Гражданин мира

Борис Зарьков, 1974 г.р., Москва — известный столичный ресторатор, основатель и владелец компании White Rabbit Family. Окончил Московский государственный технологический университет «СТАНКИН»

В 2015 году флагманский проект холдинга White Rabbit попал в рейтинг лучших ресторанов мира The World’s 50 Best Restaurants. Это событие стало громкой сенсацией и принесло бизнесмену всеобщее признание.

Основатель холдинга White Rabbit Family — в спецпроекте ТАСС "Первые лица бизнеса"  - ИНТЕРВЬЮ.

— Много вы тогда вложили в проект?

— Знаете, в начале нулевых рестораны стоили относительно недорого. По сравнению с тем, сколько приходится вкладывать сейчас. Я переделывал уже построенный ресторан. Он обошелся нам с товарищем примерно тысяч в 300 долларов.

— Это было много для вас?

— Конечно. Даже занимать пришлось. Небольшую, правда, сумму. Но тогда экономика России еще росла, поэтому в итоге мы нормально перепродали Poison, после того как сами с год побарахтались с ним.

Первым делом выгнали управляющую компанию. Быстро поняли, что не на ту лошадь поставили, и уже через месяц сказали: ребята, извините, до свидания. И остались один на один с детенышем по имени "Яд", с которым надо было что-то делать.

— А как вы заработали 300 тысяч долларов, Борис, чтобы вложить их в ресторан? В 2003-м вам было 29 лет. Некоторые в этом возрасте еще у мамы с папой клянчат на сигареты…

— Я рано начал и к неполным 30 годам многое перепробовал. Стартовал с ретейла, проще говоря, с банального купи-продай. Первую машину приобрел в 18 лет, это была шестая модель "Лады". Зримое признание достижений, всплеск дофамина...

Честно говоря, предпринимательская жилка у меня проявилась еще со школы.

Во время учебы в школе, 1989 год

Старшая сестра моего приятеля работала в палатке "Табак". А тогда все было по талонам. Время тотального дефицита! Сигареты "Ява", стоившие, как сейчас помню, 40 копеек, нам из-под полы отдавали по 60, а мы реализовывали их на Бауманском рынке по рублю за пачку. Делали это все блоками. Нормально зарабатывали…

— Сколько получалось на каждого?

— Иногда до 30 рублей в день набегало.

Моя мама, сейчас профессор-онколог, а тогда кандидат, потом доктор наук, зарабатывала рублей 250. В месяц.

— Вы несли трудовые рубли в семейную казну либо тратили на личные нужды?

— Ничего я не нес, покупал себе какие-то вещи, которые считал жизненно необходимыми.

— Уже вовсю занимались бизнесом?

— Все время что-то появлялось. Искал разные способы заработать. Ни о какой миссии в тот момент речь не шла.

— А когда поняли, что рестораны — это ваше?

— Poison мы открыли в 2003-м, через год продали, и я, осмыслив полученный опыт, сказал, что больше никогда не буду заниматься ничем подобным. Но время прошло, опять возникло желание попробовать... 

(сокращено)

— Вот зачем вам поток интуристов!

— Да, он важен. Для приезжих приход в распиаренный "Кролик", о котором они слышали еще у себя дома, — это событие, изюминка. Кроме того, вы правы, иностранцы тратят больше, чем наши сограждане, у них средний чек раза в полтора выше. Не из-за того, что русские люди более жадные и скупые, — из-за курса национальной валюты. У нас-то меню в рублях, а интуристы пересчитывают на доллары и евро, вот и получается, что большинство блюд стоят для них копейки. В смысле — центы. По цене бургера из швейцарского "Макдоналдса".

— Ради этого вы вместе с "Кроликом" и стремились в рейтинг The World’s 50 Best Restaurants?

— И теперь все журналисты считают долгом спросить, как мне удалось занять в нем 15-е место…

— Насколько этот рейтинг объективен?

— Начнем с того, что все ресторанные табели о рангах субъективны. Это надо понимать.

Могу уверенно сказать, что White Rabbit не заведение номер один в России. Даже для меня. Тот же "Сахалин" круче. Сто процентов! И конечно, "Кролик" точно не входит в первую двадцатку в мире. Какое место он занял в последнем рейтинге? 13-е? Давайте не будем смешить друг друга

Ресторан White Rabbit           Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС

Борьба за высокую позицию в ресторанном guide — обыкновенный маркетинговый инструмент. Когда я зашел на этот рынок, нужно было определенным образом дифференцироваться среди коллег, клиентов. Как и в любом другом бизнесе. Я хотел сделать это быстро. Авторитетный международный рейтинг — самый простой и действенный способ обратить на себя внимание и критиков, и гостей.

— Тем не менее вы готовы биться за место в рейтинге? Если без фанатизма.

— Нет, драться, участвовать в боях без правил не буду. Не то, на что стоит положить жизнь.

The World’s 50 Best Restaurants позволил мне капитализировать личный бренд. Только и всего. Я использовал эту опцию.

— Попадание туда стоило вам больших денег?

— Место невозможно купить. Но есть определенная система, которую можно попытаться понять, разобраться, как все работает. Я рассказал о ней в 2015 году, и молодые рестораторы начали делать то же самое, повторяя мой опыт.

В мире существует определенное количество людей — журналисты, эксперты, известные foodies, словом, те, кто может попасть в состав жюри. За свои деньги я привозил эту публику в Россию, водил по разным ресторанам, стараясь сделать так, чтобы мое заведение произвело на них самое сильное впечатление.

В принципе, мэрия и Сергей Собянин могли бы дать мне за эту добровольную работу почетную медаль, поощрить как-нибудь. На протяжении нескольких лет мы тратили немалые суммы, показывая дорогим иностранным гостям Москву, рассказывая, какая крутая у нас столица… Думаю, с 2013 года спустили на эти поездки миллионов 50.

— Рублей, надеюсь?

— Конечно. У нас все-таки рестораны, а не нефтедобыча.

— А откуда были гости?

— Да со всего мира.

— Получается, пул экспертов известен?

— 900 членов жюри выбирают ежегодно. Их рекомендуют 30 HR-менеджеров из разных регионов. Каждый называет свою тридцатку. Кто именно вошел в состав жюри, конечно, держится в тайне. Наверняка знать нельзя, но можно предположить, у кого есть высокие шансы. В мире не так уж много авторитетных специалистов в ресторанном бизнесе. В один прекрасный момент они голосуют онлайн.

Когда начинаешь дружить с HR-менеджерами — российскими и зарубежными, постоянно общаешься с ними, ездишь на церемонии награждения лауреатов, постепенно появляется понимание, кто эти люди в жюри.

— Где проходят вручения?

— Каждый раз в новом месте. В 2020-м планировалась Голландия, но из-за пандемии пришлось отменить. К сожалению. Я много раз ездил на такие церемонии. Всегда получается яркое, запоминающееся событие. И за право его проведения тоже идет борьба. Это большой бонус для города. Организаторам мероприятия опять-таки платят. Публично в этом никто не признается, все будут отрицать, однако по факту именно так обычно и происходит.

— Но игра стоит свеч? Вот вы отбили свои 50 миллионов, потраченные на экскурсии?

— Затраты, конечно, окупаются…

Дело в том, что подавляющее большинство посетителей ресторанов абсолютно… не разбирается в еде

— Интересная новость!

— Да, хотя многим кажется, что они точно знают толк в том, какой должна быть вкусная пища, поскольку каждый день что-то суют в рот и жуют. Но изысканный вкус есть у меньшинства.

— И сколько, по-вашему, гурманов?

— Не веду статистику, но, думаю, по-настоящему понимают, что такое хорошо в еде, максимум процентов пять от общего числа тех, кто ходит в рестораны.

— А остальные?

— Они идут, куда ведут. Люди — стадные животные. Если соплеменники пьют у водопоя, значит, там безопасно и нормально, вот и ты туда плетешься. Представьте: вы приехали в ресторан, а там никого нет, пустой зал, официанты скучают. Ваша реакция? Ну как-то странно, даже стремно. Раз другие не ходят, значит, что-то здесь не то. Непорядок. Может, водопой отравленный.

— В итоге мы идем туда, где толпа и куда столик надо заказывать заранее?

— Примерно так.

— В прессе появлялась информация, что за время пандемии чуть ли не 40 процентов московских ресторанов сменили владельцев. Многовато, Борис, не находите?

— Все из-за того, что минувшей весной весь общепит был закрыт два с половиной месяца.

Случился гигантский кассовый разрыв. У нас ведь низкомаржинальный бизнес, огромные затраты. Например, в ретейле, в каком-нибудь ювелирном магазине, который может сделать такую же выручку, как мы, работают четыре продавца, бухгалтер и, допустим, старший менеджер. Ну еще пара охранников с травматами на входе. Все. А в большом ресторане в штате числится до 150 человек. Поэтому процент так называемого labor cost, коэффициента расходов на заработную плату, затрат на персонал, у нас совершенно иной. И это колоссальная проблема. С ней ты не можешь ничего сделать.

— Но вам же пришлось искать решение?

— Ситуация предельно простая. Надо было как-то договариваться с людьми. Но тут все понятно. У многих зарплаты минимальны. Скажем, официанты получают тысяч 15 рублей в месяц, они живут на чаевые.

— И сколько у них выходит обычно?

— По-разному. Не лезу в чужой карман. Знаю, что у некоторых в хороший месяц набегает тысяч по 150.

Но когда ресторан не работает, чаевых нет. Все логично. Москва в начале первой волны пандемии объявила, что будет платить пособие по безработице 20 тысяч рублей. Мы открыто всем сказали: "Ребята, лучше вам обратиться на биржу и подождать". И эта честность нам навредила. Примерно через месяц, во второй половине мая, власти вдруг сказали: "Дорогие друзья, те, кто не уволил сотрудников, получат помощь от государства".

— А вы, значит, пролетели мимо?

— Часть команды мы оставляли и платили зарплату. А уволившиеся получили на бирже труда суммы, схожие с тем, что имели у нас. А когда ресторанам разрешили открыться, все обратно вышли.

— Пандемия помогла вам найти новые локации в Москве, занять места выбывших бойцов?

— Хорошие площадки никто не отдаст, не надо питать иллюзий. Они всегда в цене... .

— Так ведь ваш старший сын учится в Англии. Льготу из-за этого не отобрали?

— Вроде бы нет. Да и Лука сейчас в России, забрал его домой, когда началась пандемия. Раньше мы виделись каждые две недели. Или он сюда приезжал, или мы с женой по очереди летали в Лондон. А из-за карантина возник риск потери контакта с ребенком. Сидел бы сейчас там безвылазно. И непонятно, когда смог бы приехать в Россию.

— Давно он в Англии?

— С 11 лет. Самостоятельный, взрослый мальчик, очень креативный. Ему 16.

— Отпустили легко?

— Конечно, переживали. Но у него было право вернуться. Я сказал: если будет плохо, сразу приедешь домой. Мы специально его аккуратно подготавливали, сначала в лагерь отправили, потом в international school... Когда отрываешь ребенка от семьи в таком возрасте, к нему ответственность раньше приходит.

Здесь ведь как было? Лука жил один в комнате, в школу его отвозил водитель, рядом постоянно находились мама, бабушки-прабабушки, ухаживали, опекали, пылинки сдували. А в Англии он попал в другую среду. Начиная с того, что его сразу поселили в комнату с шестью чужими ребятами. От этого происходит разрыв шаблонов. Считаю, такая социализация очень полезна для мальчиков. Девочкам, наверное, эти советы не очень подходят.

И еще одно обстоятельство. Все ученики в Англии весьма ограничены в ресурсах, а значит, в хотелках. Лука учился в разных школах и везде примерно одно и то же: наличными выдают пять фунтов на неделю. И все. Отбирают айфоны и айпады. До 13 лет этим нельзя пользоваться. Возвращают, когда уезжаешь на каникулы.

Понимаете, там совсем иной mindset, мышление, людей с детства приучают к ответственности, другому отношению к деньгам.

— И такой подход вам ближе?

— Конечно. Красота!

— Кстати, да. Мы ушли далеко в сторону от гастрономического театра. Возвращаемся… Посмотрел на сайте: у вас запланировано по два спектакля в день. Строго по 20 зрителей на каждом. Шоу для элиты? (v.b. речь о шоу-ресторане)

— Сами посчитайте: за год представления смогут посетить семь тысяч человек. Разве это цифра для Москвы? Капля! Ясное дело, народ ломится. Билеты на месяц продаются за сутки. Вечером открываем онлайн-продажу, на следующий день к обеду свободных мест почти не остается…

И это при условии, что не даем никакой платной рекламы и на сайте ресторана минимум информации. Работает сарафанное радио.

Более того, уже смотрим площадки в турецком Бодруме и в Дубае, откуда поступили предложения о франшизе.

— Так быстро клюнули?

— Конечно. Раз идея зашла…

— Но ведь за кордоном от вашего гастротеатра по традиции будут ждать чебурашек, матрешек, медведей в кокошниках и казаков в шароварах. Нет?

— Возможно, хотя здесь нет прямых корреляций. Все более тонко. Мы сумеем обойтись без китча.

В Москве 1 июля планируем показать второй спектакль. Будет называться "Русское искусство".

— А первый?

— "Воображаемая Россия".

— Какой средний чек у "театралов" получается?

— В районе 25 тысяч рублей. Билет стоит от 16 с половиной тысяч. По выходным и праздникам — дороже. Плюс алкоголь. Получается в районе 300 долларов с человека.

Но это еще, считайте, дешево.

— Да?

— Конечно. Если сравнивать с мировыми проектами. Визит в Sublimotion на Ибице обойдется в 1600 евро.

— Ходили?

— Был. Ужасно! Именно в день нашего посещения в ресторане сломалось оборудование. Причем дважды.

— А с кем вы были?

— Мы командой изучали все эти проекты, ездили вшестером.

— Пытаюсь посчитать, сколько же вы потратили за вечер.

— Десять тысяч евро.

— И что получили за эту сумму?

— Меня больше всего и взбесило, что практически ничего! Выброшенные деньги.

— А платили вы?

— Естественно.

 — Раз уж о ценах речь зашла… Недавно опубликовали рейтинг самых дорогих блюд мира, включенных в Книгу рекордов Гиннесса 2021 года. Чизкейк с золотом — 4592 доллара. Для десерта использовали рикотту буффало, 200-летний коньяк, мадагаскарскую ваниль, итальянские белые трюфели, еще что-то. Пицца с 24-каратным золотом — 2700 долларов. Основа: настоянное на чернилах индийского черного кальмара тесто, которое посыпано эквадорскими съедобными золотыми хлопьями. Как вам?

— Прекрасно!

Считаю, что показное потребление — закономерный этап перехода из грязи в князи любого человека, страны, народа. Видимо, эти блюда делают для тех, кому важно продемонстрировать своему социуму, что они поднялись на новую ступень и могут себе позволить соответствующие атрибуты. Нормально

Например, не так давно я был в Дубае и посетил ресторан Nusr-Et Steakhouse, где в меню на одной из страниц перечислены блюда из золота. Самое дешевое стоит, по-моему, 40 тысяч рублей, если перевести на наши деньги. Тебе сразу говорят: "Шеф Нусрет сейчас на месте. Когда сделаете заказ, он придет и с вами сфотографируется".

— И?

— Мы ходили с детьми, они стали просить: "Хотим, хотим!"

— Как все выглядело?

— Шеф пришел, порезал мясо, посолил, сфотографировался и ушел.

— У вас же в Дубае есть и свой ресторан?

— Уже нет. Закрыл. Ошибся по location, допустил еще ряд просчетов.

С Krasota по-дубайски постараюсь их не повторить.

— И от европейских планов не отказываетесь?

— Мне интересен Лондон.

— Почему именно он?

— Это, скажем так, окно в западный мир. Если там у тебя удачный проект, запрос на франшизу автоматически приходит из арабских стран, США. Вот, например, Аркаша Новиков сделал в Лондоне успешный ресторан, и все теперь хотят иметь такой же у себя. Уже шесть или семь аналогичных Novikov работают в разных странах.

Мы хотим нечто подобное проделать с Krasota. Масштабировать проект. Вижу большой потенциал.

— За какое время рассчитываете окупить затраты на московский гастротеатр?

— За три года. Если говорить о маржинальности, надеюсь, проект будет финансово успешным, хотя какого-то фантастического результата не жду.

Вам для понимания: по статистике, в течение первых трех лет 70 процентов открывшихся ресторанов не то что не окупаются, а банально закрываются

— Сколько у вас всего заведений?

— Чуть больше 20. Точную цифру по памяти не назову, не подсчитывал. Уже объяснял вам, что новые проекты нужны для развития. Если ты сам не раздвигаешь границы, не значит, что этого не делает кто-то другой. Даже сохраняя эффективность старой нормы, неизбежно начнешь отставать, ты окажешься неинтересен своей же аудитории, она откажется от привычки ходить к тебе и отправится к конкурентам. Закон любого бизнеса... .

...  к еде я отношусь профессионально, функционально.

— Но это же скучно. Лишаете себя удовольствия.

— Есть предпочитаю дома. Откровенно говоря, не люблю ходить в рестораны. Ни в свои, ни в чужие. Для меня это работа.

Нормальному человеку стоит переступить порог, и у него срабатывает сенсорная система, которая сканирует пространство в поисках источника удовольствия. А у меня это происходит когнитивно, я все время ищу, что еще можно улучшить. Только за границей удается расслабиться.

— Можете там поесть как обычный посетитель, турист?

— Заранее нацеливаюсь на рестораны, которые хочу посетить и что-то продегустировать, за два-три месяца до поездки выстраиваю четкую программу, где все расписано и забронировано.

— Речь о командировках?

— Нет, о любых поездках.

На Новый год вот летал на Бали, провел там с семьей больше месяца. Никогда в жизни столько не отдыхал! Компенсация организму за тяжелый 2020-й. Посмотрел несколько интересных и успешных проектов. Тон на острове задают ребята из Австралии. Очень качественная еда. Но и продукты на Бали фантастические — неимоверные овощи, зелень, фрукты. Такое трудно испортить. Надо сильно постараться.

Посещение ресторанов для меня — способ подсмотреть что-то новое в профессиональном отношении, узнать, а потом применить у себя. Моя задача — извлечь из увиденного как можно больше пользы.

— На что вы обращаете больше внимания — на кухню или дизайн?

— Еда, конечно, в приоритете.

— А сами готовить умеете?

— Перед вами профессиональный мангальщик с 30-летним стажем. Я кашеварю на открытом огне, а жена отлично готовит все остальное.

— Много народу в вашем окружении переболело "короной"?

— Очень! Конкретный пример: в ноябре отмечали день рождения жены, пришли 83 человека. Мы специально провели опрос, и оказалось, что к тому моменту переболели 62 гостя. Сейчас число наверняка выросло.

Ирина еще осенью вакцинировалась.

— Для вас важно оставаться медийной персоной?

— Придавал этому большое значение на этапе построения личного бренда, чтобы дифференцироваться от других предпринимателей, дать наводку людям: выбирайте мою компанию, ее продукты и услуги. Так все устроены.

Но, кстати, в нашем случае акцент был сделан вначале не на мне, а на Владимире Мухине, в первую очередь мы его капитализировали. В 2013 году он стал вице-чемпионом конкурса San Pellegrino Cooking Cup — это соревнование для шефов, а не рестораторов.

— Вы сколько лет уже вместе?

— С 2012-го. Володя в тот момент работал в "Булошной" на "Курской".

Мухин по-своему уникален. Кухню первого своего ресторана он возглавил в 21 год, что очень рано для этой профессии. Выбирая шефа, мы всегда оцениваем три важных момента. Первая компетенция — поварская, умение готовить. Вторая — управленческая, способность организовать процесс. Третий аспект — знания в сфере маркетинга. У Владимира все это есть. Плюс его собственная, индивидуальная особенность — высокий уровень культуры, образованности.

Он не только отличный партнер в бизнесе, но и прекрасный попутчик. Вместе мы много поколесили по миру, были практически везде. Вот буквально. На всех континентах.

— А ваша мотивация сегодня в чем заключается, Борис?

— Все люди живут смыслами, а те могут быть очень разными. Кому-то нужна последняя модель Ferrari, большая квартира и, допустим, новые цыпочки. Об ином человек не мечтает, он остается на первичной стадии накопления и обладания. Многое зависит от того, в какой среде он родился. Может, его в детстве не кормили мороженым, вот эта жажда и осталась в мозгу. Человек хочет получать удовольствие от вещей, о большем не грезит.

Другому важно доминировать и быстрее капитализировать свой бренд, чтобы идти дальше.

Третий начинает жить, создавая какие-то ценности для людей. Скажем, для своей семьи.

Для меня сейчас именно это важно. Жена, дети… Если гипотетически убрать их из моего контекста, окажется, что многое станет не нужно. Включая дом, в котором живу. Зачем он мне одному? Я уволю всех водителей, помощников по хозяйству. Поменяется быт и образ жизни. Вообще все станет по-другому.

Следующий уровень — самопознание. Это конечный этап.

— Приближаетесь?

— Если скажу, что я такой супергений, который с головой ушел в познание себя, это будет неправда. Понятно, мне нравится создавать ценности для людей. Испытываю счастье, преодолевая какие-то преграды. Если проводить параллель с горами (в свое время я занимался альпинизмом), смысл — в покорении вершин.

Есть еще мечты. Но их вряд ли получится достичь.

— Об эмиграции когда-нибудь думали, Борис?

— Не вижу поводов. Вот так, чтобы продать жилье, упаковать чемоданы и куда-то сбежать. Триггера нет. Должна быть глубокая личная обида на место, где живешь, на окружающую действительность.

— Вас все устраивает?

— Не все. Но и мотива, чтобы митинговать, у меня нет. Я работаю, мне некогда гулять по площадям.

Специально смотрел, кто выходил на последние несогласованные акции. Сплошь молодняк. Подрастут, попробуют что-то здесь поменять. Ради бога! Но пока ничего страшного, на мой взгляд, не происходит, критическая точка не пройдена. Мы так живем последние 500 лет

Конечно, если начнется нечто неимоверное типа Беларуси, я уеду. Не готов тратить энергию на пустую борьбу с системой. Ее не перешибить.

Да, слова "Родина", "патриотизм" очень важны, но в моей системе координат они относятся к противостоянию с внешним врагом. А в существующих реалиях географические границы утрачивают сакральную ценность. У меня в паспорте стоят пятилетние шенгенская, американская, британская визы. Чувствую себя гражданином мира. Станет некомфортно здесь — сяду и поеду.

— А бизнес?

— Буду решать. Продать его трудно, поскольку в России мультипликатор низкий. Модель не американская, не exit, а операционная эффективность.

Но меня это совершенно не пугает. Уверен, что легко приживусь в любой стране. Через год все будет в порядке, в голове нормально спаяется, и я смогу заработать деньги.

— Тем же?

— Ресторанами, наверное, проще всего, хотя понятно, что принципы построения бизнеса примерно одинаковы. Нишу всегда можно найти.

Впрочем, это теоретический разговор. На данном этапе никуда из России уезжать не собираюсь.

Кстати, про эмиграцию: будете смеяться, но в последние месяцы меня буквально завалили резюме поваров из Италии, Франции, Испании. Просят взять на работу. Там же тысячи заведений общепита закрылись, разорились.

В США опубликована официальная статистика: пандемию не пережили 110 тысяч ресторанов, это 17 процентов от общего числа по стране.

На второй волне локдауна западные государства уже не помогали бизнесу материально. Каждый выживает в одиночку. В Европе прекрасные шефы работают грузчиками!

— Будете брать?

Нет. У них ментальность другая. Они испорчены профсоюзами, привыкли трудиться строго по часам — от сих пор до сих. Им не хватает самоотверженности, зато сильно завышено эго.

У меня никогда не было иностранных шефов. Принципиально. В 90-е, когда здесь никто не знал, как делать карпаччо, и все готовили по книжке "О вкусной и здоровой пище" 1953 года издания, это еще имело какой-то смысл, но сейчас? Они дорогие, капризные… У нас сейчас свои замечательные повара, зачем звать чужих?

— Вы говорили, что книгу пишете. Она на какой стадии?

— Уже написал. Follow the white rabbit. Подзаголовок — "Предпринимательство глазами ресторатора".

Страниц 600 получилось. Скоро выйдет первая часть. Выпускать сразу обе нет смысла — никто не прочтет такой толстенный кирпич.

— Жанр? Учебник, пособие для начинающих?

— Точно нет. Взгляд на бизнес, его основные этапы через мой личный сторителлинг. Как, в каком контексте мы жили, росли и делали первые шаги.

Я не пишу методичку. В книге больше о моем мировоззрении. Важно понимать, как все устроено в мире. Если уяснишь, у тебя все будет более-менее успешно. Много пишу о том, как создавать что-то новое. Это нарабатываемый инструмент, креативность можно вернуть.

А вторая часть будет про то, как запустить собственное дело. И это больше похоже на учебник.

— Кто издает?

— Решил не печатать на бумаге. Какой смысл? Запущу напрямую в электронной версии. На Ozon, "Литрес". Зачем сейчас нужны издательства? Пережитки… Мир поменялся. Как и модель бизнеса. Кто не готов это понять, проиграет. Уже проиграл.

И книга мне нужна не для того, чтобы поставить ее на полку. Это еще один инструмент капитализации моего бренда. Бумага, конечно, красиво, но сегодня это такой же атавизм, как и кинотеатр. Все хотят смотреть и читать онлайн. Это современно.

— Но вы же сами рассказывали, что любите ходить в "Октябрь".

— Да. Раз в три месяца. Огромное количество фильмов смотрю дома. У меня Smart TV, в котором, наверное, штук пять онлайн-кинотеатров. Все новинки — там. Теперь так устроено: новая парадигма цифрового мира ломает старые бизнес-модели. Связано это с простой вещью: современные экосистемы (а онлайн-кинотеатр — ее составная часть) настолько круче любой офлайновой модели, что с ними невозможна конкуренция. Поэтому классические кинотеатры будут уничтожены, через несколько лет вымрут как мамонты.

Тут и спорить не о чем. Аксиома. Наверное, останутся какие-то раритеты, но их будет раз в 20 меньше, чем сейчас. И не в каждом торговом центре. Люди станут заходить, чтобы послушать полифонический звук, посмотреть на большой экран. Если не придумают какую-нибудь дешевую систему, которая поможет все это получить дома.

И с напечатанными книжками та же картина. Сегодня бумага защищает от цифрового пиратства. Но проблему сохранения авторских прав можно решить. Вот, например, Spotify, музыкальный стриминговый сервис, теперь требует данные GPS, чтобы контролировать подписку.

Наша ментальность изменилась, обратно не вернуться.

— Вам бывает скучно, Борис?

— Никогда. Люблю побыть один, мне всегда есть чем заняться. Скажем, исследую что-нибудь в телефончике, читаю интересное. Могу зацепиться за мысль и куда-то далеко уйти. У меня огромный список книг, которые еще надо прочесть.

Нет, один я не скучаю. А вот в компании — бывает. Хочется поговорить, а не с кем. Надо веселиться. И пить вино

— Не любите?

— Не-а. Вернее, не так: выпить могу, мне очень нравится вино, но теперь не пью его. Вообще. Перестал.

Люблю чистоту ума. Такую хрустящую, прозрачную, как лед. А после двух-трех бокалов на следующее утро теряю это состояние. Вчера вечером вот, например, пришлось выпить, и сегодня уже голова не та. И меня это бесит.

— Но разве общение не часть вашей профессии? Принимать гостей, угощать, выпивать с ними…

— Для этого у меня, слава богу, есть жена. И Володя Мухин.

— Отдуваются за вас?

— Прийти и посидеть в компании — точно не мое. Иду в ресторан, чтобы там работать. Вот вчера в Krasota записал 73 ошибки, которые увидел. И сегодня собрал всех, чтобы объяснить, какие нужны исправления. А так, чтобы сидеть и болтать...

Нет, если в компании оказался любопытный собеседник, конечно, поддержу разговор. Но убивать несколько часов на обмен фразами из серии "Привет-привет! Как дела?"…

Мне интересны те, кто обладает информацией, которой я еще не знаю. Наверное, такой меркантильный подход не лучшим образом меня характеризует, зато правда.

— Здоровый вампиризм.

— Ну да. Очень люблю учиться. Все время это делаю. И сейчас продолжаю.

— А где ужинать будете сегодня?

— Вечером у меня лекция в British School Design. А после шести часов стараюсь не есть. Уже все, возраст. 46 лет.

— Да ладно вам!

— Не, животик-то растет. Вижу прямую корреляцию между тем, поел на ночь или нет.

Соблазн, конечно, велик. У меня дома готовят прекрасно, все время подсовывают тарелочки...

— А рисовать вы бросили?

— Да, когда понял, что не могу достичь заметных результатов. Хобби нужно, чтобы чему-то научиться. А если обучение толком ничего не дает, это попусту потраченное время. Увидел, что не сумею нарисовать кистью лицо, нет у меня на это таланта. Все! Пейзажи и натюрморты меня как-то не слишком вдохновляют. Поэтому отложил краски.

В мире много других занятных штучек, лучше ими займусь.

— Например.

— Считайте, я первым привез в Россию растительное мясо, дистрибьютирую его и другие инновационные экопродукты с моим партнером Арменом Гришкяном. Еще у меня есть любопытный IT-проект.

Нельзя стоять на месте, надо постоянно двигаться вперед.

— Следовать за "Белым кроликом"?.

— Пожалуй, уже пора идти на обгон…

Автор: Андрей Ванденко