Немногие знают, что писатель, поэт и драматург Людмила Петрушевская еще и рисует комиксы, имеет собственный театрик «Кабаре», делает картонных кукол, создает шляпки и колье и, наконец, снимает мультфильмы. Она производит их на домашнем компьютере, который сама называет «Студия ручного труда». Здесь она и автор, и художник, и аниматор, и режиссер. О фильмах своих Петрушевская говорит, что они «андеграунднее андеграунда».
Пенсне. Режиссер - Петрушевская Л. С.
Людмила Петрушевская о своем увлечении рисованием:
Это самодеятельность, это страсть, которая снедает очень многих. Быть не тем, кто ты есть, а быть другим — это большое счастье на самом деле. И эти рисунки, поверьте мне, что за каждой такой работой стоят, может быть, десятки выброшенных. Потому что акварель это работа как у сапера, и если ты работал пять часов и, в конце концов, что-то тебе не удалось — надо выкидывать. Акварель — такой жанр. И теперь я к этому еще добавляю свое кабаре, которое будет скоро в Театре Эстрады, как мне говорят. Это еще одна любовь — к музыке. А, в общем и целом, я хочу сказать, что в старину всех детей воспитывали так, чтобы они и рисовали, и музицировали, и сочиняли стихи в альбомы. Еще они вышивали. Я умею вышивать, да, но я вышиваю камушками, бусами, деталями от будильника — я делаю такие штучки, колье такие. Короче говоря, хобби — это счастье. Я не одинока, надеюсь, есть много людей, которые радуются жизни, потому что у них есть счастье чего-то другого. Скажем, сочиняют стихи. Я очень это приветствую, потому что это замечательное лекарство от того, что существует вокруг. Граждане, давайте делать что-то другое.
Самая первая вещь, которую я в своей жизни нарисовала. Мне подарили книжку “Техника акварельной живописи”, и я нарисовала свой автопортрет. Потому что довольно часто, когда некого рисовать, рисуешь себя. Это мой младший сын Кирилл, это мой средний ребенок Федор, это моя маленькая Наташа, когда ей было четыре года. Она не хотела мне позировать и плакала. Тут видно это. А вот она тоже не хотела позировать, но здесь уже ей пятнадцать лет, она читает “Собор Парижской Богоматери”, а дело происходит в Париже. А это — деревня, где я написала свой “Деревенский дневник”, ей одиннадцать лет. Вот эта работа у меня самая любимая, мне все время говорят: “Когда будешь раздавать, это – мне”. Называется “Роза на черном”. Это в память о моем умершем любимом человеке — он очень любил эти цветы и умер очень рано. Это на даче в Коктебеле, я собрала сорняки. В общем, каждая штука это история.
- Эти работы я делаю для продажи. В пользу своих подопечных инвалидов-сирот в маленьком городке Порхов Псковской губернии. Я продаю работы, получаю деньги, чтобы тотчас отправить в Порхов. Иногда получается 200 тысяч, а иногда ноль... Об этом детдоме я узнала от бизнесмена Алексея Михайлюка. В начале этого века он поехал туда как волонтер. И увидел там такое, что на всю жизнь у него поселился в душе ужас. Потому что лето, леса, черника и земляника. И детский дом зияет открытыми окнами, а в каждом окне висит мокрый матрас. И запах чудовищный. Дети были одеты в отрепья, босые и лысые. Они были искусаны всё равно, потому что клопов никто не отменяет. Они носились, как заключенные у Ван Гога. Им привезли конфеты и печенье, карандаши и альбомы. Дети не знали, что такое карандаши... Две девочки, которые были в волонтерском автобусе, сразу ушли, потому что запах был невыносимый. Одна воспитанница ползла на локтях, потому что у нее были от рождения искривлены суставы. Алеша взял ее на руки. И все дело - в свои руки впоследствии. Он купил для них все необходимое, нанял педагогов. Когда я приехала туда, меня поразила чистота, порядок. Сейчас это мечта Чернышевского. Коммуна Фурье. Очень хорошо вяжут из шерсти. Поступил даже заказ от «Икеи» - медвежатам вязать кофточки. Теперь многие ребята получили квартиры, многие живут в семьях, которые их адаптировали. Знаете, что такое для человека, у которого никогда никого не было, - что такое для него родители? Все это я пережила сама. Я была в детском доме, меня мама оставила... И я помню, как она приехала за мной, когда мне было 9 лет. Я даже какое-то время жила на улице
Понимаете, у умственно отсталых людей воспитано художественное умение. Искусство для них - единственная форма существования. Однажды мы жили на даче с моими детьми (Федором и Натальей - ред.), дача стояла на берегу оврага с ручьем. А по ту сторону был заброшенный пионерский лагерь. Люди выносили оттуда рамы, двери... Там поселили детский дом для олигофренов. Это был 77-й год. И в этом лагере остался один музыкальный инструмент - горн. Они выучились играть на нем «Битлов». У них был музыкальный руководитель, очень продвинутый парнишка.
- Как это вы в детстве жили на улице?..
- Мы жили в Куйбышеве. Уехали в 41-м году в теплушке в эвакуацию в Куйбышев из Москвы. Моя мама, которая успела закончить четыре курса ИФЛИ, мечтала продолжать образование. Без образования ей оставалось сбивать ящики на заводе шарикоподшипников, чем она и занималась. И ей пришел вызов из ГИТИСа. А тогда в Москву вернуться эвакуированным просто так было нельзя. Должен был прийти вызов с места работы, учебы и так далее. Она получила этот вызов. И уехала в одном сарафане. Я осталась на руках бабушки и тетки, которые совершенно к этому были не готовы. У меня были подозрения, что они видели во мне обузу, и я стала жить на улице... Я просила милостыню, я была вся во вшах. У меня вот здесь не было кожи (показывает предплечье), потому что насекомые все съедали..
Один человек вдруг начал благоухать как роза. И с этим ничего нельзя было поделать. Он входил в магазин – и все мигом останавливались и начинали нюхать воздух и говорили:
– Пахнет розами. Как будто мы попали в розовый сад.
И пока этот человек не удалялся из магазина, никто ничего не мог купить, все стояли и, закрыв глаза, вдыхали аромат.
Но если этот человек вдруг объявлял, что это от него так чудесно пахнет, все отмахивались от него или просто не обращали на него внимания, продолжая вдыхать аромат роз.
И куда бы этот человек ни приходил, ему никто не верил, все бегали вокруг него и искали, где спрятаны розы, а на него не обращали внимания.
А дома у этого человека происходила совсем другая история: всем ужасно надоел запах роз. Ведь каждому может надоесть, если целый год в доме очень сильно чем-нибудь пахнет.
Кроме того, соседи варили щи или грибной суп или жарили котлеты – и все это пахло розами. И все собаки во дворе пахли розами, и даже мусорное ведро так пахло.
Все соседи говорили, что жить стало невыносимо.
– Нельзя понять, – жаловались хозяйки, – скис вчерашний суп или нет: пахнет розой, и все тут.
В доме страшно расплодились мыши, потому что кошки не могли различить мышь по запаху – мышь пахла как роза. И кошки пахли как розы.
Наконец этот несчастный человек решил пойти в ботаническую академию: он надеялся, что там разберутся, в чем дело.
И действительно, в ботанической академии его сразу же окружили профессора, повернули его к свету и стали спорить, желтая он роза или белая. Профессора долго спорили, потому что от того, какого цвета роза, зависит уход за этой розой.
Наконец профессора решили, что он бело-розовая роза, и сказали этому человеку, что высадят его в горшочек, чтобы проверить, какое удобрение ему больше подходит и чем его лучше поливать.
А этот человек, надо сказать, просто расцвел от такого всеобщего внимания. Он с удовольствием позволил себя посадить в горшок и привязать веревочкой к длинной палке, потому что профессора объяснили ему, что иначе он может полечь.
Его, как и всякую бело-розовую розу, поливали три раза в день какой-то мутной водой, так что у него каждый раз промокали ноги, и он в конце концов простудился и полег. Веревочка, которой он был крепко привязан к палке, действительно очень поддерживала его. Профессора осматривали его каждые полчаса и наконец переименовали этого человека из бело-розовой розы в красную розу, так как он покраснел от насморка.
Когда же насморк кончился, профессора снова осмотрели этого человека и никак не могли понять, какого цвета теперь эта роза. Наконец они объявили, что вывели новый сорт – бледно-розовую розу без запаха.
Потому что за время лечения он утратил свой аромат.
Первое время этот человек боялся, что его погонят в шею, но его опасения не сбылись: к нему водили иностранцев, демонстрировали экскурсантам и даже устраивали выездные лекции, куда он ездил, крепко держась за горшок. Со временем он привык ничего не опасаться, от постоянных поливов холодной водой закалился, а для запаха прыскался духами «Красная Москва». В интервью, которые он со временем стал давать, он с удовольствием вспоминал то время, когда в его аромат никто не верил, когда его гнали даже из того дома, где он жил. Единственное, чего он не любит, – это навозную подкормку. Но цветы – подневольные существа, и приходится терпеть ему жизнь цветка.
Поскольку настоящие-то цветы растут из сора и питаются кое-как.
Людмила Петрушевская и её шляпки
Людмила Петрушевская и оркестр "Керосин" - Старушка не спеша дорогу перешла.
Оценили 26 человек
64 кармы