О вере и доверии

- Я больше никому не верю!

Все чаще в последнее время приходится слышать такое.

Грустное заявление, но есть в нем и кое-что оптимистичное. Ведь, в сущности, из него следует, что разочарованный заявитель раньше кому-то или во что-то верил, или хотел бы верить.

Поэтому представляется довольно любопытным постараться припомнить все то, что и кто становились прежде предметами человеческих привязанностей, провозгласителями неких правдивых и целесообразных установлений, кумирами или идолами, являющими примеры изведанной силы или неведомой, не требующей объяснений сущности.

О! Сколько их было за, не такую уж долгую, историю осознанного человеческого существования – всех не счесть. Можно попробовать лишь бегло перечислить самые яркие источники веры и уверенности: это вожди племен, предводители и правители с шаманами и колдунами, с более или менее постоянными тотемами, соответствующими жертвоприношениями и иными традиционными обрядами. Со временем системы, призванные внушать доверие, оформились посолиднее: фараоны, императоры, цари, жрецы прославляющих и все оправдывающих культов, умопомрачительные храмы и, прописанные до мельчайших деталей своды ритуальных указаний.

Даже много позже, с появлением во власти представителей, избираемых народным волеизъявлением, необходимость в отправлении постоянно действующей грандиозной рекламной кампании под девизом «всякая власть от бога», вовсе не отпала. Правда и жрецы у новых ритуалов стали иные – служители средств массовой информации.

Это положение дел призвано наглядно оттенить факт того, что во все времена первейшим стремлением большинства деятелей, взывающих к народу, было создание веры в то, что «там наверху знают, что делают, им надо доверяться и повиноваться, а ежели они не то вытворяют, то не грех и потерпеть».

Но если сейчас кто-нибудь, сгоряча, объявит подобное стремление нехорошим, он будет не прав. Именно вера в доброго царя, возможно, спасла и спасает множество людей от безумия беспросветности безнадежно жалкого существования, а вера в царя небесного, всеведущего и карающего, помогла избежать вакханалии вседозволенности и распущенности.

Все знают, чем всегда заканчивались, время от времени случающиеся, периоды упадка и ослабления уверенности в силе и могуществе правителей – бунтами, переворотами, кризисами, обычно порождающими, в свою очередь, явления всеобщего разложения, развращения и деградации.

Можно себе представить, что чем слабее, бездарнее и безнравственнее власть, тем более она должна формировать ритуалы внушения населению уверений в своей дееспособности, целесообразности, крайней полезности, неоспоримой исключительности и данности свыше.

Увы, как это не покажется странным, но и власть, основанная на доверии народа, служащая во благо народа, состоящая из достойных, честных, справедливых и бескорыстных его представителей, тоже должна очень и очень настойчиво развивать и укреплять в нем же – в своем источнике и своем носителе, все лучшее и светлое, ведущее к пониманию и осмыслению великой цели, сути, пользы идей и идеалов, одухотворяющих их совместные стремления.

За подтверждениями и доказательствами необходимости неустанного и неутомимого укрепления веры в торжество добра и справедливости, необходимости терпеливого и вдумчивого разъяснения принципов разумного, рационального и гармоничного устройства общества далеко ходить не надо. Любой мало-мальски интересующийся человеческой историей субъект, как говорится, не сходя с места, назовет целый ряд примеров, как ростки гуманизма, благоразумия, духовности со временем, походя втаптывались в грязь алчности, эгоизма и бездушия.

Низкие побуждения и животные инстинкты брали верх и будут впредь одерживать победы там, где добро, порядочность и благоразумие почивают на лаврах, опускают руки, ослабляют накал нравственного и интеллектуального поиска способов, методов и структур развития и улучшения, самоорганизации и самоочищения, постоянного образования и воспитания здоровой мысли, здравых желаний и потребностей.

Есть также предположение, что на тернистом пути вдохновенного подвижничества, во имя торжества идеалов добра и разума, необходимо решительно отказаться от постулата всеобщего и полного равенства всех и во всем. Пожалуй, следует признать, что, именно в нравственном самосовершенствовании люди не равны друг другу. Всегда и всюду, были, есть и будут представители рода человеческого, способные на самоотрешение, самопожертвование и просто на более активное участие в духовном и материальном созидании. При этом надо перестать стесняться того факта, что в любом человеческом сообществе намного больше индивидуумов не обладающих твердыми убеждениями, доверчивых и легко внушаемых, быстро поддающихся не всегда высоким страстям, влечениям и заблуждениям.

Люди более богатые в духовном плане, издавна увлекали за собой или примером своим указывали путь свершений, преобразующих мир. Время от времени системы создаваемых ими жизнеутверждающих воззрений, оформлялись в виде учений, трактатов, писаний, которые можно было понимать, размышляя над изложенными в них идеями, или в которые можно было просто верить, поддаваясь пафосу основных понятий, особо не вдаваясь в детали.

Просто верить всегда было делом более легким. Трудная ноша духовного созидания, исканий и сомнений, борьбы со старым и отжившим, очень часто являлось единственным поощрением, избравшему такой путь.

Напротив, внемлющим благим учениям, принимающим их на веру душой и сердцем доставалась блаженная награда – радость обретения истины. Пожалуй, что именно это имелось в виду в известном постулате: «нищие духом наследуют царствие небесное…»

Николай Ге Что есть истина? 1890

Холст, масло 233 ×171

Государственная Третьяковская галерея

Двухтысячелетний опыт духовных и нравственных исканий, подсказывает также, что любая мировоззренческая идея должна облекаться в формы доступные пониманию и вере. Жизнеутверждающая идея должна иметь простую и ясную систему распространения, убеждения, воспитания и очищения сути от всего чуждого, наносного и формального. Но вместе с тем сильно упрощенное толкование принципов, ценностей и идеалов серьезного учения, чрезмерно настойчивое ритуализированное внушение правоты и непогрешимости трактуемых истин может превратить самую светлую и прогрессивную доктрину в примитивный догматический культ, служение идее в исступленный фанатизм или бездушное исполнение бездумных обрядов.

О возможности последнего задумывались еще те, кто написал в священной книге одной из мировых религий: «..некоторые говорят: уверовали мы …, но они не веруют. Они пытаются обмануть, но обманывают только самих себя…».

И здесь, пожалуй, задача огромной ответственности стоит перед созидающими новую систему взглядов или пытающимися улучшить старую. Как сделать ее убедительной, увлекающей людей, непререкаемой, пригодной для вдохновенной веры, уберечь ее от размывания, опошления, принижения, и вместе с тем постараться предусмотреть возможность ее развития, углубления, оживления в периоды мертвящей догматической немощи?

Древний философ утверждал: хорошо сформулированный вопрос уже содержит в себе рациональное зерно, а в правильной постановке задачи – ключ к ее решению.

Возможно, недалек тот день, когда человеческая мысль сумеет выдвинуть гуманистическую идею торжества созидательных, одухотворяющих устремлений сообщества людей разумных, идею гармоничного воплощения сияющего идеала исканий, того, что достойно олицетворять смысл жизни, цель существования, царствие небесное, высшую истину.

Возможно, именно таким образом сбудется то, о чем мечтали, надеялись поколения смертельно усталых, угнетенных, оболганных и оболваненных, почти во всем разуверившихся людей.

В это хочется верить и в это следует верить.