировал кинозвезд в рискованных сценах десятков и десятков кинофильмов. Заключенные со страховыми фирмами соглашения не позволяют знаменитым актерам подвергать себя опасности. В тех кадрах, где герой скользит по крыше или переворачивается в автомашине, его место занимает каскадёр. Так, Деламар побывал Жераром Филипом и Жаном Маре, Габеном и Грегори Пеком, Бельмондо и Аленом Делоном. А однажды даже Джиной Лоллобриджидой.

Если вы помните сцену погони из «Фанфан-Тюльпана», то там Фанфан (Жерар Филип) нагоняет верхом карету, увозящую его возлюбленную (Джину), сбивает кнутом кучера с козел под копыта лошадей, открывает — по-прежнему на полном скаку — дверцу кареты, и храбрая возлюбленная прыгает к нему в седло. Так вот, в этой сцене всех упомянутых персонажей (кроме лошадей) играл молодой Жиль Деламар.

Вначале в камзоле и парике Жерара Филипа он нагонял карету (камера следила за ним со спины). В следующем кадре, уже в образе кучера, он слетал с козел. Для этого между лошадьми крепили прочный стальной трос. Сбитый Жиль скатывался вниз и повисал почти у самой земли, держась руками и ногами за трос. И наконец заключительный кадр: в платье и парике Лоллобриджиды он прыгал со ступеньки кареты в седло Жерару Филипу (которого в это время подменял другой каскадёр).

Мне не хотелось бы разочаровывать поклонников таланта Жерара Филипа, но в картине «Фанфан-Тюльпан» во всех рискованных сценах он был заменен Жилем Деламаром.

Деламар умирал на экране бессчетное число раз. Так что повод усмотреть в нем «играющего со смертью», «господина Опасность» и «самого мертвого человека» был. Звучит хлестко, как всякий парадокс: «Жить — это... умирать». Однако действительности это не соответствует.

Деламар был не только дублером. Он был изобретателем, постановщиком и исполнителем трюков. Про него говорили, что это человек особого призвания; человек, принявший «причастие риска». Но риск был частью работы.

Верно, для такого ремесла нужно призвание. Ему нельзя обучиться в школе. Чужой опыт даст здесь немного. Каждый каскадёр начинает с себя. А общие положения — они разве что подытоживают чужие неудачи, говорят, чего наверняка не следует делать.

Увидев нечто поражающее воображение, мы восклицаем: «Ну прямо как в кино!»

— Публика ошибается, — говорил Деламар, — полагая, что мы делаем свои трюки «как в кино». Мы их делаем по-настоящему, как в жизни. Разве только степень подлинности чуть меньше. Мы ведь добиваемся эффекта результата, а не самого результата. Тем не менее, когда я падаю, я падаю по-настоящему. Только мой персонаж разбивается, а я остаюсь цел.

Умение падать — альфа и омега ремесла каскадёра. С падений начинается подъем престижа трюкача. Не сочтите это за каламбур. Свидетельство тому — шкала оплаты их труда. За падение со второго этажа — сто франков, с третьего этажа — двести, и так далее; падение с балкона отличается от падения с моста; падение с мотоцикла — от падения (вернее, выпадения) из автомобиля. Самые высокие ставки — у участников серьезных автомобильных катастроф и за падение вместе с лошадью (никогда не знаешь, на какой бок она упадет).

Именно на падениях с лошади дебютировал Жиль Деламар. Сообщу кстати, что полное имя его куда длиннее: Жильбер-Ив Деламар де ля Вильнез де Шенварен. Обилие дворянских частичек «де» свидетельствует о древности рода, но в семье Жиля других атрибутов аристократизма давно уже не было — ни родового поместья, ни фамильного состояния. Единственное, чему по традиции научил Жиля отец в детстве, — это умению хорошо держаться в седле.

Деламар заканчивал школу, когда началась война. Юношей он участвовал в Сопротивлении, во время августовского восстания в Париже в 44-м году был в уличных боях, вступил затем в дивизию Леклерка и кончил войну капралом в Германии. В 46-м он вернулся на родину; специальности никакой. Перепробовав несколько занятий, он устроился коммивояжером и начал рекламировать в провинции косметику. Проезжая однажды мимо съемочной группы, снимавшей какой-то фильм из жизни рыцарей, Жиль предложил себя в качестве статиста. Вот и все.

— В начале пятидесятых годов, — вспоминает Деламар, — конные трюки были главным аттракционом всех «фильмов действия», как их тогда называли. Падение с лошадью делали таким способом: к передней ноге привязывали шлею, выкрашенную под масть, чтобы не бросалась в глаза. В нужный момент — его возвещал в рупор режиссер — надо было резко дернуть шлею на себя, нога у лошади подгибалась, она падала, а всадник летел через голову на землю. Во время первой картины мне пришлось все это проделывать в рыцарских доспехах. Моя страховка в случае увечья была пять тысяч старых франков. Страховка лошади — пятнадцать тысяч.

Падение в доспехах, оказывается, опасней, чем в обычной одежде. Казалось бы, панцирь позволяет поддеть всякие прокладки. Верно, но зато он не дает возможности «сгруппироваться» в момент падения, а это чревато тяжкими последствиями. Приходится полагаться на удачу, а уж ей, хотя она и занимает в словаре каскадёров почетное место, люди типа Деламара не доверяют. Не правы те, кто считает, что они «играют с опасностью». Они работают на грани опасности, но делают все, чтобы за эту близкую грань не перейти. Сегодняшние каскадёры сделали риск продуктом потребления, но у них не больше, чем у кого-либо другого, желания «заглянуть за краешек жизни»,.

Да, у Жиля Деламара открылось призвание к этому ремеслу. Тщательная подготовка позволяла ему достигать легкости, той самой естественности, какую дает человеку талант.

Уже на стадии подготовительной работы, на стадии «задумки» трюка он находил оригинальные решения. Одним из них была находка с коробками.

Долгое время каскадёры искали надежной «подкладки» для приземлений. Прыгнуть со второго этажа или даже с крыши — дело нехитрое. Как и на что приземлиться — вот в чем загвоздка. Перепробовав маты, матрасы и сетки, Деламар остановился на пустых картонных коробках, уложенных в несколько слоев.

Вот как снимался один из эпизодов «Фантомаса». В этом фильме все трюки придумал, рассчитал и поставил Деламар. Эпизод в сценарии выглядел так: за «кадиллаком», в котором едет Фантомас, увязался мотоциклист-полицейский. На большой скорости он мчит сзади. Вот-вот нагонит, уже совсем близко! Но тут из специального приспособления в машине (о, эти дьявольские козни Фантомаса!) на асфальт выливается лужа масла. Мотоциклиста заносит юзом, он / а это Реми Жульенн, чемпион мира по мотокроссу/ врезается в бруствер; мотоцикл подбрасывает вверх, и полицейский летит в овраг... заполненный пустыми картонными коробками. Любая другая «подкладка» не позволила бы Деламару выйти из такой передряги лишь с незначительными синяками.

Жиль говорил, что в коробки можно смело прыгать хоть с восьмого этажа. Для непосвященного это звучит безумием, но среди коллег Деламара есть специалисты и по таким пируэтам.

Как уже говорилось, идея всех трюков в «Фантомасе» принадлежала Деламару. Дело в том, что сначала в США, а потом и в Западной Европе продюсеры кино перешли от системы «сценарий — для каскадёра» к обратному методу: «каскадёр — для сценария». Иными словами, если раньше сценарист ставил перед исполнителем какую-то задачу, часто невыполнимую, то сейчас сам каскадёр предлагает, что можно сделать. А сделать можно многое. Ключевые сцены в американском боевике «Бен-Гур» — состязание колесниц — придумал и поставил не режиссер Уайлер, а американский каскадёр Эндрю Мортон.

Когда Дарил Занук начал снимать во Франции свой фильм «Самый длинный день» — о высадке союзников в Нормандии 6 июня 1944 года, — он доверил Жилю Деламару постановку всех боевых эпизодов. Не станем останавливаться здесь на общей характеристике этой ложной в исторической достоверности картины. Скажем одно: батальные сцены в ней впечатляющи. В особенности ночная атака парашютистов (имевшая место в действительности) на занятую немцами деревушку Сент-Мер-Эглиз.

Здесь Деламар столкнулся с существенными трудностями. Дело в том, что каскадёры не массовая профессия, а для съемок нужно было много людей. С помощью объявлений в газетах Деламар отобрал из 450 кандидатов 20 парашютистов и приступил к интенсивным тренировкам. Они продолжались три недели. Главной задачей было — приземляться в точно заданном месте перед камерами.

Деламар тщательно проверил местность — съемки велись на натуре, в деревне Сент-Мер-Эглиз. Все торчащие предметы — ограды, решетки и даже церковный крест — закрыли пластмассовыми колпаками. Прыгать с самолетов было рискованно, поэтому выброску парашютистов производили с вертолета. Нацелили прожектора... «Мотор! Начали!»

Результаты вышли самые плачевные — никому не удалось попасть в поле зрения кинокамеры. Новый заход. Результат тот же... Шестьдесят четыре раза репетировала группа Деламара этот эпизод, и все напрасно. Люди изнервничались, затея была на грани срыва. Для Деламара, кроме потери контракта, это означало еще и «потерю лица».

Было такое впечатление, что над картиной тяготеет проклятие. Куда более сложные вещи прекрасно удавались, а тут, как назло, ничего. Причем самое загадочное было то, что днем прыжки получались, а ночью выходила какая-то каша. Полное фиаско.

— Лишь десять дней спустя до меня дошло, в чем дело, — рассказывал Деламар. — Мы ведь репетировали днем при погашенных прожекторах. А ночью, когда зажигали полный свет, лампы настолько перегревали воздух, что парашюты тепловой волной сносило в сторону!

Выявив причину, следовало искать способ ее устранения. Тем более что задолго до конца съемок «Самого длинного дня» продюсеры начали грандиозную рекламную кампанию будущей картины. Участие Деламара должно было гарантировать зрителям головокружительные эффекты. (Что же, когда коммерция заменяет искусство, без трюков не обойтись, а это значит — пробил час каскадёров.)

И он придумал. Парашютистов стали сбрасывать в освещенный круг со специально построенной вышки. При этом куполам парашютов не давал опасть проволочный каркас.

Трудности нахлынули на Деламара еще и потому, что ему пришлось специально готовить для съемок парашютистов-каскадёров. Во Франции дублеры не имеют возможности специализироваться в одной узкой области. Сравнительно низкая оплата труда вынуждает их все время осваивать новые и новые амплуа. В Голливуде актер, работающий с лошадьми, ничем больше не занимается, и это гарантия того, что он всегда на высоте. Дублер постоянно дрессирует лошадей, изучает их повадки, особенности нрава. Он может неделями и даже месяцами отрабатывать придуманный им трюк. То же верно и в отношении других каскадёрских специальностей. Результат? Джин Санни настолько хорошо освоил автомобильную езду «на боку», что, когда машина становится на два колеса, он чувствует себя уверенней, чем многие водители на четырех. Джон Салливен придумал и осуществил свой фантастический трюк: в фильме «Викинги» он с разбегу прыгал в шестиметровый ров, в прыжке вонзал в подвесной мост две секиры и повисал на них!

Жилю Деламару хорошо удавались и конные трюки, и автомобильные перевороты, и воздушная акробатика.

В фильме «Человек из Рио» Жан Поль Бельмондо борется с врагом (которого играет Деламар) на краю бездны. Схватка долгая и яростная. Наконец Бельмондо сталкивает противника в пропасть, и тот — мы видим это собственными глазами — падает вниз. Вот он судорожно цепляется за камни, траву, скатывается все быстрее — мы по-прежнему неотрывно следим за ним, — быстрее, пока бешеный поток на дне пропасти не накрывает его.

Для справки сообщу, что снималось шесть дублей этой сцены, а до этого она четырежды репетировалась. Итого десять падений в пропасть. Как построил падение Жиль Деламар?

На крутом склоне обрыва опытные альпинисты проложили будущую трассу падения — убрали ненужные камни, обложили скальные выступы поролоном. Затем Деламар соответственным образом экипировался, надел фибровые щитки под одежду, наколенники, налокотники, наспинник и нагрудник. После этого прочной нейлоновой веревкой он привязал себя к автомобилю (тот, разумеется, оставался за кадром). Во время «падения» машина ехала вперед к краю пропасти. Таким образом она не только страховала дублера, но и задавала ему определенную скорость падения. А когда Деламар скрывался под водой, в потоке, та же машина, дав задний ход, вытягивала его на берег.

Почти одновременно Жиль был занят в съемках другого фильма, где герой, прыгая с парашютом, по ошибке дергал не за «то» кольцо и, вместо того чтобы раскрыть купол, выпадал из снаряжения. Пролетая мимо товарища, он хватал у него запасной парашют, надевал его (по-прежнему в свободном полете!) и благополучно приземлялся.

Последний трюк, пожалуй, был под силу одному только Деламару, экс-чемпиону мира по затяжному прыжку. Но и в этом трюке, разумеется, были свои хитрости. Публика видела, что Жиль вывалился из парашюта, но не знала, что под тонкой рубашкой у него надет нагрудный экстраплоский парашют, который он мог раскрыть в случае реальной опасности.

Да, но вот задача — какова степень реальной опасности в каждом номере? Риск можно уменьшить тщательной отработкой номера, но устранить окончательно нельзя.

Коллега Деламара Ги Анри специализируется на трюках со взрывами. В одном из кинофильмов он по сценарию должен был взорваться вместе с автомашиной. Анри построил трюк таким образом, чтобы незаметно для зрителя вывалиться из машины, включив перед этим подрывное устройство. Автомобиль, проехав еще метров пятнадцать, должен был взлететь на воздух. Каскадёр рассчитал, что лучше всего выскакивать на скорости 65 километров в час. Если скорость меньше — машина не успеет отъехать, и взрыв окажется опасным. Если скорость больше — опасным станет прыжок.

В тот раз каскадёр благополучно покинул заминированную машину, вывалившись, как положено, на обочину, но автомобиль вдруг замедлил ход — налетевший ветер дул «в лоб»! Что было делать? Бежать? Анри знал, что взрыв все равно настигнет его. Он вжался в землю, зарыв лицо в ладони. Это спасло его — кусок разлетевшегося кузова впился в руку...

Ришар Закар во время съемки сцены уличного боя свалился с крыши на растянутую между третьим и четвертым этажами сетку, та спружинила и выбросила Ришара на асфальт...

Парашютистка Клодет Брийон, одна из первых женщин-каскадёров, дублируя Брижит Бардо в картине «Бабетта идет на войну», приземлилась на осветительный прибор. В картине «Отверженные» по Гюго каскадёр Бернье падал в канал Сен-Мартен. Режиссеру показалось, что всплеск недостаточно эффектен. Тогда одежду Бернье утяжелили грузом в десять килограммов. В результате он едва-едва не захлебнулся.

Да, случайности делают профессию рискованной. Но так ли уж случайны эти «случайности»?

Процитирую фрагмент из очерка шведского журналиста Ларса Эрикссона, встретившегося во Франции с Роланом Тутеном, старейшиной каскадёров, начавшим работать еще в тридцатые годы.

«Я гляжу на его дрожащие руки. Он замечает мой взгляд, пытается совладать с собой, но сдается и произносит с кривой усмешкой: «Вы думаете, наверное, Тутен спился? Нет, таким меня сделала работа, которой я отдал тридцать лет жизни».

Ролану Тутену сейчас пятьдесят. Публике неизвестно его имя, и ей невдомек, что, желая потрафить ее вкусам, он превратил свою жизнь в трагедию. Гляжу на него — и не верится, что передо мной лихой герой, похождения которого приводили в трепет миллионы зрителей до войны; бесшабашный храбрец, отмахивавшийся от мысли, что в один прекрасный день это может случиться...

Не забуду я и разговора с человеком по имени Клод Карльес. Его имя мало что говорит публике. Но в кинокругах его знают как тренера французских каскадёров, лучших в Европе. Когда, скажем, шведскому режиссеру нужно отснять опасную сцену, он приглашает Карльеса. О Ролане Тутене Клод рассказывает лучше, чем о себе. По его словам, Ролан играл с жизнью как мальчишка с дырявым мячом.

— У каскадёра много общего с боксером-профессионалом, — говорит Карльес. — И для того, и для другого важно вовремя остановиться и покончить со своим ремеслом. Начисто. Они находятся в зените и зарабатывают много денег лишь короткий срок. Стоит боксеру на мгновение расслабиться, пренебречь защитой — и для него все кончено. Так и каскадёр. Ролан был лучше, способнее нас. Продюсеры обожали его. Он по первому требованию бросался с лестницы, факелом вылетал из горящего автомобиля. Он торопился, соглашался сниматься в нескольких картинах одновременно. В результате пропал сон. Появились таблетки. Он продолжал работать в том же ритме. Началось нервное расстройство.

— Вам не кажется, что здесь вина не только самих каскадёров? Ведь спрос на них по-прежнему превышает предложение.

— Продюсеры жмут на нас все сильней, толкая на риск, увеличивая плату за страх... Нужна большая воля, чтобы отказываться».

Перегрузка риском оказывается не под силу нервной системе, и та не выдерживает напряжения. Поэтому «случайности» как закон происходят с каскадёром тогда, когда предстоящий трюк не кажется ему серьезным. Или же «случайности» всплывают при многократном повторении одного и того же трюка. Успех притупляет бдительность. Знаменитый воздушный гимнаст Голливуда Поль Манц, умевший сажать самолет на крохотную площадку среди скал, разбился в пустыне (!), где его самолет перевернулся на слежавшемся песке. Другой американец, акробат Билл Уильямс, сотни раз прыгавший с крыши дилижанса на мчащуюся лошадь и обратно, погиб во время съемок, едучи на осле по тропинке в горах Нью-Мексико.

Не удивительно, что страховые общества, за редким исключением, отказываются страховать жизнь каскадёров. В Голливуде тем пришлось создать свою собственную фирму «Индепендент лайф иншуренс».

От Жиля Деламара судьба отводила руку. И тут дело не в том, что он был подлинным «инженером риска».

— Для занятия моим ремеслом, — говорил он, — не нужно быть храбрецом. Я настаиваю: составная часть профессии каскадёра, если хотите, залог его мастерства — это скромность. Люди, которым сам черт не брат, должны уходить из нашего ремесла, пока не поздно. Мы обязаны гасить в себе вдохновение. Куда важнее тщательность, методичность, отработка. Если угодно — я бюрократ риска. А те два серьезных инцидента, что произошли со мной, случились именно из-за небрежения.

Первый несчастный случай произошел с Деламаром во время съемок во Франции американской картины, где он дублировал актера Глена Форда. Фильм был на историческую тему. Жиль придумал и поставил очень эффектное падение с крепостной стены — он пролетал семь-восемь метров и проламывал внизу спиной черепичную крышу сарая. Крыша была ненастоящая; ее заменяли несколько рядов лески, на которых свободно лежала черепица. Сарай же был набит доверху картонными коробками. Перед самой съемкой Деламар вопреки обыкновению не проверил еще раз всех деталей, а ограничился лишь поверхностным осмотром. Результат? Подсобный рабочий, которому показалось, что черепица плохо держится, подбил под нее крепкую деревянную балку — так надежней...

Когда Деламар после съемки пришел в себя в больнице, врач сказал, что ему просто повезло: Жиль неминуемо должен был разбиться.

Второй раз он в буквальном смысле играл с огнем. Съемки велись в Африке. Сцена должна была развиваться следующим образом: грузовик, за рулем которого сидел Деламар, охватывало пламя; машина теряла управление и врезалась в дерево, а водитель выскакивал в объятой пламенем одежде. Уже за пределами кадра Жиль предполагал броситься на обильно политую водой траву и быстро погасить пламя. Памятуя о прошлых случаях, Деламар тщательно проследил за тем, чтобы ассистент вылил канистру воды точно на то место, куда он должен будет упасть. Наконец все было готово, можно начинать съемку.

Грузовик загорается, выписывает несколько зигзагов и врезается в дерево. Деламар в горящей куртке выскакивает из машины и плюхается на траву. А-а-ах! Вокруг столбом поднимается пламя. Оказывается, ассистент ошибся канистрой и вылил на траву бензин!

Объятый огнем Деламар помчался к камерам, а на пути у него горела саванна — поливка была произведена добросовестно. Сбив пламя, Деламар вскочил в «джип» и крикнул шоферу, чтобы тот мчал в деревню — до нее было восемнадцать километров.

— Мне было очень больно, — вспоминает Жиль, — но сквозь боль просачивался страх, что мы вот-вот перевернемся, так гнал машину перепуганный шофер... Но в двух километрах от деревни машина остановилась — кончился бензин. Это уже было слишком! Пришлось добираться пешком.

По счастью, в деревне врачевал шведский доктор, специалист по ожогам. Он оказал Жилю необходимую помощь.

Как правило, личность каскадёра остается за кадром. Каскадёр безымянен. Это Неизвестный солдат кинематографа. Только смерть на короткое время вырывает его из безызвестности. В этом тоже одна из особенностей профессии. И еще: редко когда случается, чтобы последняя минута жизни каскадёра не была запечатлена на кинопленке. С пленки печатают иллюстрации для журналов. Перелистывая страницы, читатель удивится: «Подумать только, это был он!» И все.

Жиль Деламар и здесь исключение. Его имя широко известно на Западе. Для публики он был долгое время символом Мужчины, укрощающего Опасности. Это его образ пытался воссоздать режиссер Клод Лелуш в своей картине «Мужчина и женщина». Правда, отчасти известность он приобрел вне стен киностудий.

Парашютист, автогонщик, журналист, фоторепортер — во всем этом проявился талант Жиля Деламара. И во всем проявилось его каскадёрство. Я не оговорился — и в журналистике тоже.

В январе 1961 года информационные агентства всего мира сообщили, что капитан Гальвао и его друзья захватили португальский пассажирский лайнер «Санта-Мария». Они передали в эфир сообщение о том, что не собираются возвращаться в страну Салазара. После этого «Санта-Мария» замолкла. Никто не знал, куда она направляется — в Африку, в Южную Америку, в Австралию. Оставалось только догадываться. Огромный корабль затерялся где-то в Атлантике.

Взять интервью у капитана Гальвао на борту «Санта-Марии»! Ни больше ни меньше. Это была идея как раз для Деламара. Загоревшись идеей, он стал тщательно готовить ее. Он был убежден, что скорее всего лайнер пойдет в Бразилию, где у власти стояло в ту пору либеральное правительство. Прибыв в Ресифи, на берегу океана, Деламар оповестил о своем намерении бразильских друзей и своего коллегу — французского журналиста, аккредитованного в Бразилии. К этому времени след «Санта-Марии» окончательно потерялся.

Зайдя на местную почту в Ресифи, чтобы позвонить в Париж, Жиль спросил — просто так спросил, больше ради шутки, — нельзя ли послать радиограмму на пароход, совершающий рейс в Атлантике.

— Разумеется, сеньор, — ответил седенький конторщик. — У вас есть координаты корабля?

— К сожалению, нет.

— Но хотя бы название?

— «Санта-Мария».

Не выказав ни малейшего удивления, старичок порылся в бумагах и ответил:

— Так, у меня есть их волна... Возьмите лист бумаги и напишите свой текст — я передам его на борт.

Все еще не веря в происходящее, Деламар составил телеграмму, адресованную капитану Гальвао, с просьбой принять его для интервью. Средство доставки — парашют.

Вечером, выслушав в очередном выпуске последних известий, что американские ВВС все еще не нашли «Санта-Марию», Деламар в большом сомнении лег спать. Но в три часа ночи его разбудил гостиничный коридорный — он барабанил в дверь с криком:

— Для вас телеграмма с «Санта-Марии»!

Гальвао соглашался принять журналиста посреди океана! «При прыжке дайте о себе знать белым шлейфом. Вот наши координаты на завтра в такое-то время», — уточнял капитан.

Это было невероятно. Весь мир ищет Гальвао, а тут он сам приглашает к себе!

Деламар с другом бросились на аэродром, где стоял частный «пайпер». Он принадлежал одному высокопоставленному бразильскому лицу. Французы вытащили из постели пилота, но тот отказался лететь без разрешения своего хозяина. Путем сложных перипетий удалось преодолеть и эту преграду. Самолет поднялся в воздух. Найдя мятежный корабль и сделав над ним два захода, Деламар взял мешочек с мукой — для «шлейфа» — и, разорвав его, прыгнул вниз, в океан. Лайнер застопорил, интервьюеру бросили конец и подняли на борт. Так Жиль записал на пленку рассказ капитана Гальвао о происшедшем. Кроме того, он попросил рассказать о положении в Португалии (после чего салазаровские власти запретили Деламару въезд в страну). Когда «Санта-Мария» вошла в бразильский порт, «летающий журналист» бросился в аэропорт, чтобы доставить во Францию материал и фотоснимки. Это была сенсация, обошедшая мировую прессу.

Вторично громкая слава пришла к Деламару после знаменитых гонок Париж — Лондон. Гонки были устроены в ознаменование юбилея перелета Блерио через Ла-Манш. Условия гонки, старт которой был на площади у Триумфальной арки в Париже и у Мраморной арки в Лондоне, были следующие: гонщики пользуются любыми видами транспорта. Самолет разрешен только над Ла-Маншем. По Англии и Франции участники обязаны были двигаться как в ралли, то есть дороги не перекрывались для остального транспорта, и ограничения в скорости при езде по городу действовали по-прежнему. Деламар оказался по времени вторым и... единственным французом из первых пятидесяти участников! Фотографии Жиля Деламара, «не посрамившего Франции», были во всех газетах.

В третий раз его портреты запестрели 1 июня 1966 года. Накануне, в последний день мая, он погиб.

Жиль Деламар умер, как обычно умирают каскадёры — исполняя банальный, сотню раз (точнее, 123 раза) до этого исполнявшийся трюк. Так бывает всегда. Казалось бы, на пустом месте случается что-то непредвиденное, что-то обычное и непоправимо страшное.

Хотя сейчас, задним числом, вспоминают, что он просил изменить диспозицию... Но расскажем о том дне по порядку.

Режиссер Кристиан-Жак снимал фильм с Жаном Маре в главной роли. Маре давно уже, не один десяток лет дружил с Деламаром. Во многих сценах Жиль подменял его, но чаще он показывал знаменитому актеру, что надлежит делать, и тот удачно справлялся. Маре в тот день на съемке не было — он поехал в Амьен, где выступал с эстрадной программой его сын. Поэтому он попросил Деламара подменить его в несложной сцене. Вот она, эта сцена.

Открытая легковая машина-кабриолет мчится по Северной автостраде. Навстречу ей движется грузовик. По сценарию, герой (Маре), сидя в кабриолете, узнает за рулем грузовика того самого человека, за которым он гонится. Герой должен круто развернуть машину — так, чтобы ее разок занесло на повороте, — и помчаться вдогонку за грузовиком.

Жиль Деламар облачился в костюм Жана Маре, надел его парик. Рядом с ним в машину села девушка-каскадёр, его ученица, Одиль Астье и еще один статист.

Съемочная группа рассказывала, что Деламар буркнул: «Терпеть не могу открытых машин». К тому же новые шины сильно цепляли за бетон. Деламар попросил насыпать на шоссе гравия, чтобы легче было скользить боком на повороте. Ему ответили, что гравий белый и будет выделяться на остальной дороге. Деламар спросил, нельзя ли залить участок гудроном. Ему сказали, что время поджимает — того и гляди уйдет солнце.

— Мотор!.. Начали!

Машины помчались навстречу друг другу. Разворот, визг тормозов — и кабриолет мчится вдогонку грузовику. Сцена прошла хорошо. Они отсняли ее один раз, второй, третий. Сделали небольшой перерыв. Отсняли четвертый раз, пятый и шестой!

Было половина шестого вечера, когда они стали снимать седьмой дубль. Тут мнения очевидцев разделились. Одни говорили потом, что Деламар сам предложил отснять этот дубль, «для очистки совести». Другие, наоборот, утверждали, что слышали, как он воскликнул: «Ну, это уж слишком! На них не угодишь!»

Истину вряд ли можно установить. Да и надо ли?..

Деламар пересадил Одиль на заднее сиденье, а статиста попросил занять место рядом с ним.

— Уберите локоть с дверцы, — сказал он ему. — Вдруг эта колымага ляжет, тогда вам несдобровать.

В седьмой раз хлопушка мелькнула перед камерой. Вдали показался грузовик, кабриолет Деламара рванулся вперед, в нужном месте Жиль резко рванул на себя рукоять ручного тормоза — все как обычно. Но машину не только занесло; она вдруг встала на два колеса и, поколебавшись долю секунды, опрокинулась. Одиль Астье и статиста выбросило на шоссе. Они отделались ушибами. Жиль остался лежать на шоссе. Камера продолжала стрекотать.

Фильм, на съемках которого он погиб, успеха у зрителей не имел.

Уже после смерти Деламара вышла книга, наговоренная им на магнитофон. Она называется «Риск — мое ремесло». Там он писал:

«Вкус к риску в большей или меньшей степени испытывают все люди. Самый робкий конторский служащий хоть раз в жизни ощущал неодолимое желание самому распорядиться своей судьбой. Эта власть над собой еще больше даже, чем смех, олицетворяет для меня отличие человека от животного...

Меня часто спрашивают, а многие подростки пишут мне, прося ответить, — что толкает меня заниматься моим ремеслом. Жажда денег? Это было бы слишком просто. Жажда славы? Тоже не совсем верно. Скорее стремление доказать — и прежде всего себе, — что я это могу. Меня также спрашивают, боюсь ли я. Глупый вопрос. Не боится лишь тот, кому нечего терять, а у меня есть многое...

Глупо смотреть на автогонщиков, на тореро или на каскадёров как на каких-то особых людей. Это обычные люди со всем, что в них есть хорошего и плохого. Но в момент прыжка, перед выходом на арену или стоя на вершине покоренной скалы они чувствуют неизъяснимое счастье: ты смог, говорят они себе. И это заставляет их вновь и вновь возвращаться к старому, ибо более острого наслаждения для них нет...

Про меня часто говорят, что я ищу смерти. Это глупо. Я обожаю жизнь, и опасность для меня — это лишь способ придать смысл своей жизни».

В смерти Жиля Деламара этого смысла не было.

М. Беленький

Пост скрип. Статья А.С.Массарского - чистейший воды плагиат. Вот этот абзац из статьи М.Беленького о Деламаре вы можете найти без редакции в статье А.С.Массарского "Каскадёр раскрывает тайны"......." Найдя в библиотеке эту стаьюв журнале "Вокруг света" №7,1971 я показал её своему старшему тренеру А.С.Массарскому ,бригадиру бригады наших самбистов-каскадёров лёгкой халтуркой в спортивно-трюковых массовках и сказал, что хочу серьёзно заниматься этой профессией и готовить к ней актёров и каскадёров... Реакция Массарского была моментальной - в 1973 году вышла стаья о нём, как великом каскадёре и основателе школы каскадёрского мастерства...Хотя это всё из его уст было фантазией ..Он сам никогда не занимался серьёзно спортом, да и всем остальным тоже...

"Перегрузка риском оказывается не под силу нервной системе, и та не выдерживает напряжения. Поэтому «случайности» как закон происходят с каскадёром тогда, когда предстоящий трюк не кажется ему серьезным. Или же «случайности» всплывают при многократном повторении одного и того же трюка. Успех притупляет бдительность. Знаменитый воздушный гимнаст Голливуда Поль Манц, умевший сажать самолет на крохотную площадку среди скал, разбился в пустыне (!), где его самолет перевернулся на слежавшемся песке. Другой американец, акробат Билл Уильямс, сотни раз прыгавший с крыши дилижанса на мчащуюся лошадь и обратно, погиб во время съемок, едучи на осле по тропинке в горах Нью-Мексико."

Грозный Дмитрий Все статьи автора

11 мая 1998,

Современный Леонардо Да Винчи творит в кино, под водой и в космосе

Из 70 лет своей жизни Александр Массарский 4,5 года "чистого" времени он провел в спортзале и 8,5 месяца - под водой.

Из 70 лет своей жизни Александр Массарский 4,5 года "чистого" времени он провел в спортзале и 8,5 месяца - под водой. Александр Массарский - кинооператор, каскадер, актер и режиссер трюковых эпизодов, принимал участие в создании трюков для 250 фильмов. Сфера его интересов чрезвычайно широка - он разработчик подводных камер, космических приборов, портативных сухих бань. Сегодня Александр Массарский возглавляет фирму по производству систем зубных имплантатов.

Когда взрываются машины Специальности "каскадер" не было в списке профессий до 1997 года. Само слово "каскадер" введено в русский язык Александром Массарским в 1973 году. Заимствовал он его из французского. Учебных заведений, готовящих постановщиков и исполнителей трюков, нет в России до сих пор. "В жизни спортсмену приходится делать одно, а в фильме другое, - говорит Александр Массарский. - Гонщик не допустит, чтобы его машина перевернулась. Он приложит все старания, но выведет автомобиль из самой кризисной обстановки, а нужно-то именно сделать трюк с эффектным переворотом автомобиля". Впервые в 1949 году инженер по образованию Александр Массарский участвовал в небольшом эпизоде в военном фильме и "заболел" кино. "Ленинградский отряд каскадеров в течение многих лет обслуживал нужды всех студий страны. Никакой специальной литературы, никакого заимствования западного опыта: нам все приходилось постигать самим. Сейчас мы можем делать не меньше, чем в мировом кино. На Западе много трюков ставится с помощью компьютера. Переворачивается модель автомобиля или настоящий с дистанционным управлением. У нас же, по бедности, такого нет - машиной всегда управляет человек. И опыт мы накопили большой. Правда, теперь фильмы снимаются редко, и работы у каскадеров практически нет", - огорчается Александр Массарский.

Переносная парная баня "В 1959 году в качестве тренера по борьбе я приехал с командой в Тбилиси, - рассказывает Александр Массарский. - Для сбрасывания веса борцы принимают парную баню. Но в Тбилиси в то время парной не было. Тогда я подумал, что баню надо возить с собой. Русские парные ящики существовали более 100 лет назад. Голова снаружи, а внутри человека подогревали. Надо было создать сухую атмосферу. И я придумал приспособить нечто типа фена, который гнал сухой воздух, вытесняя влажный. Таким образом голова человека оставалась на воздухе, а из тела выпаривалась лишняя влага". Экспериментальная разработка получила распространение, а в спортивной физиологии появилось новое понятие - тепловая разминка. Потом камерой заинтересовались врачи - сегодня около 200 заболеваний лечат с помощью тепла. Разные модификации камер выпускались на советских заводах в Ленинграде, Уфе и во Фрунзе до недавнего времени. Даже космонавты используют одну из версий подобной камеры - "космическую баню".

Под водой и на орбитальной станции Александр Массарский не только поставил и исполнил трюки, но и сам снял многие научно-популярные фильмы и эпизоды в художественных картинах. "Работая каскадером, я никогда не прекращал конструировать, - рассказывает Александр Массарский. - Мне удалось создать много приспособлений для безопасного выполнения трюков". По проектам Массарского в единичных экземплярах изготовлена аппаратура для подводных съемок. А разработанный под его руководством прибор для изучения атмосферы земли работает сейчас на орбитальной станции "Мир". В последнее время Александр Массарский заинтересовался новым видом деятельности: им создана первая отечественная система зубных винтовых имплантатов. Их промышленным производством занимается возглавляемая им фирма "Контраст", входящая в Ассоциацию специалистов стоматологической имплантации.

© Copyright: Николай Ник Ващилин, 2018

Свидетельство о публикации №218090501098